Беспощадные клятвы

11

АША

Я не уверена, что когда-либо встречала мужчину, которому удавалось бы одновременно выводить меня из себя и возбуждать, как это делает Финн, и который, похоже, обладал бы сверхъестественной способностью одновременно искренне нравиться мне. Мне казалось, что я должна была уйти, потому что, если бы я этого не сделала, я бы захотела остаться и продолжить с ним разговор. Я могла бы сказать то, что ему не нужно знать. Рассказала ему о себе то, о чем не говорила ни с кем, даже с Николаем.

У нас бы ничего не вышло, напоминаю я себе, возвращаясь к своей квартире. У Финна нет ни одной уступчивой кости в теле, и я не собираюсь позволять ему иметь такую власть надо мной, какую он имел бы, если бы я поддалась его желаниям. Одно его присутствие рядом ставит под угрозу жизнь, которую я тщательно выстраивала для себя, и я начинаю жалеть, что вообще не отказалась от этой работы, и не только по этой причине.

Но деньги, это хорошие. Более чем хорошие. К тому времени, как я закончу с этим делом, у меня будет достаточно средств, чтобы принять решения, которые до этого казались мне годами ожидания. Я могу остаться в "Пепельной розе", пока не буду готова уйти, а потом просто уехать. С этого момента я могу строить свою жизнь так, как захочу.

Финн никуда не вписывается. Если бы он был другим человеком, я бы просто позволила ему отвезти меня домой, а затем выкинуть его из головы, но он не такой. Он — странная смесь раздражающего, привлекательного и интригующего одновременно. Я знаю, что если я позволю себе еще больше захотеть его, то это только усложнит мою жизнь.

Я наконец-то забыла Николая. А до него…

Я стиснула зубы, прогоняя болезненные воспоминания. Дважды разбитого сердца было достаточно. Третий раз не поможет, он может просто убить меня. Вместо этого я заставляю себя сосредоточиться на предстоящей работе, на шагах, которые наметил для меня Финн. Связаться с Матвеем не составит труда, я могу взять его номер в клубе, и я не сомневаюсь, что он захочет меня увидеть. Николай уже рассказал мне, что Матвей связался с клубом после того, как его выгнали, просил поговорить со мной наедине, увидеть меня снова, требовал, чтобы ему разрешили вернуться для еще одного сеанса со мной. Николай, конечно, отказал ему, и у меня есть ощущение, что Матвей будет еще больше рад провести ночь со мной вне правил и ограничений клуба.

При этой мысли по позвоночнику пробегает дрожь. Финн сказал, что будет меня оберегать, напоминаю я себе, но не знаю, понимает ли Финн, насколько опасен Матвей. Я думаю, не стоило ли мне рассказать Финну о том, что сделал Матвей, не стоило ли рассказать о случившемся подробнее, чем просто сказать, что он вышел за рамки дозволенного и что он напугал меня. Но если Финн и короли расследуют деятельность Матвея в городе, они наверняка знают, что он за человек.

Финн сказал, чтобы я не ждала долго. Я работаю сегодня вечером, а потом отдыхаю следующие два дня. Мой желудок сжимается при мысли о том, что сегодня вечером я узнаю номер Матвея и позвоню ему, но я говорю себе, что нет смысла откладывать это. Чем раньше все начнется, тем быстрее все закончится.

Мне трудно сосредоточиться на работе, но я заставляю себя это делать, не желая, чтобы кто-то из моих клиентов или, не дай бог, Николай, понял, что что-то не так. Меньше всего мне сейчас хочется иметь дело с вопросами от Николая.

Узнать номер достаточно просто. Сегодня в приемной работает Кэлли, и я говорю ей, что мне нужно просмотреть дело клиента. Я нахожу Матвея Котова за считанные секунды, он помечен как ограниченный в доступе, повторное обращение запрещено, и записываю номер, который он дал.

Легко. Самое сложное — довести дело до конца, что и произошло. Сидя на кровати несколько часов спустя, с влажными волосами, распущенными по плечам после душа, закутанная в свой любимый хорошо поношенный мягкий халат, я смотрю на липкую записку, на которой написала номер, и на свой мобильный телефон и делаю глубокий вдох.

