Бесконечная любовь

5

ШАРЛОТТА

— Куда мы едем? — Спрашиваю я его, когда он выезжает на шоссе. — Что за план у тебя?

Иван долго молчит.

— Если я не отвечу, следующий вопрос будет: мы уже приехали? — Наконец спрашивает он, с тем же оттенком горечи в голосе, и я бросаю на него сердитый взгляд.

— Я не ребенок.

— Ты ведешь себя, как ребенок. — Его руки сжимают руль, все его прежние желания и юмор исчезли. Теперь он ведет себя отчужденным, холодным, и я задаюсь вопросом, смогу ли я вообще до него достучаться, если захочу. Мне интересно, кто обычно видит эту его сторону, и у меня такое чувство, что я не хочу знать.

То, что он сказал, было правдой… — я не знаю и половины. Сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю.

Легкий проблеск разочарования, грусти, который я чувствую при этой мысли, пугает меня. Я не должна так себя чувствовать. Я не должна хотеть знать о нем больше. Все, что я уже знаю, должно быть достаточно: он преступник, мужчина, готовый похитить женщину под предлогом ее спасения, мужчина, который трахнет женщину, даже если он знает, что это неправильно.

Я тоже знала, что это неправильно, упрекаю я себя, глядя через лобовое стекло на быстро проносящиеся пустые поля и шоссе впереди нас. Я не могу притворяться, что только он во всем виноват.

— Ладно, я готова слушать. — Я сцепляю руки на коленях. — Неопределенность убивает меня, Иван.

Кажется, его имя доходит до него. Он тяжело вздыхает, бросая на меня взгляд, прежде чем снова обратить внимание на дорогу.

— Я же говорил тебе, что работаю информатором на ФБР. Помогаю им поймать моего отца. Я собираюсь попросить их помочь тебе в безопасности. Я уже делал это раньше, на самом деле…. Они уже помогли другой женщине, на которую нацелился мой отец, — дочери его соперника. Женщине, с которой ты меня видела на гала-ужине, — добавляет он, и я моргаю, пораженная.

— Твой отец хотел…

— Похитить и продать ее? Да. Он и ее отец — давние соперники, товарищи-паханы, которые годами пытались сокрушить друг друга. Мой отец решил, что лучше всего отомстить, наказав его дочь за грехи ее отца.

Я даже не могу говорить какое-то время, пока обдумываю это.

— Это… это ужасно, — наконец выдавливаю я, и Иван кивает.

— Это так. И это далеко не худшее из того, что сделал мой отец.

— А ты? — Задаю я вопрос, прежде чем успеваю одуматься, и вижу, как руки Ивана снова сжимают руль, так сильно, что костяшки пальцев слегка белеют.

— Они помогли ей, — наконец говорит он, игнорируя мой вопрос. Это само по себе кажется ответом, и я снова чувствую, как холодок скользит по моему позвоночнику. — Они помогут и тебе.

То, как он это говорит, звучит так, будто он пытается убедить себя, и это холодное, дрожащее чувство усиливается. Я обхватываю себя руками, боясь задать следующий вопрос, но я хочу знать. Мне нужно знать.

— Что это значит?

Иван снова тяжело вздыхает. Сначала он не отвечает, и я крепче сжимаю руки на талии, и в глубине моего живота начинает нарастать чувство страха.

— Иван.

— Они поговорят с тобой, как только мы приедем.

— Знаешь что, — настаиваю я, закусывая губу. — Ты хотел, чтобы я слушала. Ладно, я слушаю. Просто скажи мне правду. Что значит «помогут мне»?

Что-то подсказывает мне, что это не просто отвезти меня домой. Колебания Ивана и выражение его лица достаточно, чтобы я поняла это.

— Они поместили Сабрину под защиту свидетелей, — наконец говорит он. — Или, по крайней мере, мне так сказали, что они так сделают. Я думаю, они, скорее всего, сделают то же самое для тебя.

На мгновение я чувствую, что из меня выбили воздух.

— Я не… свидетель чего-либо, — выдавливаю я, этот протест кажется мне лучшим шансом объяснить, почему это решение не может сработать.

— Я не знаю, как еще это назвать. — Теперь в голосе Ивана слышится оттенок раздражения, его руки все еще крепко сжимают руль. — Они держат людей в безопасности от преступников, которые на них нацелены. По сути. Думаю, это одно и то же.

