Беспроигрышная ситуация

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

ЛУКАС

— Где, черт возьми, вы были?

Лиам замечает нас, как только мы пробираемся обратно на вечеринку, видимо, мы совсем не незаметны.

— И почему у тебя такие волосы? — Продолжает он, а затем бросает взгляд на Леору. — У тебя тоже? Почему они все взъерошены? Выглядит так, будто ты только что…

Он смеется, но, когда замечает красный оттенок, ползущий по шее Леоры, понимание приходит, и он снова смотрит на меня.

— Правда? Вам просто пришлось улизнуть, как двум озабоченным подросткам этим вечером?

Леора кусает губу, сдерживая смех, в то время как ее лицо красное, как помидор, а я просто пожимаю плечами.

— Прекрати изображать ревность. Когда и чем мы занимаемся — не твое дело, брат. Итак, где Аmmо?

— Он пришел несколько минут назад. Он у картин. Но, пожалуйста, поправь волосы, прежде чем подойти к нему. Он и так достаточно напряжен, ему не нужно смотреть на твои сексуальные волосы.

Я провожу рукой по волосам, пытаясь пригладить их, и Леора делает то же самое, расчесывая пальцами свои прекрасные волны, которые несколько минут назад были намотаны на мой кулак.

То, как она сейчас взяла себя в руки, возможно, было самым сексуальным, что я когда-либо видел.

Я и не подозревал, что под ее спокойной внешностью скрывается огненная лисица.

Увидев ее такой уверенной и дерзкой, я бы упал на колени, если бы она не попросила сначала попробовать меня на вкус, и какой это был вкус.

Я смотрю на нее, и когда наши глаза встречаются, в них появляется особый блеск, который позволяет мне быть уверенным, что она думает о том же, о чем и я.

— Хочешь, я возьму тебя за руку и отведу к нему?

Лиам говорит насмешливым тоном, и я просто качаю головой от самодовольства на его лице.

— Пойдем.

Моя рука тянется к Леоре, и мы идем к дяде, стоящему перед стеной с фотографиями.

Я еще не видел их. Она показала мне несколько фотографий, которые нашла, когда планировала все это, но увидеть это вживую — совсем другое дело.

Видеть, как глаза моего дяди загораются благодарностью и ностальгией, когда он смотрит на фотографии, это как будто мост между прошлым и настоящим был построен прямо здесь, в этой комнате.

Он чувствует наше присутствие и поворачивается, двигаясь медленнее, чем обычно. Он приветствует нас обоих, а затем поворачивается к Леоре, и в его глазах блестит слеза.

— Ты подарила мне небывалый дар, моя дорогая. Увидеть, как эти воспоминания снова оживают, вновь ощутить их тепло. Я не могу отблагодарить тебя.

Улыбка Леоры отражает туман в ее глазах.

— Это была большая честь для меня, Антуан. Эти воспоминания заслуживают того, чтобы ими дорожили.

Мы все продолжаем смотреть на фотографии, пока он указывает на них, рассказывая о своих старых друзьях и маленькой деревне, где он вырос. Когда он доходит до конкретной фотографии, он делает паузу, его голос дрожит от волнения. Эта фотография хорошо знакома мне, но сегодня она приобретает новое значение, когда я вижу ее его глазами.

— Это я и…

Антуан делает паузу, его голос почти срывается.

Его глаза задерживаются на изображении, и я мягко завершаю его фразу:

— Ты и мама.

С его губ срывается тоскливый вздох, и он кивает, слезы наворачиваются, но не проливаются.

— Я скучаю по ней.

— Я тоже по ней скучаю. — Тихо отвечаю я, мои собственные эмоции бурлят на поверхности.

Леора наклоняется ко мне и сжимает мою руку.

— Она прекрасна.

Мой дядя улыбается.

— Да, она была такой.

Он прочищает горло:

— Лукас, я хочу поговорить с тобой перед…

— Антуан. — Приветствует Мишель, но в его тоне нет искренней теплоты.

