Байки из STIKS-а

27. Восьмерка

Бутыль наполовину опустел, когда Граф надумал примкнуть к общей беседе.

— Господа рейдеры и иже с ними! А слышал ли кто из вас про Восьмерку?

Глухой гомон прокатился волной, но слов не разобрать. Все с интересом уставились на Графа. Он меж тем шумно отхлебнул крепленого и с болью в голосе произнес:

— Везунчики. А вот мне довелось не только услышать, но и побывать там. Эй, девочка, принеси–ка лучше водки.

Граф дождался заказа, в звенящей тишине отчетливо хрустнула сворачиваемая крышка, рейдер набулькал полстакана.

— С самого начала все пошло через задницу. Сначала черт откуда возьми налетела толпа бегунов, отбиться–то отбились, но Лосю и Гусару досталось. Отправили их обратно в стаб, с ними Толкач поехал. Говорит, чую не стоит на такую делюгу идти, если с самого начала нефарт. Вот умный же мужик был, а? Нам бы его послушать.

А тогда подумали, хрен с ним, мол, пусть валит, дойдем на броне за пару часов и вернемся с хабаром. Так мы думали… Кластер один давно облюбовали — грузится редко, но метко. Промзона, склады и кусок военной части захватывает. А там патроны в ящиках. Это как в лото каждый раз выигрывать. Народу там мало, твари уже знают — мелочь только тусуется. Не кластер — сказка…

Сотню раз по этой дороге ездили и ничего. А тут тянется и тянется. Давно уж стела облезлая показаться должна, там, где «Миру мир!» написано. Надпись выцвела донельзя, только вблизи и разберешь. Миру мир! Это в Стиксе, мля! Мотаем дальше, битый асфальт ползет и ползет к горизонту.

Вдруг снова бегуны наперерез. Дюжина. Еле телепаются — видать не жравши давно. Степь голая… красота — подпустили ближе, и как в тире. Угомонили бедолаг — пилим дальше, даже потрошить не стали.

Время поджимает — не дай Стикс кто вперед нас весь мазевый хабар соберет. Санта, один из наших, еще так сплюнул, хмыкнул в бороду: «Видал одна была… бегунья — титьки как арбузы. Жалко, что мертвячка» Пацаны зубы скалят, мол вернись–пощупай. Валим дальше — переглядываемся. Затянулась дорога, однако.

Горыныч вдруг рявкает: «Справа!». БТР как еж стволами ощетинился. Подходим ближе… Санта присвистнул: «Гляди и возвращаться не пришлось.» Те самые бегуны, которых за спиной оставили — вот они. Холодные правда и дохлые по–прежнему. Бегунья та же самая. Уставилась гляделками в серое небо. Титьки и вправду как арбузы, но некому до них дела уж нет. Кто–то матерится, кто–то крестится. Развернулись и по газам. Десяток — другой кэмэ оставили за спиной. И снова они — старые знакомые.

Санта уж не рад, подошел к бегунье, плюнул ей в рожу. «Ведьма, не иначе!». Пацаны собрались в круг, курим, материмся. На выходе такого себе обычно не позволяли, но тут всех из колеи выбило.

— Куда ехать–то?!

— А я знаю. Чертовщина какая–то!

— Вот что — Горыныч подал голос, он мужик башковитый. — Степь как доска ровная. Сворачиваем и прем по ней. Глядишь и выскочим из этой задницы.

Сказано — сделано. Попрыгали на броню, чихнул движок. Погнали, только пыль столбом. Отмотали прилично, у пацанов лица светлеют. Вырвались вроде. Тут асфальт впереди. А на обочине… Ну ясно кто… Знакомцы наши, мы уж в лицо их каждого знаем.

Приуныл народ. А как не приуныть — топливо на нуле. Жратвы минимум взяли — думали на складах разжиться. А патроны грызть не станешь. Что делать? А не знает никто… Мазута чуть не плачет — соляры на два чиха. Дальше не поеду. И машину не брошу.

Ясен перец — дальше на своих двоих теперь только. Горыныч снова идею подкидывает. Дескать надо каждому от БТРа, как от солнышка лучами — во все стороны двинуть. Кому–то и повезет выскочить. Пацаны лишь головами кивнули. Мазута говорит: «Идите. А я машину не брошу. Мне за нее Таган башку так и так оторвет.» Я с брони спрыгнуть, и надо же такому — на ровном месте ногу подвернул. Боль дикая. Сижу, растираю и матерюсь в голосину. Давайте пацаны без меня. Попрощались. Кто кого по спине похлопал, кто руки пожал, кто лишь кивнул угрюмо. Разошлись пацаны… Сколько я уже после этого бродил по Стиксу — так и не встретил больше. Видно так и не вышел никто…

Граф плеснул еще полстакана, скрипнул зубами и осушил залпом. Водка поползла в ледяное нутро, царапая глотку, словно наждачка.

— С Мазутой шутили — кто кого в конце концов сожрет. Ну, когда с голодухи дохнуть начнем… Я еще думаю — и тут не повезло — Мазута мелкий да костлявый. Вдобавок солярой да бензином насквозь провонял…

Плеснул еще водки. Снова залпом да без закуски. Замолчал, повисла тишина звенящая. Не вытерпел кто–то, спросил вкрадчиво:

— А выбрался то как?

— Да никак. Восьмерка сама выплюнула. Сидим с Мазутой, в карты режемся. Отогнали БТР подальше от трупов, а то вонять начали. Тут вдруг гул какой–то, а я глаза от карт отрываю. Маму твою — колонна идет! Торгаши с конвоем с Южных озер. Поделились солярой и жратвой. Мы в хвост пристроились и вышли. Это потом знахарь один растолковал про эту аномалию. Восьмерку чертову.

Дескать, куда не пойдешь, все равно восьмерить будешь — через одно и то же место пройдешь. Оказывается, ждать надо было на том месте, где дороги сходятся. Мы сами того не зная, чтоб вонь трупную не нюхать, БТР в нужное место поставили… Пацанов вот только жалко.

Граф чуть помолчав, отодвинул бутылку, встал покачнувшись. Медленно, стараясь держать фасон, направился к выходу, провожаемый взглядами притихших посетителей.

(Байку рассказал Владислав Южный – https://author.today/u/vladislavzh89)