Беспощадные клятвы

6

ФИНН

Прошло два дня, а я все еще думаю о девушке из "Пепельной розы". Никому другому я бы об этом не рассказал. Аллан и Флинн, особенно Флинн, никогда бы не дали мне договорить до конца, и нет никого, кому бы я рассказал, что увидел девушку по найму в эксклюзивном секс-клубе и не могу выбросить ее из головы.

Я точно никому не скажу, что вернулся домой и снова дрочил, думая о том, какой вкус может иметь ее сладкая киска на моих губах, или что с тех пор каждый раз, когда я обхватываю рукой свой член, она попадает в мои мысли, как бы я ни старался думать о чем-то другом. Обычно я дрочу раз в ночь или раз в пару ночей, чтобы снять напряжение и сосредоточиться, но за последние пару дней я напрягался чаще, чем за последние годы. Практически каждый раз, когда она всплывает в моей голове, а это чаще, чем следовало бы, учитывая, что я никогда ее больше не увижу.

Мне незачем. Я не могу позволить себе членство, и я не думаю, что Флинн получит еще один гостевой пропуск. Даже если мне удастся задействовать какие-то незначительные связи, чтобы попасть внутрь, я не смогу позволить себе ее. Она останется такой, какая она есть сейчас, недостижимой фантазией, а значит, думать о ней — пустая трата времени.

Если бы только я не кончал так чертовски сильно каждый раз. Дрочить никогда не бывает так же хорошо, как трахаться, но думать о ней во время этого… чертовски близко. Что только заставляет меня удивляться еще больше…

Хватит, О'Салливан, говорю я себе, паркуя мотоцикл перед зданием и готовясь к очередной встрече. На ней будет присутствовать Николай, как часть перемирия между его семьей и семьей Тео, поскольку сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить, что делать с русским, который лезет на территорию, пытаясь сделать себе имя.

Матвей Котов. Даже по имени он звучит как мелкое дерьмо, думаю я про себя, засовывая ключи в карман и шагая к лифту, на ходу снимая кожаную куртку. К сожалению, после пребывания в "Пепельной розе" мысли о нем заставляют меня думать и о той женщине на сцене, и мысли о них вместе вызывают непонятный, запутанный поток гнева и возбуждения, который пульсирует во мне с одинаковой силой.

Перестань быть таким чертовым идиотом. У меня нет причин злиться на него за то, что он прикоснулся к ней. Она была призом в этой чертовой игре в покер, и он выиграл — неудивительно, потому что, судя по тому, что я видел, когда не пялился на темноволосую женщину, у него была железная концентрация и чертовски хорошее покерное лицо. И то, и другое, кстати, полезно знать, когда нужно обсудить с другими королями и Николаем, как нам помешать ему стать настоящей проблемой.

Что не поможет, так это мысли о ней или злость из-за того, что он смог отвести ее наверх, а я нет, как будто у меня есть право чувствовать себя собственником по отношению к ней.

Когда я прихожу, Николай уже сидит за столом вместе с несколькими другими королями, а некоторые места еще не заняты. Он кивает мне, когда я сажусь, чтобы пригласить Тео на конференцию, и я задаюсь вопросом, заметил ли он меня в клубе в прошлые выходные. Есть ли какой-то протокол, запрещающий что-то говорить? Задаюсь вопросом я, выводя на экран видеозвонок. Я не знаю, как это работает, у меня нет привычки покупать женщин или лично знать людей, с которыми я мог бы обменяться подобными словами. До этой ночи я бывал только в обычных стрип-клубах. Ничего похожего на "Розу".

— Нам нужно поговорить о Матвее Котове, — без обиняков заявляет Николай, как только все рассаживаются, а Тео присутствует при разговоре. — В этом городе много преступных организаций и банд низкого уровня, и я надеялся, что он просто один из них, временами раздражает, но беспокоиться не о чем. Однако у меня есть основания полагать, что со временем он может стать настоящей угрозой, и он стремится к этому. Я думаю, нам нужно уделять больше внимания тому, что он делает, собирать информацию, может быть, даже поручить кому-то из наших людей низшего звена проникнуть внутрь. У меня есть чутье, и оно нехорошее.