Финн обещал мне защиту. Я повторяю это в голове, когда беру телефон, сглатывая страх, который застыл в глубине моего живота, воспоминания о том, как все прошло той ночью в "Пепельной розе", все еще присутствуют в моем сознании. Безопаснее всего было бы сбросить номер и сказать Финну, что я передумала работать. Но за то, что он предлагает…

Я набираю номер, не успев остановиться, и жду, пока Матвей ответит.

— Алло? — Его голос глубокий, с густым акцентом, и на мгновение я не могу говорить, вспоминая, как этот голос звучал, насмехаясь надо мной в комнате в "Розе".

— Это Аша, — говорю я как можно увереннее, не желая, чтобы он услышал дрожь за этими словами. — Из…

— Я помню тебя. — Даже в этих словах прозвучал намек на угрозу. — Твой босс отказался позволить мне увидеть тебя снова. Он сказал тебе, что я звонил?

— Сказал. И про отказ. — Я тяжело сглатываю, отчаянно пытаясь удержать верх в этом деле. — Я звоню, чтобы договориться с тобой наедине.

— О? — Матвей произносит это почти с сарказмом. — Действуешь за спиной своего босса, да? И я полагаю, ты собираешься взять с меня больше, чем взяли бы в "Розе", за удовольствие от твоей частной компании? — Он усмехается. — Шлюхи так предсказуемы.

Мне приходится сдерживать каждый едкий выпад, который я хочу произнести в ответ, чтобы сохранить приятный голос, не обращать внимания на это абсолютное дерьмо, которое, как я знаю, является лишь началом того, с чем мне придется иметь дело, когда дело дойдет до этого мужчины.

— Нет, на самом деле я не планировала брать больше, чем моя обычная плата. Я подумала, что ты предпочтешь продолжить это соглашение вне ограничений "Розы". — На последнем слове мой голос напрягается, и холодный страх пробирается по позвоночнику. Я ненадолго закрываю глаза, радуясь, что этот разговор происходит по телефону, а не при личной встрече.

— О, я бы очень хотел этого, Девочка. — Голос Матвея теперь звучит как низкое, опасное мурлыканье, в нем явно слышится удовольствие. — Ты понимаешь, что будешь делать то, что я захочу, да? Я не из тех, кто любит подчиняться женским удовольствиям. Мы продолжим с того места, на котором остановились, когда нас так грубо прервали.

Я знаю, что он хочет сказать. И я знаю, что он не собирается рассматривать идеи о правилах и стоп-словах. Если все зайдет слишком далеко, мне придется полагаться на защиту Финна, чтобы сохранить себя хотя бы живой.

Именно тогда я понимаю, что мне нужно, чтобы Финн послал кого-то, кроме себя, прикрывать мою спину. Профессионал или нет, но Финн испытывает ко мне чувства, выходящие за рамки этой работы, и я не могу доверять ему в том, что он не позволит этим чувствам встать на пути моих. Мы должны сделать это отдельно, как бы трудно мне ни было убедить его в этом.

— Думаю, я хорошо понимаю, чего ты хочешь, — говорю я Матвею ровным голосом. — Когда бы ты хотел встретиться? И где? Следующие два вечера у меня свободны, если тебя это устроит…

— Нетерпеливый котик, не так ли? Так хочется, чтобы моя твердая рука поставила тебя на место. — Его голос густеет, наполняясь возбужденным вожделением, от которого у меня мурашки по коже. — Тогда завтра вечером. В более уединенном месте. Я пришлю тебе адрес.

Я тяжело сглатываю, киваю, но потом вспоминаю, что он меня не видит.

— Тогда завтра вечером. Я жду деньги вперед, как и в" Розе", — напомнила я ему. — И я возьму с собой человека. Телохранителя.

Матвей фыркнул.

— Если тебе от этого легче, то, конечно, девонька. И не волнуйся. Ты увидишь свой конверт с деньгами раньше, чем я прикоснусь к тебе. Я знаю, как платить своим шлюхам.

