Беспощадные клятвы

8

ФИНН

Я выхожу из "Пепельной розы" и возвращаюсь к мотоциклу с ключами в руке, прежде чем понимаю, что на самом деле не выполнил ни слова из того, ради чего приехал. Что, черт возьми, произошло? Мое тело словно все еще гудит от удовольствия, полученного от этой встречи, самой странной из всех, что у меня были, а в голове туман. Я ехал сюда, думая, что у меня будет пара часов, чтобы поговорить с ней, может быть, выпить вместе наедине, расспросить ее о Матвее, а потом — кто знает? Я представлял ее с ее ртом на моем члене, но это было не тогда, когда я был привязан к кровати, на грани разрушительного оргазма, пока она играла с собой у меня на глазах. И уж точно я не ожидал, что она будет указывать мне, что делать — определенно не так. Никогда еще женщина не вела себя так…

Я не люблю, чтобы все было просто с девушкой, но и не так требовательно. Она доминировала. А я всегда сам доминирую в постели, и не в каком-то извращенном смысле, мои интрижки обычно не так уж и возбуждают. Я просто… черт, я даже никогда не задумывался об этом раньше. Теперь же, благодаря Аше, я задаюсь вопросом, почему, черт возьми, ее поведение вывело меня из себя и болезненно возбудило одновременно, и я хочу вернуться и узнать, каково это — во второй раз.

Более того, я хочу узнать, каково это, перевернуть ситуацию и заставить ее быть той, кто привязан к кровати и умоляет кончить.

Одна эта мысль заставляет мой измученный член беспокойно дергаться, предвкушая второй раунд. И в этом нельзя винить ее несмотря на то, что Аша едва прикоснулась ко мне ртом, это был, возможно, лучший оргазм за всю мою жизнь. Меня никогда раньше так не дразнили, не доводили до такого экстремального уровня возбуждения, и у меня сложилось впечатление, что это была не самая лучшая ее работа. Она казалась смущенной моим замешательством, как будто мы оба танцевали друг вокруг друга, не понимая, что должен делать другой. Если бы она была сосредоточена, а я знал, чего хочу…

Дрожь пробежала по мне, лизнув по позвоночнику и спустившись прямо к моему напрягшемуся члену. Я стискиваю зубы и тянусь вниз, чтобы поправить себя, ездить на мотоцикле со стояком далеко не самое удобное занятие, но я уже думаю о том, стоит ли мне вернуться.

Ответ кажется очевидным. Я не получил ничего из того, зачем туда пришел, и будет пустой тратой времени и средств "Королей", если я уйду отсюда с пустыми руками и без дополнительной информации. Если я вернусь завтра вечером, то смогу попробовать еще раз.

— Ты должен держать голову прямо, парень, — бормочу я про себя, перекидывая ногу через сиденье мотоцикла, и мотор ревет. — И снизу тоже.

Я могу пользоваться средствами королей лишь до тех пор, пока Тео не начнет интересоваться причинами, и даже если он доверяет мне, я не хочу злоупотреблять этим доверием. Аша может быть самой великолепной женщиной, которую я когда-либо видел в своей жизни, способной в один момент заставить мужчину почувствовать, что он готов на все, лишь бы ее руки были на нем, но у меня есть работа. Работа важнее, чем мое влечение к женщине, которая, я уверен, с радостью возьмет мои деньги и больше никогда меня не увидит.

Конечно, легче сказать, чем сделать, когда я вижу ее снова. Я планировал вернуться на следующий вечер, но даже с гостевым пропуском от Николая я не смогу увидеть Ашу снова в течение четырех дней, прежде чем меня смогут "втиснуть", как сказала мне девушка на телефоне, — фраза, которую она произнесла невинно, но которая вместо этого вызывает у меня неприятные видения того, что любое количество других мужчин может делать с Ашей, пока я жду встречи с ней.

