Бей ушастых! Часть 3

Глава 41

— Довольно! — перебила Ллиувердан, взмахнув крыльями. Лин Эрраде замолчал.

— Я, кажется, перестаралась, — смущенно помахивая ресницами, покаялась драконша, — парня чуть не замкнуло и он не начал рассказывать по второму кругу.

— Да как ты могла! — возмущенно взвизгнула Дульсинея, потрясая тапком, — ты бессовестная! Я из-за тебя тут такое выложила!

— Дульсинея, мне Вы говорили совсем иное о том, что было с Вами в плену у Дафура, — заметил Терин.

— А оно тебе надо было — подробности эти несущественные знать? — простодушно вытаращив разноцветные глаза и помахивая ресничками, спросила Дульсинея.

Все то время, пока четыре жертвы любопытной дракоши рассказывали, Терин Эрраде с выражением ледяного равнодушия на лице упокаивал периодически высовывающиеся из давно просевших могилок кошачьи скелетики, которых в волнении поднимали то неконтролируемые жесты Лина, то импульсивные взмахи тапка Дульсинеи. Теперь же, в кои-то веки, князь взорвался и, словно забыв о посторонних зрителях, схватил свою супругу за плечи и, как следует, встряхнув, прорычал:

— Тебя чуть не изнасиловали и это, по-твоему, несущественно?

— А тапком по морде? — ласково спросила Дуся.

Терин что-то тихо сказал и отпустил ее. Что он сказал, не услышал никто, но, судя по выражению его лица, это наверняка было нечто нецензурное.

— Не вздумай трогать подсудимого, — поспешно распорядилась Ллиувердан, — я не позволю тебе учинить самосуд.

— Он жив останется, — зловеще заверил Терин, несколькими жестами сплетая заклинание.

— Кастрация — это тоже самосуд! — рявкнула дракониха, а Дафур поняв, что задумал князь, побледнел.

— Теринчик, дорогой, — промурлыкала Дульсинея, — оставь ты этого худосочного в покое. Вот лучше на Журесе отыграешься. Это была его идея "ошейник покорности" на меня напялить. Смотри, как удачно получилось, что у Совета до сих пор не нашлось времени его судить. Зато теперь у нас времени сколько угодно, и мы придумаем для нашего старого друга Журесика что-нибудь особенное. Да?

Терин изобразил улыбку, не предвещающую ничего хорошего несчастному Журесу и вновь превратился в привычного всем сдержанного князя Эрраде.

Иоханна все это время наслаждалась молчанием. Под конец истории у нее от усталости срывался и дрожал голос, что ей совсем не нравилось. Не пристало это перед подданными, а их здесь приличное количество. Человек двадцать не меньше. Несправедливо было со стороны Ллиувердан вынудить их выкладывать такие подробности. Еще несправедливее было заставлять их говорить без перерыва в течение всего дня и половины ночи. Да, лишнего они сегодня столько сказали, что никаких менестрелей не нужно, чтобы поползли нелепые слухи! Вот, в свете магических огней и полной луны очень хорошо, видно каким предвкушением горят лица господ приглашенных дворян. Уже, наверняка, раздумывают, кому в первую очередь поведают об услышанном здесь. И ведь поведают! При этом переврав половину.

— Ллиувердан, ты поступила очень нехорошо, — наконец заговорила Иоханна, почувствовав, что достаточно отдохнула.

— Зато теперь мы знаем правду! — жизнерадостно изрекла Ллиу, — и я могу вынести справедливый приговор.

— Для того чтобы вынести приговор пленному королю, не надо было выворачивать нас наизнанку! — крикнул Вальдор.

— Твое счастье, что я не захотела слушать, чем вы с Аннет занимались в палатке, когда она к тебе в лагерь нагрянула, — многозначительно намекнула Ллиувердан, и бывший король Зулкибара тихо выругался сквозь зубы, не рискнув далее выказывать громкое возмущение.

— Ллиу! — рявкнул Лин, к которому, наконец, вернулся дар речи, — иди сюда, чучело чешуйчатое, я тебе не знаю, что сделаю!

