Бесконечная любовь

16

ИВАН

Эта женщина медленно убивает меня.

Когда день переходит в вечер, мы находим другой мотель, останавливаемся и ложимся спать. Мы близко к Монтане, самому длинному из отрезков пути до Айдахо, а затем Вегаса. И я ловлю себя на мысли, что с ужасом жду, когда мы наконец подъедем к городу.

После того, как мы получим свои поддельные документы, ее больше ничто не будет держать рядом со мной. Насколько я знаю, она покажет мне средний палец и уйдет в закат, и она будет иметь на это полное право. Я почти уверен, что именно это она и собирается сделать. Но от этой мысли у меня скручивает живот, боль, которую я никогда не чувствовал.

Бегать от Братвы и ФБР — это совсем не нормально, но последние несколько дней наполнили меня желанием быть именно таким. Нормальным. Для меня это не было возможностью, но с каждым днем все труднее и труднее отталкивать фантазии о том, каково это, быть для Шарлотты, тем мужчиной, которого она хотела бы.

На длинных участках дороги, когда она сидит в тишине или дремлет, а радио гудит белым шумом, я представляю себе разные поездки с ней. Поездки, в которые мы отправляемся намеренно. Более хорошие отели, места, которые мы выбираем. Приключения с женщиной, которая, как я понимаю, сложнее, чем она или я могли себе представить. Дом, в который можно вернуться, который мы выбрали вместе.

Я думаю о том, что она сказала, когда я повел ее на озеро, что годами она говорила себе, что отправится в путешествие, уедет из города, но так и не сделала этого. Я могу только представить, сколько других приключений она могла бы придумать и отодвинуть на другой месяц, на другой год, пока они в конечном итоге не станут другой жизнью.

У меня много денег. Я мог бы дважды обогнуть весь мир, и у нас все равно было бы достаточно, чтобы прожить остаток наших дней. Я мог бы показать ей все, о чем она когда-либо мечтала, исполнить все ее желания и баловать ее сверх самых смелых мечтаний. И Бог знает, я хочу этого. Но это не то, что нужно Шарлотте. И это то, что я осознаю с болью, пронизывающей мои кости, то, что я начал понимать с нашего самого первого свидания, когда я повез ее в ресторан, отмеченный звездой Мишлен, на Aston Martin, пытаясь произвести на нее впечатление.

Шарлотте не нужно, чтобы ее баловали, впечатляли или поили вином и кормили дорогими обедами. Ей нужен честный мужчина. Заслуживающий доверия. Подлинный. Тот, кто будет доверять простым, маленьким моментам с ней, кто построит с ней жизнь, которая будет ощущаться как дом.

Я хочу быть для нее таким. Хотел бы я сделать все по-другому. Я бы хотел сказать ей все с самого начала, отвезти ее в свой маленький дом в пригороде Чикаго и сказать ей: да, я преступник, и да, я часть организации, которая может преследовать меня до самой смерти, но это все, чего я действительно хочу. Что-то простое… и тебя.

Интересно, изменило бы это что-то или она бы просто сбежала, не успев узнать меня?

Такой ход мыслей мог бы свести мужчину с ума. Кажется, он сводит меня с ума на протяжении всего долгого дня в дороге, в отеле этой ночью, пока я лежу на жестком полу, пока Шарлотта спит на другой стороне комнаты.

Я хочу оказаться с ней в этой кровати. Даже не ради секса — просто чтобы обнять ее. Просто чтобы почувствовать ее, теплую и мягкую, рядом с собой. Я не могу вспомнить, когда в последний раз проводил ночь рядом с женщиной. А теперь единственная женщина, с которой я хочу это делать, — это Шарлотта. Та, которая оставит меня всего через несколько коротких дней.

— Давай что-нибудь придумаем на завтрак, — предлагаю я, когда мы собираемся в машину. — Остановимся где-нибудь и поедим.

Шарлотта поднимает бровь.