Сколько бы раз я ни повторял себе в эти дни, что это не имеет значения, что единственная причина, по которой это должно иметь значение, заключается в том, что чем больше времени пройдет, прежде чем я снова увижу ее, тем больше времени пройдет, прежде чем я смогу привести в действие свои планы, и я обнаруживаю, что мне приходится снова и снова прерывать поезд ревнивых мыслей. Конечно, в этом есть смысл, она популярна и востребована, самая желанная девушка Николая, но мне еще никогда не приходилось ждать в очереди удовольствия от других мужчин в ожидании встречи с женщиной, которую я хочу. Это явно некомфортное ощущение, которое я ненавижу.

После четырех дней попыток не желать всяческих бед мужчинам, проводящим время с Ашей, чередуя попытки отвлечься с попытками обхватить рукой настойчиво ноющий член при каждом удобном случае: в душе, при пробуждении, во сне, у меня наконец назначена вторая встреча с ней. Нетерпение, которое я испытываю, когда еду в "Пепельную розу" и отдаю ключи от мотоцикла парковщику, только усложняет ситуацию, я знаю, но ничего не могу с собой поделать, когда вхожу в двери, словно аромат пряных свечей в холле и знание того, что скрывается за этими дверями, уже возбудили меня, как только я ступил внутрь.

На этот раз меня встречает симпатичная рыжеволосая девушка за стойкой регистрации, которая регистрирует меня и видит, что у меня уже есть карточка и вся моя информация в системе.

— Все как в прошлый раз, мистер О'Салливан? — Мило улыбаясь, спросила она. — Или вы предпочитаете внести изменения для сегодняшнего вечера?

То, как она это говорит, как будто изменения были бы необычными, заставляет меня понять, что у мужчин, которые приходят сюда, должны быть девушки, которых они предпочитают, своего рода стандартная установка, которую они ожидают, когда приходят сюда на ночь. Это вызывает во мне еще один неконтролируемый приступ ревности, когда я думаю о том, что одни и те же мужчины посещают Ашу неделю за неделей, просят об одном и том же, пока она еще до их прихода не знает, чего они захотят от нее в эту ночь. Странным образом это кажется почти интимным, чем-то более глубоким, чем случайный обмен денег на секс, и я заставляю себя улыбнуться, кивая девушке.

— То же самое подходит, — говорю я ей. По правде говоря, я не знаю, о чем бы я попросил, чтобы что-то изменить, и не хочу чувствовать себя еще более не в своей тарелке, чем я уже чувствую. В любом случае, после сегодняшнего вечера я, скорее всего, не вернусь, если получу от Аши то, что мне нужно.

Но я все равно смогу увидеть ее снова, если все пойдет по плану. Вдали от этого места. Эта мысль волнует меня больше, чем следовало бы.

Я снова жду у бара, потягивая стакан виски, пока Аша не придет за мной. Когда она видит меня, на ее лице мелькает юмор, как будто она выиграла какое-то личное пари с самой собой, но я вижу и жар в ее взгляде, когда ее глаза переходят на меня.

— Вы уже вернулись за вторым раундом, мистер О'Салливан? — Дразняще спрашивает она, и от одного звука ее голоса, наполненного виски и сахаром, мой член утолщается, страстно желая возможности оказаться внутри нее.

Никогда раньше женщина не могла заставить меня напрячься просто разговором, но, полагаю, все когда-то случается в первый раз. Ревнивые мысли о том, чем она занималась с тех пор, как я видел ее в последний раз, на мгновение вылетают из моей головы, и я могу думать только о ней. Она словно заполняет все мои чувства, топит меня в желании. Я хочу ее, и мне приходится напоминать себе, что у меня есть вопросы, которые нужно задать до того, как будет снята одежда, до того, как я прикоснусь к ней или позволю прикоснуться к себе.

— Вы готовы подняться наверх? — Она кокетливо улыбается мне. — Если хотите, можете взять с собой выпивку.

Я быстро глотаю остатки виски, позволяя жжению в горле отвлечь меня, пока Аша ведет меня к лестнице и поднимается в ту же комнату, которую мы использовали в прошлый раз.

— Это твоя комната? — С любопытством спрашиваю я, следуя за ней внутрь. — За тобой закреплена одна?

