Алу: так плачет ветер

Глава двенадцатая

Что-то было не так. Обычно Клара довольно рано ложилась спать, тем более сегодня днём мы ходили на прогулку в лес. Обрадованная резким улучшением моего состояния, она обратилась белой волчицей и бегала там до изнеможения в компании Руджета в ипостаси неуклюжего медведя. Она должна уже уснуть. Но вместо этого даксарра сонным голосом учила не менее сонного и взъерошенного Колокольчика новой песне.

— Ты буквально засыпаешь, — вздохнула я, поднимаясь с кровати. — И Колокольчик вот-вот заговорит и явно не скажет тебе ласковых слов, — словно всё понимая, порвареик в ответ согласно прощебетал.

— Но я… — окончание предложения утонуло в широком зевке, за который гувернантка Клары сделала бы выговор.

— Просто ложись, — приподняв одеяло на кровати даксарры, твёрдо произнесла я.

— Ладно-ладно, — проворчала Клара, накрыв клетку Колокольчика плотной тканью. Капризная птица ворчала от малейшего лучика света.

Почти с разбега даксарра прыгнула на кровать и с довольным вздохом уткнулась в подушку. Фыркнув, я накрыла её одеялом и к тому моменту, как оказалась у своей кровати, она уже посапывала. Её упрямство остаётся для меня загадкой, но возможно вчера ночью она всё-таки заметила моё отсутствие.

Вчерашняя ночь…

Сегодня у меня почти не было времени о ней подумать. Лишь глядя на то, как Клара и Руджет бегают по лесу, во мне появилась глухая тоска. Всё внутри заболело, но я это подавила. Лиркс шел рядом со мной такой же молчаливый. Из солидарности он остался в человеческом обличье, хоть я и предложила ему размять лапы.

— Не люблю снег, моя милая Алу. Я вырос на берегу Южного моря, боюсь, что отморожу свои…

— Лиркс!

— …усы, — ухмыльнулся он, уворачиваясь от снежка, который я в него бросила. Скоро пришлось уворачиваться уже мне. Снежная битва длилась недолго, и мы, промокшие и покрасневшие, вернулись в замок.

Раньше мы уже гуляли так, и снег не мешал ему, но сегодня Лиркс, видимо, почувствовал моё взволнованное настроение и решил быть рядом.

— Что бы тебя не расстроило, ты всегда можешь рассказать мне, — подтверждая мои догадки, шепнул Лиркс на прощание, пока Клара и Руджет обнимались на лестнице позади нас.

— Ты тоже можешь мне обо всем рассказать, — найдя его глаза, искренне проговорила я. Он всегда был так добр, мне захотелось ответить тем же. Но найти слова для меня всегда сложно, а облачить в них смешанные чувства и подавно. О том, чтобы рассказать о своей второй сущности речи даже не шло, прошедшая ночь казалась мне плодом лихорадки, а не действительностью.

— Прямо-таки обо всём? — клыкасто усмехнулся он, подергивая бровями, а в его ухе блеснула, покачиваясь, серебристая серёжка. Мои глаза закатились, но губы всё равно изогнулись в улыбке.

Вырвавшись из воспоминаний, я прислушалась к размеренному дыханию Клары. Она здесь так счастлива и свободна, мне не хотелось омрачать её светлые будни своей тайной. Набросив на плечи плащ, я достала из-под покрывала одежду магистра. Следовало бы её постирать, но лучше не приносить в прачечную мужские предметы гардероба, это непременно вызовет слухи. Уверена, магистр сможет и сам посетить прачечную.

Тихим хлопком погасив заколдованные свечи, я закрыла за собой дверь. В коридорах повисла густая тишина. Тусклое освещение не разгоняло тени, притаившиеся в углах. На мгновение мне стало не по себе, но до этого братья Норбилы нападали на меня только на улице, поэтому размеренным шагом я пошла в сторону лестницы. По пути наверх моя свободная рука привычным движением погладила каменную кладку.

