Андервуд. Том 3

Глава 24 Новая эра Андервуда

Рано утром, когда ещё не было постояльцев, Жнец спустился и хотел незаметно выйти, но его остановил пьяный голос Эда.

— Уходишь? — мутные глаза здоровяка понимающе опустились наискось, а рука сама собой налила настойку в стакан из пузатой бутылки.

— Нет, — ответил ему Ник и подождал, пока мужчина опрокинет в себя пойло и зажмуриться.

— А я думал с концами, — во рту захрустели кости жареной ящерицы.

— Это на послезавтра, сейчас у меня дела.

— Ясно, ладно, не з-задерживаю, Томас.

Ник хотел было выйти, но остановился.

— Эд, у тебя же есть дочь, так?

— Допустим, — он вытер полотенцем руки и бросил на пол.

— Ты бы видел, какими глазами она на тебя сморит, как о тебе говорит… Ты для неё пример, Эд.

Мужчина открыл было рот, но так и ничего не произнёс. Просто кивнул. Ник оставил его наедине с этой мыслью и пошёл к выходу из F3. С собой взял запас порошка, амулет и кастеты в чехлах.

Сонный Чак отворил ему ворота уже без всяких комментариев. Скорее всего, слава о чужаке быстро распространилась. А в подземельях ничто не уважают так высоко, как силу.

Воин хотел осесть в этой деревеньке, чтобы «доить» крысиный вертеп, собирая души. Это было удобно — рядом монстры и все радости цивилизации, но…

В общем, Жнец передумал.

Отойдя на значительное расстояние, где его не увидят, он надел танталовые кастеты и начал свой крестовый поход. Сегодня будет щедрый урожай.

Крысятина разлеталась шматами изрезанного мяса. Острые зубы и когти впивались в его ноги и руки, в туловище… И всё напрасно. Всё это воинство не могло нанести ему урона, а он, как ледокол посреди замёрзшего океана, прокладывал себе путь в самое сердце скверны.

Никакой жалости, только чистая сила — счёт жертвам давно потерян. Главный туннель разделялся надвое, потом ещё надвое и так далее. Ему не нужно было сверхъестественного чутья или карт: достаточно идти туда, где больше всего давали отпор.

Если он иссякал, Ник возвращался на развилку и снова убивал врага. Жирность и мускулистость защитников менялась. Стали попадаться сильные души — их он сразу распределял в регенерацию.

Жнец мог идти довольно долго — выносливости хоть отбавляй. С холодной злостью отпинывая трупы, воин двигался к своей цели. Чтобы добраться до матки, он убил шестнадцать часов, израсходовал все заряды противоболевого кулона и, наконец, вышел в последнюю пещеру.

Громоздкая слепая крыса валялась в дальнем углу. Её размеры сопоставимы с трёхэтажным зданием. Белая кожа отличала её от остальных сородичей. Естественно, она была беременна, и к её мерзкой пасти подтаскивали жратву грузные осеменители.

Мелочёвки тут совсем не было. Жнец понял, что убить матку труда не составит, главное — разобраться с окружением. Чем он и занялся, отсекая части тел бройлерных крысиных выродков. Десятилетиями эта зараза истощала людские ресурсы. Тысячи людей погибли из-за вечного противостояния видов.

Это не единственный очаг лишь один из многих, но из маленьких дел складываются большие. Как кирпичики. Каждый его удар спасал чью-то жизнь, каждый умерший грызун теперь не сожрёт чью-то дочь, жену или бабушку.

И к чёрту все эти схемы с душами, он найдёт себе новое место, ещё лучше. Кроме него эту работу никто не сделает.

Ник раскидал охрану как щенят и медленно подходил к чавкающей белой туше. Та даже на пороге смерти продолжала чавкать и сношаться.

Ленивый слепой глаз раскрылся — в нём Жнец увидел своё отражение.