Она кивает.

— Так удобнее, — объясняет она, закрывая дверь. — Не нужно думать, что что-то переставляли или меняли, все именно так, как мне нравится. А клиенты… ну. — Аша ухмыляется. — Через некоторое время они начинают возбуждаться, как только входят в комнату. Если они еще не возбуждены, — добавляет она с язвительностью, и я вижу, как ее взгляд опускается к передней части моих брюк, где, я уверен, она может увидеть очертания моего набухающего члена.

На этот раз я подхожу к барной тележке, на которую она указала в прошлый раз, и тянусь, чтобы налить себе еще выпить. Все, что угодно, лишь бы замедлить ход событий, чтобы я мог подумать достаточно долго и задать свои вопросы.

Аша поджимает губы.

— Ну, в основном все решает Николай. Мы просто работаем на него. — Она колеблется. — С вами все в порядке, мистер О'Салливан? Вам что-нибудь не понравилось в прошлый раз? Мы можем обсудить ваши предпочтения, если…

— Можешь звать меня Финн. — Я поворачиваюсь к ней, делая глоток виски. — В конце концов, в прошлый раз ты так и делала. Есть ли причина для такой формальности?

Она проводит языком по нижней губе — нервный тик, я думаю, но он все равно немного заводит меня.

— В прошлый раз ты не выглядел таким уж довольным.

Я не могу сдержать внезапный смех, полузадушенный вторым глотком виски.

— Я кончил сильнее, чем кончал за последние годы, Аша, — откровенно говорю я ей, все еще посмеиваясь, несмотря на красные точки, которые, как я вижу, начинают гореть на ее скулах. Ей не нравится чувствовать, что над ней смеются, понимаю я, и в тот же момент задаюсь вопросом, позволила ли она мне вообще это заметить. Девушка на такой работе, как у нее, должна быть экспертом в том, чтобы скрывать свои истинные мысли и чувства, но ее мысли прорвались наружу. — Я думаю, что доволен — это мягко сказано.

— Значит, не уверен. — Она наблюдает за мной, ее темные глаза любопытны. — Как будто ты не был уверен, что именно хочешь получить от этого опыта.

Я и представить себе не мог, что окажусь прикованным наручниками к кровати, если ты это имеешь в виду. Я чуть было не сказал это, но вместо этого отпил еще виски, отставив стакан в сторону и повернувшись к ней лицом.

— Не стану врать и говорить, что не надеялся закончить ночь хорошим оргазмом, — откровенно говорю я ей, — но это не главная причина, по которой я пришел сюда, Аша. Я не привык платить женщинам за секс и обычно не посещаю подобные места. — Я вообще их не посещаю. Но ей не обязательно знать об этом, у меня есть четкое ощущение, что она будет еще больше забавляться со мной, если узнает, и я не думаю, что мне нравится такая идея.

Ее выражение лица мгновенно становится настороженным, когда она смотрит на меня, ее глаза сужаются.

— Так зачем же ты тогда пришел сюда, Финн? — Она произносит мое имя ровно, из ее голоса исчезла часть хрипловатой сладости, хотя я могу сказать, что по крайней мере часть этого, ее естественная манера говорить. Я также вижу, что она мгновенно воздвигла некую стену, которую мне придется преодолеть, раз уж я сказал ей, что меня интересуют не только ее чары.

— Я был здесь в ночь игры в покер, — говорю я ей, прислоняясь спиной к стене, наливая себе еще два пальца виски и делая глоток. — Я видел, как ты уходила с Матвеем Котовым в конце игры.

Я вижу, как мгновенно напрягается ее тело при этом, почти непроизвольно, словно она ничего не может с этим поделать.

— Наши клиентские сессии конфиденциальны, — медленно говорит она. — Уверена, ты бы не хотел, чтобы я рассказывала какому-нибудь другому клиенту о твоих пристрастиях в постели, Финн.