— Тогда завтра в десять вечера. — Сердце замирает в горле, меня тошнит, но я напоминаю себе о вознаграждении. Об абсолютной свободе, которой я смогу наслаждаться, если больше не будет причин беспокоиться о деньгах. — Тогда до встречи.

— До встречи, Девочка.

Телефон отключается, но последние слова повисают в воздухе, наполненные предчувствием. Я не знаю, смеяться мне или плакать, я ужасно боюсь снова встретиться с ним, но это почти смешно, как легко это было сделать, как этот человек настолько чертовски полон себя, что даже не подумал о том, что мой телохранитель может быть кем-то, кто шпионит за ним… или использует меня, чтобы шпионить. Я понимаю, что имел в виду Николай, когда назвал Матвея безрассудным, но он также самонадеян и явно считает себя непобедимым.

В городе, где всем заправляют такие люди, как Николай и Тео, это не очень разумно.

Мне все еще нужно поговорить с Финном. Я подумываю написать ему сообщение, чтобы избежать сложностей, которые могут возникнуть, когда я услышу его голос, и того, что я буду чувствовать прямо сейчас, но то, что последует дальше, должно быть ясным.

— Аша. — Его густой голос раздается в трубке после первого звонка. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, стараясь не замечать, как дрожь желания сменяет страх, который я испытывала раньше, как только услышала голос Финна.

Какая-то часть меня хочет, чтобы он был рядом, пока я с Матвеем. Эта часть будет чувствовать себя в большей безопасности, и именно поэтому это должен быть кто-то другой.

— Я позвонила Матвею. Завтра в десять вечера. Он пришлет мне адрес. И я сказала ему, что со мной будет охранник.

— Хорошо. — Финн делает паузу. — Никаких проблем? Ничего…

— Кроме его общего отношения? — Я сильнее впиваюсь зубами в губу. — Нет, ничего особенного. Но Финн…

— Да? — Его голос становится мягче, тише, и я закрываю глаза. Я представляю, как он сейчас лежит в кровати рядом со мной, и этот голос журчит совсем рядом. У меня внезапно возникает боль, которой я не испытывала уже много лет, потребность почувствовать широкие, сильные руки вокруг себя, грудь, к которой можно прижаться, плечо, в которое можно уткнуться лицом, кого-то, кто поможет вынести тяжесть того, что я чувствую. С Николаем у меня такого не было. Он всегда держал часть себя отдельно, как я и ожидала. Это было…

Дольше, чем я хочу вспомнить. Достаточно долго, чтобы я не хотела снова впускать в себя эту потребность.

— Тебе нужно послать кого-то другого в качестве охранника, — медленно говорю я. — Не тебя. Кто-то другой может пойти со мной, кто-то, кому ты доверяешь.

— Аша…

— Нет. Я не буду спорить. Это должен быть не ты.

Наступает долгое молчание, а когда Финн снова заговаривает, я слышу в его голосе слабые нотки обиды и растерянности.

— Почему?

— Я не хочу говорить об этом. Но выбери кого-нибудь другого. Уверена, у тебя полно людей, способных присмотреть за спиной одной шлюхи, пока она будет собирать для тебя информацию.

Я почти чувствую его шок, излучаемый через телефон, пока он впитывает мои слова.

— Аша, я…

— Завтра в десять вечера. Я сообщу тебе адрес, как только Матвей пришлет его мне. Мы можем встретиться…

— Я тоже пришлю тебе адрес. — Голос Финна ровный, далекий, как будто он думает о чем-то другом. — Мы договоримся завтра.

— Просто помни, что я сказала…

— Я слышал тебя, Аша. — Он делает глубокий, медленный вдох. — Спокойной ночи.

Он вешает трубку раньше меня, и я долго сижу, глядя на свой телефон.

У меня такое чувство, что это будет бессонная ночь.

Я просыпаюсь раздраженной и плохо отдохнувшей, задаваясь вопросом, как мне пережить эту ночь с Матвеем, не дав волю эмоциям, как бы я ни была на взводе.