— Не надо ничего моей невесте делать, — вмешался Кардагол и игриво улыбнулся, — радуйся, зайчик, теперь Вальдор точно знает, что между нами ничего не было.

— Ты, котик, довыпендриваешься, что я тебя сам в девицу превращу и отымею по-всякому! — взорвался Лин.

— Тебе придется долго учиться, чтобы сделать это, — серьезно предупредил Кардагол.

— Что? Отыметь тебя? Так я научен, — с ухмылкой отозвался Лин.

— В этом я не сомневаюсь, — заверил Повелитель времени, — а вот чтобы превратить меня, у тебя кишка тонка.

— А ты поддайся, котик, — мурлыкнул княжич и кокетливо помахал в сторону Кардагола ресницами.

— Хватит! — прорычал Вальдор. — Вы двое! От ваших шуток тошнит уже!

— Только тебя от них и тошнит, — огрызнулся Лин, — тоже мне, король с богатым воображением! Навыдумывал себе не понятно что. Еще и не верил, когда тебе открытым текстом говорили, что все не так.

— Прекратите! Это не суд, а какой-то фарс, — простонала Иоханна, побледнела и поднесла руку ко рту.

Саффа первая сообразила, в чем дело, схватила королеву за плечо и куда-то исчезла вместе с ней.

— Ну вот, мыш недобитый, довел ребенка! — упрекнула Дульсинея, — ее затошнило! А ты Кир… знаешь, пожалуй, если бы ты у эльфей не пострадал, я бы тебе сейчас что-нибудь плохое сделала.

— Я сам ему сейчас что-нибудь плохое сделаю, — вмешался Лин, — ты, авиатор наш недотраханный, с какого перепугу решил, что я позлорадствовать над тобой должен? Я тебе что, засранец какой-нибудь, что ли? А что касается душевных травм, от которых Ллиу тебя замедленным выздоровлением телесных ран лечит, так это все фигня! Лучше напейся с Шеоннелем. Сработает наверняка. Шеон, ты как, с шурином своим будущим, напиться и по бабам пойти готов? Давайте быстрее договаривайтесь, пока Ханна не вернулась.

— Господа, у нас тут суд или что? — строго спросила Ллиувердан.

— Был суд. Пока ты не превратила это в затянувшуюся исповедь, — заметил мрачный Иксион, которому очень не понравились некоторые из откровенных высказываний Вальдора в его адрес.

Бывший король Зулкибара тронул кентавра за руку и тихо сказал:

— Я так больше не думаю. Иксион, прости.

Кентавр бросил на него взгляд из-под ресниц и кокетливо мурлыкнул:

— За один поцелуй я тебе все, что хочешь, прощу.

— И после этого он будет говорить, что его тошнит от наших шуток! — воскликнул Кардагол.

Вальдор растерянно смотрел на Иксиона, соображая, как бы так отказать, чтобы еще больше не обидеть своего непарнокопытного приятеля?

— Да пошутил я, Валь. Ну что ты, в самом деле? — кентавр заржал и хлопнул Вальдора по плечу. Бывший король Зулкибара, в очередной раз тихонько выругавшись, схватился за лошадиную спину Иксиона, чтобы не упасть.

— Прости, не рассчитал, — покаялся кентавр, поворачиваясь так, чтобы Вальдору было удобнее держаться. — Хлипкие вы, люди, существа. А кое-кто тут выдумывает не понятно что… ты на столе и я сзади… кошмар какой! Лин прав, у тебя богатое воображение.

— А давайте я Вальдора в кентавра превращу! — оживилась Ллиувердан, и в глазах ее загорелся азартный огонек.

— Не пора ли суду на совещание? — поспешно вмешался Кардагол.

— Да! Несомненно! Суд удаляется на совещание! — приняла решение Ллиувердан, схватила Кардагола зубами за шиворот и закинула себе на спину.

— Стой! — окликнул Иксион.

Бывший король Зулкибара настороженно уставился на герцога. Неужели он сейчас попросит дракониху, чтобы она превратила его — Вальдора, в кентавра? Но, к счастью, Иксион был достаточно благоразумен и изъявил совсем другое желание:

— Я прошу суд отдать Дафура мне.

