Байки из STIKS-а

17. О радикальной амазонке

— А давайте–ка еще накатим за прекрасный пол. За амазонок? Ну, чего б не накатить–то, амазонки — зверь полезный.

Я вот, помню, когда еще свежаком был, салагой, так сказать, без роду и племени, жил в стабе одном. Там была рейдерша одна, ну как рейдерша, тоже по большому–то счету свежачка.

А история в том, что была она, не к ночи будут помянуты, из радфемок. Не, не радиоактивная, дурья твоя башка, а радикальная феминистка. Феминистка, дурак, а не то, что ты услышал! Ты слово такое знаешь? В общем это бабы, которые если и стреляют по свежакам, то исключительно в то место какое им в жизни почти никогда и не доставалось. Я как–то после такой по свежему кластеру шел — так она всем свежакам хозяйство их отстреливала, и ведь пуль не жалела, зараза.

Мечтала она о том, чтоб стать крутой, дарами обзавестись и организовать свой стаб, только для женщин, чтоб ни одной херомрази, только в гостевом гетто. Не знаю уж, за что она мужиков так не любила, может как–то связано с тем, что ее любить порывались только совсем уж по пьяни, когда уже и любить не способны.

Не, не потому что страшная, характер уж больно суровый, ага. Знахарь местный мужичкам помельче ее от запоров рекомендовал. Втихую, конечно, и за глаза. Надо при ней было сказать что–то про баб такое, ну, мол, что дуры они и только для кухни созданы — так она глянет за это так сурово, что ап! — и запора как не бывало! Боялись ее мужики, те что помельче, не такие как я или вы вот, те, что не настоящие. В общем, огонь–баба. Мечта поэта.

Ну так вот, услышала она, что наша команда собирается выдвигаться в сторону Контейнерного, а там, как вы знаете, безопасницей сидит кто? Вот, правильно, Кобра. Стало быть, там гнездо феминизма. И Хения, так она себя назвала, милостиво согласилась нас туда сопроводить. Заплатите мне, говорит, каждый по три спорана, и я тогда возьмусь защищать вас во время всего перехода. Кроме, говорит, ночи. Мы еще тогда не смекнули, почему кроме ночи. Только потом уже в рейде поняли.

Мы согласились конечно, в ножки ей поклонились, спораны приготовили. Как мы без ее помощи? Где уж нам уж, куды нам деться? Старший наш, Монгол, кивнул со всей своей восточной мудростью…

Да шучу я, что ты Монгола не знаешь? Эта калмыцкая морда орал полчаса матерно на русском и калмыцком, и еще вроде на каком–то, что он с ней в одной степи гадить не сядет, а если сядет, так потом мыться будет неделю и не отмоется. Не любили Хению нормальные мужики, а те, что пожиже, так и вообще боялись.

Монгол, правда, потом отошел и согласился Хению в поход взять, только сам уже ей выставил тройную ставку. Доплата, так сказать, за испорченные нервы. Решил, что она ж все равно попрется, а с нами хоть немного, но безопаснее будет, и ей, и нам. Нормальный мужик Монгол. Бабу костерит, так что черти в омуте уши затыкает, а сам думает, как о ней получше позаботится. Ну и двинули мы с этой Хенией в Контейнерный.

Днем–то она ничего так, не тупила, адекватная. А как свечерело и на ночевку стали устраиваться, ее перемкнуло. Не буду, говорит, с вонючим мужичьем ночевать, сношайте друг друга, педики, а на меня и не смотрите. И двинула свой лагерь разбивать, да еще и так устроилась, что от нас ее не видно нихера.

Калмык пару раз дернулся идти ее охранять, но помнил, как она стреляет, и как заявила, что если кто сунется, завалит. И вот до утра мы доночевали, часовые, недреманое око, все дела. Вроде тихо все было.

А пошли ее будить — оказалось, что ее лотерейщик особо хитрожопый, наверное из рыси получился, уж больно когтистый и по деревьям скакал хорошо, скрал. И вот стоим мы над тем, что от нее осталось и двойственное чувство — с одной стороны неловко, что пятеро муд… мужиков бабу не уберегли, а с другой — жгучая такая благодарность. Если б не она, этот лотер бы нам ночью устроил Варфоломеевскую ночь. Так что амазонка Хения у нас с тех пор в почете — спасла пять человек. Но, сдается мне, нихера не о такой славе она мечтала.

Так о чем это я мужики? Если вот из этой истории посмотреть, то как бы получается, что феминизм, он, получается, убивает.

— Какие только не бывают бабы на свете, — подтвердил Каин, глубокомысленно вздыхая, — Попадется такая вот злыдня — навсегда веру в женщин потеряешь. А другой, смотришь, живет как у Христа за пазухой. Вот вы про Харона слышали?