Алый Пимпернель. Дьявол верхом

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
В Шато-Грасвиль
Глава первая

Грасвиль оказался красивым замком, возвышавшимся над небольшим городком к северу от Парижа. В этом месте и в самом деле сразу же ощущалась мирная атмосфера. Зависть, злоба и ненависть, царившие повсюду, словно обходили его стороной.

Когда мы проезжали мимо, мужчины прикасались к шляпам, а женщины приседали в реверансе. Я заметила, что Анри и Робер де Грасвиль приветствовали многих из них и расспрашивали об их семьях, и мне становилось понятным, почему приближающаяся буря казалась здесь такой далекой.

Это правда, что Анри де Грасвиль согласился на то, чтобы венчание произошло теперь, хотя обычай требовал более длительного срока траура для невесты, но я не сомневалась, что на этом настоял граф, а Грасвиль-старший всегда был готов согласиться с желаниями других.

Марго пребывала в полном восторге. Она говорила мне, что они с Робером безумно влюблены друг в друга и не хотят расставаться ни на минуту. Тем не менее ей иногда удавалось забежать ко мне в комнату. Эти беседы стали неотъемлемой частью нашей жизни, и я была уверена, что Марго очень тосковала бы по ним, если бы они прекратились.

Как-то Марго заявилась ко мне, плюхнулась в кресло около зеркала и с удовлетворением уставилась на собственное отражение. Она и впрямь выглядела необычайно хорошенькой.

— Робер и мечтать не мог, что у нас с ним все будет так великолепно! — заявила она. — По-моему, Минель, я создана для брака.

— Не сомневаюсь.

— А ты создана для того, чтобы учить — это твое metier[173] в жизни.

— Спасибо! Весьма волнующая перспектива.

Она рассмеялась.

— Робер не может на меня надивиться. Он ожидал, что я окажусь чересчур боязливой и скромной.

— Чего, безусловно, не случилось.

— Разумеется.

— Марго, а он не догадывается…

Она покачала головой.

— Робер — святая невинность. Ему и в голову не может прийти ничего подобного. Я уже и сама не верю в это фантастическое приключение. — Ее лицо внезапно сморщилось. — Конечно, я все еще думаю о Шарло.

— Самое лучшее, если бы ты утешила себя мыслью, что он в надежных руках Иветт.

— Знаю. Но ведь он мой сын.

Марго вздохнула, и ее восторги несколько утихли. Впрочем, она была так довольна своим браком, что ее тоска по Шарло, несомненно, должна была притупиться.

В Грасвиле для поездок верхом не существовало никаких ограничений. Никто здесь не думал об опасностях. Марго и я ходили в городок за покупками, и нас с уважением приветствовали в каждой лавке. Разумеется, все знали, что мы из замка, и что Марго — будущая графиня.

Все это походило на оазис в пустыне. Когда мы уставали, то садились у patisserie[174] под цветными зонтиками и пили кофе с маленькими кремовыми пирожными — самыми вкусными, какие я когда-либо ела. Чай, как и объявления о разговорах по-английски, не дошли до Грасвиля, в чем я усматривала еще один признак отсутствия перемен.

Миф о моем родстве с Марго поддерживался по-прежнему, и я была известна в городке, как «мадемуазель английская кузина». Мое владение французским было безупречным, и я болтала со встречными чаще и охотнее, чем Марго, слишком поглощенная собственными делами, чтобы интересоваться делами других.

Как я любила запах свежевыпечснного хлеба и горячего кофе, наполнявший улицы рано утром! Мне нравилось смотреть, как пекарь вытаскивает из печи булки длинным, похожим на щипцы, инструментом. Особенно мне были по душе рыночные дни, когда в тачках или телегах, запряженных ослами, привозили продукты: фрукты, овощи, яйца, пищащих цыплят. Я очень любила покупать кондитерские изделия, искусно упакованные и завязанные лентами. Думаю, что продавцы с радостью встречали Марго, меня и наших слуг.

Лавки не походили на магазины в большом городе. Покупки занимали много времени, так как каждый подолгу раздумывал, прежде чем купить даже какой-нибудь пустяк. Поспешные решения не одобрялись, потому что они лишали многих радостей как покупателя, так и продавца.