Ночью мне удалось оставить мысли о своей второй сущности и последствиях в этой башне. День, освещённый солнечным светом, и компания друзей позволили забыться. А теперь я возвращаюсь в безопасное место, где могу спокойно распаковать свою коробку с секретом.

Безопасное? Едва ли.

Но реакция магистра мне хотя бы уже известна. А вот как после этого на меня посмотрит Клара… Да, я знала, что она относится хорошо ко всем. Но часто бывает, что отношение меняется, как только подобное касается кого-то близкого.

Отбросив эти мысли, я глубоко вдохнула и кратко постучала. Да, дверь вела в общий коридор, но заходить в башню без стука казалось мне невежливым. От прикосновения моих костяшек дверь сама с легким скрипом приоткрылась.

— Магистр? — осторожно позвала я, неосознанно нахмурившись.

Магистр уже выходил из жилой комнаты. Он выглядел аккуратно: причёсанные гладкие волосы спускались на плечи, выглаженная черная рубашка, начищенные сапоги. Вид более официальный, чем мне доводилось видеть прежде в стенах этих покоев. Сегодня он собирается мне преподавать, как и остальным обучающимся этой академии.

— Добрый вечер, госпожа Лунар, проходите, — он приглашающе махнул рукой, пропуская меня вперёд и забирая свою одежду из моих рук. Проходя мимо, я ощутила едва уловимый аромат можжевельника.

В комнате стало светлее. Кресла около ярко горящего камина теперь стояли лицом друг к другу. Рядом расположился столик с подсвечником и двумя маленькими бутылочками. На рабочем столе у окна я заметила выглядывающий из-под листа бумаги край тарелки с остатками пирога. Возможно, того яблочного, что подавали сегодня на ужин.

Аромат можжевельника вернулся, когда магистр проскользнул мимо меня, чтобы убрать одежду в шкаф. Видимо, мыло.

Отогнав задумчивость, я последовала за ним, стягивая на ходу плащ. Руки магистра тут же отточенным движением подхватили его и повесили на потертую высокую вешалку, что вызвало у меня удивление.

— Присаживайтесь поудобнее, — я кивнула и села в кресло, поведя плечами. Вместо привычной рубашки и жилета на мне была немного колючая вязаная кофта с широким воротником — на случай превращения. Магистр остался стоять в нескольких шагах передо мной.

— Обошлось без эксцессов? — поинтересовался он, приподняв брови.

— Да, в целом всё в порядке. Было несколько порывов, но я быстро их подавила, — призналась я, глядя на свои руки.

— Прекрасно. Но зелье я приготовил, у вас будет поддержка, — заверил он меня, кивнув на бутылочки на столике. С моих губ сорвался выдох, хотя внутри всё сжалось при мысли снова подавить обращение.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я. Магистр откашлялся.

— Что ж, первое — это полное расслабление, и для начала я расскажу вам некоторые физические основы, — его деловой подход быстро прогнал моё беспокойство. Сейчас следует позаботиться о том, чтобы не выдать себя, а после можно вернуться к тому, что я чувствую. Или нет.

— Возможно, вы в курсе, что достигшие полной гармонии со второй ипостасью как бы сворачивают свою одежду вместе с человеческой формой внутрь себя. Превращение само по себе сложный процесс, больше магический, чем физический. Но это особый вид врожденной магии, присущий только оборотням, а не та, которой занимаются в этих стенах. Первое время у вас, скорее всего, будут накладки с одеждой, это нормально. Поэтому перед тем, как повернуться, вам лучше будет надеть что-то свободное. Никаких ремней и острых предметов. Вы легко можете задушиться или пораниться. Опытные оборотни могут забирать с собой довольно увесистые предметы, но на это уходят годы практики. Об этом подумаете в будущем, — на последних словах в его взгляд проскользнуло предостережение.

