Алый Пимпернель. Дьявол верхом

Глава пятая
Маргерит

В следующую минуту уютная столовая стала средоточием смущения и дискомфорта. При объявлении, сделанном конюхом, лорд Энтони, выругавшись, соскочил со стула и стал давать путаные указания сбитому с толку Джеллибэнду.

— Ради Бога, дружище, — умолял молодой человек, — постарайтесь задержать леди Блейкни снаружи разговорами, пока дамы удалятся. Черт возьми! — добавил он, присовокупив более сильное выражение. — Как это некстати!

— Быстро, Салли, свечи! — рявкнул Джеллибэнд, бегая взад-вперед и только усиливая суету.

Графиня также поднялась. Пытаясь скрыть волнение под маской sang-froid [30], она повторяла, как заведенная:

— Я не хочу ее видеть… Я не хочу ее видеть…

Снаружи быстро нарастало возбуждение, вызванное прибытием важных гостей.

— Добрый день, сэр Перси! Добрый день, миледи! Ваш покорный слуга, сэр Перси! — Хор приветственных возгласов внезапно перебило жалобное хныканье:

— Подайте бедному слепому! Ради Бога, миледи и джентльмен!

— Впустите этого беднягу и накормите ужином за мой счет, — внезапно послышался сквозь шум и суету низкий музыкальный женский голос, произносивший согласные звуки с легким иностранным акцентом.

В столовой все застыли, прислушиваясь. Салли держала свечу у двери, ведущей в спальни наверху; графиня готовилась поспешно отступить перед врагом, обладавшим столь мелодичным голосом; Сюзанна неохотно следовала за матерью, с сожалением глядя на дверь и все еще надеясь увидеть свою некогда любимую школьную подругу.

Джеллибэнд наконец открыл дверь в слепой надежде избежать висящей в воздухе катастрофы, и низкий музыкальный голос произнес с насмешливым испугом:

— Брр! Я промокла, как рыба! Dieu! [31] Видели ли вы когда-нибудь такую мерзкую погоду?

— Сюзанна! Идем сейчас же! — властно потребовала графиня.

— О, мама! — взмолилась Сюзанна.

— Миледи… э-э… хм!.. — бормотал Джеллибэнд, неуклюже суетясь на пути у вошедшей.

— Pardieu [32], друг мой! — нетерпеливо прервала леди Блейкни. — Почему вы прыгаете передо мной, точно хромой индюк? Пропустите меня к огню, иначе я умру от холода.

Отстранив хозяина, леди Блейкни направилась в столовую.

Сохранилось много портретов и миниатюр с изображением Маргерит Сен-Жюст, в то время уже ставшей леди Блейкни, но сомнительно, чтобы какие-нибудь из них полностью передавали ее удивительную красоту. Неудивительно, что даже графиня задержалась на момент в невольном восхищении, прежде чем повернуться спиной к столь поразительному зрелищу.

Маргерит Блейкни тогда едва исполнилось двадцать пять лет, и ее красота достигла наивысшего расцвета. Широкополая шляпа с волнистым плюмажем отбрасывала легкую тень на безупречных очертаний лоб в ореоле золотистых волос, не нуждавшийся в пудре; мягкий, словно детский, рот, прямой точеный нос, округлый подбородок, хрупкая шея и царственная осанка идеально соответствовали весьма живописному наряду, свойственному тому периоду. Нарядное платье из голубого бархата подчеркивало стройную грациозную фигуру; трость, сжимаемую миниатюрной рукой, украшала связка ярких лент, что являлось последним криком моды.

Окинув быстрым взглядом столовую, Маргерит Блейкни отметила каждого из присутствующих. Любезно кивнув сэру Эндрю Ффаулксу, она протянула руку лорду Энтони.

— Хеллоу, милорд Тони! Что вы делаете в Дувре? — весело спросила леди.

Не дожидаясь ответа, Маргерит повернулась и увидела графиню и Сюзанну. Ее лицо просияло, и она радостно протянула девушке обе руки.

— Неужели это моя малютка Сюзанна? Pardieu, юная гражданка, как ты очутилась в Англии? И мадам тоже здесь!

В ее улыбке и поведении не ощущалось ни малейшего смущения. Лорд Тони и сэр Эндрю с беспокойством наблюдали эту сцену. Будучи англичанами, они тем не менее достаточно много времени проводили во Франции и знали, с каким высокомерием и ненавистью относится французская noblesse к тем, кто содействовал ее падению. Арман Сен-Жюст, брат прекрасной леди Блейкни, хоть и придерживался умеренных и примиренческих взглядов, был убежденным республиканцем; его вражда с Сен-Сирами — о том, кто из них прав и виноват, не знал ни один посторонний — завершилась практически полным истреблением этого знатного семейства. Во Франции Сен-Жюст и его партия одержали верх, а здесь, в Англии, лицом к лицу с тремя беженцами, вынужденными покинуть свою страну, спасая жизнь, лишенными всей роскоши, которой они и их предки наслаждались в течение многих веков, стоял великолепный отпрыск одной из республиканских семей, сокрушивших трон и выкорчевавших аристократию, чье происхождение терялось в туманной дымке давно минувших столетий.