Больше всего мне нравилась лавка бакалейщика-аптекаря, где продавали корицу, растительное масло, краски, коньяк, различные травы, сушившиеся на балках под потолком, варенье, перец, яды, вроде мышьяка и концентрированной азотной кислоты, и вездесущий чеснок. В лавке стояли высокие табуреты, на которых можно было сидеть и разговаривать с хозяином, часто выступавшим в роли врача, советовавшего, что принимать при разных недугах.

Каким наслаждением было ходить по городу в эти солнечные дни и обмениваться любезностями со встречными! На голубом небе не было ни единого облачка, а вокруг не ощущалось никаких признаков происходивших в стране волнений. Увы, эти волнения неумолимо приближались и сюда.

Лишь изредка через город проезжали кареты. Как-то я, сидя в сквере, видела одну из них. Пассажиры вышли из экипажа и зашли в гостиницу перекусить. Судя по одежде и манерам, это были аристократы. Держались они неуверенно, не зная, как их здесь примут. Двое мужчин и женщина вошли внутрь, а два грума следовали за ними на случай, если начнутся неприятности. На вывеске была надпись «Король-Солнце», а изображенный на ней Людовик XIV во всем великолепии высокомерно взирал на происходившее на улице.

Я дождалась, пока посетители вышли, подкрепившись вином и моими любимыми пирожными. До меня долетели обрывки их разговора.

— Какое чудесное место! Как в старые времена…

Карета покатилась дальше, оставляя за собой облако пыли. Визитеры по достоинству оценили открытый ими наш оазис.

Задумавшись, я вернулась в замок, где вскоре ко мне пришла Марго. По ее возбужденному виду я поняла, что в голове у нее созрел очередной план.

— Вскоре произойдет нечто чудесное! — возвестила она.

На миг я решила, что Марго ждет ребенка, но скоро поняла, что для такого сообщения еще не пришло время. Однако ее следующие слова удивили и встревожили меня.

— Скоро сюда привезут Шарло!

— Что?!

— Не выгляди такой испуганной. Разве не естественно, чтобы мой ребенок был со мной?

— Значит, ты рассказала Роберу, и он согласился…

— Рассказала Роберу! По-твоему, я с ума сошла? Конечно, я ничего ему не рассказывала. Я читала Библию, и меня осенило. Бог указал мне выход!

— Могу я узнать об этом божественном откровении?

— Помнишь Моисея в тростнике? Мать положила маленького Моисея в корзинку и спрятала в тростнике[175]. Вот также мы спрячем моего Шарло!

— Что тут общего с Моисеем в тростнике?

— Это подало мне идею. Я знаю, что Иветт и ты мне поможете. Ты найдешь его!

— Не понимаю, Марго, о чем ты?

— Конечно, не понимаешь, потому что ты все время прерываешь меня. Это отличный план — он не может не сработать! Иветт спрячет малыша — не в тростнике, потому что здесь его нет, а где-нибудь рядом с замком. Шарло будет чудесно выглядеть в корзине! Кто-то должен найти его, и я решила, что это будешь ты. Ты принесешь его в замок и скажешь: «Я нашла ребенка. Что нам с ним делать?» Я схвачу его, буду всем показывать, что полюбила малыша с первого взгляда, и умолять Робера позволить мне оставить его себе. Он сейчас мне ни в чем не может отказать. Таким образом я верну Шарло.

— Ты не можешь поступить так, Марго?

— А почему?

— Потому что все и так достаточно скверно, но это уже двойной обман.

— Пускай хоть сотый, лишь бы он вернул мне Шарло!

Я задумалась. План был прост, но изобретателен и, конечно, мог увенчаться успехом. Правда, Марго не учла, что о существовании ребенка уже известно Мими и Бесселю.

— Ты идешь на огромный риск, — заметила я.

— Я — мать, Минель! — драматически провозгласила она.

Я закрыла глаза и представила себе все это. Согласно плану, мне предстояло найти ребенка. Разумеется, было рискованно ожидать, пока его найдет кто-нибудь другой.

— Иветт… — начала я.

— Я все устроила с Иветт.

— И она согласна?

— Не забывай, что Шарло — мой ребенок!

— Да, но ей поручили держать его подальше от тебя. Это приказ графа.

— Меня не заботят отцовские приказы. Шарло мой сын, и я не могу жить без него. Кроме того, план на этом не кончается. Помнишь мать младенца в тростнике?

— Да, Иошевед.