— Хорошо, — не сводя с него глаз, кивнула я. Магистр расхаживал по комнате, не торопясь садиться. Он и на своих лекциях обычно двигался, делая явно неосознанные широкие движения руками. Теперь я могла учиться, а ведь всего пару месяцев назад только завидовала обучающимся. С желаниями действительно нужно быть осторожнее.

— В первую очередь вам стоит познакомиться со своей новой частью, — наконец, он устроился в кресле напротив и наклонился вперёд. Глаза его в более освещённой комнате теперь не казались черными. Теплая коричневая радужка обнимала узкий зрачок, переходя от тёмного края к более светлому центру и снова к тёмному внутреннему ободу. Я моргнула, осознав, что на мгновение отвлеклась, и сосредоточила всё внимание на его словах.

— В вас что-то изменилось, и пока вы это ощущаете. Но со временем это станет чем-то естественным. Как я уже говорил: вторая сущность словно одна из ваших конечностей. Сначала вам следует её изучить и принять. Разумеется, только в стенах этой комнаты, — магистр откинулся в кресле. — Расслабьтесь, глубоко дышите, закройте глаза и сосредоточьтесь на треске огня, отбросив все другие звуки прочь. А затем загляните внутрь себя, уверен, вас очень ждут, — голос его в конце прозвучал немного странно, но я уже сомкнула веки и не видела выражение его лица.

Что ж, предстоит сделать то, что я не очень любила — заглянуть себе в душу.

Поначалу любой посторонний звук отвлекал. Дыхание магистра, тиканье настенных часов, шум ветра за окном.

Спустя несколько минут или часов я успокоилась, сосредоточившись на тихом треске дров в камине. Каждая часть моего тела расслабилась, заполняя кресло. Где-то далеко короткой вспышкой мелькнула и тут же погасла мысль, что не стоит так легко расслабляться в присутствии мужчины. Её поглотила яркая оранжевая сфера, которой определённо там не было раньше.

Я едва удержала равновесие и мысленно к ней потянулась. Осторожно, опасаясь спугнуть. Она боялась, я боялась, мы боялись, потому что она и я — одно целое. Потому что это тоже я, только заточённая, спрятанная в глубине меня же долгие годы. Незнакомая, пугливая, но любопытная и жаждущая свободы.

Вдруг волна радости, принятия и единения хлынула на меня. И я задохнулась от этой силы, отшатнулась, опаляя, но не сжигая тот мост, который удалось возвести между нами.

— Тише-тише, дышите, — послышался голос словно из-под толщи воды. Сморгнув непрошенные слёзы, я откинулась на спинку кресла, сделала несколько отчаянных вдохов, и только потом осознала, что магистр присел передо мной на одно колено и сжимает моё плечо заземляющим жестом. Я бессознательно дернулась прочь от этого прикосновения, хотя его рука казалась почти невесомой.

Магистр тут же отстранился и поднял ладони вверх, встречая мой взгляд.

— Прошу прощения, но прикосновение было необходимо, вы не отзывались, — пригладив волосы, он поднялся с пола, а потом снова опустился в кресло. Я сглотнула, ощущая, как дыхание успокаивается. Мое тело немного расслабилось, перестав отчаянно вжиматься в спинку кресла.

— Всё в порядке, — покачала я головой. — Просто неожиданно.

— Что вы почувствовали? — такой простой по звучанию вопрос, но такой сложный по своей природе.

— Тепло, принятие, радость, — вздохнула я, потирая лоб. Голова начинала болеть от переизбытка ощущений. — Я… испугалась и отшатнулась сама.

— Хорошо. Поддайся вы этому, непременно превратились бы. Принимайте лисицу, но не давайте ей главенствовать.

— Она как будто я и не я одновременно, — поняв, что сказала какую-то чушь, я нахмурилась.

— Это имеет смысл, — кивнул магистр, прогоняя мою неуверенность, — Обычно оборотни с детства взращивают в себе связь, чтобы две половины стали единым целым. Это для них естественно. А вам… сколько вам лет, госпожа Лунар? — вопрос прозвучал несколько неожиданно и казался почти неуместным посреди этой лекции.