В середине дня я получаю сообщение от Матвея с адресом возле реки. Я отправляю его Финну, который отвечает только другим адресом, и не получаю ответа, когда я спрашиваю его, в каком именно месте я его встречу. Остается остаток дня, тревога за вечер не дает мне сделать ничего, кроме уборки квартиры, чтобы хоть как-то занять руки, и выбора, что надеть на предстоящий вечер.

Матвей захочет, чтобы я была в нижнем белье, я уверена, в чем-то, что кажется более мягким, более покорным, а не в коже и латексе, которые я предпочитаю и в которых чувствую себя наиболее сексуальной. Я выбираю пару бледно-розовых кружевных трусиков и подходящий бюстгальтер-балконет, накидываю на них черное платье из ребристого хлопка, которое доходит до середины бедра и выгодно демонстрирует мою грудь. Я завиваю волосы, делаю легкий макияж, выбирая розовую помаду вместо обычной красной, и вызываю такси по адресу, который дал мне Финн.

Когда машина подъезжает к дому, я вижу, что это гараж механика, внутри припаркованы мотоциклы, а на стоянке их еще больше. Я поворачиваю голову в поисках того, кто меня встречает, и тут вижу Финна, прислонившегося к своему байку прямо перед входной дверью.

Он просто хочет познакомить меня с тем, кого отправил со мной, говорю я себе, но, выходя из машины и щелкая каблуками по неровному асфальту, я вижу твердую челюсть Финна и знаю, что сейчас прозвучит из его уст, еще до того, как я подойду достаточно близко, чтобы это услышать.

Я узнаю мужчину, который собирается спорить со мной, когда вижу его.

— Кого ты со мной посылаешь? — Резко спрашиваю я, как только оказываюсь перед ним на тускло освещенной парковке. Я вижу, как его взгляд скользит по моему платью, прежде чем он успевает остановить себя, на мгновение задерживается на моей груди, затем опускается к ногам, потом к туфлям на каблуках, а затем быстро возвращается к моему лицу.

Прежде чем я успеваю остановить себя, моя рука вырывается и хватает его за подбородок, когда я подхожу чуть ближе, слишком близко, чтобы он мог снова посмотреть на меня сверху вниз.

— Посмотри на меня, — шиплю я на него. Трепет, который я испытываю по поводу предстоящей ночи, перерастает в гнев из-за уверенности в том, что Финн сам принимает решения о моей защите сегодня. — Что ты там говорил о профессионализме?

Голубой взгляд Финна задерживается на мне, и в нем есть что-то другое, что-то жесткое и опасное, что вызывает совершенно иную дрожь в моем позвоночнике. Он долго смотрит на меня, его грудь вздымается и опускается от глубоких вдохов, когда мои пальцы сжимают его челюсть, и я чувствую, как между нами нарастает напряжение.

— Если бы я не был профессионалом, девочка, — пробормотал он, — ты бы сейчас перегибалась через этот мотоцикл, с этим красивым платьем на талии. Я никогда раньше не думал о том, чтобы отшлепать женщину, но я подумаю об этом, чтобы преподать тебе урок, когда ты будешь указывать мне, как делать мою работу.

Внезапный жар охватил меня, обжигая кожу и скапливаясь между бедер, а мой живот сжался от яростного и неожиданного возбуждения.

— Я не позволяю мужчинам разговаривать со мной в таком тоне, — шиплю я, и его рука поднимается и хватает меня за запястье, отводя мою хватку от своего подбородка.

— Только если они тебе не платят, верно? — Его голубые глаза прищурены. — А иногда даже и нет.

— Вот почему ты не можешь быть тем, кто пойдет со мной сегодня вечером. — Я смотрю на него. — Ты действительно думаешь…

— Я еще даже ничего не сказал об этом. — Его губы плотно сжаты. — Ты много предполагаешь, Аша.