— Не мне оспаривать твое чутье — сухо говорит Тео тоном, который говорит о том, что, хотя проблемы между ним и Николаем, возможно, уже решены, они еще не полностью похоронены. — Но я также не склонен игнорировать твое впечатление об этом человеке.

— Я думаю, что его амбиции превосходят его возможности, — категорично заявляет Николай. — И я думаю, что он попытается найти способ расширить эту сферу влияния настолько, насколько сможет, прежде чем кто-то положит этому конец. Нам нужно найти способ сдержать это как можно скорее.

— Не могу не согласиться, — говорит Тео, задумчиво откидываясь в кресле. — Если ситуация начнет выходить из-под контроля, Финн, я вернусь и возьму все в свои руки. Но пока, я думаю, ты сможешь справиться с этим, хорошо?

Я киваю.

— Вообще-то… — Я поджимаю губы, размышляя. — У меня есть идея. Если тебя это устраивает, я бы хотел проверить ее и вернуться к тебе, если она действительно имеет тот потенциал, о котором я думаю.

По столу прокатывается негромкое бормотание, я знаю, что большинство присутствующих мужчин не будут в восторге от того, что я позволю себе выдать какую-то идею без предварительного обсуждения с ними, но в конце концов одобрение Тео, это все, что мне действительно нужно. Все остальное, это просто поддержание мира.

Я думаю о том, что женщина из "Пепельной розы" может мне что-то рассказать.

В глубине души я знаю, что ищу причину, чтобы увидеть ее снова. Бизнес — единственный способ попасть туда или провести с ней время. И в глубине души я с такой же уверенностью понимаю, что это абсолютное безумие, что я так зациклен на девушке, которую видел всего лишь часть ночи и чье имя мне неизвестно.

Черт, даже если бы я пришел к ней в клуб, я бы не знал ее настоящего имени. Я знаю достаточно, чтобы понять, как это работает. Но я помню, как Матвей ушел с ней, а я знаю, как работают такие высокомерные мужчины. Он мог разевать рот в той комнате, хвастаться перед ней, полагая, что ничего из этого не выйдет за пределы клуба. Может быть, даже предполагая, что ей не нравится Николай, что она возмущена работой на него. Неизвестно, что могло быть сказано в той комнате. И если у меня будет возможность поговорить с ней, я, возможно, смогу получить какую-то информацию. В зависимости от того, как Матвей с ней обращался, она может даже захотеть дать мне что-то, что может ему навредить.

Если он ей действительно не нравится, я смогу заставить ее работать на нас. Посылать людей, чтобы они проникли в организацию и следили за ней, это одно дело: так можно собрать информацию, подсмотреть что-то, но это медленное и опасное дело.

Положить в его постель того, кому мы можем доверять, — совсем другое дело.

Я снова ощущаю острый приступ ревности, даже когда думаю об этом, этот горящий уголек гнева в глубине моего нутра при мысли о его руках на ней, на любом мужчине, не на мне, но особенно на нем, и я так же быстро подавляю его. Не знаю, что за чары эта женщина накладывает на мужчин, чтобы мне хотелось ударить любого, кто приблизится к ней, но это совершенно нелепо. Я умнее, чем она, и если я собираюсь провернуть это дело, то должен вести себя соответственно.

Если это сработает, я знаю, Тео будет впечатлен.

— Я доверяю твоему мнению, Финн, — говорит Тео, пресекая ворчание за столом. — Если ты считаешь, что твоя идея заслуживает внимания, то следуй ее примеру и дай мне знать, если она сработает.

Я киваю.

— Я ценю твое доверие. — Я ценю его больше, чем могу выразить, особенно здесь. — Я довольно быстро узнаю, будет ли все так, как я надеюсь.

Когда встреча заканчивается, после обсуждения перемещений Матвея по городу и некоторых других дел, я жду, пока короли уйдут, прежде чем взглянуть на Николая, который заканчивает разговор с Тео.

— У меня к тебе просьба, если ты не возражаешь, — говорю я ему, стараясь, чтобы неловкость моей просьбы не проявилась в моем тоне.

Николай смотрит на меня, когда Тео заканчивает разговор.

— Что случилось?