Мой дядя прерывается, и спокойствие нарушает Мишель в сопровождении Мелины.

Она подходит к нам с чувством собственного достоинства, и ее неловкое появление привлекает наше внимание.

Он вежливо отвечает, хотя его лицо лишено эмоций:

— Мишель.

— Ты выглядишь усталым. Ты уверен, что готов к этому сегодня?

Я чувствую, как нерв начинает дергаться в моей челюсти, почти заставляя меня наброситься на Мишеля. Я все еще не смирился с тем, как он обошелся с Леорой во время бранча, и один неверный шаг с его стороны помог бы заработать ему синяк или два. А это не сулит ничего хорошего для нашей сегодняшней встречи. Сегодня вечером состоится решающее голосование, которое определит, приду ли я на смену своему дяде или на это место выберут кого-то другого.

У меня заныли ладони, когда я окинул взглядом заинтересованные лица на террасе — в их руках наше будущее.

В воздухе повисло предвкушение, и я не могу не почувствовать нервный узел, затягивающийся в моем животе.

С моей стороны, я искренне верю, что они были довольны тем, как я заботился о компании рядом с моим дядей.

Я способствовал многим изменениям и был причиной того, что мы начали выходить за пределы Европы.

Этого должно быть достаточно, чтобы они увидели во мне потенциал.

Если же нет, то я не уверен, что буду знать, что делать.

Леора была просто душкой на этой неделе, она, кажется, нервничала даже больше, чем я.

Она вела себя самым милым образом, пытаясь смягчить мое беспокойство, хотя ее собственные нервы были ощутимы под ее спокойной внешностью.

Она удивляла меня завтраком в постель и оставляла маленькие записки по всей квартире.

С ней я могу быть откровенным и рассказать ей о страхе потери, но здесь, перед дядей и Мишелем, я не могу позволить себе проявить слабость.

Не тогда, когда будущее компании, наследие моего дяди и моя собственная судьба висят в воздухе.

Я знаю, что Мишель никогда нас не любил, но боюсь, что он использовал свой ядовитый язык, чтобы привлечь на свою сторону других заинтересованных лиц.

— Не беспокойся обо мне. Я прекрасно себя чувствую. — Отвечает он.

— Папа, мы можем идти? — Жалуется Милена, как всегда нетерпеливая. — Здесь так скучно.

— До скорой встречи, господа. — Говорит Мишель, прежде чем они оба уходят.

Я сижу в величественном конференц-зале, из окон от пола до потолка открывается вид на городской пейзаж.

Комната излучает формальность: мебель из темного красного дерева и мягкие кожаные кресла, окружающие длинный полированный деревянный стол.

Сверху свисают хрустальные люстры, отбрасывающие теплое золотистое сияние.

Во главе стола сидит Антуан, вид у него спокойный, но на лице видны следы ухудшения здоровья.

Слева от него — мой брат Лиам, справа — я.

Лиам едва заметно ерзает на своем месте, нервы выдают его. Я оглядываюсь по сторонам и встречаю взгляд Мишеля. Он сидит среди остальных шести заинтересованных сторон, на его губах играет лукавая улыбка. Его взгляд останавливается на мне, и он дразняще поднимает бровь. Остальные заинтересованные стороны сохраняют стоическое спокойствие, прекрасно понимая всю серьезность этой встречи.

Антуан призывает собрание к порядку, его голос тверд, но в нем чувствуется напряжение. По мере того как начинаются обсуждения, я не могу избавиться от ощущения, что Мишель что-то замышляет, и это держит меня в напряжении на протяжении всего заседания.

Когда наступает очередь Мишеля говорить, он встает.

— Мы все знаем, что это собрание было созвано мной. Как нам всем известно, наш давний друг Антуан болен, и его здоровье ухудшается.

За его тщательно подобранными словами скрывается тайный умысел, и я вцепился в край стула, костяшки пальцев побелели.

— В этой сложной ситуации, — продолжает Мишель, — мы должны подумать о будущем этого бизнеса. Очевидно, что необходимо принимать решения, и я считаю, что настало время спланировать плавный переход. Возможно, пришло время для нового руководства.