— Преступников, как ты?

Его губы сжимаются в тонкую линию, и я понимаю, что причинила ему боль. Но он не отрицает этого. Мне почти стыдно за то, что я это сказала, но я не могу. Не совсем, потому что если то, что он говорит, правда…

— Нет. — Я качаю головой. — Нет, этого не может быть. Это значит, что вся моя жизнь будет стерта, Иван. Новое имя, новое место для жизни… Я не могу этого сделать. Я потеряю все. Не только работу и квартиру, но и друзей. Джаз, Сару, Зои, они никогда не узнают, что со мной случилось. Я…

— Я знаю, что это значит, Шарлотта. — Голос Ивана никогда не звучал тяжелее. — Вот почему я не хотел тебе рассказывать. Будет легче услышать все это от них…

— Ты правда в это веришь? — Мой голос становится громче, и злее в маленьком салоне машины, и я вижу, как Иван вздрагивает, но ничего не отвечает. — Ты правда думаешь, что услышать это в любое время было бы легче?

Он по-прежнему ничего не говорит, и каким-то образом это заставляет меня злиться еще больше.

— Вчера вечером все было хорошо! — Кричу я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Я ходила на ужин, и тусовалась с Джаз, и я с нетерпением ждала еще одного свидания с тобой, и ты был просто нормальным парнем, и…

Руки Ивана крутятся взад-вперед на руле.

— Я никогда не был нормальным парнем, Шарлотта, — тихо говорит он. — Я просто тогда, еще не рассказал тебе.

Я откидываюсь на спинку сиденья, слезы горячо жгут уголки моих глаз.

— Ты вообще собирался?

Его молчание говорит мне все, что мне нужно знать. И глубоко в груди я чувствую, как первые трещины начинают прокладывать себе путь по моему сердцу.

Мы едем, кажется, очень долго, в тишине. Иван не смотрит на меня, и его руки не отпускают руль, пока он не сворачивает на парковку небольшого мотеля. Я даже не уверена, что он все еще работает, парковка выглядит пустой, за исключением черной машины с тонированными стеклами, припаркованной на дальней стороне. Я смотрю на Ивана, и страх внезапно скручивает мой живот, когда мне в голову приходит новая, ужасающая мысль.

Он сказал, что отвезет меня к ФБР, чтобы они могли мне помочь, но что, если это тоже ложь? Что, если он передаст меня кому-то, чтобы тот забрал меня для чего-то еще худшего? Что, если все это, было уловкой?

— Это агент Брэдли. — Говорит Иван, указывая на другую машину. На его лице мрачное выражение, похожее на боль, как будто он знает, о чем я думаю. — Пошли.

Я сама открываю дверцу машины, не дожидаясь, пока Иван подойдет и сделает это за меня. Я встаю, чувствуя себя немного неуверенно, и смотрю, как Иван обходит машину и встает передо мной. Его поза частично закрывает солнце, так что я могу ясно видеть его выражение, и я не могу прочитать по его лицу, о чем он думает.

— Я хочу сказать тебе, что мне жаль, — тихо говорит он. — Я хотел бы сказать это. Я должен сказать это, потому что ты права. Твоя жизнь уже никогда не будет прежней после этого, и этого бы не произошло, если бы я просто оставил тебя в покое. Но…

В его взгляде, — боль, которую я вижу, смягчает что-то внутри меня. Я напугана, зла и сбита с толку, но все еще есть часть меня, которая заботится о нем, которая думала, что между нами было что-то, что могло бы стать гораздо большим. Воспоминания о том, как мы смеялись с ним, собирали яблоки и пекли пирог, сидели в кинотеатре, его губы и руки на мне, все это все еще со мной, и даже если все это запутано в таком количестве лжи, я знаю, что, по крайней мере, часть этого была настоящей.

И все это скоро закончится.

— А как насчет тебя? — Поспешно спрашиваю я, когда вижу, как открывается одна из дверей черной машины на другой стороне парковки. — Что с тобой теперь будет? Ты сказал, что у тебя не очень хорошие отношения с семьей, и если я сбежала…

— Не беспокойся об этом, — коротко говорит Иван. — Важно только то, что ты в безопасности, Шарлотта. Все остальное второстепенно.