— Я был в "Пепельной розе" несколько ночей назад. У меня есть друг, у которого был один из тех гостевых пропусков, которые ты время от времени раздаешь. — Я провел рукой по волосам. Неловко просить о входе в секс-клуб, независимо от причины. — Мне было интересно…

Николай ухмыляется.

— Хочешь снова попасть внутрь? Полагаю, ты не можешь позволить себе полное членство.

Он говорит это не то, чтобы как придурок, скорее как констатация очевидного. Я не обижаюсь, никто не может позволить себе членство в этом заведении, если только он не очень богат, но я чувствую, как по моей шее ползет жар, когда я киваю. Часть меня хочет просто пойти вперед и сказать, почему я хочу зайти, но я сдерживаюсь.

Тео оказал мне чертовски большое доверие, поручив присматривать за его местом и вести дела, пока он в Дублине с Марикой. Я хочу доказать, что достоин этого доверия, что он не ошибся. Погоня за тупиком вместо того, чтобы действовать более традиционным способом, на мой взгляд, не лучший способ заслужить это доверие, если оно окажется пустым. Но если я прав, и женщина сможет помочь, он будет доволен. Если же я ошибаюсь, то это не имеет значения, и я могу забыть об этом. А это значит, что Николай будет продолжать думать, что я просто хочу провести ночь в клубе, чтобы перепихнуться.

— Девочки дорогие. — Николай поднимает бровь. — Я не пытаюсь тебя оскорбить. Просто хочу сказать, что вход в клуб не гарантирует тебе сеанс с кем-то. Ты должен сам это понять. Или… — он пожимает плечами. — Выпей и насладись пейзажем, я полагаю. Только не приставай к девушкам. Не то чтобы ты стал приставать, — добавляет он. — Но стоит сказать.

— Конечно. — Я жду мгновение, прежде чем он кивает.

— Я дам тебе пропуск на три ночи, — говорит он наконец. — Может быть, это поможет мне вернуть немного больше доброй воли Тео, если я откажусь от членского взноса для тебя на несколько ночей. Уверен, ты это заслужил. — Он ухмыляется и подмигивает мне, затем собирает свои вещи, оставляя меня одного в комнате для совещаний.

Мне требуется некоторое время, чтобы избавиться от смущения, в общем-то, всю дорогу домой. Я говорю себе, что это работа и что неважно, что думает Николай, лишь бы я успешно справился со своей миссией. Если эта женщина сможет помочь, это даже спасет несколько жизней, нам не придется посылать наших людей в потенциально опасную ситуацию, чтобы притвориться частью организации.

У меня нет никаких планов на вечер, поэтому, вернувшись домой, я принимаю душ и решаю после ужина отправиться в "Пепельную розу". Я должен как можно скорее последовать поставленной задаче, говорю я себе, одеваясь. Ничего общего с желанием увидеть ее.

Давно я так тщательно не обманывал себя.

По правде говоря, я трачу больше времени на подготовку к выходу в "Пепельную розу", чем следовало бы. Я никогда не был тем, кто надевает костюм куда-либо, кроме свадьбы или похорон, да и то в зависимости от того, для кого эти похороны предназначены, поэтому вместо этого я надеваю темные джинсы, светло-серую футболку и накидываю кожаную куртку, пропуская через волосы горсть какого-то порошкообразного средства для волос, которым я редко пользуюсь, чтобы придать им некую беспорядочную текстуру. Я подстригаю бороду, чтобы она была короткой и аккуратной, трижды проверяя свой внешний вид, а затем качаю головой на свое отражение в зеркале.

— Ты же не на свидание идешь, придурок, — рычу я и отворачиваюсь, хватая ключи с тумбочки у двери и направляясь к выходу.

Клуб "Пепельная роза" отличается от всех других мест, где я бывал. Здесь нет очереди, чтобы попасть внутрь, нет толпы внутри, нет громкой музыки, выплескивающейся на тротуары. У входа стоят два огромных вышибалы, которые записывают мое имя, передают его кому-то внутри, а потом кивают.

— Проходите, мистер О'Салливан.

Я вхожу через тяжелую деревянную дверь, иду по широкому коридору со сверкающим деревянным полом к столу в стиле хостесс, расположенному в конце коридора перед вторым рядом двойных дверей, что очень напоминает гостиничный вестибюль и стойку консьержа.