Последние пять сильных душ он вложил также в регенерацию, в чёрный слой, но есть один нюанс. Помимо восстановления, эта стенка сосуда давала и другой навык. Страх. Да. Он получил такой приток душ, что тоже эволюционировал.

— Сдохни, — Жнец выпустил волну ужаса, разорвавшую сердце белой крысоматке.

Та вздрогнула, чуть вытянулась и обмякла. Вместе с ней кони двинул и примостившийся трахарь, так и застыв навечно под хвостом царицы.

Её душа едва дотягивала до сильной. Она центр выводка, но не боевая единица. Так что каких-то особых бонусов Ник не получил. Вот если бы стая была бродячая и с вожаком-самцом, тогда да.

— Уходишь? — спросила его Алла, поймав около постоялого двора.

Вчера он вернулся, к ужасу местных, с головы до ног в кровище, помылся, перекусил и завалился спать.

— Ага, меня ждёт тесть…

— Да ладно тебе врать, нет у тебя никакого тестя и не Томас ты, — перебила его девушка. — Оставайся, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — затараторила она. — Ты не представляешь, как нужен нам. Вот так, — она провела черту на максимальном расстоянии над головой, встав на цыпочки.

— Извини, но не могу, у меня свои причины.

— У тебя кто-то есть? — она изящно подняла бровь.

— Ага.

— Ну вот всегда так, — девушка так смешно с досады махнула рукой, что он едва не засмеялся, никакого стеснения у егозы. — Нормальных мужиков разбирают, а я вечно одна буду.

— Лет тебе сколько? Не тянешь ты на старую деву, — улыбнулся Ник.

— Семнадцать.

Он не сдержался и всё-таки захохотал.

— Чего смеёшься? И зачем волосы постриг? Тебе седой очень шёл.

— Лысой головой проще улавливать движения ветра.

— Правда, что ли? — с сомнением спросила девушка, сама-то она обладала густой шевелюрой.

— Честное-пречестное.

— Не смешно. Короче, я придумала: переезжайте оба к нам. Не пожалеете, мы вам тут лучший дом выделим. Подружусь с твоей… как её там?

— Саша.

— Да с твоей Сашей, а там, глядишь, и второй женой пойду…

— Вон оно как, уже женой?

— А что тянуть-то?

— Шустрая ты. Прости, но я люблю одну женщину. Тут ничего не поделаешь.

— Завидую ей, но вы всё равно приезжайте, — она помахала ему рукой и снова упорхнула по каким-то своим важным делам, ничуть не расстроившись.

— Обязательно, — ответил сам себе Ник и навсегда покинул F3.

Днём позднее, после ухода Жнеца, колония F3.

— Эд, Эд… Где твой отец? — спросил вбежавший в постоялый двор Монри.

— Чего раскричался? — недовольно дёрнулась Алла. — Я из-за тебя чуть тарелки не разбила. У себя он. А что случилось? — тут же с любопытством вздёрнула носик красавица.

— А, потом, — Монри махнул рукой и отодвинул в сторону дверцу у барной стойки и зашёл вглубь кухни, поздоровавшись с поварихой и её помощником. — Эд, доброе утро, слушай у меня новости, — войдя в комнату старосты, с порога объявил Монри.

— Доброе, что там? — мужчина делал уборку и стоял посреди комнаты с метлой.

— А что, больше некому? — недоумённо посмотрев вокруг, спросил мужчина. — А ладно, короче, у нас нашествие.

— Сразу бы и сказал, — Эд мгновенно посерьёзнел и снял с себя фартук.

— Но не совсем обычное, ты не спеши, — облизнул губы рыжебровый. — Это не крысы — слизни.

— Слизни? — поднял бровь староста.

— Ага, тысячи кислотных сейчас ползут по всем туннелям.

— Но они же не нападают…

— Ага, — щёлкнул пальцами Монри. — Смекаешь?

— Мать моя женщина, — староста всё же снял фартук и отложил метлу. — Собирай наших, идём на разведку.

— Хорошо.