— Зачем он тебе? — заинтересовался Лин и ухмыльнулся, — неужели для того самого, что ты от Вальдора не получил?

Дафур в ужасе вытаращился на кентавра и без сознания рухнул на траву, решив более не принимать участия в обсуждении собственной судьбы.

— Дульсинея, твой сын еще больший идиот, чем ты! — прорычал Иксион и обратился к драконихе, — Дафур нанес мне оскорбление. Он посадил меня в тюрьму, как какого-нибудь бродягу, даже не потрудившись выяснить, кто я такой! Я хочу, чтобы Дафура отдали мне в рабство. Князь Эрраде, я надеюсь, согласится поставить на него соответствующую печать.

— Только в том случае, если суд вынесет ему смертный приговор, который будет заменен на рабство, — уточнил Терин, — иначе печать поставить невозможно.

— Я подумаю, — пообещала Ллиувердан и взлетела.

— Интересно, это правильно, когда судья удаляется на совещание в компании своего жениха? — задумчиво глядя им в след, пробормотала Дуся.

— Правильно-правильно. Сейчас они там насовещаются… до маленьких драконят! — язвительно изрек Мерлин и многозначительно булькнул полупустой бутылкой. — Кирдык! Ты, что ли, напиться должен, чтобы вылечиться? Так я это… готов!

— Дед, вот тебе как раз надо перестать пить, глядишь, и сам вылечился бы, — заметила Дульсинея.

— От чего это мне лечиться надо, внученька? — ласково помахивая ботинком, спросил Мерлин.

— От дурости Вам лечиться надо, — отвечал за супругу Терин.

Княгиня быстро встала между дедом и мужем, уперев руки в бока, и прикрикнула:

— Вот только не надо начинать ругаться, а не то я…

Князь в очередной раз удивил присутствующих, закрыв супруге рот поцелуем.

— Ну, что, полковник… то есть генерал, — шепнул Лин присев рядом с Киром в кресло, которое еще недавно занимала Иоханна, — готов с Шеоном напиться и по бабам?

— У тебя, Лин, только одно на уме, — заметил Кир.

— Даже спрашивать боюсь, что, по-твоему, у меня на уме, — пробормотал Лин, — я, между прочим, не шутил насчет пьянки с Шеоннелем. Он же, поганец такой, что-то со мной сделал тогда. Наверно, эмпатией этой своей воздействовал. Я же нажрался, как не знаю кто, и жаловался ему со всей дури, а утром куда только все мои переживания подевались? Ну, не мог я сам по себе за одну ночь взять и успокоиться! Нет, ну я, конечно, пофигист, но не до такой же степени. Знаешь ли, полководец ты недобитый, до тебя меня никто так не бил и не угрожал таким экзотическим способом.

— Банальный способ, — пожав плечами, заметил Кир, — может быть, ты и прав насчет способностей Шеоннеля, только мне это ни к чему. Я в порядке… Что ты на меня так смотришь?

— Я вот думаю, ты Ханне правду сказал или…

— Лин, — тихо окликнул неслышно подошедший Шеоннель, — отстань от Кира. Если тебя это так беспокоит, правду он сказал. Не раздражай его. Иоханна с Саффой возвращаются.

— А я что? Я ничего! — заверил Лин, всем своим видом демонстрируя, какой он весь из себя хороший и пушистый.

Когда Иоханна увидела, что в ее кресле рядом с Киром сидит Лин с подозрительно невинной физиономией, ей стало не по себе. Что успел натворить этот… как бы поприличнее его назвать?

— Прошу садиться, — Лин вскочил с кресла, — Ваше величество Иоханна… хм… опять забыл, какая ты по счету?

— Третья, — процедила Иоханна села и огляделась. Ее взгляд остановился на Дафуре, который все еще лежал без сознания. — Что с ним? Ллиувердан приговорила его к смерти, привела приговор в исполнение и улетела?

Лин собрался подробно поведать, что с Дафуром и куда именно улетела Ллиу, но вмешался стоящий неподалеку Иксион, ворчливо объяснив:

— Тут некоторые разноглазые жестовики шутить изволили и довели Дафура до обморока. А суд удалился на совещание.