— По правде говоря, я не знаю точно. Когда меня нашли, я выглядела примерно на семь-восемь лет. Это случилось восемнадцать лет назад, когда дакса носила под сердцем даксарру, — пояснила я, даже не помня первой встречи с даксом Георгом. Словно эта часть меня тоже была спрятана за глухой дверью. Кто знает, что ещё во мне таится?

— Вы восемнадцать лет были в разлуке с очень важной частью своей натуры. Понятно, почему ваша первая реакция — это бежать прочь. Но это пройдет, — его уверенный тон вселил в меня немного надежды. — Я не знаю, как фоксы, но прочие оборотни первый раз обращаются в возрасте до девяти лет. Возможно, вы уже обращались, будучи ребенком, просто не помните этого. Тогда восстановить связь будет проще. Но даже если нет, мы всё равно сможем её наладить, — я замерла, осознавая его слова. Как так вышло, что столько лет, не имея почти никого, у меня вдруг за несколько недель появились друзья, и даже канем протянул мне руку помощи. Возможно, эта рука не принесёт мне ничего хорошего в будущем, но пока я рискнула её принять.

— А сколько лет вам, магистр Канем? — неожиданно даже для самой себя спросила я и постаралась сохранить бесстрастное лицо. Магистр посмотрел на меня странным, но нечитаемым взглядом, и губы его изогнулись в какой-то смазанной то ли улыбке, то ли усмешке. Прежнее любопытство по отношению к нему, которое я испытывала ранее, вспыхнуло с новой силой, несмотря на обстоятельства.

— Тридцать три, — ответил он просто, без ожидаемого мной ехидства. Это было на несколько лет меньше, чем я думала. В проблеске камина мои глаза вдруг заметили в его волосах серебристую нить, а затем и ещё одну.

Паузу нарушил приглушённый звон часов. Я перевела на них взгляд и с удивлением обнаружила, что наступила полночь. Прошло полтора часа. Мое общение со второй ипостасью заняло куда больше времени, чем мне показалось. А магистр куда более терпеливый наставник, чем я думала.

— На сегодня достаточно, госпожа Лунар, — поднявшись, магистр поправил узкие манжеты широких рукавов, крепко обхватывающие его запястья. — Попробуйте время от времени тянуться к своей сущности, но не переусердствуйте, иначе обернётесь. Даксарре пока лучше ни о чём не знать, — предостережение прозвучало не только в его словах, оно отражалось и во взгляде. Тень упала на его лицо, вновь делая глаза почти чёрными. Я же спрятала в карман колбы с зельем.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. Конечно, это едва ли могло хоть как-то показать степень моей признательности. Магистр снял мой плащ с вешалки и неожиданно придержал его передо мной.

Я замешкалась, долгие секунды не понимая, как повернуться. Раньше помощь в надевании верхней одежды мне предлагали только слуги и всегда получали отказ.

— Вот, — обойдя меня со спины, он направил плащ к моим рукам, и я опустила голову вниз, смущённая этой паузой. Магистр стоически проигнорировал неловкость, застывшую в воздухе, набросил ткань на мои плечи и тут же отстранился. В его движениях скользила легкость и естественность. Этим вечером он вел себя безукоризненно вежливо, и это сбивало с толку. Пытается не пугать меня? Вчера я, наверное, выглядела так, словно в любой момент могла выброситься в окно.

— Благодарю, — подавила я вздох, когда он открыл передо мной дверь.

«А ведь он прекрасно воспитан» — пронеслось у меня в голове. «Когда хочет это показать», — подумала я следом, сдерживая усмешку.

И тут же возникла мысль: кто его воспитывал? Где он рос? Учитывая происхождение и преподавание в академии Кастелло Марэ, это было в Игравии? Что с его родителями?

