Беспроигрышная ситуация

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЛЕОРА

— Этот отвратительный, очаровательный мужчина! — Кричит Аделин, ее ливанское наследие проявляется в виде арабских ругательств.

Большую часть времени я путаюсь, но слово «charmout» мне знакомо.

Шлюха.

Она хмыкает, садясь рядом со мной на диван.

— Haywan!

Животное.

После того как я застала его в постели с той женщиной, я развернулась и выбежала из комнаты, не сказав ни слова ни ему, ни рыжей.

Я всегда считала, что буду скорее громкой и расстроенной подружкой, поскольку в некоторых ситуациях у меня обычно не хватает запала, но в данном случае единственное, что я чувствовала, глядя на него, укладывающегося в шестьдесят девять с этой рыжей, — это предательство.

Я должна быть в ярости от того, что он сделал, — у меня есть все основания злиться на него, но я этого не чувствую.

Может, злость еще не дошла до меня.

Не только за измену.

Я злюсь не только из-за измены, но и из-за того, что застала его в постели за чем-то другим, кроме как лежать сверху или сзади кого-то.

Он никогда не предпринимал никаких действий со мной, и, возможно, я не предлагала нам быть более изобретательными, но я хотела этого, и я хотела, чтобы он хотел этого.

Чтобы он хотел меня.

Я ушла, как только увидела их, но не раньше, чем Джон услышал мой возмущенный вздох.

Он побежал за мной голый, пытаясь объяснить, что это не то, чем кажется.

Это было забавно, потому что его член все еще был мокрым от ее слюны.

Я спокойно сказала ему, что все кончено и надо уходить.

Я направилась к двери, захватив свою сумочку и добавив, что хочу, чтобы по возвращении домой от него не осталось и следа.

Это сработало не совсем так, как я хотела.

Последние две недели я жила у Аделин, а он все еще не съехал.

Он написал мне, что ему нужно немного времени, чтобы найти новое жилье, и я сказала, что все в порядке, чему Аделин была не рада.

Оказалось, что «поставить ногу на место» сложнее, чем я думала.

Что я могу сказать?

Я слабая и люблю угождать людям.

Я не могу не сочувствовать людям, когда им нужна помощь, даже если эти люди — изменщики, подонки, бывшие.

— О чем ты думаешь?

Голос Аделин выводит меня из задумчивости.

Аделин — моя опора и одна из моих лучших подруг.

Она прекрасна как внутри, так и снаружи.

Мы знаем друг друга с пяти лет, когда нас объединила любовь к «Девочкам Пауэрпафф» — Лютик и Бабблз.

Несколько лет спустя мы нашли Софи, нашу Блоссом.

С тех пор мы — идеальное трио, и завтра мы уезжаем в Ниццу, в отпуск на Французскую Ривьеру.

Я должна быть невероятно рада этому, но тяжесть расставания и потеря работы нависли надо мной, заставляя сомневаться в том, что поездка вообще является хорошей идеей в данный момент.

Аделин убеждена, что это идеальный способ восстановить силы и подготовиться к новой работе.

Она также уверена, что это идеальный способ забыть об измене бойфренда.

— Не думаю, что смогу поехать с тобой завтра. — Говорю я, избегая смотреть ей в глаза.

Однако на ее лице ясно читается выражение крайнего возмущения: глаза сузились, а рот сжался в неодобрении.

— Конечно, можешь. Ты же не позволишь этому хмару помешать тебе провести лучший отпуск в твоей жизни. Теперь ты будешь наслаждаться им еще больше.

— Почему ты так думаешь?

— Помнишь, как мы ездили в Вегас на день рождения Софи? Как он постоянно писал тебе смс, спрашивал, что ты делаешь? Он даже несколько раз звонил тебе, чтобы посмотреть твои наряды. Кто так себя ведет?

Она права.

Я помню, как сильно раздражалась на него в те выходные.

Мы даже поссорились из-за моего похода в клуб, потому что, по его словам, «девушки с парнями не должны трясти задницами в клубах Вегаса».

Даже несмотря на то, что я не согласилась и пошла в клуб, его слова все равно беспокоили меня всю ночь.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было нехорошо, но в тот момент я этого не замечала.