Боже, как она, черт возьми, произносит мое имя, даже когда раздражена. Может быть, даже лучше, когда она раздражена. Как бы я ни старался сосредоточиться на вопросах, которые мне нужно задать ей, а не на нарастающей боли в паху, это трудно, особенно стоя здесь, в этой комнате, окруженной всеми принадлежностями, которые только могут понадобиться для ночи наслаждения. Больше, чем мне нужно, это точно, я был бы счастлив просто иметь ее под собой на кровати в другом конце комнаты.

— Тебе не обязательно рассказывать мне личные подробности. — Я вздохнул, внимательно наблюдая за ней. — Но твой босс, Николай, работает в организации, в которой работаю я, и мы оба заинтересованы в том, чтобы узнать больше о том, чем занимается Матвей.

Выражение лица Аши остается безучастным. Между нами всего фут или около того, но кажется, что это пропасть, — она смотрит на меня, скрестив руки на тяжелом шелке халата.

— Что это за организация, Финн?

— Ирландские короли. — Нет никакого вреда в том, чтобы сказать ей. — Не знаю, насколько ты осведомлена о том, чем занимается Николай, но…

— Я знаю достаточно. — Она хмурится. — Когда-то мы с ним были ближе. Он доверял мне. Поэтому я не уверена, что мне стоит отвечать на многие твои вопросы, Финн. Если Николаю нужны эти ответы, разве он не способен получить их сам? Или спросить меня, если уж на то пошло?

Я и сам задавался вопросом, почему Николай не использовал ночь Аши с Матвеем как средство узнать больше, как это пытаюсь сделать я. Всего несколько слов, мы с ним были близки, когда-то, и, кажется, я получил ответ. Должно быть, когда-то, еще до Лилианы, она была ему небезразлична, может, и сейчас небезразлична, и он не хочет подвергать ее опасности.

При мысли об этих двоих вместе во мне снова запульсировала ревность. Я никогда ни к кому не ревновал, никогда не заботился об этом настолько, чтобы задаваться таким вопросом, но, когда я вижу еще одно лицо другого мужчины, который был с Ашей, особенно того, кого я так хорошо знаю, я чувствую, что сгораю изнутри. То, как она это сказала, выглядело так, что он был не просто работодателем, залезшим в свою заначку. Между ними что-то было, и мне приходится бороться с желанием преодолеть этот фут пространства между нами, запустить пальцы в ее шелковистые черные волосы и целовать ее до тех пор, пока она не забудет вкус его губ и не вспомнит только жар моих.

А почему бы и нет? На один мрачный, удивительный миг я задумался. Я заплатил за это. Она моя на эту ночь. Почему бы не поцеловать ее так, как мне хочется?

Аша тихонько вдыхает, ее глаза скользят по моему лицу, и это возвращает меня в настоящий момент. Она хорошо разбирается в людях, я это понял. Конечно, это ее работа — уметь делать именно это… и мне кажется, она могла бы прочитать все, о чем я думал мгновение назад.

Хотя я понятия не имею, что творится у нее в голове.

— Николай и мой босс сейчас изучают другие способы сбора информации, — говорю я ей как можно спокойнее, изо всех сил вытесняя из головы мысли об Аше и поцелуях… моих или других мужчин. — Это была моя идея поговорить с тобой, зная, что ты провела вечер с Матвеем. Он просил тебя о чем-то конкретном в тот вечер?

Аша поджимает губы, скрещивая руки под грудью, словно пытаясь решить, как долго ей еще развлекаться.

— Николай выбирает девушку, которая станет призом для победителя игры в покер, — наконец говорит она. — Это мероприятие мы проводим раз в несколько месяцев. Это была идея Николая, чтобы в этот раз призом стала я, потому что за столом будет Матвей.

— То есть ты можешь получить от него информацию?

Аша фыркнула.

— Нет. Николай не подставлял меня как шпионку. — Она смеется. — Матвей — новичок в городе, как ты, я уверена, знаешь. Он подал заявку на вступление в клуб. Некоторые разговоры о нем заставили Николая задуматься, подойдет ли он для клуба, но он не хотел с самого начала враждовать с ним. Поэтому он одобрил членство и попросил меня провести первую сессию, либо во время игры, если он выиграет, либо после, если не выиграет. Он решил, что я буду той, кто сможет справиться с ним, если все пойдет не так.

