Байки из STIKS-а

28. Любовь ксера

Прямо возле стойки, устроившись на барных стульях, сидят двое рейдеров. Один молодой, лет двадцати, постоянно оглядывается на девушек, второй постарше, неопределенного какого–то возраста. Вроде и не старый, но держится как–то по–стариковски. Молодой допивает пиво, перебирается поближе к сцене, танцовщицы ему интереснее, чем истории, а второй заказывает у Арта еще кружку пива, да так и остается за стойкой, видимо ему хочется поболтать с барменом.

— Я так понимаю, зашел разговор о дарах, крутых, не крутых, полезных и не очень. — рейдер дожидается кивка кваза и продолжает:

— Тут, слышал я, говорят, что ксер — крутой дар, мол жить будешь как в масле, долго и счастливо. Может оно и так, но расскажу одну историю. Было это давненько, так что историю эту мало кто помнит.

Бабёнка одна бойкая попала в Улей, да повезло ей в первый день выжить. Муж у нее охотником был, вот с его карабином и кайлом где–то подобранным она на стаб и вышла. Оно сейчас–то нечасто бывает, чтоб баба сама в одиночку до стаба дошла, а тогда бабы побоевитее были. Эта, хоть уже и не особо молодая, а крепкая. Ну, сибирячка, да и войну прошла снайпером. Сдюжила фашистов, сдюжила и мертвяков.

До стаба дошла, народ поохал, поудивлялся, и отвели ее к знахарю. Тот как дар ее проверил, чуть не обделался от радости. Тогда про эти ваши ксерохи никто и не слышал, с таким даром «станками» называли. Ну или копирами, кто помоднее. Станок–то оно честнее.

Так вот, бабёнка эта копировать, как оказалось, могла. Её и посадили патроны клепать. И тебе сахарок, и тебе горох, дом, охрана, что душа запросит. А тут еще и новая молодость — за полгода двадцать лет скинула, выглядит лет на тридцать, самый сок. Ну и влюбилась в хвата, удалого да дерзкого. Ох и закрутили они…

А буграм–то местным она была страсть как нужна — патроны редко где прилетали, а уж такие чтоб помощнее и вовсе редкость. Торгаши за них дерут — взвоешь, а других «станков» в стабе не было. Ну и подсунули ей жемчужину крученую. Ты, мол, не бойся, знахарь последит, уродом не станешь, а дар ого–го как разовьется. Ну и вместо знахаря к ней «ряженого» поставили, чтоб знахаря изобразил, а знахаря стабовского послали от трясучки полечиться.

Слопала она жемчужину, ряженный над ней руками поводил, а через пару дней у нее чешуя поперла. Бугры к ней, ах, горе–то какое! «Председатель» орет, ногами топает, подать мол сюда этого знахаря, сам расстреляю — мол обманул, не справился. Но того и след простыл — загодя смылся.

А ей сказочку рассказали — мол будем тебе на белую жемчужину копить, всем стабом напряжемся, за год–другой накопим. И ладно бы она просто квазом стала, может еще б и обошлось. Другая беда была — она, как выяснилось, ребенка ждала. Дурь оно в Улье детей рожать, но влюбленной бабе поди объясни. Ну, как обращаться начала, так дитё и скинула. Хват, который полюбовничек её, как увидал во что она превратилась, тоже из стаба дернул, только пятки сверкнули.

Она погоревала, да и принялась трудиться Стаханову на зависть. Живец и настой гороховый у нее разве что из ушей не тек, патроны клепала почти без остановки. Председатель ей чуть не каждый день отчитывался, мол надо еще поднажать, половину уже накопили. Уж больно много за белочку просят. Года три ее так завтраками кормили. Она верила, хоть и жизнью битая. А может и не верила, но куда деться?

Не думаю, что белую ей бы принесли, у квазов руки поболее будут, а для копира это первое дело. Квазом она нужнее. Так оно и шло своим чередом, да только упросили бугры с Завода ее на пару дней к ним привезти, чтоб детали для станков скопировать, а заодно и трясучку ей полечить. Председатель стабовский долго не соглашался, но, видно, нашли чем его купить. Сам и повез — конвой собрали — хоть Берлин брать. Привезли, а она из танка вылезла и, как на зло, «знахаря» того увидала, сцапала его за яйца и давай крутить. Тот ей все и выложил — мол председатель его подговорил, никакой он не знахарь.

С одной стороны, ей бы уйти на тот же Завод, там бы ее приняли как родную, а разницы нет. Отпустила она «знахаря», сказала его не трогать. А сама той же ночью повесилась.

Вот тебе и повезло с даром. Дар–то полезный, слова не скажу, но вот что счастливый — не соглашусь. Станок он и есть станок. Долго, говорят, болталась на веревке. Кваз же, такому поди, удушись.