Алый Пимпернель. Дьявол верхом

Глава третья
Беженцы

Чувство возмущения французами и творимыми ими деяниями распространилось в то время по всей Англии. Контрабандисты и честные торговцы, ведущие дела с Францией, привозили из-за пролива обрывки новостей, заставлявшие кипеть кровь каждого англичанина от гнева на проклятых убийц, заключивших в тюрьму своего короля и всю его семью, подвергавших всевозможным унижениям королеву и королевских детей и во всеуслышание требовавших крови всего семейства Бурбонов и всех их приверженцев.

Казнь принцессы де Ламбаль [22], юной и очаровательной подруги Марии-Антуанетты [23], наполнила англичан невыразимым ужасом; ежедневно проливающаяся на гильотине кровь роялистов, чья единственная вина заключалась в их знатном происхождении, казалось, вопиет об отмщении, обращаясь ко всей цивилизованной Европе.

И тем не менее, никто не осмеливался вмешаться. Берк истощил все свое красноречие, пытаясь призвать британское правительство к борьбе с революционным правительством Франции, но мистер Питт со свойственной ему осторожностью считал, что его стране не стоит ввязываться в кровопролитную и дорогостоящую войну. Пускай инициативу берет на себя Австрия, чья прекраснейшая дочь стала королевой, лишенной трона, заключенной в тюрьму и оскорбляемой бешеной толпой. Англии, как утверждал мистер Фокс, не следует браться за оружие из-за того, что одни французы убивают других.

Что касается мистера Джеллибэнда и ему подобных, то хотя они и смотрели на всех иностранцев с уничтожающим презрением, но в то же время были убежденными роялистами и контрреволюционерами, а потому вовсю негодовали на Питта за его умеренность и осторожность, естественно, ничего не смысля в дипломатических причинах, определявших политику этого великого человека.

Салли вновь прибежала в столовую, взволнованная и возбужденная. Веселая компания не слышала шума снаружи, но девушка, заметив насквозь промокших лошадь и всадника, остановившихся у двери «Приюта рыбака», бросилась встречать долгожданного гостя вместе с мальчиком-конюхом, спешившим заняться лошадью.

— Думаю, отец, что я видела во дворе лошадь милорда Энтони, — сообщила Салли.

В этот момент дверь открыли снаружи, мокрая рука обхватила талию девушки, а веселый голос эхом отозвался в полированных балках столовой.

— Ваши карие глаза необычайно остры, милая Салли, — сказал вошедший, в то время как достойный мистер Джеллибэнд, суетясь, ринулся навстречу самому уважаемому гостю своей таверны.

— С каждой нашей встречей вы все хорошеете, Салли, — добавил лорд Энтони, запечатлев поцелуй на румяной щечке девушки. — Моему доброму другу Джеллибэнду, очевидно, приходится прилагать немало усилий, чтобы удерживать парней на должном расстоянии от вашей стройной фигурки. Что вы на это скажете, мистер Уэйт?

Мистер Уэйт, разрываемый между уважением к милорду и неодобрением его манеры шутить, ответил неопределенным бормотанием.

Лорд Энтони Дьюхерст, один из сыновей герцога Эксетерского, являл собой в те дни совершенный образец молодого английского джентльмена — высокий, стройный и широкоплечий, он всюду, где бы ни появлялся, приносил с собой веселье и смех. Отличный спортсмен, прекрасный компаньон, хорошо воспитанный светский человек, не обремененный избытком ума, который мог бы испортить его характер, он был всеобщим любимцем как в лондонских гостиных, так и в столовых деревенских таверн. В «Приюте рыбака» его знал каждый, так как он часто ездил во Францию и всегда проводил ночь под гостеприимным кровом мистера Джеллибэнда на пути туда или обратно.

Кивнув Уэйту, Питкину и всем остальным, лорд Энтони направился к камину, чтобы согреться и обсохнуть. По пути он бросил быстрый подозрительный взгляд на двух незнакомцев, возобновивших игру в домино, и на его молодом и веселом лице на момент появилось серьезное, обеспокоенное выражение.

Впрочем, оно тут же исчезло, когда молодой человек повернулся к мистеру Хемпсиду, почтительно прикоснувшемуся к пряди волос на лбу.

— Ну, мистер Хемпсид, как поживают фрукты?

— Плохо, милорд, — печально откликнулся мистер Хемпсид, — но что можно ожидать с правительством, которое потворствует негодяям во Франции, намеревающимся убить своего короля и уничтожить все дворянство?

— Похоже на то, честный Хемпсид, — согласился лорд Энтони. — Но вскоре сюда прибудут несколько наших друзей, которым удалось вырваться из их лап.