У меня замирает сердце, когда я наблюдаю, как он манипулирует ситуацией.

Лиам наклоняется ко мне и шепчет:

— Сохраняй спокойствие, Лукас. Мы ожидали этого.

Антуан обращается к собравшимся, в его голосе чувствуется многолетний опыт и преданность делу.

— Я ценю заботу Мишеля о благополучии компании, но будьте уверены, у меня есть план преемственности. Лукас займет этот пост, и бизнес будет процветать под его руководством.

Улыбка Мишеля расширяется, и становится ясно, что он готов бросить вызов любому плану Антуана.

— Вы имеете в виду человека, который притворился, что женился на девушке, чтобы одурачить всех нас?

В голосе Мишеля звучит насмешка. Я стараюсь сохранять самообладание, потому что Мишель не может знать обо мне и Леоре. У него не может быть никаких доказательств, никто ему не поверит.

— Хватит. — Говорит Жерар Моро, его тон тверд и властен. — Сейчас не время и не место для личных вендетт.

— Что вы имеете в виду, говоря о притворстве? — Спрашивает Луи Гримальди.

Он самый старый и, вероятно, самый старомодный из всех участников сегодняшнего разговора, поэтому я не удивлен, что он клюнул на приманку Мишеля.

— У меня случайно оказалось соглашение об увеличении, подписанное и мистером Аюбом, и мисс Дэвис. В нем содержатся различные условия и сумма, которую ей выплатят в конце. Если это не говорит об их характере, то я не знаю, что может сказать. Вы хотите, чтобы именно этот человек занимался отелями и вашими инвестициями?

Он держит в руках наше соглашение, на его губах играет ухмылка.

Комната кружится, когда слова Мишеля рассекают воздух, и меня охватывает леденящая паника. Как, черт возьми, ему удалось заполучить эти бумаги?

Я обвожу взглядом комнату, встречаясь с глазами людей, которым сегодня выпал выбор изменить мою жизнь. В их глазах сейчас выражение от шока до скептицизма. Их доверие ко мне висит на волоске, и я чувствую, как оно ускользает с каждой секундой.

Мой разум мечется, обдумывая последствия. Это откровение не только ставит под угрозу мои шансы занять пост президента, но и может бросить мрачную тень на мою семью, на Лиама. Мы все знали, что существует риск того, что они не выберут меня, но никогда не думали о том, что они узнают о соглашении с Леорой.

Леора. Женщина, которую я полюбил, и чье имя теперь связано со скандалом, грозящим подмочить ее репутацию. Этого уже не исправить: эти люди расскажут обо всем, что знают, и слухи разнесутся по свету. Этого не может случиться. Она моя жена. Неважно, как начался наш брак, теперь она моя жена, и так будет и впредь.

— Это миссис Аюб. — Вмешиваюсь я, не в силах больше молчать.

— Прости? — Отвечает Мишель, притворяясь невежественным.

— Я сказал, что это миссис Аюб. А не мисс Дэвис. — Твердо заявляю я. — Я говорил тебе это раньше, и это будет в последний раз, но ты не говоришь о моей жене, Мишель. Ни сейчас, никогда-либо еще. Ты меня понял?

— Действительно ли она твоя жена, если ты нашел ее на улице только для того, чтобы удовлетворить свои отчаянные, эгоистичные потребности в соблюдении условий?

Я быстро встаю и двигаюсь к нему, Лиам следует за мной.

— Ты не слышал, что я только что сказал?

— Твоя жена…

— Я был бы очень осторожен, заканчивая это предложение, Мишель. — Говорит Лиам низким, угрожающим тоном.

— Это правда, Лукас?

Вопрос Эстель Лавин пронзает комнату, ее глаза ищут мой честный ответ.

Я встречаю ее взгляд и вижу искреннее беспокойство, написанное на ее лице.

В этом море пристального внимания она выделяется как одна из немногих заинтересованных сторон, которой действительно не все равно.