В том, как она произносит последние слова, есть жесткая грань, которая говорит мне, даже не спрашивая, что что-то в той ночи действительно прошло неудачно. Ревность, пылающая в моем нутре, скручивается в узел ярости при мысли о том, что Матвей может причинить ей боль, что кто-то может причинить ей боль, и я чувствую, как сжимается моя челюсть. Я медленно выдыхаю, успокаивая себя, но мне не хочется ничего больше, чем наложить на него руки и свернуть ему шею за то, что он посмел прикоснуться к Аше так, как она того не хотела.

— Ты слышала что-нибудь, что могло бы быть полезным для Николая во время сеанса? — Я делаю еще один глоток виски, подавляя в себе желание не слышать о том, что Матвей и Аша делали в этой комнате, той самой, где она связала меня, дразнила и заставила кончить так, что я еще долго буду думать об этом, когда моя рука окажется на моем члене, но Аша качает головой.

— Он… — она внезапно делает паузу, слегка наклоняя голову набок, оценивая меня, и в ее глазах появляется внезапный блеск. — Как много ты на самом деле знаешь о подобных клубах, Финн? Что здесь происходит, я имею в виду. Ты сказал, что не часто в них бываешь. — Ее губы подергиваются, и по выражению ее лица я вижу, что она начинает понимать, насколько я не в теме.

И ей это слишком нравится.

Я стараюсь сохранять спокойное выражение лица и пожимаю плечами.

— Достаточно, — говорю я ей, надеясь, что нарочитая расплывчатость заставит ее сменить тему, но это имеет прямо противоположный эффект.

Ее губы снова подергиваются, превращаясь из ухмылки в улыбку, которая говорит мне о том, что она слишком быстро все поняла, чтобы мне это нравилось.

— Ты пришел сюда тогда вечером, чтобы задать мне эти вопросы, — медленно произносит она. — Ты не знал, о чем попросить Кэлли, когда регистрировался, потому что ты не просто не часто бываешь в этих местах, ты вообще в них не бываешь. Поэтому тебе не пришло в голову попросить о том, что тебе нужно конкретно. Ты просто выбрал меня, не зная, что я обычно делаю, и наткнулся на то, что нанял на ночь доминатрикс.

Когда она заканчивает, в ее словах слышится смех, а глаза искрятся весельем. Я чувствую, как в груди вспыхивает раздражение, когда допиваю виски и опускаю стакан, причем сильнее, чем нужно.

— Я пришел сюда, чтобы задать тебе вопросы, — говорю я ей категорично. — А ты…

— Отвлекла тебя? — Она слегка прихорашивается, откидывая волосы на одну сторону, и ее язык снова проводит по красным губам, но на этот раз не нервно. На этот раз это совершенно намеренно, и она точно знает, что делает со мной.

Мой член дергается, когда я вижу, как ее язык скользит по полной, пышной нижней губе. Я знаю, как хороши эти губы, прижатые к моей чувствительной плоти, и я хочу, чтобы она, блядь, сделала это снова. Боже, я хочу ее, и ситуация снова стремительно выходит из-под моего контроля. С того момента, как она подошла ко мне в баре, я был наполовину твердым, и даже сейчас я чувствую, как напрягаюсь, мои мысли разрываются между разговором, который мы должны были вести, и воображением всех вещей, которые я мог бы сделать с ней в этой комнате.

— Я уже подумываю отшлепать тебя за то, что ты смеешься надо мной, — рычу я на нее, пытаясь взять верх, и Аша фыркает, в ее глазах все еще пляшет тот самый смех.

— Ты сказала Мари, что хочешь того же. Так что сегодня вечером ты снова заплатил за доминитрикс, и снова не осознавал, что делаешь, думаю я. — Она слегка прикусила нижнюю губу, глядя на мой член. — Может, это я должна отшлепать тебя за то, что ты не обратил внимания на урок в прошлый раз?

