Андервуд. Том 3

Глава 27 Второе падение Кайзера

— И что тебе надо?

— Всего ничего — впусти меня к себе, — он постучал указательным пальцем по виску. — Нет, я не претендую на твоё тело, — все клоны остановились. — Я про равноправие — просто стану частью твоего сознания. Обещаю, что не буду мешать, — Ганс примирительно поднял руки вверх.

Нога Жнеца уже отросла, и он покрутил босой стопой, убирая онемение.

— Соглашайся, Ник. Вместе мы точно быстрее доберёмся до выхода — я-то здесь уже не первую сотню лет. Запустим разведчиков, составим карту. Твоя сила и мой опыт сэкономят уйму времени.

— А что, если я знаю правду?

Улыбочка сползла с лица Хьюза.

— Крысолюдская мразь… Я так и знал, что он в курсе, ведь чуял же…

— Да, Саймон мне всё рассказал. Что-то такое я подозревал…

— Бред, ты бы и в жизни не догадался.

— Может быть, но теперь у меня оружие похлеще собранных душ — я точно знаю, что моя семья жива и ждёт меня, — Ник поднял кулаки в стойку, приготовившись нападать.

— Ты готов пустить в расход столько жизней? А как же Алекса, Саймон и остальные твои друзья? Или для тебя они пшик?

— Мы сами разберёмся, без сопливых.

Разговаривать с угрозой не было желания — только покончить с ней побыстрей и отправиться в путь. Поэтому он включил сверхскорость на танталовых кастетах и развеял ближайшую к нему иллюзию боковым ударом лезвий, чтобы добраться до оригинала.

Движения стали чётче, быстрее, а мощь возросла. Хватит уже щупать и изучать мразоту, пора с ней кончать. С этими мыслями он не отставал от оригинала, и, когда Ганс понял: фокус больше не работает, то перестал тратить на двойников ресурсы.

Воинство растворилось в воздухе. Бывшие напарники стояли один на один. Как и сотни раз до этого. Только перед Ником теперь лишь оболочка друга. Этот факт раззадоривал его. Он никому не позволит так глумиться над телом Хьюза. Пусть аристо и сдался, но воспоминания о нём сохранились, он навсегда будет жить в памяти Ника.

Тело Ганса раздулось в размерах, из головы пробился знакомый рог. Теперь перед ним стояла трёхметровая махина, сжимавшая Ноксил, как зубочистку. Тантал — единственный материал, что пробивает кожу Жнеца, так что угроза не расстанется с клинком.

Пространственный рывок, и когти протаранили пустоту — воин уже привык к разрывам материи. Потому научился предвидеть появление врага. Обострённые чувства подсказывали точку выхода, он буквально осязал этот момент.

Однако без ускоренных движений такая информация ни к чему — всё равно не успеет уклониться. Ноксил и кастеты столкнулись в ударе и высекли сноп искр. Сила против силы. Звериная сущность против человеческой. Они дрались за территорию и за собственную жизнь. Ведь сам факт существования Ника ставил под вопрос выживание угрозы.

Заключать союз он отказался, значит, единственный выход — убрать помеху. Ганс ударил в пол, вызвав контактной земляной магией цепь разломов. Из-под ног Жнеца вырвался пучок породы и подбросил в воздух. Монстр метнул в летящую цель вихревой сгусток энергии.

Ник встретил его ударом кастета, но всё равно по инерции тело отнесло вдаль. Мягко приземлившись на каменистом поле, он столкнулся с очередным сюрпризом. Хьюз один за другим поднимал эти снаряды силой мысли и запускал в Жнеца.

Глыбы, булыжники и маленькие осколки таранили тут и там его тело. От всего не отобьёшься. Несмотря на эти преграды, Ник бежал вперёд, решив не отвлекаться на мелочи. Его снесло вбок полутораметровой плитой.

Перекатившись, он снова встал и опять на повышенных скоростях ринулся в атаку, прикрывая лицо от остроугольного шлака.

Удар кастета упёрся в барьер из чистой энергии, способной разрушать менее стойкие материалы. Чтобы освоить такие навыки в магии, у людей уходили годы на обучение и тысячи душ, присвоенных в тяжёлых битвах. Сосуд Ганса явно был переполнен ими. Этот гад зря времени не терял. Впрочем, как и Жнец.