Абсолютная искренность, с которой он это говорит, заставляет меня замереть, уставившись на него. В его голосе нет и следа чего-то еще, ничего, что заставило бы меня подумать, что он говорит неправду. И то, как он уклонился от моего вопроса, внезапно заставляет меня бояться за него. — Иван⁠…

— Мистер Кариев. Мисс Уильямс. — Резкий деловой голос прорезает воздух, прерывая, и мы с Иваном одновременно оборачиваемся.

К нам идет человек, который, как я могу себе представить, является агентом Брэдли. Он одет в обычную одежду, джинсы и рубашку-поло, и все же, все в нем кричит «коп». Или, полагаю, в данном случае, агент ФБР. На его лице ухмылка, но ей не хватает обаяния Ивана. В ней нет юмора, он просто выглядит довольным, как кот, поймавший особенно надоедливую мышь. И то, как он смотрит на Ивана, как будто Иван и есть мышь, мгновенно заставляет меня чувствовать себя неловко.

— Я не хочу никуда с ним идти, — тихо говорю я себе под нос. Оставаться с Иваном тоже не вариант, но сейчас я знаю только то, что не доверяю этому человеку. Я не хочу садиться с ним в эту машину. И я не хочу доверять ему стирать всю мою личность и давать мне новую.

— Он поможет тебе, — настаивает Иван. — Неважно как, ты будешь в безопасности, Шарлотта. И это все, что…

Он замолкает, когда открывается задняя дверь черной машины. И мое сердце словно вываливается из груди, когда я вижу мужчину, который выскальзывает из машины, напряженно выпрямляется на полуденном солнце и смотрит на меня через парковку с той же самодовольной ухмылкой, что и на лице агента Брэдли.

— Нейт? — Его имя вырывается из моих уст прежде, чем я успеваю полностью осознать то, что вижу. — Что ты здесь делаешь? Что…

Ухмылка Брэдли становится шире.

— Вот в чем дело, мисс Уильямс. Похоже, преступная деятельность вашего маленького парня не ограничивается огромным и разнообразным миром работы Братвы для него.

— Он не мой… — начинаю я говорить, но Брэдли продолжает говорить, перебивая меня.

— У него, по-видимому, много времени и для внеклассных занятий. Например… — Он жестом просит Нейта поторопиться и встать рядом с ним. В тот момент, когда Нейт встает рядом с ним, Брэдли поворачивается и цепляет пальцем за V-образный вырез футболки Нейта, так резко дергая ее вниз, что Нейт вздрагивает.

На его груди повязка. И благодаря тексту, который мне прислал брат Нейта, я знаю, что под ней.

Держи рот на замке.

Кажется, Нейт этого не делал.

— Иван? — Я шепчу, глядя на него. Иван не смотрит на меня, не отрывает взгляда от Брэдли ни на мгновение, и вот тогда я понимаю, с этой все еще тонущей ямой в моем животе, что Иван, на самом деле, имеет к этому какое-то отношение. И он не выглядит виноватым. Он даже не выглядит расстроенным. Он выглядит злым.

— Мне нужно, чтобы ты вытащил ее отсюда. — Говорит Иван, игнорируя Нейта, когда он говорит напрямую с агентом Брэдли. — Точно так же, как ты сделал с Сабриной. Мы говорили об этом совсем недавно⁠…

— Конечно, говорили. Я скоро разберусь с мисс Уильямс. Мне нужно будет узнать все, что она знает о тебе, конечно, хотя я полагаю, что ты держал большую часть этих секретов при себе. — Брэдли ухмыляется, и Нейт морщится. Я не могу перестать смотреть между ними двумя, чувствуя головокружение и шок, не понимая, что происходит. Между всем, что я узнала после пробуждения этим утром, и теперь этим, я не уверена, сколько еще я смогу выдержать.

Я хочу упасть на землю, закрыть лицо руками и долго не вставать. Я хочу проспать день, а может, и больше. И больше всего я хочу, чтобы все вокруг меня сейчас исчезли. Даже Иван.

Может быть, после всего, что я узнала сегодня, особенно Иван.

