Азимут бегства

21

— Кто такой этот Иония?

Липучка стоит на снежном ковре и смотрит в небо. Руки его раскинуты — в каждой по снежку. Габриаль стоит за его спиной, ближе к дому; облокотившись на кузов пикапа. Машина, покосившись, стоит на тонкой кучке гравия, за пикапом — дом, за домом занимается рассвет, а за ним… впрочем, это трудный вопрос. Так же, как и тот, что задает Липучка.

— Это не самый легкий вопрос, — отвечает Габриаль.

Он засовывает лыжи в длинный тубус, привязанный к подпорке, приделанной к кузову пикапа. Лыжи немного скрипят, при ходьбе по заснеженной дороге они поют, как сверчки.

Он оборачивается к Липучке.

— «И Цзин» — это книга возможностей. Шестьдесят четыре гексаграммы, шестьдесят четыре возможности. Сначала я думал, что Ионию тянет к возможностям.

— Того, кого благословляет Бог, не может проклясть ни один смертный.

— Что это значит?

— Иония справился с шестьюдесятью четырьмя возможностями. Большинство людей еле справляются с двумя.

— С шестьюдесятью пятью.

Липучка морщит лоб.

— Иония считает, что существует шестьдесят пятая гексаграмма. За ней-то он и охотится.

— Значит, вот чем мы здесь заняты?

Габриаль кивает. Он обрабатывает напильником полотно лыжи Липучки. После каждых трех движений он останавливается и проводит пальцем по краю лыжи.

— И как же он собирается это сделать?

— Он старается воплотить в действие каждую гексаграмму «И Цзин». Это книга перекрывающих сил, а Иония создает ситуации, — говорит Габриаль, словно это самая что ни на есть естественная вещь в мире. — Это все, что он делает. Он думает, что когда он хорошо воссоздаст все шестьдесят четыре гексаграммы, то будет знать, где искать шестьдесят пятую.

— Книга сама скажет ему?

— Ну да.

Габриаль тоже знает, что Иония думает о шестьдесят пятой гексаграмме: это место, где мир свертывается, образуя складку на карте.

— Вот это он и делает, — заключает Габриаль. — Мы делаем.

Он перестает водить напильником по лыже и поднимает глаза.

— Можешь кататься.

Мимо проезжает машина, задевая шинами край гравия на дорожке Липучки. Оба оборачиваются и смотрят на град мелких камней, летящий из-под колес.

— Значит, он немного чокнутый, — улыбаясь, произносит Липучка.

Габриаль молчит. Он не знает, чокнутый ли Иония, но не хочет думать об этом; не стоит даже начинать.

На парковке они плюют на ладони и пожимают друг другу руки. Этот ритуал Пена несколько лет назад показала Койоту. Старый славянский обычай. Люди не сдаются, они говорят этим: «Будь что будет, весь мир не стоит нашего плевка».

Габриаль и Липучка уже стоят возле билетного павильона, ожидая остальных.

Троица приближается к подножию горы, Иония всматривается в ее вершину. Даже слабый ветер может опрокинуть человека, а сильный порыв может выбить с трассы, изменить угол спуска или вообще сломать лыжника пополам. В Иерусалиме много говорили об этом, а там люди знают толк в переменчивом ветре.

Иония достает из внутреннего кармана пачку билетов на подъемник.

— Не надо этого делать, — говорит Липучка. — Мы сами купим билеты, покататься с тобой — для нас удовольствие.

В книге «И Цзин» есть категории для всего сущего. Есть убедительные доказательства того, что китайцы разработали шестьдесят четыре гексаграммы как календарь, как способ определять время через возможности. Исходно эта система разрабатывалась с привлечением сложного математического аппарата и снабжалась для продолжения работы единственным ключом. Все это Иония отчетливо понимает. Он понимает, что гексаграммы — это система бинарных, то есть двоичных структур, что шестьдесят четыре гексаграммы в действительности соответствуют тридцати двум структурам и покоятся на принципе инверсии. Он понимает также, что вероятность изменения определяется фактором числа шесть. Он знает, что если достаточно долго смотреть на определенное сочетание чисел, то можно узнать, какого цвета было нижнее белье у Наполеона Бонапарта.

— Имеет значение, в каком порядке мы будем подниматься? — спрашивает Липучка.

Видно, что Иония тронут; он останавливается, лыжи перекинуты через плечо.

— Нет, — с улыбкой отвечает он, — не имеет, но спасибо за вопрос.

Обутый в тяжелые зимние ботинки оператор следит за происходящим словно хищник, не произнося при этом ни единого слова. Однажды Иония видел, как какой-то парень пытался дать ему взятку — стодолларовую купюру, чтобы только покрасоваться перед своей подружкой. Это было в два раза больше, чем оператор зарабатывает за день. Пять месяцев в году он усаживает люден в кресла подъемника и следит за тем, чтобы они в целости и сохранности покинули вверенный ему клочок земли. Так вот однажды какой-то турист пытается сунуть ему сто долларов, чтобы что-то от него получить. Тогда оператор останавливает подъемник, ждет, когда все выстроятся в одну очередь — вся полуденная толпа, — подходит к тому человеку, отряхивает с куртки снег, берет у человека купюру и демонстративно кладет ее ему в карман. После этого он снова запускает подъемник. Достаточно заплатить вниманием, и мир откроет вам свои тайны.