Бесконечная любовь

14

ИВАН

Нежелание говорить о тех старых фантазиях, нежелание напоминать ей о том, что я лгал ей и притворялся кем-то другим, не означает, что меня не возбуждает это воспоминание. Напряжение между нами становится все сильнее, когда мы едем обратно в мотель, и с бурлящими эмоциями в моем животе трудно справиться.

Я расстроен, что она разбила вдребезги то, что было нежным моментом между нами, потому что она боится позволить себе беспокоиться обо мне. Потому что она боится того, что произойдет, если она позволит себе признать, что все еще что-то чувствует ко мне, даже если она по праву злится на меня как черт. Я расстроен, что мы не можем попытаться выяснить, что это такое, из-за всех моих прошлых ошибок. И я так болезненно, мучительно возбужден, что не могу начать разбираться во всем этом.

В ту минуту, когда мы вернулись в мотель и оказались в нашей комнате, я направился в маленькую ванную, закрыл дверь и лихорадочно расстегнул переднюю часть джинсов. Я резко свистнул сквозь зубы, когда моя рука обхватила мой член, ощущение ладони на напряженной плоти — не то удовольствие, которого я хочу, но все же удовольствие.

Я сжимаю край раковины одной рукой, а другой глажу себя по всей длине, не утруждая себя смазкой. Мне нужно кончить больше, чем что-либо еще прямо сейчас. Мне нужно иметь возможность мыслить здраво. Если бы это был кто-то другой, я бы смог думать. Сосредоточиться на том, что нужно сделать, а не на том, как сильно я хочу просто взять Шарлотту и бежать как можно дальше, через границы штатов и стран, на другой континент, в другой чертов мир, если бы я мог, просто чтобы уберечь ее.

И, если быть совсем честным — просто чтобы удержать ее.

То, что я делаю сейчас, не связано с удовольствием. Речь идет о том, чтобы прочистить голову, удовлетворить потребность, например, поесть или попить, потому что Шарлотта доводит меня до точки отвлечения. Мне просто нужно кончить, и я стискиваю зубы, так сосредоточенный на том, чтобы достичь этого, что не слышу, как открывается дверь, пока не становится слишком поздно.

— О. — Мягкий, испуганный звук голоса Шарлотты почти сбивает меня с ног, просто услышав его. Единственное, что меня останавливает, — это шок от того, что я слышу ее здесь, достаточный, чтобы оттащить меня от пропасти. Я оглядываюсь через плечо, моя рука все еще сжимает мой член, как будто я не могу ее оторвать, жар устремляется по моей шее.

— Я… — Я не знаю, что сказать. Я закончу через минуту? В следующий раз стучись? Боже, позволь мне трахнуть тебя, пожалуйста, потому что это все, о чем я могу думать? Но я не просто хочу трахнуть ее. То, чего я хочу, гораздо больше этого. И то, чего я хочу, она мне не даст.

К моему полному изумлению, она не уходит. Вместо этого она заходит в ванную, закрывая за собой дверь, и смотрит на меня, широко раскрыв глаза и думая о чем-то, чего я не могу понять.

— В тот первый раз, когда я общалась с тобой в сети. — Ее язык высовывается, скользя по ее нижней губе, и мой член пульсирует в моем кулаке. Я должен отпустить, спрятать его и положить этому конец, прежде чем это заведет во что-то нехорошее для нас обоих. Но мой кулак остается сжатым, как будто я коснулся электрического провода и застыл там, и я смотрю на нее, мое сердце колотится о мои ребра. Я думал, она оставит это в покое, после того как я не купился на ее попытки поднять этот вопрос у озера, но, похоже, она полна решимости снова все это открыть. И прямо сейчас моя сила воли к сопротивлению слабеет.

— Ты рассказал мне о своей фантазии. О том, как ты прокрался в мою квартиру и ждал меня. Приказал мне встать на колени перед тобой, потому что я заставила тебя ждать весь день. — Ее взгляд скользнул вниз на мой напряженный член, все еще сжатый в моих пальцах. — Это из-за меня, не так ли?

Я сглотнул, странное чувство, что я сейчас рассмеюсь, сжимая горло.

— Никто не делал меня твердым, кроме тебя, с той ночи, как я встретила тебя, Шарлотта. — Слова вылетают напряженными, грубыми, царапающими мои губы. — Каждый раз, когда это происходит, это из-за тебя.

Ее язык снова высовывается, и я чувствую влажность своего предэякулята на кончиках пальцев, когда мой член снова пульсирует от этого зрелища, умоляя меня снова начать ласкать. Закончить то, что я начал. Но я не могу пошевелиться. Я слишком заворожён тем, что происходит передо мной, зная, что я должен положить этому конец, и отчаянно желая всего этого одновременно.