Произнося эти слова, молодой человек бросил быстрый взгляд на сидящих в углу незнакомцев.

— Насколько я понимаю, с помощью вас и ваших товарищей, — заметил мистер Джеллибэнд.

Рука лорда Энтони предупреждающе опустилась на плечо хозяина.

— Тише! — властно произнес он, снова посмотрев на незнакомцев.

— Все в порядке, милорд, — успокоил его Джеллибэнд. — Я бы ничего не сказал, если бы не знал, что мы среди друзей. Этот джентльмен такой же честный подданный короля Георга [24], как и вы, милорд. Он недавно прибыл в Дувр и намерен заняться каким-то делом в этих краях.

— Делом? Ну, тогда это, должно быть, гробовщик, ибо, клянусь, я никогда не видел более унылой физиономии.

— Нет, милорд, думаю, что джентльмен — вдовец, и потому у него такой печальный вид. Но я ручаюсь, что он друг, а вы сами знаете, милорд, что никто не может судить о людях по лицу лучше хозяина таверны.

— Ну, раз мы среди друзей, тогда все в порядке, — заявил лорд Энтони, очевидно, не желая дискутировать на эту тему с хозяином. — Но скажите, больше никто здесь не остановился?

— Никто, милорд, и вроде бы никто не собирается приехать, кроме…

— Кроме?

— Против этих гостей вы не станете возражать, милорд.

— Кто же это?

— Ну, милорд, скоро сюда прибудут сэр Перси Блейкни и его супруга, но они не собираются останавливаться на ночь.

— Леди Блейкни? — удивленно переспросил лорд Энтони.

— Да, милорд. Здесь только что побывал шкипер сэра Перси. Он сообщил, что сегодня на «Мечте» — яхте сэра Перси Блейкни — уезжает во Францию брат миледи. Поэтому сэр Перси с супругой заедут сюда проститься с ним. Надеюсь, это не причинит вам неудобств, милорд?

— Нет, приятель, мне ничто не причинит неудобств. Разве только ужин в «Приюте рыбака» окажется не самым лучшим, какой только может приготовить мисс Салли.

— Этого вы можете не бояться, милорд, — заявила Салли, готовившая для ужина стол, который выглядел весьма привлекательно — с большим букетом георгин посредине, сверкающими оловянными кубками и посудой из голубого фарфора.

— На скольких человек накрыть стол, милорд?

— На пятерых, милая Салли, но еды должно хватить по меньшей мере на десятерых — наши друзья устали и наверняка проголодались. Что касается меня, то я в состоянии съесть толстый филей.

— А вот и они! — воскликнула Салли, услышав приближающийся топот копыт и скрип колес.

В столовой началось оживление. Всем было любопытно посмотреть на знатных друзей Энтони с другого берега пролива. Мисс Салли бросила быстрый взгляд в маленькое зеркало, висевшее на стене, а достойный мистер Джеллибэнд устремился к двери, чтобы первым приветствовать почтенных гостей. Только два незнакомца в углу не приняли участия во всеобщей суете. Даже не поглядев в сторону двери, они спокойно продолжали игру в домино.

— Прошу вас, графиня, дверь справа, — послышался снаружи приятный голос.

— Да, это и в самом деле они, — весело произнес лорд Энтони, — так что, любезная Салли, посмотрите, скоро ли вы сможете подать суп.

Дверь широко открылась и в столовую вошли четверо — двое дам и двое мужчин, предшествуемые мистером Джеллибэндом, который щедро расточал поклоны и приветствия.

— Добро пожаловать в старую Англию! — воскликнул лорд Энтони, с распростертыми объятиями бросаясь навстречу вновь прибывшим.

— Вы, очевидно, лорд Энтони Дьюхерст? — спросила одна из дам с сильным иностранным акцентом.

— К вашим услугам, мадам, — ответил молодой человек, церемонно целуя руки обеим дамам. Затем, повернувшись к мужчинам, он обменялся с ними крепким рукопожатием.

Салли помогла дамам снять дорожные плащи, после чего обе, дрожа от холода, направились к камину, в котором заманчиво потрескивали дрова.

В столовой продолжалась суета. Салли бросилась в кухню, в то время как Джеллибэнд, не переставая кланяться, придвинул к камину два стула, один из которых безмолвно освободил мистер Хемпсид. Все рассматривали гостей с почтительным любопытством.

— Ах, месье, что мне сказать вам? — промолвила старшая из двух женщин, протягивая к камину пару точеных аристократических рук и глядя с невыразимой признательностью на лорда Энтони и на одного из сопровождавших их молодых людей, снимавшего в этот момент тяжелый плащ с капюшоном.