— Алла, Алла! — позвал он дочку, та тут же зашла внутрь. — Ты что, подслушивала?

— Нет, я… Да какая разница — я с вами!

— Никаких «с вами» — остаёшься здесь и доделаешь уборку.

— Ну, па-а-ап.

— Я всё сказал, там может быть опасно — я волнуюсь за тебя.

— Тиран, — надулась девчонка и упорхнула.

— Стой, метла же… А к ящерам всё, — мужчина мигом отыскал свой доспех, щит, меч и открыл артефактное хранилище.

Через час весь отряд был на ногах и выходил из города — что-что, а сборы они тренировали регулярно.

— Действительно, ненормально, — чесали головы мужчины.

Вереница слизней мигрировала в F3 с разных уголков. Они ползли вперёд, не обращая внимания на людей. Ополчение было на чеку и тоже двигалось параллельно.

— Крысы!

Все тут же напряглись, приготовившись к бою.

— Мёртвые, — последовал второй комментарий.

— Что за дела?

Все оторопело смотрели, как вдаль простирается целое кладбище убитых грызунов. Их трупы тут и там валялись, разорванные на дороге. Новоприбывшие моллюски присоединялись к пиршеству, а их сзади ползущие товарищи не расстраивались, потому что еды хватит на всех — впереди ещё много-много трупов.

— Жуть. Кто это сделал? — спросил самый молодой воин Боро.

— Не расслабляться, — Эду не нравилась сложившаяся ситуация. — Возможно, то, что их убило, впереди. Я никого не заставляю — можете прямо сейчас уйти, вас не сочтут трусами.

— Эд, ты чего? Мы никуда не пойдём.

— Да, мы с тобой, староста.

— Прекращай там…

По итогу никто не ушёл, и в сердце главы поселения что-то предательски дрогнуло.

— Спасибо, мужики.

Они дошли до последней отметки, до того места, где погиб Ян. Все остановились и почтили помять воина, трудяги и хорошего семьянина, а потом продолжили разведку.

Казалось, конца этому безумию не было: мёртвые крысы с оторванными конечностями, вспоротыми животами и сплющенными головами застыли в разных позах. Кто бы это ни сделал — он был очень могущественным воином.

Они устали идти и один раз даже устроили стоянку, расчистив от тушек свободное место.

«А ведь это существо всё время сражалось и не отдыхало», — такие мысли проносились у каждого, кто смотрел на запачканные кровью и кишками стены.

Путь продолжился ещё три часа, и наконец, блуждая по коридорам и иногда заходя не в ту развилку, они всё же добрались до основной пещеры.

— Матерь Божья, — все ошеломлённо смотрели вперёд.

Повсюду лежали поверженные охранники матки. Каждый из этих мускулистых грызунов с лёгкостью мог разметать отряд в пять, а то и десять мужчин из ополчения. А их здесь было не меньше тридцати!

Но больше всего трепета и омерзения вызывала белая огромная крыса. Эд подошёл к ней вплотную. К твари, ставшей причиной гибели его жены. Коснулся её рукой. Холодная. Усы опущены, лапы вжаты и, что необычно — широко открытые от ужаса глаза. Будто она перед смертью увидела само зло во плоти.

— Никаких ран нет, странно. От чего она сдохла? — спросил Монри, уже успевший обшарить пространство вокруг поверженной матки; многие мужчины расслабились — опасность миновала.

— Мне без разницы, — ответил Эд и вдруг в порыве бешенства воткнул наполовину клинок в отвратительную морду, потом ещё раз и ещё, бил её щитом, резал, рубил, протыкал.

Прооравшись, он глубоко вздохнул и взял себя в руки.

— Разделайте… В общем, это…

— Мы разберёмся, — похлопал его по плечу Монри.

— Спасибо.

Мужчины приступили к разделке дорогой ресурсной добычи и послали в поселение гонца, чтобы пригнал телеги. До того, как слизни тут всё сожрут, надо забрать хоть что-то.