Двойки, тройки, размашистые боковые — он не останавливался и пытался проломить защиту грубой силой, помноженной на скорость, выносливость и крепость тела.

В это время угроза впала в транс, явно готовя подлянку. Ник так быстро колотил в эту преграду, что не заметил, как сбоку подкралась тень и бросила ему под ноги склянку с чем-то весьма летучим — раствор преобразовался в пылевое облако и прилип к телу Жнеца.

— Это тебе за Руперта, урод! — закричал визгливый голос вормлинга, лицо перекошено от гнева и торжества.

Его друзья обернулись и увидели, что Куро их одурачил, оставив рядом копию, а сам под маскировочным зельем подобрался ближе и кинул во врага проверенный на эффективность яд каменного паука.

Ник прекратил бить и повернулся в сторону коротышки. Миг, и лезвие кастета всадилось в живот мелкого пакостника. Воин поднял его, как игрушку.

— Куро! Нет! — закричал Фарадж и обнажил меч.

— Хорошая попытка, но первая была лучше, — с этими словами Жнец срезал полтела алхимика и бросил к ногам ошеломлённых подельников. Двойник замерцал и исчез.

— Идиот, — открыл глаза Ганс, — я же сказал не вмешиваться.

Ник снова забарабанил по щиту. Тот поддался. Появились первые вмятины. Стиснув зубы, он дубасил преграду, зная, что возвести новую не так-то просто. Жизнь вормлинга пытались спасти, прикладывая все запасы емировых камней, что у них были.

Барьер вместе с угрозой пошёл в сторону суетящейся свиты.

— Ганс, отлично, сделай что-нибудь срочно, — оглянулся на подошедшего Уппо, его руки были в крови, рядом сидел и Фарадж, поддерживая непослушные внутренности алхимика.

— Не беспокойся, сейчас посмотрим, чем ему помочь, — стопа монстра замахнулась и размозжила башку полудохлого вормлинга всмятку.

В этот момент время замедлилось, и Ник понял: это «батарейки»! Живая подпитка для мёртвого мага. Поэтому он и позвал сюда этих троих носителей. Ганс планировал присвоить их силу, если дело запахнет жареным.

Оставшиеся в живых обречённо смотрели на лидера, дав тому обхватить свои шеи. Марионетки не борются за жизнь — они делают, что им скажешь.

«Пора кое у кого отобрать игрушки».

Жнец выпустил волну ужаса. Да такую, что пошатнула убийцу боевых товарищей. Барьер настолько ослаб, что кулак Ника оказался внутри и настойчиво расширял дыру.

— Тварь! — заорал раздосадованный Ганс. В руках у него болтались два безжизненных тела.

За годы странствий чёрный слой в сосуде настолько уплотнился, что «крик» мог одним использованием убивать всё живое в радиусе ста метров. А в пределах километра, услышавшие его существа бежали прочь сломя голову.

Преграда разрушилась, и тут Ник использовал свой козырь.

Тантал способен принять в себя два зачарования. Первым они с кузнецом Азлором обговорили скорость, а второе тщательно хранили в секрете. Ведь это тайна семьи Кельдусов — те издревле ковали оружие для Жнецов и могли наделять его особой силой.

Ноксил — это не просто меч семьи Хьюзов. Когда-то его хозяином был самый настоящий Жнец. Неизвестно какими путями, но он попал в руки аристократов. Его создателем был предок Азлора.

Ник совершил пространственный рывок, и клинки с кастетов врезались в податливое тело монстра. Рефлексы мертвеца частично отбили первую атаку, но Ника уже было не остановить. Он рубил тело врага на ближней дистанции, да с такой силой, что вырывал из него куски.

Монстр повалился на землю — искромсанные ноги не могли больше держать такую махину. Рог налился тёмным светом, и территорию вокруг разрезало на знакомые кубы. Однако это ничуть не смутило Жнеца — тот смог вовремя уместиться в один из них и переждать уничтожающую магию.

Удар в грудь, рёбра треснули, и воин расплющил сердце врага в безжизненный ком. Угроза перестала сопротивляться и снова впала в короткий транс. Ник, видя это, замахнулся, уже собираясь уничтожить мозг, как его знатно тряхнуло, и он скатился вбок.