— Она пришла к дочери фараона и стала няней младенца. Вот тут нам и понадобится Иветт. Мне придется нанять для ребенка няню, и я вспомню об Иветт, которая, по счастливому совпадению, гостит поблизости и приедет повидать меня. Все это будет, как по воле Божьей.

— Слишком много совпадений, чтобы это походило на правду.

— Жизнь полна совпадений — это всего лишь одно из многих. Иветт придет, и я скажу ей: «Ты должна стать няней этому милому малышу, которого я усыновила и назвала Шарло в честь моего отца».

— Возможно, твой муж сочтет, что тебе следовало бы назвать ребенка в его честь.

— Я откажусь. «Нет, дорогой Робер, — скажу я ему. — Твое имя мы прибережем для нашего первенца».

— Марго, ты стала законченной лгуньей!

— Это полезный дар, который очень облегчает жизнь.

— Честность мне кажется более достойным даром.

— Ты хочешь, чтобы я пошла к Роберу и сказала ему: «До того, как мы познакомились, у меня был любовник. Я собиралась выйти за него замуж, и в результате появился Шарло». Неужели я должна быть такой недоброй с Робером?

— Марго, ты неисправима! Я могу только надеяться, что твой план успешно осуществится.

— Конечно, так и будет! Мы должны постараться! Твоя роль очень легкая! Тебе нужно только найти ребенка.

— Когда?

— Завтра утром.

— Завтра!

— Нет смысла откладывать. Завтра утром выйди пораньше. Иветт не спрячет ребенка, пока не увидит тебя. Она будет сидеть в кустарнике. Ты не могла заснуть и вышла подышать свежим воздухом. В саду ты услышала детский плач и нашла корзину, в которой сидел Шарло и улыбался тебе. Ты сразу же привязалась к нему и уговорила меня его взять.

— А тебя придется долго убеждать?

— Мне понадобится посоветоваться с мужем. Может быть, будет нужно немного поплакать, но думаю, что Робер сразу же согласится. Он полюбит Шарло — ему ведь так хочется, чтобы у нас был ребенок.

— Да, но многие не так сильно жаждут усыновлять чужих детей. Ты же не скажешь ему, что это твой сын.

— Боже мой, конечно, нет! И, пожалуйста, не называй Шарло «это»!

— Меня удивляет, что Иветт согласна, будучи нанятой твоим отцом.

— Иветт знает, что я никогда не буду счастлива без Шарло, и если она останется здесь, как его няня… Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Хорошо понимаю.

— Тогда давай как следует обдумаем план.

Сделав это, я признала, что план может удасться, если все пойдет так, как мы задумали.

У меня были дурные предчувствия, но я знала еще до рождения Шарло, что вся эта история вызовет немало трудностей.

Таким образом, я поднялась солнечным утром без нескольких минут шесть, надела халат и туфли и направилась к кустарнику. Иветт уже была там. Она держала корзину, которую при виде меня осторожно поставила в кустах.

Когда я подбежала к корзине, Шарло открыл глаза, посмотрел на меня, словно узнавая, и засмеялся, как будто был отлично осведомлен о заговоре.

Я принесла корзину в замок. Один из лакеев в холле изумленно уставился на меня.

— В кустах оставили ребенка, — объяснила я.

Лакей молчал, недоуменно глядя на Шарло. Он положил руку на шаль, в которую был завернут ребенок, и яркий золотой галун на его рукаве тут же привлек внимание Шарло. Он вцепился в него пухлой ручонкой, а лакей отскочил, словно в корзине лежала змея.

— Он не кусается, — заметила я и поняла, что назвала пол ребенка.

Шарло смеялся, глядя на нас обоих.

— Мадемуазель, что вы намерены с ним делать?

— Думаю, нужно сообщить мадам, — ответила я. — Пусть решает она.

В этот момент на лестнице появилась Марго, готовая играть свою роль.

— В чем дело? — осведомилась она, по-моему, несколько чересчур надменно. — Кузина, почему ты встала так рано и тревожишь всех нас?

Драма начинала походить на комедию.

— Марго, — сказала я, — я нашла ребенка.

— Нашла что? Ребенка? Что за чепуха! Ты, наверное, шутишь! Где ты могла найти… О, но здесь и в самом деле ребенок! Что это может значить?

Щеки Марго раскраснелись, глаза сверкали. Она явно наслаждалась этим рискованным спектаклем.