Почему, черт возьми, это меня заводит? Я никогда в жизни не жаждал, чтобы женщина разговаривала со мной таким образом, никогда не фантазировал ни о чем подобном, но когда Аша подходит ко мне ближе, закрывая пространство между нами так, что она оказывается на расстоянии прикосновения, я вдруг очень хорошо осознаю стену у меня за спиной, то, как близко она находится, то, как она прижимает меня к себе, как будто она здесь главная, и очевидно, что она так и думает.

Возможно, она и в самом деле главная, учитывая, что от одного ее предложения я стал твердым как камень, и я понятия не имею почему.

Аша протягивает руку и проводит острым ногтем, покрытым черным лаком, по передней части моей рубашки. Сегодня я был одет в рубашку на пуговицах, и ее ноготь зацепился за край одной из них, слегка потянув.

— С тобой никогда не делала этого женщина, правда, Финн? Не приковывала тебя лицом вниз к скамье для шлепков и не порола твою мускулистую задницу, пока ты терся о кожу, мечтая трахнуть меня, а не заставлять себя кончать, пока я тебя наказываю?

Я слышу, как густеет ее голос, совсем чуть-чуть, чувствую слабую дрожь желания, проходящую через нее, и с ужасом понимаю, что именно это ее и заводит. Ей это нравится, я вспоминаю прошлый раз, эту промокшую полоску кожи между ее ног, то, как она набухла и намокла, когда отодвинула ее в сторону, как ее пальцы быстро двигались по клитору, когда она заставляла себя кончить.

Это не подделка, понял я с такой силой вожделения, что у меня слегка ослабли колени и до невозможности затвердел член. Она действительно кончила прошлый раз. И, возможно, на сцене тоже. Но я не собираюсь позволить ей увидеть, насколько я неопытен во всем этом, во всяком случае, если мне есть что сказать по этому поводу.

Впрочем, она уже опережает меня на два шага. Мне даже не нужно отвечать, чтобы она поняла, что я этого не делал, я вижу это по ее лицу, по дразнящему смеху в ее глазах.

— Держу пари, что в прошлый раз ты впервые был связан по рукам и ногам. Тебе когда-нибудь приходилось слышать, чтобы женщина просила тебя раздеться? Или ты всегда сам отдаешь приказы? Ты, конечно, хорошо выглядишь, находясь тут и допрашивая меня сегодня…

Я тянусь к ней, прежде чем успеваю остановить себя, мои руки смыкаются на ее руках, и я мгновенно меняю наши позиции: она прижимается спиной к стене, я прижимаюсь к ней, наши бедра почти прижаты друг к другу, мой член так близок к тому, чтобы ворваться в ее бедро. Я смотрю на нее сверху вниз, мои руки все еще обхватывают ее руки, крепко, но не настолько, чтобы причинить боль.

— Я еще не допрашивал тебя, Аша, — вздыхаю я, глядя на ее полный рот. — Я не так веду допросы. Но если тебе нравится получать боль так же сильно, как, как я начинаю догадываться, тебе нравится ее причинять, мы могли бы попробовать.

По правде говоря, я и сам не очень много знаю об этом. Когда я думаю о том, чтобы командовать в постели, я думаю о том, чтобы сказать женщине, что именно я хочу, чтобы она сделала, сказать ей, как хорошо она работает, говорить грязные слова, все, что не включает в себя наручники, хлысты, флоггеры и все остальное, что Аша запрятала во всех ящиках и щелях в этой комнате. Но внезапно в голову пришла мысль связать Ашу, увидеть, как ее красивая бледная плоть розовеет под ожогами моей руки, как она извивается и умоляет…

Мой член пульсирует, а голова кружится от желания. Возможно, в этом месте что-то есть, но я не знаю, хочу ли я быть на стороне получателя.