— Скажи мне встать на колени, — тихо говорит она. — Прикажи мне позаботиться об этом для тебя. Прикажи мне…

— Отсосать мне? — Мой голос хриплый, полный желания и немного гнева, который прорывается сквозь похоть. — Зачем, Шарлотта? Чтобы ты могла ненавидеть меня ещё больше за то, что я приказал тебе сделать то, что ты обещала больше не делать? Чтобы ты могла увеличить расстояние между нами? Чтобы ты могла напомнить мне, что всё это началось со лжи, и свести это к холодным сексуальным отношениям, которые больше ничего не значат?

Она вздрагивает с каждым словом, стоя у двери, и каждая клеточка моего тела дрожит от смеси похоти и разочарования, граничащей с гневом.

— Ты не хочешь меня? — Она шепчет, и я стискиваю зубы, глядя на нее, как будто она сошла с ума.

— Шарлотта, я так сильно хочу тебя, что едва могу дышать. Я здесь сейчас, потому что я так сильно хочу тебя, что не могу думать, а мне нужно думать, чтобы я мог защитить нас. — Я снова резко и разочарованно вздыхаю, и в то же время уголок моего разума удивляется, что я все еще так чертовски возбужден. Как будто мое тело не получает сообщения о том, что мы с Шарлоттой сейчас спорим. Что она… я даже не знаю. Ненавидит меня так сильно, может быть, что она нашла другой способ причинить мне боль, обратив то, что я хочу, против меня.

И я так чертовски близок к тому, чтобы просто сказать «к черту все» и сдаться.

— Знаешь, сколько раз я представлял себе это? — Рычу я, глядя на нее. — Ты на коленях, твои красивые губы обхватывают мой член. Я уже однажды это почувствовал, и буду мечтать об этом всю оставшуюся чертову жизнь.

— Так прикажи мне сделать это. — Она приподнимает подбородок, отвечая на мой взгляд. — Прикажи мне встать на колени перед тобой, и я позволю тебе кончить мне в рот. Я даже проглочу. — Маленькая, насмешливая улыбка изгибает уголки ее губ, и я смотрю на нее, пытаясь понять, что она здесь делает. Это какое-то наказание, я уверен в этом. Какой-то способ для нее вернуть меня. И я также почти уверен, что она пытается воздвигнуть стены между нами, делая это. Напоминая мне о том, как все началось. Только ложь и секс. — Это то, чего ты хотел, не так ли? — Она отталкивается от двери, приближаясь ко мне. Я чувствую запах ее кожи, чистой, мягкой и теплой, без каких-либо лосьонов или духов, которыми она пользовалась раньше. Только она, и этого достаточно, чтобы заставить меня почувствовать себя наполовину безумным от желания. — Ты лгал ради этого. Придумал совершенно другую личность ради этого. Обманул меня и сблизился со мной ради этого. — Она приближается на дюйм с каждым словом, мед с примесью кислоты, и все это время мой член пульсирует под моей ладонью, как будто в этом есть что-то, что должно меня завести.

Я не могу перестать хотеть ее, даже когда я злюсь на нее. Даже когда она злится на меня. Это одержимость, зависимость, и неважно, насколько этот разговор должен был сделать все наоборот, а не заставлять меня хотеть ее еще больше, принятие плети ее языка, кажется, просто заставляет меня хотеть ее еще больше.

— Так сделай так, чтобы это того стоило, — шепчет она, теперь так близко, что она почти касается меня. — Прикажи мне встать на колени, Иван. После всего этого, разве ты не должен хотя бы получить то, что хотел?

Ее рука обхватывает мою, ее пальцы касаются моего члена, и я теряюсь. Ощущение кончиков ее пальцев между моими, прижимающихся к горячей, напряженной плоти, достаточно, чтобы сломать остатки самообладания. Я должен сказать ей, что это не то, чего я хочу, что это не то, для чего я это сделал, что даже если все началось так, то, чего я хочу от нее, стало намного больше, и просто иметь ее рот вокруг моего члена настолько недостаточно, что это смешно.

Но ее пальцы скользят по мне, ее губы капают на искушение, к которому я стал таким слабым с ней, и я чувствую, как моя другая рука тянется вверх, чтобы скользнуть в ее волосы, оттягивая ее голову назад так, чтобы она смотрела на меня.

— Хорошо. Ты так сильно хочешь мой член во рту, что тебе приходится дразнить меня, Шарлотта? Встань на колени и отсоси его.

