Байки из STIKS-а

21. Послушать Медоноса

Медонос, не теряя момента, прошелся через весь зал, по пути хапая с подноса подоспевшей к нему худенькой «вампирши» бутылку рома, оставляя после себя два спорана и падая за столик поближе к барной стойке. Тут же рядом со старым рейдером оказался лысый, как яйцо, рейдер по прозвищу Курилин. Никто не знал, что значит его имя, и кто его так окрестил, а сам он только на вопросы о том, что творилось в голове у его крестного — плевался.

— Что старость, в этот раз попал? — панибратски протянул рейдер, а вокруг уже начинала скапливаться небольшая ватага любителей погреть уши.

— Досталось. — горестно вздохнул Медонос. — Прошел на волоске. Чуть не помер дед Максим.

— Ну так расскажи. Ты же у нас ветеран, такого хрен простым топтуном напугаешь, тут что посерьезней случиться должно было.

— И случилось. С полторы недели назад на отожравшегося рубера натолкнулся. Ушел от него на удачно подвернувшемся мопеде, да только тварь прилипчивой оказалась — за мной через три здоровых кластера тащилась.

Монстряке той чуть–чуть до элитника оставалось, уже даже мутировать начал. Я ему шкурку с потрохами дробью подпортил, вот видать зачатками того своего разума на меня он и обозлился.

Я уж от него и к черноте, и к воде, и через лес и на машине, а он все сзади. То отстанет, то все ближе и хрипит, клекочет, как насмехается, тварь такая. Лапами своими когтистыми машет, всего меня уже извел.

Думал все, вот и моя дорожка к концу подошла, а нет, повезло. Оторвался на полкилометра через Бутылку, кластер такой в виде кривой бутылки, со всех сторон чернотой да лесом окруженный.

Вышел я к стабу. Мелкий стаб, безымянный вроде даже, да люди то все еще есть, авось и помогут нуждающемуся, а я их уж отблагодарю. Да только не вышло с помощью — то.

— Турнули? — понимающе усмехнулся Курилин.

— Если бы. — снова вздохнул Медонос. — Стаб мертвым оказался. Вся деревня сожжена. Машины перевернутые кругом. Из гильз джакузи набрать можно, всюду скелеты обгорелые, а прям перед входом на перевернутом ящике парень сидит, в цепях весь, с кляпом и на ногах самые настоящие кандалы, как в фильмах показывают.

И до того ненормально это было, что я уж подумал, а не сектанты ли тут какие живут. А тварь то за мной все тащится, и бежать уже сил нет, запыхался весь, крови потерял на жестяную банку, живца почти не осталось, а тут еще и это… А парень молодой, бледный весь, покачивается, глазищи пучит на тварюгу.

Ну и сердце у меня не выдержало, понимаете? Бросить человека на растерзание этой скотине нечеловеческой! Бросился к нему, забежал за спину, а там знаете что? Словно кто в злобную шутку над парнем ключи в двух амбарных замках оставил, так что он потрогать их пальцами мог, а провернуть нет. Вот я их и провернул, цепи с него сматывать начал, а тварь — то все ближе…

Да только парнишка тот как встал — ростом с двух меня, может чуть меньше — весь тощий как жердь, с руками длинными и лапищами вместо ладоней на конце. Такие здоровые, что коль он кого за голову кого схватит — кругом обхватить сможет. И на каждой по татуировке в виде ломанных линий, я такие у молодежи из этих, как их…

— Хипстеров?

— Точно! У хиппи! Вот у них и видел. Встал значит этот дылда передо мной, ручищами повел, да раскинул вширь, на рубера смотрит. А тварь замерла, согнулась, как кошка начала красться по дуге, словно что в пареньке увидела. А тот только дышит как паровоз, глазищами своими серыми зыркает, да вместе с тварью поворачивается, цепями на них гремит. Ну я отмер, думаю дай пока шанс хоть что — то сделаю — да и согнулся к кандалам. И то ли я поздно спохватился, то ли как раз рывок мой тварь потревожил, да только рубер вперед бросился. И тут я, вот крест да звезда Давидова, поседел еще больше.

— И удрал? — с интересном встрял в рассказ один из слушателей.

— Если бы удрал, то может и не сидел сейчас перед вами, а со стыда где сгорал… Нет, не смалодушничал я в этот раз. Да только поздно. Тварь вот она: морщины на харе разглядеть можно и все ближе.