Адам навсегда потерял свой сосуд. Это значит, что он не мог апеллировать магией и принимать её сущность. Разумных созданий без сосуда в мире Андервуда не существовало.

Кайзер не в состоянии вылечить свои раны. Емиров порошок не действовал на него. Он стал изгоем. Таково было наказание Саймона. Обречение на полное одиночество: Адам не мог никого слышать, не мог никого видеть и даже рассказать о своём никчёмном состоянии!

Единственное, что у него осталось — это тактильные ощущения и запахи. Место, куда его отправили, было лечебницей для инвалидов. Здесь его кормили, мыли, одевали. Но не больше. Никто не приходил его навещать из многочисленных сослуживцев. Всех настоящих друзей много лет назад убил Саймон.

Днями напролёт Кайзер сидел в своём кресле и ждал, пока не начнёт гнить. Но этого ему не давали, продляя жизнь процедурами.

Сначала он радовался, что всё ещё дышит этим воздухом, но потом пришло осознание своей полной ненужности. Если бы он мог раскаяться в содеянном, то раскаялся бы, но вся сущность Адама яро сопротивлялась этому. В нём ещё сохранилась крошечка гордости и злости, несмотря на увиденное.

Он презирал всех этих убогих и не хотел иметь с ними ничего общего. Он командир Южного штаба Красных плащей!

Знатная семья оплачивала этот благотворительный цирк. Дома, увы, не осталось тех, кто ему близок. Родственники изредка приходили в гости, держали за руку, но ему было противно от лживой жалости.

Иногда Адам буянил. Молодому парнишке досталось от него во время массажных процедур. Кайзер схватил ублюдка за руку и повалил на холодный кафельный пол, а затем кулаки вспомнили былое — приятное чувство податливой человеческой плоти.

Он так отделал этого женоподобного засранца, что персоналу пришлось оттаскивать родовитого пациента. Кайзер гладил содранные костяшки и чувствовал знакомую липкую кровь. В тот день он много кричал, но больше всего радовался, когда понял, что на короткий миг вернул себе вкус к жизни.

В следующие разы его фиксировали к столу и старались не касаться руками при сопровождении, используя поводырские палочки. Снова настала скука, и Адам погрузился в вереницу бесконечных будней. День за днём всё было по расписанию.

Подъём. Зарядка. Завтрак. Короткая прогулка. Свободное для игр время. Обед. Процедуры. Снова свободное время. Ужин. Вечером — культурная программа для пациентов. Отбой.

Друзей он себе не завёл, но ждал удобного случая отколошматить любого желающего. Кайзер злился не на них, а на своё малодушие, вспоминая, как упал на колени и молился перед ублюдком, убившим его товарищей.

Такие, как Саймон, не заслужили прощение, и уж тем более возможности стать десницей богини. Её правая рука — это отражение кристально чистых идеалов и помыслов, это воин, чьи поступки достойны! Почему именно Саймон? Он же эгоистичный урод, изгой, предавший отряд…

Кайзер гонял эти мысли до отупения, разговаривал сам с собой и так бы и сошёл с ума в этом тёплом и уютном застенке, пока к нему в сознание не ворвался чужой голос.

Как глоток свежего воздуха.

Адам в первый раз даже вскочил от неожиданности и замотал головой по сторонам. Мужчина! Явно немолодой, но интонации телепата не вызывали в нём раздражения. Тот был откровенен с ним, не юлил и говорил как есть.

«Ты живой труп, жалкое подобие прошлого».

Он и так это знал, но когда твои мысли озвучивает кто-то посторонний, им сразу же придаётся больше веса, чем своим. Ты начинаешь в них верить по-настоящему.

«Я дам тебе возможность видеть, не видя, но взамен заберу всё. Если мне понадобится твоя жизнь — ты её отдашь».

А когда Адам услышал, о чём конкретно его попросил незнакомец, то согласился, не думая ни секунды. Под удивлённые взгляды окружающих он письменно заявил, что больше не нуждается в лечении. Собрался и ушёл.

Он мог видеть! Он прозрел! Правда, цветов совсем не различал, и весь мир был чёрно-белым, словно нарисованный углём эскиз. К его выздоровлению все отнеслись с недоверием, но Кайзеру было плевать.

