Безмолвная

Глава девятая

— Я очень хорошо помню резню в «Красном Фениксе». Это был классический случай амока,[11] — психолог-криминалист доктор Лоуренс Цукер откинулся на спинку стула, глядя поверх стола на Джейн и Фроста тем проникающим взглядом, который всегда заставлял Джейн чувствовать себя неуютно. Хотя Фрост сидел рядом с ней, казалось, Цукер смотрел только на нее, взгляд сканировал ее разум, выискивая тайны, словно Джейн была единственным предметом его любопытства. Цукер уже знал слишком много ее секретов. Он был свидетелем ее тернистого восхождения в убойном отделе, когда Джейн еще была единственной женщиной среди двенадцати детективов и боролась за то, чтобы ее признали равной. Он знал о ночных кошмарах, преследовавших ее после серии особо жестоких убийств, совершенных преступником по кличке Хирург. И он знал о шрамах, которые навсегда остались на ее ладонях, в которые этот убийца воткнул скальпель, пронзив ее плоть. Всего одним взглядом Цукер проник сквозь все ее баррикады к внутренним ранам, и Джейн злилась на то, какой уязвимой это заставило ее себя почувствовать.

Она сосредоточилась на открытой папке, лежащей на столе. Там хранился его отчет о «Красном Фениксе» девятнадцатилетней давности, в том числе психологический портрет Ву Вэйминя, китайского повара, ответственного за стрельбу. Она знала, Цукер был дотошным и обстоятельным клиницистом, чьи исследования иногда простирались на бесконечные десятки страниц, поэтому Джейн удивилась появлению столь тонкой папки.

— Это весь ваш отчет? — уточнила она.

— Это все, что я внес в расследование. Включает в себя посмертный психологический портрет мистера Ву, а также четыре отчета о жертвах. Копия всего этого должна храниться в архиве управления полиции Бостона. Детектив Ингерсолл вел это дело. Вы говорили с ним?

— Он уехал из города на всю неделю, и у нас не было возможности связаться с ним, — ответил Фрост. — Его дочь говорит, что он где-то на севере, на какой-то рыбацкой турбазе, где нет сотовой связи.

Цукер вздохнул:

— Должно быть, отставка идет ему на пользу. Кажется, он ушел из полиции давным-давно. Как он сейчас, в свои семьдесят?

— Которые для копа идут за сто десять, — с улыбкой произнес Фрост.

Джейн заставила их вернуться к главной теме:

— Другим детективом, расследовавшим эти убийства, был Чарли Стейнс, но он умер. Поэтому надеемся, что вы могли бы поделиться своим взглядом на дело.

Цукер кивнул:

— Картина произошедшего стала ясна уже на месте преступления. Мы знаем, что повар, китайский иммигрант по имени Ву Вэйминь, вошел в обеденный зал и принялся стрелять по четверым людям. Первым погибшим был мужчина по имени Джоуи Гилмор, который заскочил заказать еду на вынос. Жертвой номер два был официант, Джеймс Фэнг, считавшийся близким другом повара. Жертвы три и четыре — супружеская пара Мэллори, которые сидели за столиком. В финале повар вошел в кухню, приставил оружие к виску и покончил с собой. Это был случай амока с последующим самоубийством.

— В ваших устах амок звучит как клинический термин, — сказал Фрост.

— Так и есть. Это малазийское слово для явления, которое капитан Кук описал еще в конце 1700-х годов, когда жил среди малайцев. Он описывал случаи убийства без видимого мотива, в которых человек — почти всегда мужчина — впадал в безумство и убивал. Убийца уничтожал всех в пределах досягаемости. Капитан Кук считал, что такое поведение свойственно Юго-Восточной Азии, но сейчас ясно, что это происходит по всему миру, в каждой культуре. В настоящее время это явление получило труднопроизносимое название ВМНСОЧ.

— И что это означает?

— Внезапное Множественное Нападение, Совершенное Одним Человеком.

Джейн глянула на Фроста.

— Так же известное, как постал.[12]

Цукер метнул в нее неодобрительный взгляд:

— Что несправедливо по отношению к почтовым работникам. ВМНСОЧ случается во всех профессиях. Синие воротнички, белые воротнички.[13] Молодые, старые. Женатые, одиночки. Но они почти всегда мужчины.

— Так что же общего у этих убийц? — спросил Фрост.