— Да что тут совещаться? — профырчала Дульсинея, — отдать Дафура Иксиону и пусть делает с ним что хочет! А потом саму Ллиувердан судить за все ее проделки! Ах да! Еще надо не забыть подчистить память господам приглашенным.

Господа с такой постановкой вопроса оказались категорически не согласны и возмущенно зароптали.

— Так! Всем молчать! — рыкнул Вальдор и встал перед своими недавними придворными. Последние привычно притихли.

После чего бывший король Зулкибара повернулся к королеве нынешней и, изобразив на лице сконфуженность, виноватым голосом проговорил:

— Прости, Ханна, я по привычке.

Если бы у короля в глазах в это время не прыгали насмешливые искорки, можно было бы подумать, что извиняется он всерьез.

Иоханна нахмурилась, но, вместо того, чтобы высказать отцу, что, судя по выражению ее лица, думает о его попытках руководить, она хриплым голосом произнесла:

— Спасибо, папа.

— Таааак, — взмахнув старым вонючим башмаком, проговорил Мерлин, — народ, стройся и ко мне по одному. Не боись, я аккуратно. Вот и внучек мой об этом знает. Правда, Лин?

Лин Эрраде в ответ только пробурчал что-то неразборчивое. На его подвижной рожице промелькнула целая гамма чувств. Часть из них выдавали некоторую кровожадность этой юной натуры.

Зрители обреченно потянулись к старому магу.

— Дай, я помогу, — вздохнул Терин, разминая длинные ухоженные пальцы.

— И я! И я! И я! — воскликнула княгиня, весело подпрыгнув на месте.

Толпа резко вздрогнула и подалась назад.

— Я пошутила! — обиженно пробурчала Дульсинея.

— Мы можем идти? — поинтересовался княжич, обнимая за талию свою худенькую серьезную невесту.

— А приговора ждать не будете? — спросила Дуська.

Лин и Саффа переглянулись.

— Нам не очень интересно, — низким приятным голосом произнесла придворная волшебница.

— Лин, останься, — не поворачивая головы в сторону сына, произнес князь.

— Зачем? — полюбопытствовал княжич.

— Останься и все!

— Ну и ладно, — пробурчал Лин, повернулся к невесте и стал ее целовать, не обращая внимания на большое количество посторонних рядом.

— Везде, где он появляется, бордель, — проворчал Вальдор. Его супруга — очаровательная Аннет — только вздохнула и положила свою ладошку на украшенные перстнями пальцы мужа.

— Лин, давайте вместе с Андизаром и Саффой начинайте готовых на площадь перед королевским дворцом в Зулкибаре перемещать. Нечего им теперь здесь делать, — скомандовал Терин.

Лин сделал вид, что он слишком увлечен Саффой для того, чтобы выполнять какие-то распоряжения, но получил короткий тычок по ребрам от последней и, с горестным вздохом, поплелся телепортировать несчастных жертв амнезийных заклинаний. Надо сказать, те из придворных, что обрабатывались Терином Эрраде, выходили из под его рук серьезными и задумчивыми, а те, над кем работал старый Мерлин, становились шумными и разговорчивыми. Даже любопытно — отчего такой эффект, ведь заклинания маги накладывали по сути одинаковые. Впору писать диссертацию.

— Менестрель! — закричал вдруг Вальдор, вскакивая и роняя кресло.

Стражники, до сего момента терпеливо ожидающие своей очереди на коррекцию памяти, побросали секиры и рванули за быстро улепетывающим вредителем.

— Лови его! — кричал бывший король Зулкибара. Глаза его азартно горели.

К сожалению, шустрый менестрель неожиданно исчез.

— Амулетами телепортации обзавелись, — констатировал Эрраде-старший.

— Опять все переврут, — грустно произнес Лин.

Вальдор ехидно улыбнулся.

— Кстати, друг мой Терин, ты же мне желание проспорил, помнишь?

— Не понимаю, о чем Вы, — холодно отозвался князь.

— Да все ты помнишь! Я требую свое желание.

Терин поднял на друга немного, казалось бы, даже испуганный взгляд.

— Какое желание? — осторожно спросил он.