Она всегда была рядом, постоянно присутствовала при моем взрослении, была свидетелем моего пути. Теперь она требует правды, которая может определить не только будущее компании, но и восприятие моего характера.

— Да, это правда. И он, и его жена — лжецы.

Мишель снова заговорил, и мне пришлось остановить себя, чтобы не вцепиться в его воротник.

— Леора — моя жена. — Твердо заявляю я. — Неважно, как она стала моей женой, главное, что она есть и будет ею. — Я провожу рукой по волосам, разочарование переполняет меня. — Вы все вынудили меня к этому.

Строгий голос Луиса разносится по комнате:

— Твои поступки лежат на твоих плечах, сын. Здесь нет места для обвинения других.

Я встречаю его взгляд, признавая вес его слов. Ответственность за мой выбор лежит только на мне, и никакие оправдания не смогут этого изменить.

— Этого пункта вообще не должно быть. Разве я не доказал тебе, на что способен? — Отвечаю я, и в моем голосе звучит разочарование.

Достижения и преданность делу, которые я демонстрирую, меркнут перед лицом этого традиционного ограничения.

— Это традиция. — Вмешивается Мишель.

— Но ведь традиции могут меняться, не так ли?

Я бросаю вызов, пытаясь заронить зерно сомнения в их приверженности старым устоям.

Мишель продолжает ухмыляться, но в его глазах мелькает сомнение.

— Это правда, что обстоятельства привели к уникальному брачному союзу. — Начинаю я, обращаясь к слону в комнате. — Но позвольте мне внести ясность: Леора — не просто средство достижения цели. Она моя жена, и она мне очень дорога. Соглашение — это часть сложной ситуации, которая не определяет всю полноту наших отношений. Но для вас это не должно иметь значения. Мой дядя научил меня всему, что знает сам, и я уверен, что смогу продолжить его дело.

Лиам стоит рядом со мной, безмолвный столп поддержки, и я чувствую его невысказанную решимость.

Мнения заинтересованных сторон разделились: одни по-прежнему настроены скептически, другие, кажется, покорены моей искренностью.

Эстель с задумчивым выражением лица снова заговорила:

— В сердечных делах, возможно, нам стоит сосредоточиться на обязательствах. В конце концов, нередко браки заключаются при нестандартных обстоятельствах.

Мишель снова пытается вмешаться, но Жерар, подняв руку, заставляет его замолчать.

— Мы все знаем об этом положении, и, насколько я понимаю, Лукас его соблюдает. Теперь давайте приступим к голосованию. Это собрание — не форум для вынесения приговора по личным вопросам. Мы собрались здесь, чтобы решить будущее компании. — Он делает паузу и смотрит Мишелю в глаза. — Лукас постоянно демонстрирует свои способности в своей роли, отель, в котором мы сегодня сидим, открыт благодаря ему. Именно благодаря ему мы планируем выйти на рынок Соединенных Штатов, открыв не один, а целых три отеля. Один из них откроет свои двери в Нью-Йорке через три года. Антуан выбрал его в качестве своего преемника, и наша задача — принять его или нет. Итак, позвольте мне начать… Я принимаю.

Слова Жерара приносят некоторое облегчение. Его поддержка напоминает мне о том, что в этом зале есть люди, которые признают глубину моей приверженности компании и мою честность.

Хотя мы с Леорой начинали не с самых честных отношений, мы не могли предположить, как будут развиваться наши отношения и в конечном итоге укреплять нашу решимость.

Я бы снова сделал тот же выбор, если бы это означало, что Мишель будет держаться подальше от нашей компании и Леоры в моей жизни.

Я не жалею об этом и никогда не пожалею.

Мишель откидывается в кресле, его усмешка переходит в хмурый взгляд.

— Я не согласен.

Мой взгляд переходит на Эстель, и выражение ее лица становится теплым, когда она говорит:

— Я согласна.

Затем наступает очередь Луи:

— Я не принимаю.

Двое на нашей стороне.

Двое против нас.

Осталось три голоса.