Маргерит Блейкни стояла перед ними во всей бессознательной дерзости своей красоты и протягивала к ним свою изящную ручку, словно перебрасывая мост над конфликтами и кровопролитиями прошедшего десятилетия.

— Сюзанна, я запрещаю тебе говорить с этой женщиной! — властно сказала графиня, взяв за руку дочь.

Она произнесла эти слова по-английски, так что их поняли и два молодых джентльмена, и хозяин с дочерью. Последняя едва не задохнулась от ужаса при оскорблении, нанесенной иностранкой английской леди, каковой стала Маргерит, выйдя замуж за сэра Перси, да еще подруге принцессы Уэльской.

Что касается лорда Энтони и сэра Эндрю Ффаулкса, то их сердца, казалось, остановились при этой беспричинной грубости. Один издал протестующий возглас, другой — предостерегающий, и оба инстинктивно уставились на дверь, из-за которой доносился приятный мужской голос, говорящий неторопливо и несколько растягивая слова.

Только Маргерит Блейкни и графиня де Турней казались абсолютно нетронутыми происходящим. Графиня стояла, надменно выпрямившись, держа дочь за руку и словно являя собой непреклонную гордость. Лицо Маргерит на мгновение стало белым, как кружевное фишю вокруг ее шеи, а внимательный наблюдатель мог бы заметить, как дрогнула ее рука, сжимавшая трость с лентами.

Но все это продолжалось буквально несколько секунд. Леди Блейкни пожала плечами и слегка приподняла тонкие брови, на ее губах мелькнула саркастическая усмешка, взгляд ярко-голубых глаз устремился в лицо графини.

— Право же, гражданка, — весело осведомилась она, — какая муха вас укусила?

— Сейчас мы в Англии, мадам, — холодно ответила графиня, — и я вправе запретить своей дочери протягивать вам руку дружбы. Пойдем, Сюзанна.

Сделав знак дочери и не удостоив более взглядом Маргерит Блейкни, она присела перед обеими молодыми людьми в старомодном реверансе и торжественно выплыла из комнаты.

В столовой царило молчание, пока шелест юбок графини исчезал в коридоре. Маргерит, стоявшая неподвижно, как статуя, смотрела вслед старшей даме, но когда юная Сюзанна покорно направилась по стопам матери, суровое выражение исчезло с лица леди Блейкни. Взгляд ее стал печальным и по-детски жалобным.

Сюзанна заметила этот взгляд, и сердце юной девушки вновь потянулось к красавице, едва старше ее самой, а симпатия к подруге пересилила дочернюю покорность. У двери она обернулась, подбежала к Маргерит, быстро обняла и поцеловала ее и лишь потом последовала за матерью. Салли с приятной улыбкой на пухлом личике замыкала шествие.

Искренний порыв Сюзанны разрядил напряженную атмосферу. Глаза сэра Эндрю не отрывались от изящной фигурки девушки, пока она не скрылась за дверью, а затем встретились с повеселевшим взглядом леди Блейкни.

Маргерит послала вслед дамам воздушный поцелуй, в уголках ее рта заиграла улыбка.

— Ну и ну! — воскликнула она. — Сэр Эндрю, видели ли вы когда-нибудь такую неприятную особу? Надеюсь, что в старости я не буду походить на нее.

Подобрав юбки, Маргерит величавой походкой направилась к камину.

— Сюзанна, — произнесла она, подражая голосу графини, — я запрещаю тебе говорить с этой женщиной!

Улыбка, сопровождавшая эту реплику, была, возможно, несколько принужденной, но ни сэр Эндрю, ни лорд Тони не отличались особой наблюдательностью. Имитация была столь совершенной, а интонация передана так точно, что оба молодых человека дружно зааплодировали.

— Ах, леди Блейкни! — воскликнул лорд Тони, — как вас, должно быть, не хватает в «Комеди Франсез», и как парижане ненавидят сэра Перси за то, что он забрал вас от них.

— Господи, друг мой! — пожала грациозными плечами Маргерит. — Сэра Перси невозможно ненавидеть. Его остроты способны обезоружить даже мадам графиню.

Юный виконт, решивший не присоединяться к матери в ее достойном отступлении, шагнул вперед, намереваясь защитить графиню от стрел леди Блейкни. Но прежде чем он успел произнести хоть слово протеста, снаружи послышался приятный, хотя и глуповатый смех, и в следующий момент в дверном проеме появился необычайно высокий и богато одетый мужчина.