Знание подробностей жизни магистра вряд ли мне поможет, однако от этого не становилось менее любопытно. Собственный интерес сбивал с толку. Он возник, когда я изучала книгу о канемах, но теперь мне захотелось узнать совершенно обычные вещи. Что делает магистра Канема им?

Скривившись от мысли, что он узнает о моём неуместном любопытстве, я двинулась вниз по винтовой лестнице. Обратно из мира волшебства в мир белых гладких стен. Магистр почти неслышно ступал за мной, от чего мне стало немного не по себе. Когда мы достигли коридора, я замедлилась, чтобы пропустить его вперёд.

В какой-то момент из-за ближайшей к нам двери раздался смех, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности. Я чувствовала себя воришкой, крадущейся в ночи.

— Обучающиеся везде одинаковы, — хоть я и шла позади, но почти увидела, как он закатил глаза. Это, кажется, его неосознанная привычка.

— Хотите сделать выговор, магистр? — поравнявшись с ним, с любопытством спросила я. Он скривился в явном отвращении, что почти рассмешило меня.

— Я им не няня. Моя работа учить их, а не воспитывать, — лицо магистра приобрело сложное выражение. Что-то между весельем и брезгливостью. — К тому же, сейчас недельные каникулы после экзаменов. Снимать напряжение просто необходимо, кому-то из них вскоре предстоит отрабатывать десять лет за своё обучение, — закончил он уже мрачно.

— Это несправедливо, — нахмурилась я. Как оказалось, и для других мир полон несправедливости, мне на своей шкуре удалось испытать лишь малую её часть. Академия научила меня смотреть дальше собственного носа.

— Вам ли не знать, что мир несправедлив? Но благо, словно в утешение, мир ещё и чарующий, — задумчиво проговорил магистр, но тут же встряхнулся и бросил на меня косой взгляд, словно сказал слишком много. Я же сохраняла бесстрастное выражение лица.

— Вы правы. Наверное, нам чаще стоит присматриваться к чарующей стороне, чтобы совсем не погрязнуть в несправедливости, — отозвалась я, вставая с ним лицом к лицу, когда мы оказались около дверей в нужную комнату.

Тусклый свет коридора практически превратил в тень его фигуру, одетую во всё черное. Бледное лицо казалось серым, тёмные глаза внимательно смотрели на меня. Я тоже не отводила глаз, желая разгадать его мысли. Всё это ловушка или он помогает мне искренне? Я не чувствовала себя пойманной, но может в этом и весь замысел?

Новый взрыв смеха отвлек нас, и странное оцепенение спало.

— Я запомню вашу мысль, госпожа Лунар. Буду ждать вас завтра вечером. Доброй ночи, — как и вчера, не дожидаясь моего ответа, магистр отправился обратно. Яркий огонёк света, сопровождающий нас всю дорогу, погас.

— Доброй ночи, — уже по зарождающейся традиции мой шёпот услышала лишь темнота. Войдя внутрь и прижавшись спиной к двери, я потянулась к тёплой оранжевой сфере внутри меня, но тут же остановилась, когда два янтарных волчьих глаза Клары вспыхнули в темноте.

— С возвращением, Алу, — я не видела, но слышала ухмылку в её голосе. — А теперь признавайся, с кем у тебя роман?

Меньше всего я ожидала, что меня встретят таким вопросом.

Раздался хлопок, и покои осветились ярким светом. Мои глаза прищурились, глядя на очень довольное лицо даксарры.

Что же мне ей ответить?

Магнум замер у лестницы, ведущей в башню. Когда они шли мимо с госпожой Лунар здесь никого не было, но сейчас…

— Вы словно не волв, а неуклюжий урси среди стекла. Я учуял вас и без нюха канема, — фыркнул он, поворачиваясь к тёмному углу, из которого тут же выступил мэтр Фортис. Как всегда прилизанный и благоухающий, но для Магнума он оставался навозной мухой, сколько бы дорогого парфюма на себя не вылил.