Она падает как выстрел, опускается на колени на плитку, и я знаю, что дал ей то, что она хочет, а не наоборот. Еще одна причина верить, что я не кто иной, как извращенец, который лгал ей, который хочет ее тело и ничего больше, который разрушит ее жизнь только ради шанса разрушить ее. И хотя это могло быть правдой когда-то, я не даю ей повода сейчас думать, что это больше не так. Но я также не могу думать сейчас. Не когда она стягивает резинку для волос со своего запястья, собирает свои теперь уже светлые волосы на голове и обматывает их черной резинкой, обнажая свою шею, чтобы я мог обхватить ее пальцами сзади. Не когда ее полные губы раздвигаются, и она отталкивает мою руку, обхватывая основание моего члена своей, наклоняясь, чтобы провести губами по его головке.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику от этого легкого прикосновения. Боже, это так чертовски приятно: мягкость ее губ, прижатых к кончику, ее теплое дыхание на моей чувствительной коже, обещание ее языка, касающегося меня. Мои бедра выгибаются вперед, проталкиваясь между ее губами, и она скользит ими по головке моего члена, посасывая достаточно сильно, чтобы мои глаза закатились, прежде чем она скользит назад и отпускает меня с резким хлопком.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — выдыхает она, ее пальцы скользят по толстым, пульсирующим венам на моем стволе. — Скажи мне, как ты хочешь, чтобы я сосала его, Иван.

Прекрати это. Ты должен остановить ее. Эта мысль крутится у меня в голове, но я не могу думать достаточно ясно, не за пределами ощущения ее пальцев вокруг меня и ее губ, снова скользящих по моей головке члена, ее языка, выходящего наружу, чтобы дразнить нижнюю часть.

— Вот так, — хрипло выдыхаю я. — Боже, ты уже так чертовски хороша в этом. Будто ты знаешь, чего я хочу. Вот так, детка. Блядь…

Ее губы снова скользят по мне, горячие и плотные, вбирая меня своим влажным, теплым языком. Я чувствую, как она обхватывает меня, скользя по моей длине, ее губы сжимаются, когда она движется вниз, и мой кончик вдавливается в заднюю часть ее горла.

Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза, и я тяжело сглатываю, одной рукой тянусь, чтобы схватить край раковины. Мои колени слабеют, весь мой мир сузился до восьми напряженных дюймов между ее губами, и как чертовски хорошо ощущается ее рот на мне.

— Не останавливайся. Не останавливайся, черт возьми. — Я сильнее сжимаю пальцы на ее затылке и чувствую, как она дрожит. Я чувствую, как она стонет вокруг моего члена, и это то, что отправляет меня за край.

У меня нет времени предупредить ее. Я чувствую, как я становлюсь напряженным, этот жар разворачивается у основания моего позвоночника, когда мои яйца напрягаются, а мои колени почти подгибаются, когда удовольствие прорывается сквозь меня с силой взрыва. Я чувствую, как моя сперма выплескивается на ее язык, чувствую, как она берет меня глубже, пока ее горло сжимается вокруг меня, мой член пульсирует у нее во рту с каждым толчком раскаленного добела ощущения. Она сосет, сильно, и я беспомощно стону, когда она глотает все это, дрожа, когда я чувствую, как я выливаюсь ей в рот.

Она смотрит на меня, широко раскрытыми и влажными глазами, когда глотает каждую каплю моей спермы, а затем она отстраняется, ее язык скользит по слишком чувствительной плоти и заставляет меня вздрагивать, когда она отпускает меня.

Я чувствую почти головокружение, нахлынувшее на меня, когда удовольствие убывает, уступая желанию опуститься и рухнуть. Это похоже на облегчение, как будто я мог бы спать целую неделю, но я вижу, как Шарлотта вытирает рот тыльной стороной ладони, действие, которое настолько откровенно грязное, что само по себе возбуждает, и когда она начинает вставать, я точно знаю, что она собирается сделать.

Она думает, что может загнать меня в угол, соблазнить меня приказать ей отсосать у меня, чтобы она могла увеличить расстояние между нами, чтобы она могла сказать себе, что я всего лишь тот мужчина, который лгал ей, чтобы заставить ее трахнуться с ним, а затем уйти. Но я не позволю ей сделать это.

Если она собирается заставить меня столкнуться с самыми темными сторонами меня, я собираюсь сделать то же самое с ней.

Когда она встает и поворачивается, чтобы уйти, моя рука вытягивается, и я хватаю ее за запястье, дергая ее назад.

— Куда это ты собралась?