— Пиши поэму! — радостно заявил бывший король Зулкибара, — поэму обо всем, что было. В стихах.

— К сожалению, вынужден Вас разочаровать, — медленно произнес князь, не забывая делать над головой очередной жертвы плавные красивые движения руками, — но я едва ли смогу срифмовать даже пару слов. Это скорее по Вашей части, Вальдор.

— Так и быть, пиши в прозе! Но чтобы во всех библиотеках нашего мира это повествование было. Слышишь, князь?

— Вот! — взвизгнула Дульсинея. — Вот теперь мне понятно, откуда у Лина эта скверная привычка на желание спорить!

Терин сделал вид, что последняя фраза его не касается. Уже минут через сорок все посторонние, за исключением недоумевающих на тему, а что здесь, все же, было, стражников были отправлены куда подальше. Судья все еще не вернулась.

— Надо бы нам перекусить! — заявил Вальдор, пристально глядя на Саффу с Лином.

— Ты мной, что ли, перекусывать собрался? — хмуро поинтересовался уставший княжич. Он только что вернулся из Зулкибара, куда транспортировал последнего из насильственно потерявших память придворных.

— Сейчас я все сделаю, — сказала понятливая Саффа и исчезла. Через пять минут на полянке стоял накрытый стол, а вокруг него суетился вездесущий Гарлан. Управляющий расстроено приговаривал:

— Ах, если бы я знал заранее. Какой кошмар! Всего пятнадцать блюд!

Вальдор, стоя чуть поодаль, тихо злорадствовал. Он в первый раз жизни видел, что слуга всея Зулкибара к чему-то оказался не готов.

— Прошу к столу! — произнесла Иоханна.

Все расселись и приступили к долгожданной трапезе. И даже пришедшего в сознание Дафура Вальдор усадил рядом с собой. Предварительно, правда, он велел примотать узника веревками к креслу, оставив свободной одну лишь руку. В эту руку бывший король Зулкибара и сунул несчастному подсудимому бокал с вином.

— Мое любимое, — радостно сообщил Вальдор. Дафур кивнул.

Пиршество только началось, как раздалось хлопанье крыльев. Над поляной снижался большой золотистый дракон, несущий на своей спине, там, где она соединяется с длинной шеей, одетого в черное всадника.

— Не поняла, а приговор кто выслушивать будет? — осведомилась Ллиувердан, едва лишь Кардагол оказался на земле.

— Мы слушаем, — пробормотал Вальдор.

Терин вежливо поднялся с места и вопросительно оглядел присутствующих. Те со вздохом последовали его примеру.

— Суд постановляет, что этот человек виновен, — объявила драконица. — А поскольку я проголодалась…

В этот момент она игриво улыбнулась Кардаголу и продолжила:

— Он приговаривается к немедленному съедению.

Дафур побледнел, отчего на его физиономии вдруг как-то резко проявились веснушки, и выронил из руки бокал с вином.

— Я против! — твердо заявила Ханна.

— Согласен, — поддержал ее Кир, — съедение человека — это негуманно.

— Тебе ли говорить о гуманности, мальчик! — возмутилась драконица.

— Его мне обещали, — пробасил Иксион. Он выглядел рассерженным.

Драконица задумалась.

— Ну, я не знаю. — наконец, произнесла она.

— Дорогая, — пробормотал Повелитель времени, — не нужно его кушать. Это неэстетично.

— Абсолютно неэстетично! — заявила королева Аннет.

— Ладно, — вздохнула Ллиувердан, — Терин, делай, что ты там должен.

Князь произвел несколько осторожных, плавных движений запястьями.

— Дафур, — заявил он, — я передаю тебя Иксиону. Теперь ты — его собственность.

Дафур радостно закивал и протянул Гарлану пустой бокал, явно намекая на то, что емкость должна быть незамедлительно наполнена. Похоже, перспектива стать рабом меньше волновала бывшего короля Арвалии, чем возможность быть съеденным драконом.

Кардагол попросил любимую наклонить к нему голову и что-то пробормотал ей на ушко. Она кивнула, и перед собравшимися спустя минуту уже стояла обворожительная женщина, чей возраст невозможно определить. У нее было сформированное тело взрослой женщины, юное лицо и взгляд, наводящий на мысль о прошедших тысячелетиях.