На кратчайшие мгновения, когда я смотрю на ее рот и жажду поцеловать ее, о чем так долго думал, когда держу ее прижатой к стене, я чувствую, как она выгибается навстречу мне. Я чувствую, как она смягчается, чувствую пульсацию желания, которая снова проходит через нее, а затем чувствую, как она напрягается, как ее взгляд становится жестким, когда она смотрит на меня.

— Ты заплатил за доминатрикс, Финн, — ровно произносит она, сохраняя неподвижность в моей хватке. — Если тебе нужен сабмиссив, то ты должен был поговорить об этом с Мари, когда регистрировался. Тебе придется отпустить меня.

То, как она все это говорит, настолько клинично, настолько профессионально, что это мгновенно гасит мое желание. Я отпускаю ее, в любом случае, я бы это сделал, у меня нет привычки заставлять женщин делать то, чего они не хотят, и я отступаю назад, делая медленный, глубокий вдох.

— В любом случае, я пришел сюда не для этого сегодня вечером, — осторожно говорю я. — Я пришел сюда, чтобы сделать тебе предложение, Аша.

Она ухмыляется, ее руки снова скрещиваются под грудью, но я все равно вижу, как быстро двигается ее грудь, когда она пытается перевести дыхание. Она может говорить что угодно, но то, что я только что сделал, ее возбудило. Я знаю это наверняка.

— Предложение, от которого я не могу отказаться? — Спрашивает она с укором, и я коротко смеюсь, качая головой.

— Можешь отказаться, если хочешь, — говорю я ей. — Но я надеюсь, что ты не откажешься.

Аша тяжело сглатывает, ее взгляд устремлен на меня.

— Тогда давай послушаем, — спокойно говорит она, и я делаю еще один шаг назад, чтобы между нами было больше расстояния.

— Ты сказала, что Николай не подставлял тебя под шпионаж, когда речь шла о Матвее. Но это именно то, о чем я хочу попросить тебя, как для "Королей", так и для Николая.

Она вздрагивает. Она изо всех сил старается это скрыть, но я не замечаю, как она вздрагивает.

— Матвею здесь больше не рады, — говорит она категорично, и я на мгновение замираю в нерешительности. Если его выгнали из клуба, то неужели я хочу снова поставить ее в такое положение? В такую опасность?

Она способна. Даже Николай почувствовал, что она способна. И он снова захочет ее. Профессиональная часть меня, та, что придумала эту схему, видит возможности. Если Матвея вытеснили из клуба, то заполучить Ашу на своих условиях будет еще заманчивее.

И я буду рядом, чтобы защитить ее.

— Ты будешь видеться с ним вне клуба. Частная договоренность. Я пойду с тобой в качестве прикрытия, чтобы обеспечить твою безопасность. Телохранитель. У всех хороших эскортов он должен быть, верно?

— У большинства их нет. — Аша поджала губы. — Вот почему я благодарна, что работаю здесь, в безопасности этих стен. — Она делает паузу, затем качает головой. — Если бы Николай действительно хотел, чтобы я это сделала, он мог бы сам прийти и попросить меня, но я бы все равно отказалась. Матвей — жестокий и неистовый человек. Ничто не заставит меня провести с ним еще один вечер. — Она медленно вздохнула, обхватив себя руками. — Не многие мужчины меня пугают, Финн. Но он напугал.

В ее голосе звучит уязвимость, которая пронзает меня до глубины души, подрывая всю мою уверенность в этом плане. Но я зашел так далеко и вложил столько сил. Я уверен, что если ее удастся убедить, то план сработает.

Это ее работа, напомнил я себе. А теперь займись своей.

— Я не сказал тебе, сколько я предлагаю заплатить.

Аша колеблется.

— Ладно, — говорит она немного раздраженно. — Сколько?

Когда я называю цифру, я вижу, как ее глаза расширяются, всего на долю секунды. Она изо всех сил старается не показывать своих эмоций на лице, но не только она способна читать других, даже если мне с ней сложнее, чем с большинством.

Я жду момент, когда она передумает, и отчаянно надеюсь, что она скажет да. Не только из-за работы, но и потому, что я не хочу, чтобы эта ночь стала последней, когда я ее вижу.