Первое, что он сделал, это попросил работу у Сомса. Нормальный контакт с людьми исключён, так что ему досталась пыточная камера, где калека и проводил свои трудовые будни.

Больше всего он любил повторять триаду Саймона: язык, уши и глаза. Раз за разом унижая и растаптывая чужие судьбы, он будто проживал тот момент заново и переделывал его по-своему. Адам подсел на это ощущение, как на наркотик, и каждое утро с нетерпением бежал на новую работу.

Однако и ей пришёл конец. Посреди процесса ему поступил мысленный приказ старца, и он, ни секунды не сомневаясь, вытер руки от крови и выбежал на улицу к колодцу-мусоросбросу, что был рядом с пыточной.

«Быстрее!» — прозвучал в последний миг мысленный приказ, и Кайзер сорвал с груди мощнейший гравитационный артефакт, созданный магом-телепатом, и спрыгнул головой вниз.

Пролетая мимо затхлых стен, он опять проматывал и проматывал свою жизнь вплоть до момента падения. Да, он падал, но теперь уже Он управлял ситуацией.

«Сдохни, крыса».

Расплывшись в улыбке, Адам нажал на кнопку в смертоносном кулоне, и его разорвало на части, а вместе с этим первая костяшка домино сдвинулась с места. Обвал, начавшийся с северного края, потянул за собой километровые трещины. Землетрясение расползлось по всему Андервуду, и город, как песочный замок, проваливался на Кислотный уровень, утаскивая за собой миллионы жизней.

Ник смотрел, как мегаполис рушится на его глазах. Высотные здания разламывались беспомощными картонками, облако пыли росло. Сросшиеся с потолком сталагнаты-человейники раскалывались под собственной тяжестью.

Часть из них рухнула в пропасть, а другие остались висеть на потолке, как обломанные каменные сосульки. Их обитатели с ужасом взирали на трагедию, держась за перила.

Многовековая культура, целые поколения проваливались в бездну, навсегда исчезая с этого плана существования. Масштаб настолько ужасающий, что Жнец потерял дар речи от такого хода.

Ганс пожертвовал всеми.

Пока Андервуд исчезал в кислотной пучине, тело Хьюза вновь зашевелилось. Раненная монструозная туша извивалась, голова разбухла и пошла трещинами, как яйцо. Оттуда, весь в слизи, вылупился красный демон. Он стремительно рос, пока не превысил размеры Жнеца.

Они встретились взглядами. Вокруг шеи твари вихрились сгустки тёмной энергии, на макушке — два рога, чуть ниже — топорщащиеся овалы ноздрей и выставленный напоказ ряд острых зубов.

«Похоже, он теперь далеко не „А“ ранг», — пронеслось в голове у Ника.

Вскормленная миллионами жизней и выношенная в «утробе» человеческого сосуда, эта тварь не имела теперь градации и могла претендовать на роль гегемона во всей подземной империи.

Противник, достойный звания Жнеца, только от мира монстров. Но даже так железная воля человека не пошатнулась. Он готов был встретиться с кем угодно, чтобы достичь своей цели. Ведь у него было то, ради чего стоило жить.

Он никогда не был самоубийцей — это внушение, через которое пришлось пройти.

Сейчас Ник понимал, какие ставки на кону, и пусть ему и было жалко исчезающих в бездне людей, помочь им он всё равно не мог. Запущенную цепочку событий не остановить, и тут ему вспомнились слова давно умершего отца: «Нельзя поймать ветер, сынок».

«Да, папа, ты, как всегда, прав, жалко я тебе это мало говорил».

Жнец тряхнул двухпудовым кастетом, как обычной перчаткой, убирая с белого металла недостойные останки твари, и встал в боевую стойку.

— Ты не боишься? — удивился демон и посмотрел на устроенный им апокалипсис. — Всё это просто фантики, Ник. Ганс это понял раньше всех. Зачем страдать, когда можно получить то, что всегда хотел, и разницы никакой не будет?

— Знаешь, что мне больше всего нравится в обычных угрозах? — спросил Ник, пригибаясь к земле.

— А? — демон с лёгким любопытством повернулся к Жнецу.

— Они не болтают так много, — едва закончив фразу, он превратился в молниеносный сгусток и рассёк пространство.