«Успокойся, на тебя все смотрят. Устроил концерт, млять».

Эд сорвался. Обычно он всегда был хладнокровен, и остальных учил не терять самообладания, а тут подал такой пример своим людям…

«Ты для неё пример, Эд», — эхом пронеслись знакомые слова, и перед глазами встал образ седовласого парня с котомкой на плечах.

Что? Так это был ты…

Через полгода после описываемых событий. Здание Совета, закрытый конференц-зал.

— Итак, герр Сомс, вы предполагаете, что это дело рук Ганса Хьюза?

— Всё верно.

— Вы тщательно провели расследование?

— Ещё как. Мои люди обошли все участки с бывшими стайными прикормами и опросили очевидцев. Под описание подходит только один человек, способный на такое — Ганс Хьюз. Так он мстит нам.

— Откуда он знает про прикорм?

— Я вас умоляю, — снисходительно улыбнулся Сомс; за это время он успел расположить к себе нескольких Советников и заслужить славу эксперта в некоторых щепетильных вопросах. — Хьюз — представитель высшей аристократии. Если вы думаете, что он не может анализировать наши решения, то ошибаетесь. Ганс был в курсе политики невмешательства в стайный бизнес.

— Этот ублюдок поплатится. Из-за него стройматериалы взлетели в цене, никто не хочет покупать новые дома, а я плачу за крысиные усы втридорога! — стукнул по столу Фабж, глава крупнейшей строительной компании в городе. — Двадцать точек перебито, двадцать! — заорал он в конце.

— Успокойтесь, Ваша Светлость, по нашим сведениям, он уже покинул пределы Андервуда и близлежащие колонии.

— Вы уверены? Есть гарантии, что его грязная компашка не всплывёт где-то ещё? — спросил Доменцо.

— Такого я вам обещать не могу, но в последний месяц не замечено никакой активности. Сейчас во всех местах охоты замаскированы наши люди. Хьюз так и не объявился и, думаю, ещё долго не появится.

— Почему вы так уверены?

— Емирова руда, — лаконично ответил Рочестер.

— Думаете, он ушёл искать оазис?

— Всем носителям нужна подпитка, так что пока его нет — предлагаю усилить работу наших штабов.

— Без обид, но мы и так прилично отстёгиваем вашим армейским товарищам, а результатов что-то не видно, — проворчал Шанталь, самый старый представитель Совета.

— Всё потому, что этого мало — мы никогда не воевали против Жнецов и Носителей. Враг совершенствуется, мы тоже не должны отставать, — спокойно пояснил Сомс, зная, что этот дед всё равно скоро провалится в полудрёму.

— Да, кстати, что там по Жнецу и вашему бывшему подопечному, кажется, его Саймон звали? — спросил председатель Совета.

— Я думаю, оба либо мертвы, либо давно за пределами Андервуда.

— С чего такая уверенность? Может, они объединились в банду и только и ждут наших ошибок?

— Как я уже говорил: Хьюз — телепат, а по докладам с уничтожения «А» угрозы стало понятно, что и Жнец, и мой бывший ученик Саймон невосприимчивы к воздействию ментальных атак, либо обладают стойким иммунитетом. У Ганса Хьюза психическое расстройство в связи с изнасилованием матери. Парень настолько помешался на мести, что вжился в личину другого человека и долго им притворялся. Он никому не доверяет, у него нет друзей — только последователи. Получив такую силу, он будет контролировать всё своё окружение и не потерпит независимости. Это вопрос времени: либо Саймон с Ником уйдут либо подчинятся. Последнее категорически исключено… К сожалению, такая могущественная сила попала в дурные руки.

— А вы бы предпочли, чтоб в Ваши? — хмыкнул Шанталь.

— Ни в коем разе, Ваше Светлейшество. Я считаю, что на собаку надо надевать цепь, а бешеную — отстреливать.

— Хорошо, здесь мы получили передышку. Спасибо, герр Сомс, — председатель обратился к начальнику Тайной полиции. — Что по Тёмным?