— Что ж, магистр, могу вас поздравить, — гадко ухмыльнулся Фортис. — В самой высокой башне наверняка очень холодно, а вы нашли себе подстилку под стать. Мило и убого, — он выглядел очень довольным собой. Магнуму захотелось впечатать кулак в его кривую ухмылку, но это слишком просто, именно этого Фортис от него и ждет. Хотя какая разница, чего он от него ожидает?

— Исподтишка следите за молодыми дамами? Взор жадно смотрит на то, что вам не получить, даже если небо поменяется с землёй местами? Мне вас почти жаль, мэтр. Уверен, директриса будет не в восторге от этой информации, — хмыкнул Магнум, намереваясь продолжить свой путь. Но, конечно, Фортис не собирался церемониться. Оскорбительные слова легко добрались до его хрупкого эго.

— Да как ты смеешь, отродье, — прошипел волв, двинувшись вперёд, но увы, так и не схватил Магнума, а ведь это могло послужить поводом сломать ему руку. А лучше вырвать его мерзкий язык. Может быть позже, когда Магнум будет покидать академию, он так и сделает. А пока он сверкнул красными глазами и выпустил клыки. Фортис тут же дернулся назад и споткнулся.

— Жалкий трус, — хмыкнул Магнум и пошёл наверх. Что вообще Фортис здесь делал? Может ли он быть связан с похищением? Магистрис Алеканэс сказала, что он отсутствовал в ту ночь. Магнум знал, что госпожа Лунар что-то недоговаривает. И если замешан такой высокопоставленный волв, её можно понять. Слово выродка против слова заместителя директрисы.

Магнум нахмурился, открыв дверь в башню. Защитная магия молчала. Да и вряд ли Фортис настолько глуп, чтобы сунуться сюда. Просто совпадение или дело лично в госпоже Лунар?

В любом случае, тёмные коридоры академии опасны для той, кто только начал обращаться и не обладает магией. Ей следует быть осторожной. Стоит ли ему не только провожать её, но и встречать? Могут возникнуть слухи, но в данной ситуации это кажется наименьшим ущербом из возможных.

Поразмыслив, Магнум растянул свое охранное заклинание до самого низа лестницы, ведущей в башню и на часть коридора. Это будет немного его беспокоить, зато он сразу узнает, если что-то случиться. Неплохой компромисс.

Оказавшись внутри, Магнум сбросил сюртук, сменил рубашку на рабочую и надел фартук. Экспериментальные зелья порой оставляли такие пятна, что никакая магия неспособна вывести. Сегодня ему нужно закончить новый образец. И на этот раз он рассчитывал, что всё сработает, хотя бы на недолгое время.

Мэтр Абингтон изобрел великолепное зелье, подавляющее обращение. Проблема в том, что оно не действует на канемов. Магнум несколько лет назад испробовал его на себе, а после и на другом канеме. Результата не было в обоих случаях.

Мэтрис Тайр, приглашая его преподавать, знала о его стремлении получить степень мэтра. Но Магнум подозревал, что ей известно и о его личном проекте. Слишком уж навязчиво в своем письме она упоминала мэтра Абингтона. Он предпочитал во всем обвинять болтливость Флос-Вины, что её, конечно же, возмущало. Аарон как заместитель директора Кастелло Марэ тоже водится в академических кругах и мог сболтнуть лишнего. И пусть между академиями оборотней и людей не было особых связей до появления директрисы Тайр, мир — тесное место, одно случайно брошенное слово без труда превращается в снежный ком.

К тому же фелины всегда отличались своей предприимчивостью. Не зря они остаются такими независимыми. Выход к морю и обладание большими ресурсами делает их неприкасаемыми. Никому не удастся их подавить, слишком много связей и влияния. От фелинов зависят поставки важных артефактов, предметов роскоши и множества продуктов из Игравии. Может, именно это позволяет многие столетия оборотням жить в мире друг с другом.