А дылда перед мной все стоит, не шелохнулся. И тут БАЦ! Ручищами своими как мельница крылом махнула, да по морде этой руберовской прилетело. Прямо голыми руками, что тот шаолинский монах, только в дылду этого трех монахов запихнуть можно и еще для меня местечко останется. Вроде и человек, а вроде и нет.

Тварь и не поняла, что к чему — шмякнулась о землю, да покатилась по косой. Очухалась конечно сразу же, образина нечеловеческая, да зарычала. А я с дуру да пальнул в цепь между кандалами и освободил парня этого. А моему новому знакомцу только того и надо — согнулся не хуже тварины, зарычал сквозь кляп, да бросился вперед как борец.

И так он эту погань повалит и этак. Мечутся как два зверя, кружат. Сойдутся, рубер когтями машет, одежду с кожей вспарывает, а паренек в ответ ручищами его охаживает, что аж панцирь трещит.

Я только пистоль перезарядил, а они уже в черные доски погоревшего дома вмазались — в щепки всю стену разнесли. Я подскочил, на прицел проем взял, кричу парню чтобы бежал ко мне, мол прикрою, вместе отобьемся.

Рубер из проема как ошпаренный вылетел, прокатился по земле, да подскочил на переломанные конечности и в сторону деру дал. Ковыляет скотина такая, хрипит, а я приглядываюсь да коленки мои скрипучие дрожат. Весь монстрюка вывернут, лапы передние переломаны, с задних хитин сорван да косточки из мяса торчат, лопатка одна разорвана, как горб белый из спины выглядывает. И ведь голыми руками все! Хоть крестись на него и убегай.

А из дома как пушка снаряд запустила. Бревно обгорелое. Хрясь! И нет ноги у твари.

Из проема дылда выбирается. Весь потрепанный, в крови, еще бледнее чем был и глазищи злобно сверкают, все бормочет.

Тварь завизжала, пятиться начала, а потом как в одну из полуразрушенных хибар уперлась — сиганула от стены на обидчика.

А у дылды в руках арматурина. Секунда — и она уже у убера из башки торчит, а сам он как мошка на иголке дергаетя. А сам дылда стоит бормочет.

Потом нормально заговорил. Вроде умно, а все равно простовато. Чудо, а не человек. Он же что — совсем зеленым оказался, ничего толком не понимал и не знал, как на стабе оказался почти не помнит. Зеленый, представляешь, а рубера голыми руками уложил!

Я и говорю ему, как же ты такой? Вопросов ему про родину позадавал, а он мне, знаешь что? У нас, говорит, после страшной войны всего один континент на Земле остался и страны всего три, и каждая империя, а войну между собой особая каста ведет.

Все они там в этой касте, такие как он — модифицированные. С генным материалом тщательно выверенным и отобранным. Он из таких был, только партия какая–то там другая, чуть отличная от остальных, а потому воспитываемая в семье, а не казарме.

— Мутант он стало быть?

— Парень как парень. Я его Палочником назвал. Здоровый потому что и худой, да чересчур спокойный простой дружелюбный. Совсем не сказать, чтобы воин. Да и в драку не рвался. Отстроил себе в том стабе домик, собрал немного иммунных и начал вроде жить себе припеваючи.

Да не самым он оказался крутым в Стиксе. Налетели бандюганы, потребовали дань. Он с ними драться вышел, да не выдюжил. А бандюганы, затейники, всех его соратников положили, а его на съедение мутантам оставили.

— А чего с собой его не взял?

— Так не пошел. Остался там, вроде как дома. Говорит, это ты ко мне приходи жить, а он пока все в Хуторе подготовит. Так он стаб свой прозвал. Да только как такому ребятенку скажешь о доле рейдерской? Что не прочь бы я пожить с ним, иногда наведываясь в соседние кластеры за припасами да излечением от трясучки, да только как если монстры кругом и люди от этих тварей не отстают, а смерть на каждом шагу?

— Хороший он человек, вот Стикс его и пожалел, хоть и ходил не крещеный и сам людей не крестил. Свежакам помогал, людей защищал, силу свою во зло не использовал. Таким и надо быть, чтобы тут выжить, — подвел черту под историей Курилин.

— Ха! Ну ты и романтик, брат! — рассмеялся Каин, сидящий за столиком с Викингом и Звездоболом. — Зло, брат, в Улье всегда побеждает. Так уж устроен этот мир.

(Байку рассказал Giena – https://author.today/u/vlad_skvorcov_73)