Сорокалетний мужчина, до этого неприязненно смотревший на выскочку Рочестера, встал и с достоинством доложил.

— Обе операции прошли успешно — наши заградительные отряды из Носителей и Красных оттеснили от туннелей армию насекомолюдов. На северном направлении даже получилось разбить лагерь и организовать поставку продовольствия. Мы открываем для себя новые территории.

— Да, только непригодные для жизни, — заметил Сомс, он был в штыках с этим спецом, ещё и имя у того дурацкое — Луи, очередной отпрыск богатеньких родителей. — Вы только тратите деньги казны на дорогие забавы.

— Не перебивайте, герр Сомс, своё мнение выскажете после доклада, — выступил арбитром председатель Совета.

— Прошу прощения, просто переживаю за судьбу своей страны.

— Это похвально, — качнул головой чиновник. — Продолжайте, — велел он Луи.

— Туземцы на контакт не идут, мы встречаем отчаянное сопротивление. Потому я хотел бы попросить удвоить финансирование операции, — он внимательно следил за выражением лица Сомса, хмыкнувшего снисходительно. Остальные тоже задумались — ведь никакой прибыльности, кроме поднятия престижа, эта авантюра не сулила.

— Вы хоть представляете размер затребованной суммы? Каждый день на Кислотном уровне обходится нам в сто тысяч экоинов! Чтобы удвоить бюджет, нам нужны веские основания.

— Да, предложите нам перспективу, — скрестив пальцы, попросил один из вечно молчавших Советников, тот, кого Сомс определил в негласные «правители» этого города.

Луи выдержал эффектную паузу и ответил.

— Конечно, я бы не стал озвучивать такую просьбу просто так, — Сомс внутренне напрягся после этих слов. — Пока наши парни из штабов занимаются поимкой новых угроз и борются за каждого носителя, я нашёл идеальное решение проблемы. Скажите Сомс, сколько сейчас уходит времени, чтобы поймать и выследить угрозу?

— Порядка двух недель, — без запинки ответил он.

— А что, если я скажу, что мы можем делать носителей чуть ли не каждый день?

В конференц-зале повисла тишина.

— Объяснитесь, — попросил председатель Совета.

— Пока мы занимались «бесполезной» деятельностью, — с особенным наслаждением выделил он это слово, — то выяснили, что насекомолюды — это ослабленные угрозы. Убив Тёмного, есть вероятность получить новую силу, ну или пополнить сосуд сильной душой — тут как повезёт.

— Что вы имеете в виду?

— Мои бойцы убили порядка тридцати Тёмных. Десять из них получили новые способности, остальные остались пустышками.

— А вы пробовали этих «пустышек» повторно отправлять в бой?

— Я понял вашу мысль, да — мы это проверили. К сожалению, стать носителем у них не получилось, но сильные маги нам ведь тоже нужны?

— Значит, треть, хм-м… Это отличный результат. В таком ключе, я думаю, следует пересмотреть наши взгляды, да, господа?

Услышанное воодушевило Совет. Ещё бы! Ведь недавние позорные поражения всего лишь от горстки людей навевали страх за собственную судьбу. Если целый штаб не может справиться со Жнецом или простым носителем «А» или «B» угрозы, то о каком спокойствии идёт речь?

Луи одержал безоговорочную победу и получил трёхкратное увеличение бюджета. Совет хотел в срочном порядке закрыть проблему слабости армии. Перспективы огромные — теперь они могли расширять границы ещё дальше, открывать больше оазисов, добывать доселе невиданные ресурсы и продвигать алхимию с артефакторикой на новый уровень.

Однако Сомс не был этому рад. Ведь сей факт отодвигал его от задуманного. Минуло полгода, с тех пор как компания беглецов скрылась из Андервуда, ошиваясь по колониям.