— Удивительная смиренность для существ, считающих невинных детей выродками, — фыркнул Магнум себе под нос, вливая новый ингредиент, на эффективность которого он очень надеялся.

Зелье потемнело и быстро начало густеть. Ему ещё только предстоит узнать, хороший это знак или нет. По его расчётам, сочетание всех этих компонентов по крайней мере не формирует яд.

Требовалось кипятить содержимое котелка ещё пару минут, и Магнум задумался, стоит ли снова спросить у госпожи Лунар про похищение. Он видел, с каким подозрением она отнеслась к его предложению помочь в этом вопросе. Если он снова поднимет эту тему, она только испугается. На чаше весов недоверие к нему и опасность, которую могут представлять похитители. Пока перевешивало первое.

По её поведению было заметно, что она привыкла справляться со всем одна. Магнуму вдруг захотелось узнать больше о её жизни в клане Лунар. Было ли хоть что-то радостное в её детстве? Насколько далеко заходили волвы в своих издевательствах? Её преследовали шепотки за спиной или никто не стеснялся высказать свое отвращение в лицо? Грубые толчки локтями или избиения?

Магнум нахмурился, когда что-то впилось ему в руку. Он и забыл, что держал деревянную ложку, которая теперь оказалась сломана в его ладони. Стряхнув щепки, он быстро обработал рану. Небрежности нет места в его профессии. Однако его внутренние часы безупречны, и он снова вернулся к зелью, которое теперь больше напоминало желе. Интересно. Возможно, стоит убавить дозировку корня цветка удли, скорее всего это он дал такой эффект. На вкус зелье станет ещё хуже, но это решит проблему консистенции.

Магнум принялся варить новую партию, в этот раз вышло лучше.

Светало. В его глаза словно насыпали песок, но зелье было готово, и он собирался опробовать его немедленно. К тому же вчера вечером подавали яблочный пирог, и, как обычно, остатки шли на завтрак следующим утром. Он сможет отметить победу или заесть разочарование.

Зелье оказалось на вкус ещё хуже, чем он думал. Откашлявшись, Магнум с трудом удержался от того, чтобы не запить его стаканом воды или чем-то покрепче. Вино на рассвете даже для него слишком. Хотя однажды во времена учебы в академии он, Аарон и Флос-Вина сидели в какой-то таверне целые сутки, отмечая окончание года. Но теперь он для этого слишком стар.

«Ты старая душа, Магнум, признай это!» — раздался в его голове голос Флос-Вины. С большой осторожностью он мог признаться, что порой скучает по старым временам. Для него поступление в академию магии стало личным испытанием. Канемы пусть во многом и отличаются от оборотней, но его магия пробудилась, как и у них, ближе к двадцати: в возрасте восемнадцати лет. У людей это обычно происходит годам к девяти, поэтому в Игравии существуют и школа, и академия магии. По возрасту он больше подходил академии, а вот по умениям ему следовало сидеть за одним столом с теми, у кого только выпали молочные зубы. Однако за год он нагнал отставание, занимаясь почти без перерыва.

А потом к нему просто прилипли эти двое. Аарон Солт и Флос-Вина.

Если он не будет осторожен, к нему может прилипнуть ещё одна фокса. И, в отличие от Флос-Вины, она едва ли ощущается раздражающей младшей сестрой, а больше походит на ту, с кем можно разделить спокойный вечер у камина, наполненный медленной беседой или уютным молчанием.

Сев в кресло возле рабочего стола, Магнум отодвинул штору и взглянул на пестревшее розовым и оранжевым небо. Зимние морозные рассветы имеют своё особое очарование.

Прошло пять минут с приёма зелья. Магнум выждал ещё две, а потом сосредоточился. Увы, но его рука незамедлительно превратилась всё с той же обжигающей болью, которая быстро перекинулась на голову и запульсировала. Недосып и усталость давали о себе знать.

Ангас его раздери, ему просто необходим яблочный пирог.