— Мистер О'Салливан? — Спрашивает меня стоящая за стойкой симпатичная блондинка, одетая скорее в деловой костюм, чем в нижнее белье, если не считать кружевного бюстье под блейзером. Когда я киваю, она вежливо улыбается. У вас есть пропуск на три ночи в "Пепельную розу". Пожалуйста, регистрируйтесь здесь каждый вечер, когда вы решите посетить нас. К вашему пропуску, как всегда, прилагаются два бесплатных напитка. Если вы хотите заказать сеанс с одной из наших девушек, вы можете обратиться ко мне или Дане на главном этаже.

— Мне интересно… — Я прочистил горло, размышляя, не дурные ли это манеры, не знать имени девушки, с которой я хочу провести сеанс. Но откуда мне знать? У них же не вывешено меню.

Она улыбается мне и протягивает кожаный фолиант.

— Вот. Можете присесть вон там, если хотите немного посмотреть на варианты.

— Я… я… — Я открываю фолиант, чувствуя себя чертовски неловко. Это как-то неправильно, выбирать женщину, с которой можно провести ночь, из папки. Заказ ужина в хорошем ресторане, это более личное дело, чем это. Как бы сильно ни запомнилась мне эта темноволосая женщина, думаю, я бы ушел прямо сейчас, если бы не миссия, которую я на себя возложил. Это страннее, чем все, что я когда-либо делал.

Черт, я уже почти подумываю о том, чтобы найти другой способ получить компромат на Матвея, когда смотрю на первую страницу и, к своему облегчению, понимаю, что женщина, которую я видел, это самая первая фотография. На ней она выглядит так же потрясающе: богатые черные волосы, рассыпающиеся по лицу, широкие темные глаза, красные губы, изогнутые в ухмылке. Под фотографией написано ее имя.

Аша.

— Она. — Я указываю на нее, чувствуя себя еще более по-идиотски, чем раньше. Аша. Красивое имя. Но это не настоящее имя, напоминаю я себе, подталкивая фолиант обратно к светловолосой женщине. — Я пришел именно к ней. Если у нее…

— Свободное место в расписании? — Женщина, и я вижу, что на золотой бирке с именем на ее блейзере написано Кэлли — улыбается мне, как будто она привыкла к этому. Может, так оно и есть. Все это так по-деловому, что мне трудно представить себе секс в конце. Эта ситуация и та корчащаяся, задыхающаяся женщина, которую я видел на сцене, словно существуют в совершенно разных вселенных. — Дайте-ка посмотреть. Вы хотите заказать ее на сегодня?

Я киваю. Цена не была названа, за что я благодарен, но мне также немного не по себе, когда я представляю, как прихожу сюда, не заботясь о том, сколько они снимут с моей кредитной карты. К счастью, я пользуюсь не своей кредиткой, а той, которую мне доверили для ведения дел "Королей", а это именно она. Не менее удачен и тот факт, что даже если ничего не выйдет и Тео в конце концов узнает, что я пытался сделать, он не будет злиться на меня за то, что я использовал средства таким образом. Честно говоря, он, скорее всего, найдет это забавным. Но я не хочу, чтобы его это забавляло. Я хочу, чтобы он знал, что мне можно доверять, как умному человеку, способному справиться с возложенной на меня ответственностью. А это значит, что я отчаянно надеюсь, что Аша та самая ведущая, за которую я ее принимаю.

— Сколько обычно длятся сеансы?

— Зависит от клиента. — На лице Кэлли все та же неподвижная, приятная улыбка. — Обычно это от одного до двух часов. Можно договориться и о более длительных сеансах, но обычно Аша слишком занята, чтобы принять их, за исключением очень постоянных клиентов.

У меня складывается впечатление, что она пользуется большим спросом, что меня ничуть не удивляет. Мне становится интересно, не было ли что-то в победе Матвея подстроено Николаем, чтобы он оказался в одной комнате с этой Ашей по тем же причинам, о которых я думаю. Не в первый раз он пытается провернуть подобную махинацию для достижения своих целей.

Немного лицемерно так думать, да? Язвительно спрашиваю я себя, глядя на Кэлли.

— Двух часов будет достаточно. Спасибо.

— Конечно. — Она поворачивается к планшету перед собой, открывая окно несколькими движениями пальцев. — Можно вашу карточку?