Он не был таким уж плохим, и после ссоры он сказал мне, что повел себя так, только потому что боялся, что со мной что-то случится, и очень извинялся.

Аделина, однако, этого так не оставила.

Она так и не смогла найти общий язык с Джоном, во всяком случае, не до конца.

Конечно, у нас были и хорошие дни, и мы все часто общались.

Они были сердечны друг с другом, что, как я полагаю, делалось ради меня, но в некоторые дни я чувствовала напряжение в воздухе, когда они посылали друг другу язвительные взгляды или Аделин бормотала арабские слова.

Их взаимная неприязнь висела между ними тяжелым грузом, а в воздухе ощущалось напряжение.

Так развивалось мое знание арабских ругательств.

Мне следовало довериться ее интуиции.

У нее всегда было шестое чувство, когда дело касалось таких вещей.

Но, как говорится, ретроспектива всегда двадцать на двадцать.

Мы все совершаем ошибки, кто-то больше, чем другие.

— Леора, перестань отвлекаться!

Ее пальцы щелкают у меня перед глазами, возвращая мое внимание к ней.

— Прости. — Бормочу я, глубже погружаясь в диван, мысли крутятся в голове, как вихрь.

Когда я расстроена, мой механизм преодоления — утонуть в работе и направить все силы на достижение своих целей.

А сейчас у меня даже нет способа справиться с этим.

Просто охренительно.

Единственные варианты на данный момент — это алкоголь или спортзал.

Поскольку последнее требует физических усилий, то алкоголь — самое то.

Аделин придвигается ближе ко мне, ее глаза полны сочувствия. Я знаю, что она хочет помочь, но я не знаю, что мне нужно.

— Все в порядке. — Ее голос мягкий. — Тебе не нужно ничего говорить, если ты не хочешь. Просто знай, что я здесь ради тебя, хорошо?

Я киваю, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Аделине не нужно больше ничего говорить, одного ее присутствия достаточно, чтобы успокоить мое больное сердце.

— Прости меня. — Говорю я, жестом показывая на свой беспорядок. Мои обычно гладкие каштановые волосы теперь спутаны в сальный узел на макушке, зеленые глаза опухли от слез, а бледная кожа стала еще более тусклой, чем прежде. Моя одежда, обычно аккуратная, теперь помята и бессистемно наброшена на тело. — Я знаю, что я — катастрофа.

Это разительный контраст с красивыми, длинными, блестящими черными волосами Аделин в сочетании с ее большими миндалевидными карими глазами.

Она выглядит прекрасно, как всегда.

Аделин хватает меня за руку.

— Нет, это не так.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свои бегущие мысли.

— Просто… все кажется таким подавляющим. Я не знаю, как мне двигаться дальше. — По моей щеке медленно скатывается слеза, и я вытираю ее дрожащей рукой. — Я не хочу чувствовать себя так.

Аделина кивает, ее глаза выражают сострадание.

— Это нормально — чувствовать себя так. — Успокаивает она меня. — Но ты не одна. Мы разберемся с этим вместе.

Я прижимаюсь к ней, чувствуя, как груз моих проблем начинает спадать, пусть и ненадолго.

Я знаю, что все не исправится в одночасье, но в этот момент, когда Аделина рядом со мной, я чувствую проблеск надежды на будущее.

Нас будит звук хлопнувшей двери, на заднем плане все еще идут титры Mamma Mia 2.

Я достаю телефон, и он освещает темную комнату.

Я проверяю время и в шоке вижу, что уже час ночи.

Когда это было так поздно?

— Милые, я дома!

Голос Софи разносится по коридору, сопровождаемый грубым звуком тащащегося за ней чемодана.

Ее светлые волосы колышутся, когда она бежит ко мне.

— Мне так жаль, что я не смогла приехать раньше. Мой менеджер меня не отпустил. — Говорит она, крепко обнимая меня.

Последние три недели она была за городом, работая над проектом дизайна интерьера для небольшого отеля в Новом Орлеане.

— Ты самый замечательный человек из всех, кого я знаю. — Говорит она, обнимая меня еще крепче. — Он никогда не был достаточно хорош для тебя, и я надеюсь, ты это знаешь.

Ее слова сильно задели меня, и я прильнула к ее теплу.