— Аннет, а как тебе этот наряд? — робко спросила драконица, чуть приподнимая руками юбку бирюзового длинного платья.

— Неплохо, — заявила бывшая королева Зулкибара, — я, конечно, избавилась бы от контрастной тесьмы на лифе, но в целом очень даже ничего.

Ллиувердан просияла, села за стол и буквально за секунду проглотила свиной окорок. Люди замерли, потрясенные.

— Любимая, — произнес Кардагол с укоризной.

Лицо Ллиувердан мило порозовело.

— Простите, — пробормотала она.

— Ну, это был не Дафур — и на том спасибо! — оптимистично заявил Вальдор и подозвал к себе Гарлана, — положите даме еще мяса, пожалуйста. А еще лучше — просто передайте ей блюдо. Нам хватит дичи.

— И яду ей в мясо добавить не забудьте, — ласково предложила Дульсинея, чем заслужила недоумевающие взгляды присутствующих. — Ну, и что вы на меня так уставились? Драконы от яду не дохнут. Но пусть хотя бы помучается. И нечего на меня ресничками махать. Тоже мне, великая и ужасная Ллиувердан! Натворила дел и сидит довольная!

— Что я такого сделала? За что ты так? — обиженно спросила дракониха, в глазах ее заблестели слезы.

— Тебе весь список огласить? — стукнув тапком по столу, рявкнула княгиня. — Во-первых, ты отдала Рахноэлю приказ, результатом которого было ужасное детство такого замечательного мальчика, как Шеоннель! Во-вторых, ты подсунула Терину идею таскать из Нижнего мира зоргов, в итоге Лин был ранен, а Терин погиб!

— Но все остались живы, — оправдал свою невесту Кардагол.

— Я встретилась с Киром, — вставила свое слово Иоханна.

— Дусь, если бы не Ллиу, Шеоннеля на свете не было бы, — добавил Вальдор.

— А давайте все дружно и громко скажем ей спасибо! — ехидно предложила Дульсинея. — Она тут игралась по всякому, планы какие-то идиотские о случке Терина с Далией строила, а мы ей спасибо. Аж два раза!

— Мам, тебя так бесит, что Ллиу хотела отца с Далией свести? Так ты не переживай, не получилось бы. Она давно и безнадежно в Гамоса влюблена, — поведал Лин.

— Это я уже поняла, — проворчала Дуся, — но все равно, ведь это из-за Ллиувердан Шеоннель рос с такой мамашей. Шеон, ну что ты молчишь? Хоть ты скажи свое фи!

— Отец прав, если бы не Ллиувердан, меня бы на свете не было.

— Какие все добрые и благодарные, — проворчала Дульсинея, — Лин, ну хоть ты скажи!

— А я что? — Лин наивно округлил глаза, — игры Ллиу меня вообще не коснулись.

— Тебя ранили в Нижнем мире, — напомнила Дульсинея.

— Да, и в итоге я, наконец, разглядел, что волшебница моей мечты всегда находилась рядом.

— Тебе пришлось отправиться с Ханной в прошлое, и не говори, что тебе там все понравилось! — не сдавалась Дуся.

— Дульсинея, — вмешался Терин, — если тебе так хочется сделать Ллиувердан гадость за то, что она планировала нашу с Далией, как ты выразилась, случку, так и скажи.

— Так и говорю, — легко сдалась княгиня, — Ллиу, я хочу сделать тебе гадость за то, что ты играешь чужими судьбами и даже не задумываешься о последствиях! Ты себе только представь, как несчастен был бы Теринчик с этой дурой в бабочках!