Я протягиваю ей карточку, и она проводит ее, прежде чем отдать обратно.

— Вы как-то определенно предпочитаете Ашу на сегодняшний вечер?

Я не совсем понимаю, о чем она спрашивает. Полагаю, она имеет в виду нижнее белье, может быть, или конкретный макияж, определенный образ или фантазию, которую я, возможно, хочу, чтобы она воплотила.

— Что бы она ни предпочла сама, все подходит, — говорю я Кэлли, и она кивает.

— Очень хорошо. Я приму это к сведению. — Она снова смотрит на планшет, ее голос как всегда вежлив и ровен. — Аше сообщат, чтобы она встретила вас в баре, когда будет готова принять вас.

Это в точности похоже на регистрацию в гостиничном номере или заказ ужина, и весь этот процесс кажется мне странным. Не становится менее странным, когда она дает мне два увесистых черных жетона для оплаты напитков в баре и направляется к двери.

— Приятного вечера в "Пепельной розе", мистер О'Салливан.

На главном этаже тише, чем в ночь игры в покер. В баре сидит несколько гостей, но я полагаю, что большинство из них сейчас наверху с девушками, которых они выбрали на эту ночь. На сцене, где Аша выступала во время игры, стоит танцовщица, покачиваясь в такт музыке, звучащей в воздухе, и еще несколько девушек в нижнем белье, которые тихо разговаривают с гостями. Здесь нет ничего буйного или шумного. Во всем царит атмосфера утонченности и элегантности, вплоть до витой лестницы из красного дерева, ведущей на этаж выше, где, как я уверен, находятся приватные комнаты.

И если моя догадка верна, то, судя по тому, что сказала Кэлли, Аша сейчас с кем-то там.

Когда я протягиваю бармену один из жетонов и прошу налить мне виски, меня снова охватывает ревность, и я чувствую себя полным дураком. Я нахожусь в месте, где секс покупается и оплачивается, и ревную к тому, что другой платящий клиент ласкает одну из девушек, девушку, чье имя я узнал десять минут назад. Но это чувство остается, оно поселилось внутри меня, как назойливый зуд, ноет, когда я с благодарностью принимаю виски и устраиваюсь на одном из кожаных табуретов, наблюдая за залом.

Наблюдение за людьми не столь занимательно, как я обычно ожидаю. Гости, которые еще не поднялись в номер, либо беседуют у бара — я думаю, что это место может стать эксклюзивным местом для приватных встреч тех, кому нужно нейтральное место для ведения бизнеса, которое к тому же привлекает больше всего внимания, — либо сидят на одном из различных бархатных или кожаных кресел, разбросанных в уголках главного этажа, с девушкой на коленях или разговаривают с ней. Несколько мужчин сидят у сцены, пьют и наблюдают за высокой, великолепной рыжеволосой девушкой, которая сейчас раскачивается на позолоченном шесте в центре сцены. Здесь царит атмосфера роскоши и утонченности, которая заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке, а также жалеть о том, что я все-таки не надел свой костюм.

Я уже почти допил второй стакан виски, когда в полутора метрах от меня раздается ровный женский голос. Он не легкий и не музыкальный, а теплый, с легкой хрипотцой, совсем не такой, как виски, который я потягивал. Я понимаю, что это она, еще до того, как поворачиваюсь к ней, и звук голоса, произносящего мое имя, заставляет мой член мгновенно дернуться.

— Финн О'Салливан?

Господи, вблизи она еще более великолепна. На ней длинный черный шелковый халат, воротник распахнут над ключицами и декольте, не давая мне даже намека на изгиб ее груди, широкие рукава покоятся на узких запястьях, пояс застегнут на талии, которая так и просится, чтобы мужчина положил на нее руки. Я не вижу абсолютно ничего из ее тела и лишь немного ее фигуры, но даже этого, одного лишь вида ее черного шелка, рассыпавшихся по плечам волос и накрашенных красным губ, вырисовывающих форму моего имени, достаточно, чтобы я уже сидел полутвердый.

— Это я. — Я опрокидываю в себя остатки виски, черт, он мне еще понадобится, и встаю, как могу, с зарождающейся эрекцией, прижатой к ширинке. — Кэлли сказала, что ты найдешь меня, когда будешь готова?