Поганец Луи теперь станет фаворитом. Только не сейчас, когда Рочестер почти взял эти вожжи в свои руки. Ему стали доверять задачи сверх положенных обязанностей, а два Советника и вовсе погрязли в долгах, заняв у него денег на пятнадцать миллионов экоинов.

«Урод, чтобы я позволил какому-то молокососу диктовать мне свою волю?»

В таких мыслях прошло его возвращение на службу. Совещание закончилось, и знать разбежалась по своим имениям. Роскошью свободного времени Сомс не обладал: он всего лишь первогодка в Совете, так что бумажная работа и прочая «чёрная» служба легла на его плечи.

Он не жаловался. Так везде: и в армии и в жизни, куда бы ты ни пришёл. Если хочешь чего-то добиться, заслужить признания — будь добр отпахай. И Сомс пахал.

— Что там, Барнс? Где бумаги по Южному? — спросил он своего секретаря, молодого парнишку лет двадцати пяти.

— Всё здесь, — чиновник достал подмышкой кожаную папку и мигом нашёл нужный документ. — Вот.

— Отлично, что-то ещё? — поднял бровь Рочестер, бегло осматривая содержимое.

Неурядицы на службе никогда не выбивали его из колеи, он работал как машина, умея отключать эмоции.

— Да, я хотел кое-что с вами обсудить, — секретарь высунул голову за дверь и вернулся, щёлкнув задвижкой.

— Что-то важное? — Сомс не обращал на него внимания, погрузившись в бесконечные цифры расходов и доходов — отсюда он и получал самую чистую информацию: кто, что и сколько. — Барнс?

Парень бережно взял разрисованный ритуальный нож со стены. Рочестер любил холодное оружие и обставил кабинет по своему вкусу. Везде висели искусные образцы мастеров разных эпох. В частности, тот, что держал в руках секретарь, имел тысячелетнюю историю.

— Аккуратней, он стоит, как малая колония, — облизав указательный палец, пробурчал Советник, но вскоре оторвался от документов. — Ты чего?

— У меня послание от Ганса Хьюза, — сказав это, парень надрезал ножом ладонь и закрыл глаза, а когда открыл, те почернели. — Здравствуй, Сомс.

Рочестер медленно отложил бумаги, понимая, что если враг добрался в самое сердце Совета, то с лёгкостью мог его убить. А если не убил…

— Да, ты правильно мыслишь: если я тебя не убил, то у меня есть предложение. Ты садись, в ногах правды нет.

Сомс опустился в кресло и внимательно следил, как тело Барнса подносит к глазам нож и рассматривает узор.

— Шедевр, — оценив по достоинству, сказал Ганс. — Хочешь, я убью этого Луи?

— Ч-что? — сглотнув, ответил Рочестер.

— Ну, он же доставляет тебе столько проблем, — секретарь подошёл к столу и провёл по нему ладонью, а затем потёр большой и указательный пальцы, будто искал пыль. — Не отнекивайся, я тебе предлагаю союз. Ты же сам этого хотел?

— Ты нашёл оазис, — догадался бывший военный.

— Ага.

Барнс присел на столешницу, поигрывая ножом.

— Мне нужен управляющий: все почести, фантики и немного автономии — тебе, а чистая власть… Ну ты понял. Согласен?

— Я всё равно не могу отказаться.

— Правильно, — улыбнулся секретарь. — Рад, что мы поладили. В общем, с меня Луи, а и да — у нас тут междусобойчик с Тёмными.

— В смысле?

— Они займут место плащей. Будут подчиняться лично мне. Никогда не любил вашу контору, — после этих слов он спрыгнул со стола и воткнул нож в шею.

Сомс ещё никогда не видел, как человек сам себе отрезает голову.

По всем законам жизни такое невозможно, но захваченное чужим разумом тело это сделало, а после аккуратно положило её на стол как хрупкую вазу. На лице парня застыла блаженная улыбка, а перед тем как умереть, один глаз заговорщицки подмигнул Советнику.

Обезглавленный сам собой, Барнс рухнул на ковёр.