Библиотека литературы Древней Руси. Том 14 (Конец XVI - начало XVII века)

ОРИГИНАЛ

Благослови, отче.[3]

Аще убо и предивно чюдо содеяся в роде нашемъ милостивнымъ посетом Творца благому всему Господа нашего и Бога Исуса Христа и рождьшей его Пресвятыя и Преблагословеныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевыя Мария пречюдною и чюдотворною иконою в преславном граде Казани, но како возмогу, недостоин сый и недостойне устне имъя, провещати таковая?

Но обаче, надеяся на неизреченныя щедроты Сына Божия и того рождьшия молитвы, вселенныя учителя глаголъ восприиму: «Благословенъ Богъ и Отецъ Господа нашего Исуса Христа, Отецъ щедротам и Богъ всякия утехи, оутешаяй насъ от всякой скорби нашей и благословивый нас благословением духовным».[4]

Преже убо праведный гнев свой, безакония ради нашего, вмале испусти на нас,[5] оцыщая многия грехи наша: и въ мало дней оскорбихомся. Потом же, благодати ради Божия, скорбная забыхом, неизреченнаго ради человеколюбия Божия на нас, и радости несказанней сподобихомся, явления ради иконы Божия Матери и тоя Превечнаго Младенца Господа нашего Исуса Христа.

Повсюду убо протекоша, яко гром, во вся конца росийския земля Божие к нам милостивное посещение — Богородицыны иконы явление и неизреченные чюдеса, ихже подает неоскудне с верою приходящим.

Мне же, недостойному, самовидцу бывшу, како или коими чюдесными благотворении яви Богъ и Богородица от земных недръ чюдотворный свой образ (якоже преди простретися слово хощет); писанию ж предати замедлившу — или от недостатка разума, или от нерадения и душегубителные лености, ово же и страха ради недостоинства: пленицами бо моих грехов стягнут есмъ и таковым преславнымъ вещем не лепо ми бе коснутися, но разве точию безакония моя знати и просити отпущения безчисленым моим согрешением.

Но понеже желание привлачит мя и страх глаголати нудит мя, греси же мои, яко бремя тяжко, отяготеша на мне,[6] и что убо сотворю? Дерзну ли к начинанию? Что убо: реку ли или запрещу себе окаянства ради моего? или паки внимаю восходящая на сердце мое — блаженьством о Всепетей и Богоприятней Богородицы и Приснодевей Марии?

Но ты сама содействуй ми, о Преблагословенная, Заступнице Усердная, Мати Бога Вышняго, яко да воля иже ис тебе рождьшагося Христа Бога нашего будет: да ми, недостойному, помрачивыйся умъ мой, тобою, о Всенепорочная, просветится! Ты бо за всехъ молиши Сына своего, Христа Бога нашего, и пишущу ми содействуй, всем бо твориши спастися, в державный ти покров прибегающим!

Множицею бо воспомянух, некогда же и слезы испустих, ведый мое недостоинство, но обаче и се ми во ум прииде, яко неправедно есть Божиих тайн и неизреченных к нам и многомилостивных дарованиих в забвения глубине погружати, имже многим источником целебным и самовидец бых; и елико видехи слышах о пречюдней ти иконе, подай ми, о Всепетая, глаголати и писати, и всех нас заступи, Госпожа Царице!

Аще по достоянию и несмь достоин похвалы тебе принести малы некия от великихъ, но обаче сподоби мя, о Владычице, от твоих неизреченных на нас благодеяних хвалу тобе принести, и якоже сподобила мя еси, о Всеблаженая, недостойнаго и грешнаго, скверными моими руками преже всех священных прикоснутися пречистому твоему образу и чюдотворнай иконе и Сына твоего Христа Бога нашего! Аще бо и вси достойни, но аз недостоин сый; но обаче влеком жадая, да поне прикоснуся пречистому твоему и чюдотворному образу, Владычице, и превечнаго ти младенца Спаса Христа!

