Армейский Дзен

Телефон

Началось это все с того, что Ротный купил телефон. Сотовый. Поскольку это было в те времена, когда «девяностые» с малиновыми пиджаками и их носителями только-только начинали уходить в прошлое, «труба» была вещью диковинной и статусной. Купил ее ротный по дешевке с рук.

Предыдущий владелец рассказал ему грустную историю: купился он на щедрые посулы одного из банков, который робко осваивал нишу потребительских кредитов, и взял оный кредит. Но не просто так, а на «красивую жизнь». Ну потому что жить красиво хочется всем, а денег на это есть мало у кого. А тут, понимаешь, сами деньги предлагают. В руки суют — чего не взять? Взял. Телефон купил, пинжак модный, Жигули «девятку» цвета «мокрый асфальт» с задранной жопой, бабу симпотную в ресторан дорогой сводил. Зажил как человек, в общем.

Но не надолго. Выяснилось, что деньги не просто так давали, а с подвохом. Выяснилось, что их, оказывается, возвращать надо. С процентами. Причем, надо сказать, что как таковых, коллекторских агентств тогда еще не было, и долги по кредитам взыскивала служба безопасности банка. А поскольку банки тогда организовывала пережившая «девяностые» братва, то и структура у них была соответствующая — главари ОПГ становились соучередителями. Те, кто попроще — замами и начальниками отделов. А остальные, стало быть, «сотрудниками службы безопасности».

Заемщик не с Луны свалился, знал, с кем дело иметь будет, поэтому решил, от греха подальше, навестить свою любимую бабушку, живущую в прежде союзной, а ныне независимой республике бывшего СССР. «Девятки» цвета «мокрый асфальт» хватило на билет на самолет, а вот на такси до аэропорта уже нет. Вот и пришлось телефон продавать.

Сейчас с такими историями китайские «Самсунги» у торговых центров впаривают, но тогда телефоны подделывать еще не начали, так что Ротный историю выслушал, посочувствовал, и трубу купил за смешные по тем временам деньги. Правда симку, как продавец советовал, выкидывать не стал — это сейчас их бесплатно раздают, а тогда это денег стоило, и немалых.

Купил он, в общем, телефон. Принес. Похвастался. Заступил в караул. А после караула пришел домой и лег спать.

И тут телефон зазвонил…

Ротный взял его, поискал нужную кнопку, нажал ее и прислонил к уху. Голос в трубке в грубой форме поинтересовался, какого полового органа он, самка собаки, еще не стоит у дверей банка с деньгами, и напомнил, что счетчик тикает. Ротный сдержано и воспитанно, как и подобает офицеру, объяснил, что он не тот, кто брал у них деньги, где на данный момент находится должник, он тоже не в курсе, и посоветовал впредь выбирать выражения. Собеседник некоторое время переваривал информацию. Ротный подождал, пока тот закончит скрипеть шестеренками, не дождался и, сбросив вызов, снова лег спать.

Сон военного свят. Будить человека, который провел бессонную ночь в карауле, не рекомендуется не то что из морально-этических соображений, а просто согласно инстинкту самосохранения, ибо в глаз можно получить не просто легко, а очень легко. И совершенно заслуженно, замечу. Когда телефон снова зазвонил, сонный Ротный уже имел что сказать звонившему. Так что, когда его оповестили, что кредиторов не волнует личность владельца, и что раз телефон у тебя, значит ты, самка собаки, за него и должен, а если нет, то они приедут и ему, самка собаки, этот телефон засунут в то место, которое для этого не предназначено, то он ответил не как офицер, а несколько более красноречиво.

В ходе по-военному четкой и емкой тирады он коротко покритиковал противоестественные и извращенные сексуальные пристрастия собеседника, высказал предположение о его происхождении от распространенного в деревнях рогатого парнокопытного некрупных размеров, посоветовал тому ввести себе документы о кредитной задолженности пер ректум, а в довершении предложил подъехать по адресу несения службы для получения телесных повреждений, после чего нажал на кнопку отбоя.