— Пожалуй, это можно предположить. Они часто изолированы от общества. У них проблемы с отношениями. Некоторые из переломных моментов, приводящих к нападению — потеря работы, развод. И, наконец, эти люди имеют доступ к оружию.

Джейн пролистала свою копию полицейского отчета.

— Это был «Глок-17» с удлиненным стволом, числился украденным в Джорджии годом ранее, — она подняла глаза. — Зачем иммигранту с зарплатой повара покупать «Глок»?

— Возможно, для защиты. Потому что он чувствовал угрозу?

— Вы психолог, доктор Цукер. Не хотите ответить?

Рот Цукера сжался:

— Нет, не хочу. Я не экстрасенс. И у меня не было возможности расспросить единственного близкого ему человека — жену. К тому времени, как управление полиции Бостона попросило моей консультации, она покинула город, и мы не знали, как ее найти. Мой психологический портрет мистера Ву основан на беседах с другими людьми, которые его знали. И этот список был длинным.

— Одной из тех людей была Ирис Фэнг, — сказала Джейн.

Цукер кивнул:

— Ах, да. Жена официанта. Я очень хорошо ее помню.

— По какой-то конкретной причине?

— Причина одна — она была красивой женщиной. Совершенно потрясающей.

— Мы только что с ней познакомились, — сказал Фрост, — она по-прежнему потрясающая.

— Правда? — Цукер полистал страницы в своей папке. — Давайте-ка посмотрим, когда я опрашивал ее, ей было тридцать шесть. Значит сейчас ей… пятьдесят пять. — Он взглянул на Фроста. — Должно быть, это азиатские гены.

Джейн почувствовала себя отвергнутой и уродливой сводной сестрой.

— Опустив тот факт, что вы считаете ее великолепной, что еще вы помните о миссис Фэнг?

— На самом деле, довольно много. Я разговаривал с ней несколько раз, потому что она была моим основным источником информации о Ву Вэймине. Это был мой первый год работы с полицией, и этот особенный инцидент был настолько ужасен, что его трудно не запомнить. Вы приходите в Чайнатаун для позднего ужина, и вместо того, чтобы наслаждаться курицей «гунбао»,[14] вас в конечном итоге убивает повар. Вот почему история привлекла так много внимания. Это заставило общественность почувствовать себя уязвимой, потому что жертвой мог стать любой. Плюс началась обычная истерия насчет опасных нелегальных иммигрантов. Как мистер Ву попал в страну, где раздобыл пистолет, и так далее, и тому подобное. Я только несколько лет как закончил свою докторскую программу,[15] и уже консультировал в одном из ярчайших дел года, — он остановился. — Это было неудачное выражение.

— Какое заключение вы вынесли о стрелке? — спросил Фрост.

— Он был довольно печальным персонажем, если честно. Приехал из провинции Фуцзянь и попал в США, когда ему было около двадцати лет. Невозможно назвать более точные даты из-за отсутствия документов. Всю информацию мы получили от миссис Фэнг, которая сказала, что мистер Ву был близким другом ее мужа.

— Который погиб в перестрелке, — добавил Фрост.

— Да. Несмотря на это, миссис Фэнг отказывалась говорить что-нибудь плохое о Ву. Она не верила, что это сделал он. Она называла его мягким и трудолюбивым. Сказала, у него было многое, ради чего стоило жить. Он обеспечивал жену и дочь, а также отправлял деньги семилетнему сыну от предыдущего брака.

— Так была и бывшая жена?

— В другом городе. Но Ву и его вторая жена, Ли Хуа, жили в Бостоне несколько лет. Они проживали в квартире прямо над рестораном, где он работал, и в основном держались обособленно. Возможно, боялись привлекать к себе внимание, потому что оба находились в Америке незаконно. Помимо этого, их жизнь мог осложнять язык, так как они говорили на мандаринском плюс у них был очень редкий диалект, известный как Минь.

— Хотя в Чайнатауне большинство говорит на кантонском, — уточнил Фрост.

Цукер кивнул:

— Эти диалекты совершенно разные, и уже одно это могло изолировать семью Ву ото всех. Так мужчина мог получить несколько источников стресса. Он скрывает свой нелегальный статус. Он изолирован. И у него есть семья, которую нужно содержать. Прибавьте к этому долгие часы работы, и каждый согласится, что подобная ситуация — большая нагрузка для любого человека.

— Это и сломало его? — спросила Джейн.