— Да, и я готова. — Она улыбается, за улыбкой скрываются идеальные белые зубы. — Пойдем со мной, Финн.

Боже, как она произносит мое гребаное имя. Это похоже на волшебство, на жгучесть виски и сладость десерта, на растопленный сахар на моей коже, когда она приглашает меня подняться с ней наверх. Я понимаю, почему мужчина может отдать кредитку, не потрудившись спросить цену. В моей голове уже проносятся мысли о том, что может произойти наверху, пока я иду за ней к лестнице, а мой член быстро твердеет, доставляя дискомфорт.

Ты здесь, чтобы задавать ей вопросы, а не обязательно трахать ее, напоминаю я себе, но правда в том, что я не имею ни малейшего представления о том, как все это будет происходить. Я не знаю, что произойдет, когда она останется со мной наедине, и бесконечные возможности заставляют меня напрягаться не меньше, чем все остальное.

Аша ведет меня в комнату в конце коридора, открывает дверь и заходит внутрь.

— Мое стоп-слово жемчужина, — говорит она мне, закрывая дверь и ведя меня дальше в комнату. — Кэлли не сказала мне, твое.

Я хмурюсь, не понимая, зачем мне нужно стоп-слово. По правде говоря, я никогда не сталкивалась с кем-то, у кого было бы что-то подобное, моя обычная сексуальная жизнь не такая уж захватывающая, но я понимаю, почему это может быть полезно в таком месте, как это. Мне просто не пришло в голову что-нибудь придумать.

— Хм… — Мои мысли бешено скачут. — Триумф.

Аша поднимает бровь.

— Уже думаешь о грандиозном финише? — Дразняще спрашивает она, и я чувствую, как пылают мои щеки. Я чувствую себя идиотом, краснея, как подросток, но в ее глазах появляется блеск, когда она смотрит на мое лицо, улавливая румянец, и я понимаю, что ей это нравится. Что-то в этом ее заводит.

Странно, но я не собираюсь с этим спорить.

— Хочешь выпить? — Она жестом указывает на барную тележку в одном конце комнаты. — Кэлли сказала, что ты здесь впервые. Я могу провести для тебя экскурсию.

— Конечно… — Я колеблюсь, оглядывая комнату. Я даже не знаю, с чего начать. Не знаю, чего я ожидал, может быть, чего-то похожего на гостиничный номер, но, хотя в дальнем конце комнаты стоит кровать, здесь также есть несколько разных… даже не знаю, как их назвать.

— Ты новичок. — В ее тоне слышится нотка восхищения. — Хорошо, у нас есть время. Я покажу тебе все вокруг.

В ее голосе слышится легкий приказ, от которого у меня по позвоночнику пробегает странная дрожь. Обычно я не люблю, когда мне указывают, что делать в постели, в повседневной жизни у меня есть босс, и он мне не нужен, когда я занимаюсь сексом, но что-то в этом голосе, произносящем это с такой уверенностью, вызывает во мне еще одну дрожь желания и прямо к моему ноющему члену.

— Это крест Святого Эндрюса. — Она указывает на х-образное приспособление в конце одной из сторон комнаты, сделанное из гладкой лакированной поверхности, с мягкими на вид кожаными наручниками, прикрепленными к каждой точке. — Человека можно пристегнут к нему наручниками лицом вперед или в сторону, в зависимости от того, что с ним будут делать. — В ее глазах снова появился блеск, мерцание желания, и я тяжело сглотнул. Я представлял себе ее губы вокруг моего члена, ощущение ее ног, притягивающих мои бедра ближе, но никогда не представлял ничего подобного.

А что, по-твоему, означает словосочетание "подземелье" в значении "секс-подземелье"? Это не обычный бордель, я это знал. Но я как-то пропустил часть про подземелье и просто предположил, что эти девушки делают обычный набор вещей, которые я уже много раз делал в постели.

Я никогда не был против хорошо поставленного шлепка по заднице девушки в стиле догги-стайл, но это выходило далеко за рамки того, о чем я даже не фантазировал.