— Младенец! — воскликнула Марго. — И какой милый! Правда, кузина, это чудесно!

Она играла свою роль лучше меня, и я знала, чего ей стоило говорить о Шарло «это».

Марго повернулась к лакею.

— Не правда ли, хорошенький малыш, Жан?

Так как лакей тупо смотрел на нее, она продолжала, склонившись над корзиной, в которой Шарло торжественно взирал на нее:

— Никогда не видела более красивого ребенка! По-моему, ему подойдет имя Шарло. Как ты считаешь, кузина?

— Вполне подойдет, — согласилась я.

— Значит, с этой минуты его будут звать Шарло! Я должна показать его мужу. Как он обрадуется, узнав, что у нас появился ребенок!

Робер спустился посмотреть, что происходит. Он стоял на лестнице, и я подумала, как он еще молод и как мало знает о девушке, на которой женился.

Марго подбежала к нему и взяла его под руку. Робер улыбнулся ей. Было несомненно, что он очень ее любит.

— Что случилось, дорогая? — спросил он.

— О, Робер, такое чудо! Минель нашла ребенка!

Бедный молодой человек казался ошеломленным, что было вполне понятно.

— Да, он был в кустах, — продолжала лепетать Марго.

— Его, наверное, там оставили. Смотри, какой он очаровательный!

— Мы должны разыскать его родителей, — заметил Робер.

— Конечно! — нетерпеливо прервала она. — Возможно, позже. О, посмотри, какой славный малыш! Как охотно он идет ко мне!

Марго взяла Шарло на руки, пока Робер с улыбкой наблюдал за ними, несомненно, думая о своем будущем потомстве.

Новость быстро распространилась по замку. Граф и графиня пришли поглядеть на ребенка и с радостью смотрели на восторги Марго. Их мысли были очевидны. Марго будет хорошей матерью, что до появления в замке младенца едва ли можно было с уверенностью предполагать.

Казалось, что вокруг найденыша суетится весь замок. Граф заявил, что они быстро разыщут родителей. Кто-то должен знать, чей ребенок. Было странно, заметила графиня, что о младенце отлично заботились. Судя по одежде, он явно не из бедной семьи.

Она была не так уверена, как граф, что родителей ребенка удастся скоро найти.

Поиски продолжались несколько дней. Весь город узнал о младенце, появившемся в замке. По мнению графа, кому-то срочно понадобилось покинуть страну, что неудивительно в такие времена, и они оставили ребенка у замка, зная, что Грасвили о нем позаботятся. Впервые я услышала в замке о том, что наступают тревожные времена. Графиня не согласилась с мужем. Она считала, что родители никогда бы не бросили своего ребенка. По ее мнению, какая-нибудь бедная женщина украла одежду у своих хозяев и подбросила малыша к замку, надеясь, что здесь у него будет хорошая жизнь.

Как бы то ни было, Шарло остался, и Марго стала заботиться о нем к удовольствию ее новой семьи. Грасвили не переставали удивляться, глядя, как Марго возится с ребенком, и будучи добрыми людьми, сами привязались к нему. Очевидно, Шарло и впрямь обладал особым обаянием, так как он быстро стал всеобщим любимцем. Мальчик, по-моему, унаследовал материнскую властность и авантюрную натуру отца. В итоге Марго убедила Робера, что никогда больше не будет счастлива, если у нее заберут Шарло, и что он должен стать первым прибавлением в их будущей большой семье.

Для Шарло оборудовали детскую комнату. Когда мы ходили на рынок, нас останавливали на улице и спрашивали, как поживает ребенок.

— Значит, малыша оставили в замке? Как ему повезло, что он попал к мадам!

Быть может, Шарло не слишком удачно появился на свет, однако он быстро занял в нем важное место. Даже граф де Грасвиль надеялся, что никто не придет заявлять на него права.

Марго говорила, что еще никогда не была так счастлива, и это казалось соответствующим действительности. Она вся расцвела, часто смеялась, и я знала, что этот торжествующий смех служит поздравлением с удачным осуществлением ее хитроумного замысла.

— Пришло время, — говорила мне Марго, — привести в действие вторую часть нашего плана. Я намекнула Роберу, что нам нужна няня, а кто лучше подходит для этого, чем надежная женщина, которая нянчила меня в детстве.

Следовательно, вскоре Иветт должна была появиться в Грасвиле.