Телефон опять надрывно зазвенел. Ротный поискал, как его выключить, но не нашел, поэтому засунул его в рукавицу, рукавицу замотал в шарф, засунул все это в валенок, а валенок выкинул в прихожую и вернулся к прерванному сну, в котором ему признавалась в любви известная голливудская актриса. Через час возле КПП нарисовался потрепанный, но черный джип, из которого выбрались два мордоворота, которые, как и машина, носили следы былой роскоши в виде массивных золотых цепей, и, судя по манерам, еще не поняли, что их время уже прошло.

Сперва эти два реликта попытались жестами и нечленораздельными звуками убедить наряд по КПП открыть ворота. Наряд отзвонился дежурному по части, и выяснив, что машину с такими номерами никто на территории не ждет, с легкой душой послали визитеров к черту. Те явно к такому обращению не привыкли, и решили показать «оборзевшим солдафонам», кто тут хозяин жизни.

На их беду, старшим наряда в этот день заступил прапорщик по прозвищу «Маклауд». Прозвали его так потому, что в Афгане моджахеды засадили в него восемь пуль, но убить так и не смогли. Что стало потом с моджахедами — до конца не ясно, однако, зная характер Маклауда, вряд ли они потом жили долго и счастливо. Родом Маклауд был из тех мест, где низкорослые узкоглазые люди ездят на низкорослых коротконогих оленях, так что внушительного впечатления не производил. Однако стрелял отменно, поэтому, когда незваные гости, взяв для солидности биты, сунулись на вверенную ему территорию, он достал табельный ПМ, без лишних разговоров прострелил им коленные чашечки, после чего сделал предупредительный в потолок и доложил в штаб.

В штабе матюгнулись (ЧП с попыткой проникновения и стрельбой на поражение — это не то, с чем можно быстро и легко разобраться), и доложили куда следует. Времена тогда были неспокойные — Чечня, теракты и всеобщее напряжение, поэтому местное ФСБ спало и видело, как задержать каких-нибудь террористов или диверсантов. Микроавтобус с опергруппой нарисовался в части быстрее, чем телефонная трубка долетела до рычагов отбоя.

Задержанные, которые до этого пытались объяснить личному составу части и Маклауду лично, какие у них связи и какие крутые люди сейчас приедут, и что будет потом, притихли. Фсбшники обыскали джип, нашли в нем незарегистрированное охотничье ружье, нож с признаками холодного оружия, гранату без запала, патроны к огнестрельному оружию россыпью и, кровожадно урча, утащили незадачливых коллекторов в свое логово.

Терроризм им, конечно, пришить не удалось, но, основываясь на их показаниях, доблестное ФСБ учинило татаро-монгольских масштабов набег на банк, по результатам которого все возможные планы по посадкам были перевыполнены на пару лет вперед. Ротный получил выговор за то, что сообщил информацию «для служебного пользования» посторонним лицам.

Самый большой гемморой, традиционно, вызвал вопрос правомерности применения оружия: проверяющие сомневались, что все было сделано по уставу, и, технически, были правы, но и сам Маклауд, и весь наряд по КПП, в один голос с честными глазами утверждали, что перед тем как палить на поражение, нападавшие были предупреждены и голосом, и выстрелом в воздух, но не вняли заботе о собственном здоровье считая, что у товарища прапорщика кишка тонка стрелять в живых людей. Проверяющие грустно вздохнули и отбыли, а комбат, по итогу, постановил так делать и впредь. Цитирую: «Боеприпасы — казенные, а дураков немерянно, поэтому предупредительный выстрел делать, если патроны останутся. Если нет — ничего страшного. Хуже будет, если именно этого патрона не хватит».

А телефон, насколько я знаю, служит Ротному до сих пор. Батарейка уже давно сдохла, так что он, подключенный навечно к зарядке, исполняет роль домашнего. Умели раньше делать аппараты, что не говори.