Армейский Дзен

Винни-Пух

В прессе все выглядело так: «Syria bombing: Russian three star general warned US officials 'we request your people leave». Чинно и с серьезным лицом. Однако человек, общавшийся с непосредственными участниками событий, говорит, что они вспоминают это несколько иначе.

Утро, Багдад, американское посольство, убегающий вдаль водитель из местных… Перед воротами посольства стоит машина. На её капоте, небрежно смахнув папкой пыль, сидит генерал-полковник ВС РФ и смотрит, как майор-переводчик пинает ворота. А еще это все происходит в восемь утра 30 сентября 2015 года. В девять часов наши доблестные ВВС, по просьбе сирийского правительства, начнут мешать с песком и кизяками запрещенных в России ребят, а так же всех, кто там рядом бегает. И до этого времени требуется передать американцам официальную бумагу. А вот с этим моментом пока не клеилось. Майор уже полчаса долбил интерком, но ему не отвечали.

— Не открывают?

— Никак нет!

— Решили на пороге подержать. Плохо! В девять наши начнут, а мы еще валандаемся. Ну — по хорошему не получилось, так что будем как обычно… А ну-ка — потарабань в калитку. Пусть знают, что мы хрен отвяжемся.

Присутствие генералов никогда не стимулировало нижние чины проявлять самодеятельность. Зато всегда способствовало служебному рвению через край. Так что, получив приказ, переводчик принялся пинать ворота посольства. Водила, глядя на все это, развернулся и дал деру. В арабском мире отношение к ногам и обуви сложное и даже указывать ботинком в сторону человека считается крайне невежливым. Что уж говорить про стук ногами в дверь. Так что водила решил не проверять, как на это отреагирует охрана посольства, ибо он тут единственный, кого можно безнаказанно пристрелить со злости.

— Ссыкло… — генерал, посмотрел тому вслед, — Майор? А ты водить умеешь?

— Так точно! Умею…

— Это хорошо. А то я не для того до генерал-полковника дослужился, чтоб майоров катать. Ты чего остановился? Стучи, пока не откроют… Можешь даже поорать что-нибудь.

Переводчик на секунду завис, потом лягнул ворота и заорал: «СОВА, ОТКРЫВАЙ — МЕДВЕДЬ ПРИШЕЛ!!!». Генерал ржал, прикрываясь документами.

— Ну твою ж за ногу, майор… — напряжение последнего получаса разрядилось в неудержимый приступ смеха, — Я когда говорил: «Что-нибудь», я не настолько «что-нибудь» имел в виду…

В западной культуре отношения к вышеупомянутым ногам и обуви несколько проще, но все равно пинать ворота с криками — это хамство на грани фола. От которого в американском посольстве, за последнее время, несколько отвыкли, и решили-таки узнать, чего это русские настолько обнаглели. Генерал к тому времени проржался, но все равно вручал бумагу с неприлично веселой рожей, что американцев напрягло несказанно. Общий смысл документа сводился к: «Мы собираемся забраться с ногами в вашу песочницу, развернуть газетку, закурить, снять штаны и обстоятельно и с чувством обосрать вам все планы». И когда его тебе вручают с улыбкой…

— Мы… Постараемся… Дать вам ответ… — тщательно подбирая слова, сообщил американский дипломат, — Как можно скорее…

— Ответ нам не требуется…

В переводе с дипломатического на обычный это означает, что на ваше мнение по данному вопросу попросту положили, так что Генерал сообщил это американцам с особым удовольствием, после чего развернулся и вышел. А в девять часов полетели бомбы и испачканные российскими сапогами ворота посольства резко стали меньшей из проблем американской дипломатии. Зато об этом эпизоде любил вспоминать в неофициальном кругу Генерал: «К слову о переговорах: был у меня в Багдаде один случай…»