— Я думала, ты сказал, что слишком опасно выходить. Я думала, ты сказала, что если кто-то нас увидит…

— Я знаю, что я сказал. Это звучит резче, чем я хотел, и я мгновенно смягчаю голос, когда вижу, как она сужает глаза. — Я просто…

Звучит глупо, когда мы в такой опасности, и что я хочу сидеть и есть с ней, в общественном месте, как будто все в порядке. Это не в порядке, как она напоминала мне так много раз, и это риск. Это глупый риск ради чего-то столь незначительного. Но для меня это не кажется таким уж незначительным. И тикающие часы того, сколько времени мне осталось с ней, звучат так громко, что я почти отчаянно пытаюсь выцарапать те маленькие моменты, которые могу получить. Даже если рациональная часть меня знает, что это неправильный выбор.

Я должен защищать ее. Это небезопасно.

Это всего лишь завтрак.

Шарлотта вздыхает, проводя рукой по волосам. При дневном свете я вижу оттенок оранжевого в ее блондинке, но мне нравится. Очевидно, что это покраска на скорую руку, но на фоне ярких листьев на деревьях в дальней части парковки мотеля в этом есть что-то очаровательное. Что-то индивидуальное.

Она пристально смотрит на меня мгновение, как будто пытается понять, для чего я это делаю. Я не могу сказать, понимает ли она это или что именно видит на моем лице, но она наконец кивает, снова тяжело вздыхая.

— Ладно, — говорит она, направляясь к машине. — Я бы хотела горячий завтрак, который не был сначала вывален в жиру.

Машина — еще одна проблема, думаю я, когда сажусь и завожу ее. Скоро нам придется ее поменять, не в последнюю очередь потому, что может пойти снег так далеко на севере, как мы забираемся, и Королла может не справиться с ней до конца пути. Я уже чувствую некоторую дрожь и слышу какие-то странные звуки из-за того, как далеко мы на ней проехали — эта машина определенно приближалась к концу своей жизни, прежде чем я ее угнал. Но я не жду с нетерпением реакции Шарлотты, когда она услышит, что мы собираемся совершить крупное угон автомобиля во второй раз.

— Куда мы поедем? — Спрашивает она, когда мы отъезжаем от мотеля. — На завтрак, я имею в виду, — добавляет она, и я пожимаю плечами.

— По дороге из города обязательно будет закусочная. Такие места всегда самые лучшие. Несколько раз, когда я отправлялся в путешествие, они никогда не разочаровывали.

Шарлотта издает тихий хриплый звук удовольствия несколько минут спустя, когда я подъезжаю именно к такой, домашней закусочной с большими окнами, выходящими на виниловые кабинки, и длинной стойкой в глубине помещения.

— Обещаю, будет вкусно. — Говорю я ей, и тень улыбки кривит уголки ее рта.

— Ты не такой, каким я представляла себе человека в мафии. — Говорит она, ее губы сжимаются, словно она пытается сдержать улыбку. Я хочу вытащить ее из нее, увидеть, как она расплывается по ее лицу. Кажется, ее улыбка освещает меня изнутри.

— Что ты имеешь в виду? — Думаю, я уже знаю, но хочу услышать, как она это говорит. Мне нужно ее объяснение.

Шарлотта пожимает плечами, все еще борясь с улыбкой.

— Не знаю. На нашем первом свидании я бы непременно поверила тебе, если бы ты мне рассказал. Дорогая машина, шикарный ужин в ресторане — все это соответствует тому, что я себе представляю. Но это? — Она указывает на закусочную. — Ты предпочел бы ездить на своем Мустанге, а не на Aston Martin. Ты предпочел бы пойти сюда, чем съесть тот приготовленный шеф-поваром ужин. Ты предпочел бы надеть то, что на тебе сейчас, а не тот костюм, который был на тебе. Это не то, чего я ожидала.

— Мне кажется, ты представляешь себе итальянскую мафию. — Ухмыляюсь я. — Хотя моему отцу нравится его элегантность. Но это никогда не работало со мной, Шарлотта.

Она вдыхает, изучая меня, и я вижу, как она думает. Хотел бы я слышать ее мысли в этот момент. Хотел бы я знать, думает ли она, что хотела бы узнать меня получше. Понять, кто я на самом деле.

— Пойдем поедим, Шарлотта. — Говорю я ей мягко, и она кивает, словно вырываясь из задумчивости. — Я голоден, и я уверен, что ты тоже голодна.