— Мистер Тейлор, — Брэдли смотрит на Нейта, — был достаточно мудр, чтобы пойти в полицию после своего нападения. Или, по крайней мере, его брат, как раз перед тем, как мистера Тейлора доставили в больницу. Местная полиция совершенно не смогла определить, кто мог быть нападавшим, но они связались с ФБР, так как была вероятность связи с одной из преступных организаций в городе. Мы, конечно, хорошо знаем о связи мистера Кариева с вами, мисс Уильямс, и о вашей прежней связи с мистером Тейлором. Все вместе, и с помощью простого прослушивания вашего телефона, мы смогли установить, что мистер Тейлор недавно отправлял вам некоторые сомнительные сообщения. Мы также знали, что мистер Кариев отслеживал активность вашего телефона и ноутбука. Он, должно быть, знал об угрозах мистера Тейлора в ваш адрес, скажем так, и занялся каким-то старым добрым самосудом. Что, конечно, мы не одобряем, будучи законом.

— Это правда? — Я поворачиваюсь, глядя на Ивана, мой рот отвисает. Но он все еще не смотрит на меня. Он смотрит прямо на Брэдли, не дрогнув, и выражение его лица почти убийственное. Впервые я могу ясно видеть человека, которым он себя называет, по его лицу. Я вижу человека, который мог бы работать в организации, подобной той, частью которой он, как он говорит, является. Я вижу человека, который мог бы сделать то, что он, по-видимому, сделал с Нейтом. И это ужасает меня.

Это также заставляет меня задуматься, в какой-то маленькой, злой части моего разума, каково это, когда такой мужчина влюблен в тебя. Защищает тебя. Оберегает тебя, навсегда, от таких людей, как Нейт. От таких людей, как Брэдли, которым я до сих пор не доверяю. Которому я, возможно, доверяю еще меньше, после всего, что он сказал. Какая-то глубокая, инстинктивная часть меня говорит, что я не должна идти с ним. Но я в ловушке, и не думаю, что мне дадут выбор.

Улыбка Брэдли становится шире, когда он заканчивает, но она так и не встречается с его глазами.

— Теперь, мистер Кариев, мы обвиняем вас в нападении. Ваша информация была полезной, но недостаточно полезной. Поэтому вас также привлекут к ответственности за похищение и торговлю людьми, за похищение и попытку торговли людьми мисс Уильямс…

— Это не то, что произошло! — Вырываюсь я, но Брэдли снова продолжает меня перебивать.

— Если вы не хотите умереть в течение нескольких дней после отправки в учреждение строгого режима, мистер Кариев, вы дадите нам больше информации, чем у вас есть до сих пор. Конечно, эта информация больше не купит вам свободу. В лучшем случае она купит вам жизнь. Конечно, в одиночной камере. Но это жизнь, по крайней мере.

— И ты вернешься домой со мной, — прерывает меня Нейт, глядя на меня. — Шарлотта, мне надоело все это. Я понимаю, что ты злишься из-за измены, но я уже объяснился. Нет смысла из-за этого выбрасывать пять лет отношений. Ты променяла меня на этот мусор… — он пренебрежительно смотрит на Ивана, затем снова на меня. — Мне будет трудно смириться с тем, что он прикоснулся к тебе, но я уверен, что со временем…

Прежде чем Нейт успевает закончить предложение, Иван подталкивает себя вперед, вставая между мной и Нейтом.

— Только через мой труп, ты снова прикоснешься к ней. — Выплевывает он, и на этот раз улыбка Брэдли действительно касается его глаз.

— Это можно устроить, мистер Кариев. — Говорит он плавно, и я чувствую, как напрягается Иван.

— Шарлотта, садись в машину. — Говорит Иван тихим голосом, и Нейт почти сразу его прерывает.

— Шарлотта, иди сюда. Что ты нашла в этом куске мусора, я так и не пойму, но мы можем поговорить о твоем маленьком бунте позже⁠…

— Я не ребенок! — Рявкаю я, выскакивая из-за спины Ивана, чтобы сердито посмотреть на Нейта. — Я не позволю тебе так со мной разговаривать. И я не собака, чтобы ты мне свистел⁠…

— Хватит, — рявкает Брэдли. — Вы пойдете со мной, мисс Уильямс, на допрос. А потом⁠…

— Она никуда не пойдет. — Рука Ивана поднимается, и я чувствую, как вся кровь отливает от моего лица, когда я вижу в его руке пистолет, который я понятия не имею, откуда он взялся. — Кроме как со мной.