— Это скамейка для шлепков. — Аша указывает на мягкую скамью, опять же с наручниками, прикрепленными к ножкам. — Лицом вверх или вниз, в зависимости от ситуации. — Она указывает на шкаф. — Там есть шлепки и игрушки в ящиках, оральные в верхнем, вагинальные во втором, анальные в третьем. Наручники и другие приспособления для связывания вон в том шкафу, веревки шибари в соседнем. — Она смотрит на меня, и, хотя ее мягкий хрипловатый голос говорит обо всем этом так же спокойно, как если бы она проводила экскурсию по своей гостиной, я вижу, что в ее глазах все еще есть блеск. Мне становится интересно, мокрая ли она под халатом, рассказывая мне все это, и мой член начинает пульсировать.

— На потолке висят наручники на подвижной клетке, — она указывает на нее, — и, конечно, на кровати есть средства сдерживания. Хотя, как мне кажется, клиенты обычно меньше всего заинтересованы в играх на кровати, хотя, конечно, бывают и исключения.

— Думаю, мне будет удобнее всего на кровати, — язвительно говорю я, и Аша соблазнительно улыбается мне, ее красные губы кривятся в ухмылке.

— Я так и думала, что ты это скажешь. — Она кивает мне, ее пальцы теребят пояс халата. — Тогда подойди к краю кровати и сними рубашку.

Ее прямота застает меня врасплох. Не помню, чтобы мне когда-нибудь женщина так четко говорила, что нужно делать, и я, не успев подумать, уже несусь в указанном направлении. Что-то в том, как она говорит, заставляет меня делать то, что она говорит, хотя я, вероятно, приостановился бы, если бы любая другая женщина сказала мне, что делать подобным образом.

Я тянусь к подолу рубашки и медленно тяну его вверх по торсу, ожидая тихого вздоха или шипения, которые могут свидетельствовать о том, что Аше нравится то, что она видит. Я не тщеславный человек, но я уделяю время тренажерному залу, и мне нравится мысль о том, что я ее искренне возбуждаю.

Когда я бросаю ее на пол, на ее лице все еще сохраняется нейтральное выражение, только в глазах появляется блеск интереса, когда она опускает взгляд на мои джинсы.

— Ну… — Она ухмыляется. — Дай-ка я посмотрю, что это такое, что вот-вот прорвется сквозь твою молнию.

В ее тоне есть что-то почти насмешливое, как будто она ничего особенного не ожидает, и я хмурюсь. Неужели все девушки здесь такие? Я планировал задать ей вопросы о Матвее, пока мы не зашли слишком далеко, но ситуация как будто стремительно уходит от меня, и я не уверен, как вернуть контроль над ней.

Раньше я никогда не сталкивался с подобными проблемами, и от этого чувствую себя еще более не в своей тарелке, чем мог бы. И теперь я хочу показать ей, чтобы доказать, что мой член стоит того, чтобы на него посмотреть.

Быстрыми, ловкими пальцами я расстегиваю ремень, тяну молнию вниз, снимаю туфли, спускаю джинсы и боксеры по бедрам, не торопясь. Я колеблюсь, когда только основание моего члена начинает выглядывать, желая немного подразнить ее, но все, что я получаю, это закатывание глаз и постукивание ногой.

— Я же сказала тебе снять их. — Аша направляется ко мне, ее шаги быстрые и целенаправленные. — Тебе нужно, чтобы я сделала это за тебя?

Так будет лучше. В ее голосе все еще звучит насмешливый тон, но, по крайней мере, она ведет себя так, будто хочет прикоснуться ко мне.

— Конечно. — Я одариваю ее наглой улыбкой, оставляя джинсы и нижнее белье висеть на бедрах, а мой член на грани того, чтобы вырваться на свободу. — Тогда иди и сними их с меня.

Ее руки, лежавшие на поясе халата, внезапно распахивают его, сдвигая шелк в сторону. Халат распахивается, соскальзывая с ее плеч, и у меня чуть челюсть не отпадает, когда я вижу, что под ним.

На Аше, похоже, только масса кожаных ремешков, охватывающих ее грудь, бедра и киску, и когда халат падает на пол, мой член напрягается, становясь почти болезненно твердым, пока я смотрю на нее, и все мысли в моей голове, кроме как войти в нее, полностью изгоняются из нее.

Никогда в жизни я не хотел женщину так сильно.

А эта уже стала моей на эту ночь.