Она тянется к двери, открывает ее и выскальзывает на холодный воздух. Я делаю глубокий вдох, когда мы выходим, наполняя легкие его свежестью. Он кажется чистым и свежим, и мне хочется задержаться здесь, вместо того чтобы продолжать путь в Вегас.

В Вегасе есть и другая привлекательность, та, которая мне очень нравилась в прошлом. Это город огней, излишеств и греха, вихрь разврата и излишеств, и там можно получить массу удовольствий. Это место кажется местом вне времени, в своем собственном пограничном пространстве, и я бы с радостью отвез туда Шарлотту, если бы это не было местом, где я ее потеряю.

Здесь она все еще со мной. Здесь все еще кажется, что есть шанс, что мы все еще можем быть вместе, даже если я знаю, что это всего лишь фантазия. Здесь кажется, что есть возможность спрятаться навсегда.

Каждая граница штатов приближает меня к тому факту, что ничто из этого не будет нашей реальностью.

Теплый запах свежеприготовленной еды, дерева, винила и кофе ударяет мне в нос, когда мы заходим в закусочную, маленький колокольчик над дверью звенит, когда я держу ее открытой для Шарлотты. Возле стойки администратора висит рукописная табличка с приглашением сесть, и я с некоторым облегчением замечаю, что закусочная почти пуста. Я прекрасно понимаю, что это был не самый мудрый выбор, и чем меньше людей здесь, чтобы увидеть нас, тем лучше. Я еще не видел своего лица или лица Шарлотты в новостях, когда я включал телевизор ночью в наших номерах мотеля, а это значит, что Брэдли пока держит эту конкретную погоню в тайне, вероятно, по каким-то своим причинам. Но я не хочу, чтобы слишком много людей могли описать нас кому-либо.

Особенно моим братьям.

Однако на данный момент я почти уверен, что они ждут нас в Вегасе. Тот факт, что мы не видели ни намека на них с тех пор, как они выследили нас до того первого мотеля, заставляет меня думать, что Лев узнал о моем контакте и решил затаиться. Это не соответствует тому, что я знаю о моем брате, он любит охоту, погоню, любит дразнить, мучить и играть со своей едой. Но возможно, эти указания исходили от моего отца, которого Лев не ослушался бы, даже если бы он не согласился.

Шарлотта напряженно оглядывается, пока мы идем к одной из кабинок. Но я вижу, как она расслабляется мгновение спустя, когда мы садимся, и женщина подходит, чтобы принести нам меню, с кофейником в руках.

— Кофе вам обоим? — Спрашивает она, и я киваю в то же время, что и Шарлотта. — Сливки?

— Пожалуйста, — говорим мы оба в унисон, и я вижу, как Шарлотта впивается зубами в нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться.

Эта улыбка все еще дрожит в уголках ее губ, когда официантка уходит, и Шарлотта смотрит вниз на меню. Она пытается не расстраиваться из-за того, что мы это делаем, потому что она, как и я, знает, что это плохая идея, но она колеблется.

Я рискую и протягиваю руку, чтобы коснуться ее руки.

— Нам это было нужно, — тихо говорю я. — Мне это было нужно.

Шарлотта резко поднимает глаза, но не убирает руку.

— Зачем? — Просто спрашивает она. — Зачем эта поездка на озеро? Зачем это? Зачем тебе нужно что-то еще, кроме как добраться до Вегаса и получить то, что тебе нужно, чтобы очистить наши личности, чтобы ты мог начать все сначала? Это то, чего ты всегда хотел, верно? Или, по крайней мере, то, чего ты хотел долгое время.

Я слышу след горечи в ее голосе. Она все еще злится на меня, и я не могу ее винить. Но, черт возьми, чего бы я не отдал, чтобы услышать, как она говорит со мной так, как она говорила до всего этого, когда она еще не знала, кто я такой.

— Это не то, что я хотел сделать. Это не то, что я планировал. — Я постукиваю пальцами другой руки по ламинированному меню, мой живот урчит, когда я смотрю на список предлагаемых блюд. Как бы я ни был против быстрой еды в дороге, что-то горячее, что мы должны сесть, чтобы съесть, кажется невероятным.

Шарлотта на мгновение замолкает, закусывая нижнюю губу, глядя в окно, как будто она что-то решает.

— Хорошо, — наконец медленно говорит она. — Тогда расскажи мне, как ты это планировал.