— Разве я не права? — Я насмехаюсь, глядя на него. Его рука все еще сжимает мое запястье, широкая и грубая по отношению к моей нежной коже, и я не должна быть возбуждена этим. Но мой пульс бьется в горле, и мне вдруг кажется, что мне не хватает воздуха. — Скажи мне, что тот, кто идет со мной сегодня вечером, сейчас выйдет отсюда.

Финн тяжело сглатывает.

— Ты не ошибаешься, — признает он. — Я поставил тебя в такое положение, Аша. Я не чувствую себя вправе не защищать тебя…

— Я сказала тебе, чего я хочу! Ты высокомерный… высокомерный сукин сын, это меня защищают, и я…

Мой голос нарастает, заполняя всю площадку, и его вторая рука внезапно поднимается, закрывая мне рот. На одну короткую секунду я вижу, как он кружит меня, прижимает к мотоциклу, а его рука сменяется губами, и я хочу этого. Боже, я хочу узнать, каково это, когда он целует меня.

— Говори тише, девочка, — рычит он. — Это наша территория, но это не значит, что я хочу, чтобы о наших делах кричали все, кому не лень.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и киваю. Сердце все еще бешено колотится в груди, и я слышу звонкий ирландский говор, называющий меня леди, его руку, закрывающую мне рот, его аромат кедра и пряностей, наполняющий мой нос. Я почти дрожу от желания, и это как-то неправильно — идти к Матвею с таким вожделением к Финну.

— Нам нужно держаться друг от друга на расстоянии, — шепчу я. — Вот почему. То, что происходит сейчас…

Он резко выдыхает.

— Профессионально.

— Это не профессионально. — Я должна отстраниться от него, выскользнуть из его хватки. Я должна злиться, что меня прижали к мотоциклу, что мускулистое тело Финна прижимается к моему, возвышается надо мной, загораживая меня. Но я не злюсь. Я представляю, что он только что сказал, каково это, когда он перегибает меня через мотоцикл на этой стоянке, на виду у всех, кто проезжает мимо, задирает мою юбку, когда он делает толчок…

Меня пробирает дрожь, и я вижу, как слабая ухмылка кривит губы Финна. Он знает, что это со мной делает, и это его чертовски забавляет.

А меня злит.

Я отворачиваюсь от него, отпихивая его назад, чтобы не попасть в поле его зрения. Он отпускает меня, чего я не могу сказать о некоторых других мужчинах, но я не собираюсь спускать все на тормозах из-за того, что он сделал минимум.

— Ты действительно хочешь присутствовать при том, как я трахаюсь с другим мужчиной? — Я дразню его, сузив глаза. — Ты действительно хочешь это услышать? Быть рядом, зная, что это происходит?

Финн делает паузу, его взгляд ловит мой с внезапной неуверенностью, к которой я не была готова. Он поднимает руку, останавливаясь на полпути, прежде чем провести ею по своим и без того беспорядочным медным волосам.

— Я слышал, что эскорт не всегда трахает своих клиентов, — наконец говорит он, медленно, словно вспоминая информацию, полученную откуда-то еще. — Иногда дело в отсутствии удовлетворения или еще в чем-то. Или что они должны сами себя разрядить. Это из-за того, что они не могут тебя трахнуть.

Его голос понижается, богатый акцент усиливается, а глаза сужаются.

— Я не могу представить, чтобы меня возбуждало то, что я не могу тебя трахнуть, — пробормотал он, снова окидывая меня взглядом, словно желая еще раз взглянуть на то, что стоит перед ним. — Не то, что я могу себе представить. Даже наоборот.

Финн делает шаг ближе ко мне, почти загораживая тусклый свет, его руки трутся о бока бедер, как будто пытаясь не прикасаться ко мне.

— Хочешь знать, что было бы непрофессионально, Аша? Сказать тебе прямо сейчас, как чертовски сильно я хотел тебя трахнуть. Как я не переставал думать об этом с тех пор, как ушел из "Розы" после того гребаного оргазма, который ты мне подарила. И сейчас это все, чего я хочу.

Я чувствую, как начинаю дрожать. Я тоже этого хочу. Что-то в этом мужчине чертовски магнетическое, словно он притягивает меня к себе словом, прикосновением, просто находясь рядом. Мне нужно, чтобы он был как можно дальше от меня, пока он не втянул меня в неприятности, в которые я не хочу попасть снова, но, похоже, этого не произойдет.