— Что скажешь, если мы закажем еду на вынос и посмотрим единственные фильмы, которые делают тебя счастливой?

Софи откидывается назад и смотрит на меня со своей прекрасной улыбкой.

— Мы… — Начала Аделин, пока я не прервала ее.

— Спасибо, это звучит как отличная идея.

У меня не хватает духу сказать ей, что мы уже посмотрели фильмы, поэтому я откидываюсь на спинку кресла и позволяю ей нажать на кнопку воспроизведения.

Во второй раз я не смогла сосредоточиться на фильме.

Все, о чем я могла думать, — это чертова поездка.

Вопрос о том, стоит ли мне ехать, мучил меня последние две недели.

Я уже заплатила за перелет и отель, так что если я не поеду, то потеряю деньги.

С другой стороны, есть расходы на еду, напитки и развлечения, а значит, даже если я поеду, я потеряю деньги, которых у меня нет.

Однако если я не поеду, я знаю, что они тоже не поедут, и это разрушит их планы на отпуск.

Думаю, я могу пойти и повеселиться вместе с ними — если ничего другого не остается, это отвлечет меня от всего.

— Мне нужно, чтобы одна из вас забрал мой багаж из квартиры.

Если там будет Джон, я, скорее всего, дам ему пощечину.

Глаза Аделин и Софи встречаются с моими.

— Я бы сходила, но не уверена, что его не будет. Я начала собирать вещи три недели назад и уже почти закончила. Единственное, чего не хватает, — это нижнего белья и бикини, так что, пожалуйста, закиньте их сюда, пока вы здесь.

Они обе кивают в знак понимания.

— Конечно. — Отвечает Аделина с неким блеском в глазах. Наверное, она планирует дать ему по морде за меня.

Я люблю эту девушку.

Софи подхватывает.

— Только чтобы забрать чемодан!

В ответ Аделин роботизировано кивает с маниакальной ухмылкой, которая говорит мне, что я не должна верить в то, что она оставит лицо Джона нетронутым.

Софи уверяет меня, что они будут вести себя максимально корректно, хотя он этого и не заслуживает.

Они быстро выходят за дверь, обещая вернуться как можно скорее, и оставляют меня одну.

Все снова нахлынуло на меня.

Я неудачница.

Я недостаточно хороша.

Я всегда думала, что у меня все будет — работа моей мечты, красивый муж и прекрасный ребенок.

Я планировала вырасти, усердно работать, чтобы получить диплом, влюбиться в достойного парня, выйти замуж и создать семью.

И учитывая, что на данный момент я выполнила только одну из этих задач, я чувствую, что потерпела неудачу.

У меня нет ничего.

Мои руки дрожат, когда я глотаю стакан воды — беспокойство и разочарование бурлят внутри меня.

Кажется, все вокруг знают, куда идут, кроме меня.

Даже Аделин и Софи, кажется, уже все поняли.

Честно говоря, я не завидую — я невероятно горжусь успехом Аделин, ставшей автором бестселлера New York Times, и радуюсь возможному продвижению Софи.

Не успеем мы оглянуться, как она возглавит компанию по дизайну интерьеров, в которой работает, — так и должно быть, ведь она невероятно хороша в своем деле.

Я не завидую, но их успех закрепляет ощущение, что я отстаю от всех в жизни.

По моей щеке скатывается слеза.

Я сердито смахиваю ее, но за ней следует еще одна, и в итоге я закрываю лицо руками, не в силах остановить поток слез.

Ненавижу чувствовать себя вот так — бессильной и побежденной.

Когда слезы утихают, я делаю глубокий вдох и опираюсь на холодный кухонный остров, полная решимости не позволить этим эмоциям все разрушить.

Я не могу позволить себе испортить каникулы девочкам, и я не позволю себе стать жертвой собственных негативных мыслей.

Мы все так много работали, чтобы добиться своего, и нам нужно наслаждаться каждым мгновением нашего заслуженного отдыха.

— Я могу это сделать. Я должна это сделать. — Шепчу я себе, вытирая последние слезы.

Отпуск — это терапия, и она мне очень нужна.

Я просто отложу свои чувства на время и разберусь с ними, когда мы вернемся через две недели.

Это кажется выполнимым.

Что еще может пойти не так?