— Не был бы он несчастен. Ушел бы с головой в изучение магии и сейчас был бы уже архимагом. Правда, пост Главы Совета так и не получил бы, — Ллиувердан задумалась и решила, — сейчас я рассчитаю вариант будущего без тебя, Дуся. Итак, Терин, женится на Далии, растит дочь и работает придворным магом при Делароне, а потом при сменившем его на троне Вальдоре. Вальдор женится на одной из шактистанских принцесс, но детей у них нет. Наследник — Пардок, потому что Деларон на Брианне при таком раскладе все равно женился бы. Но Пардок так и не займет трон. Он достанется Шеоннелю, потому что план Рахноэля сработал. Дочь Терина и Далии не обольстит Мерлина старшего, как я рассчитывала. На нее обратит внимание Шеоннель и в итоге она станет королевой Зулкибара… Кардагол и Кир так и останутся в Нижнем мире… Да, ты права, Дуся, я виновата.

— Но ничего из того, о чем ты сказала, не случилось, — заметила Иоханна, — следовательно, ты ни в чем не виновата.

— Ах, ты не понимаешь! Я повела себя не как мудрый дракон, а как глупая торопливая девчонка! Только случайное появление Дульсинеи в этом мире не позволило мне привести мой неудачный план в действие. Я готова понести любое наказание, которое вы назначите! — воскликнула драконица и поспешила уточнить, — разумное наказание.

— Опять суд? — нахмурившись, проворчал Кардагол, — может быть, хватит?

— Ты прав, — легко согласилась Дульсинея, — не надо никаких судов. Решим все тихо мирно по-семейному. Я уже даже наказание придумала. Ллиу, превратись в дракона.

Ллиувердан растерянно взглянула на Кардагола.

— Превратись, любовь моя, в случае чего разрешаю тебе сожрать эту вредную девицу, — спокойно проговорил тот.

— Подавится! — огрызнулась Дуся, прежде чем Терин успел выразить свой протест.

Ллиувердан вышла из-за стола, отошла на безопасное расстояние, превратилась и вопросительно взглянула на княгиню:

— Что дальше?

Дуся со зловещей ухмылкой взмахнула тапком и переместилась на спину драконихи.

— А теперь покатай меня, большая черепаха!

Ллиувердан удивленно рыкнула, взмахнула крыльями и взлетела под аккомпанемент восторженного визга княгини Эрраде.

— Надеюсь, хоть этого менестрели не видели, — пробормотал Вальдор.

— Эти засранцы вездесущи, — заметил Лин, — тем более, один сбежал, и наверное, уже во всю строчит. Изложит нашу историю так, что мало не покажется. Я уже так и вижу, как исполняют задушевные песни о нежной любви короля Вальдора и герцога Иксиона.

— А что, хорошая идея, — изобразил оживление Терин. — Вальдор, ты все еще настаиваешь на своем желании? Я готов написать. Но только в прозе.

— О чем? — насторожился Вальдор.

— О неразделенной любви короля Вальдора и Иксиона.

— И ты туда же!

Терин развел руками и свалил все на музу, которая его посетила именно в связи с этим сюжетом.

— Мы упустили одного менестреля, — заговорила Иоханна, — было бы разумнее, если бы мы пригласили самого толкового из этой братии и позволили записать с наших слов правдивую историю. Под нашим строгим контролем и цензурой, естественно.

— Терин, мое желание остается в силе! — решил Вальдор, — только с небольшой поправкой — ты должен найти хорошего менестреля и проконтролировать его.

— Ты сам это сказал, — тихо проговорил Терин, делая плавный жест левой рукой. — Желание выполнено, Ваше величество. Мы в расчете.

— Что? Но… что ты сделал?

— Нашел двух менестрелей. Они уже приступили к работе.

— В стихах? — уточнил Вальдор.

— В прозе. Я же сразу предупредил, что в поэзии не силен.

Послышался шум крыльев. На поляну опустилась дракониха. Довольно повизгивающая Дульсинея съехала на землю по подставленному крылу и торжественно объявила:

— Наказание приведено в исполнение. С Ллиувердан проведена воспитательная беседа. Всем спасибо, все свободны… Валь, а чего это у тебя физиономия такая офигевшая?

— Твой супруг только что привлек каких-то менестрелей для описания нашей истории.

— Надеюсь, они не переврут мой светлый образ, — беззаботно отозвалась Дульсинея.

Терин загадочно улыбнулся в ответ. О том, что труд этих иномирских менестрелей вряд ли когда-нибудь достигнет их мира, он скажет своим друзьями в другой раз.