— Только то, что вы рады очутиться в Англии, графиня, — ответил лорд Энтони, — и не очень устали от вашего утомительного путешествия.

— Мы и в самом деле очень рады оказаться в Англии, — сказала дама со слезами на глазах, — а об усталости уже успели забыть.

Голос ее был низким и мелодичным, благородные черты хранили печать спокойного достоинства и мужественно переносимых страданий, белые как снег волосы были зачесаны со лба по моде того времени.

— Надеюсь, мадам, мой друг, сэр Эндрю Ффаулкс, оказался хорошим компаньоном в путешествии?

— О, сэр Эндрю была сама доброта! Моим детям и мне никогда не удастся достойно отблагодарить вас, месье.

Ее спутница — стройная изящная девушка, чье детское личико делало особенно трогательным выражение усталости и печали — до сих пор не произнесла ни слова, но ее большие, карие, полные слез глаза, оторвавшись от пламени, встретились со взглядом сэра Эндрю Ффаулкса, придвинувшегося поближе к камину и к ней. Он с таким нескрываемым восхищением смотрел на девушку, что ее щеки покрыла краска.

— Значит, это Англия, — промолвила она, с детским любопытством окидывая глазами открытый очаг, дубовые балки и веселые румяные физиономии сельских жителей.

— Только небольшой ее кусочек, мадемуазель, — с улыбкой ответил сэр Эндрю, — но он весь к вашим услугам.

Девушка снова покраснела, но на сей раз ее личико озарила ласковая улыбка. Она ничего не сказала, сэр Эндрю также умолк, но оба отлично понимали друг друга, как понимают повсюду все молодые люди со времен сотворения мира.

— А как же ужин, честный Джеллибэнд? — послышался веселый голос лорда Энтони. — Где ваша хорошенькая дочка и обещанный суп? Пока вы глазеете на дам, дружище, они умрут с голоду!

— Одну минуту, милорд! — Открыв дверь в кухню, Джеллибэнд громко позвал: — Салли! Эй, Салли, девочка моя, ужин готов?

Ужин был готов, и через несколько секунд Салли появилась в дверном проеме, неся гигантскую супницу, от которой исходили клубы пара и аппетитный аромат.

— Наконец-то ужин! — радостно воскликнул лорд Энтони, галантно кланяясь графине. — Окажите мне честь, мадам! — И он церемонно проводил ее к столу.

В комнате началось всеобщее оживление. Мистер Хемпсид и большинство рыбаков и сельских жителей отложили трубки и начали расходиться, освобождая столовую для знатных гостей. Только двое незнакомцев остались на месте, продолжая невозмутимо потягивать вино и играть в домино, в то время как за другим столом Хэрри Уэйт быстро начинал терять терпение, наблюдая за суетящейся вокруг гостей Салли.

Девушка являлась весьма привлекательным воплощением английской сельской жизни, и неудивительно, что молодой француз не мог отвести взгляд от ее хорошенького личика. Виконту де Турней едва исполнилось девятнадцать, и трагедия, происходящая в его стране, едва ли произвела на него очень глубокое впечатление. Юноша был элегантно, даже щегольски одет и, благополучно прибыв в Англию, явно был готов забыть об ужасах революции.

— Pardi! [25] Если это Англия, — заметил он, с удовольствием поглядывая на Салли, — то я ею вполне удовлетворен.

Довольно затруднительно в точности передать восклицание, вырвавшееся в этот момент сквозь стиснутые зубы у мистера Хэрри Уэйта. Только уважение к господам и к милорду Энтони в частности удерживали его от более открытого выражения неодобрения по адресу юного иностранца.

— Да, это Англия, мой юный повеса, — со смехом вмешался лорд Энтони, — и умоляю вас не приносить в эту высокоморальную страну ваши свободные иностранные нравы.

Лорд Энтони уже уселся во главе стола слева от графини. Джеллибэнд суетился вокруг, наполняя бокалы и придвигая стулья. Салли ожидала, готовая разливать суп. Друзьям мистера Хэрри Уэйта удалось наконец вывести его из комнаты, ибо его настроение все более ухудшалось при виде восхищения, которое вызывала у виконта Салли.

— Сюзанна! — строго и властно окликнула дочь графиня.

Сюзанна снова покраснела; она потеряла ощущение времени и места, стоя у камина и позволяя красивым глазам молодого англичанина созерцать ее точеное личико, а его ладони словно бессознательно покоиться на ее руке. Голос матери вернул ее к реальности, и с послушным «Да, мама» она заняла место у стола.