— Миссис Фэнг не знала. В неделю, когда произошла стрельба, она уезжала из страны навестить родственников. Я опрашивал ее после возвращения домой, когда она все еще находилась в состоянии шока. Единственное, на чем она настаивала снова и снова, было то, что Ву никогда бы никого не убил. Он, конечно же, не убивал ее мужа Джеймса, потому что мужчины были друзьями. Она также утверждала, что Ву даже не умел обращаться с оружием.

— Откуда она это знала? Она же не была за ним замужем.

— Ну, у меня не было возможности опросить жену Ву. Через несколько дней после стрельбы они с дочерью собрали вещи и исчезли. Тогда еще не было министерства внутренней безопасности, отслеживающего иностранцев, поэтому нелегалам было легко ускользнуть из поля зрения или совсем исчезнуть. Это и сделала жена Ву. Она испарилась. И даже Ирис Фэнг не имела представления, куда они отправились.

— Вы полностью доверяете словам миссис Фэнг. Откуда вы знаете, что она сказала правду? — хмыкнула Джейн.

— Возможно, вы посчитаете меня наивным, но я никогда не сомневался в ее искренности, ни разу. В ней есть что-то такое, — Цукер покачал головой. — Такая трагическая личность. Мне до сих пор жаль ее. Не представляю, как кто-то может пережить так много потерь, как она.

— Потерь?

— Она также потеряла свою дочь.

Джейн вдруг вспомнила слова Ирис о том, что она живет одна. Что не имеет семьи.

— Ее дочь умерла?

— Предполагаю, что да. Я не упомянул об этом в своем отчете, потому что это не имело отношения к инциденту в «Красном Фениксе». У Ирис и Джеймса была четырнадцатилетняя дочь, которая исчезла двумя годами ранее. Никаких следов девочки обнаружено не было.

— Иисусе, — проговорил Фрост, — мы и понятия не имели. Она ничего об этом не сказала.

— Она не из тех женщин, которые нуждаются в чьей-то жалости. Но я помню, что, глядя в ее глаза, видел в них боль. Такую боль, которую я и вообразить не смогу. И, тем не менее, такую невероятную выдержку, — Цукер немного помолчал, словно почтив память о горе женщины.

Это была боль, которую Джейн и представить себе не могла. Она подумала о своей дочери Реджине, всего двух с половиной лет от роду. Представила, как пытается жить дальше, год за годом, не зная, жив или мертв ее ребенок. Только это уже могло довести женщину до безумия. И затем вдобавок потерять еще и мужа…

— После любой трагедии, — заявил Цукер, — всегда есть последствия. Но то, что произошло после событий в «Красном Фениксе», вышло за рамки и полностью раздавило ближайших родственников. Словно к этой резне прилагалось проклятье. И оно продолжает собирать все новые и новые жертвы.

В комнате внезапно стало холоднее. Настолько, что руки Джейн начало покалывать от мороза.

— Что вы имеете в виду, говоря о проклятье? — спросила она.

— В течение месяца произошло много плохих вещей. Детектив Стейнс неожиданно упал и умер от сердечного приступа. Лаборант, работавший на месте преступления, погиб в автокатастрофе. Жена детектива Ингерсолла умерла от инсульта. И, в конце концов, пропала одна девушка.

— Что за девушка?

— Шарлота Дион. Семнадцатилетняя дочь Дины Мэллори, одной из жертв, погибших в ресторане. Спустя несколько недель после того, как Дина была застрелена в «Красном Фениксе», Шарлотта исчезла во время школьной экскурсии. Ее так и не нашли.

Джейн внезапно услышала собственное сердцебиение, громко стучащее в ушах, будто барабан.

— И вы сказали, что дочь Ирис Фэнг тоже исчезла.

Цукер кивнул:

— Они исчезли с разницей в два года, но совпадение по-прежнему кажется жутким, не правда ли? У двух жертв из «Красного Феникса» пропали дочери.

— А было ли это совпадением?

— А чем еще это могло быть? Две семьи не были знакомы друг с другом. Фэнги — иммигранты, едва сводящие концы с концами. Родители же Шарлотты принадлежали к бостонской аристократии. Между ними не существовало никакой связи. С таким же успехом можно обвинить в этом проклятье «Красного Феникса», — он посмотрел на папку с делом. — Или, возможно, дело в этом здании. В Чайнатауне считают, что там обитают призраки. Говорят, что когда входишь внутрь, зло проникает в тебя, — он посмотрел на Джейн, — и следует за тобой до дома.