Только если я не уйду с этой работы, а у меня есть две причины, по которым я не могу этого сделать. Не только деньги, но и то, что теперь, когда у меня появились планы с Матвеем, он так просто это не оставит. Я буду в большей опасности, если заступлюсь за него, чем если пойду с планом одна.

Я наклоняю подбородок, чтобы посмотреть на Финна, отчаянно пытаясь разрядить напряжение, пока это не вышло из-под нашего контроля.

— Матвею не нужна домина, — бормочу я, удерживая его взгляд, чтобы сообщить новость, которую Финн явно не уловил. — Ему нужен сабмиссив. Именно этого он хотел в ту ночь, когда пришел в "Розу". Он и сейчас этого хочет. И он определенно собирается трахнуть меня сегодня, Финн. Это будет меньшее из того, что он со мной сделает.

Последние слова я произношу шепотом, несмотря на все мои старания. Я знаю, что Финн слышит намек на страх, дрожь, которая пробегает в них, и я тяжело сглатываю.

— Ты не должен быть единственным, кто идет с нами, — бормочу я, и его челюсть сжимается.

— Черта с два. — Он проводит рукой по бороде и делает глубокий, медленный вдох. — Может, это было не совсем правильное решение. Может, нам стоит отказаться от этого?

Я горько смеюсь.

— Сейчас мы не можем этого сделать, Финн. Планы с Матвеем составлены. Думаешь, он не придет и не найдет меня, если я его заставлю гоняться за собой? Николай уже сказал ему нет, и ему пришлось это проглотить. Думаешь, он будет терпеть, когда ему прямо говорит нет шлюха, которая его уже достала?

— Лучше бы ты себя так не называла. — Финн протягивает руку, как будто собирается коснуться моего лица и притянуть меня ближе к себе, но я отступаю назад, мои каблуки неуверенно ступают по тротуару.

— Почему бы и нет? Я высококлассный эскорт в "Розе", но сейчас я стою на парковке в гараже, ожидая выезда на вызов. Ты заплатил мне за секс, как и он, как и многие другие мужчины в ближайшие недели. Я такая, какая есть, Финн. Если ты не можешь с этим смириться, то тебе точно не стоит прикрывать мою спину. — Хотела бы я сказать, что не должна. Я смотрю на него, ожидая, что он отступит, но он не отступает.

— Вызови такси, — говорит он наконец. — Я поеду за тобой на мотоцикле по этому адресу. Но я больше никого с тобой не пошлю, Аша. Или я, или никто. Если с тобой что-то случится, а меня не будет рядом, чтобы справиться с этим…

Он прерывается, его челюсть крепко сжимается, а в голубых глазах появляется внезапный блеск, который не имеет смысла. Он не знает меня достаточно хорошо для этого. Но я вижу решимость на его лице и понимаю, что он не собирается принимать отказ.

— Ладно, — выдыхаю я, отворачиваясь от него. Я все еще пульсирую от острого осознания того, как близко он был, мои кружевные трусики прилипли к влаге между бедер. Я медленно вдыхаю, пытаясь отогнать эту мысль, пока делаю запрос на Uber. Это, по крайней мере, должно предотвратить дальнейшее развитие событий между нами в ближайшие десять минут, пока такси не приедет.

Оглянувшись на него, я понимаю, что он тоже отдалился от меня. Он стоит ко мне спиной, одна его рука лежит на сиденье мотоцикла, и в этот момент я думаю, что отдала бы почти все, чтобы увидеть выражение его лица, попытаться понять, о чем он думает.

И в то же время я знаю, что будет лучше, если я этого не сделаю.

Раздается звук подъезжающего автомобиля, и Финн поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его челюсть все еще сжата.

— Я поеду за тобой, — это все, что он говорит.

Все остальное, что мы могли бы сказать, заглушается звуком мотора его мотоцикла, ревущего в теплом ночном воздухе.