Ныне же паки, что реку или что возглаглю великоименитей Девей, паче же рещи многоименитей, пророки прореченней?[7] Пять убо к десятим летом преидоша явлению чюдотворныя Богородицыны иконы, чюдесная же исцеления безпрестани неоскудно бывают, и вся страсти душевныя и недуги телесныя немедлено от человекь отгоними бывают. Сие паки призывает мя к торжеству и глаголати понужает, и яко подобает ми и писанию сия предать, да не буду осужен, якоже и скрывый талантъ господина своего.[8]

Понеже убо человеческий род обыче и святых памяти духовные с похвалами празновати, а иже Пресвятей и Преславней Царице — царски празники празновати, Пречистыя Богородицы и Приснодевы Мария! Сию попремногу паче онех любовию почитати должни есмы, та бо есть божественый покров рабом своим, и притецати к тихому сему и доброму пристанищу, скорой помощнице, готовому и теплому спасению — покрову Девыя; и яко вышшей и паче всех тварей вышшую похвалу принести, яко Царице и Владычице, Царя и Владыку всех рождьшую!

Тоя бо ради праматерняя клятва потребися и Адам от вечных уз свободися, и Богъ к нам примирися! Тогда бо Ияковля лествица утвердися, Богу хотящу по ней снити[9] и человеком путь сотворити къ небесным, и человецы со аггелы во едино быша. Не ктому, якоже тогда, со Ияковом древле борется,[10] ибо Творец Ияковль на землю сниде, погибшую драхму взыскати хотя[11] и Отцу принести. Темже пророцы тогда возрадошася, своему пророчеству збытие зряще! Тогда убо Давидъ, видев от семени его правнуку родившуся,[12] бряцая в гусли,[13] играя духом, глаголя: «Слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо твое!»[14] Темже тогда не токмо пророцы, но и превышняя и земная тварь съпразноваше.

Ныне же паки приспе новый празник честный Владычицы нашея Богородицы — честнаго ея образа иконы Одигитрия,[15] крепкия помощница, да познают вси, яко не токмо, егда в мире бяше, ходатайственое къ своему Творцу и Сыну показоваше, но и паче и по преславном своем преставлении от земных в небесная непрестанно милостивно нас присещая![16]

Темже, оставльше начало словеси, на совершение ведемся шествующе; да коснемся иже о сих беседе, елико подастъ Святый Духъ, преже похваливше ваше усердие теплое. Толико бо к Церкви ваше тщание, паче же к чюдотворней Богородицынай иконе вера и моление, елико чадом к матери, елико жаждущему ко источнику, елико кораблю къ пристанищу. Толико и нас веселит преспеяние ваше, яко ныне явити нам о семъ.

Грех ради наших Богъ наказуя нас и наводя на нас милостивне праведный гневъ свой, овогда гладом, овогда нашествием иноплеменных, иногда мором и межусобными бранми, овогда пожаром и прочими напастьми жития, и беды и тесноты, и недуги люты наводя на нас, — понужает же паче ленивыя и жестокия на благая и подобная и спасеныя пути. Се убо реченное пророком Давидом къ Господу: «Броздами и уздою челюсти их востягнеши, не приближающимся к Тебе многи раны».[17] И во ином псалме глаголетъ: «Аще оставят законъ Мой и в судбах Моих не пойдут, аще оправдания Моя осквернят и заповеди Моя не сохранят, посещу жезлом безакония их, и ранами неправды их, милость же Мою не разорю от них».[18] Апостолъ: «Егоже любит Господь, того и наказует, бьет бо всякого сына, егоже приемлет. Аще без наказания, преблудодейчища есте, а не сынове».[19]

Понеже зловодими есме человецы и неудобно шествие имамы к добродетели и мало о спасении душь наших печемся, попущает Владыка наш Господь напастми и бедами, и скорбми и недуги лютыми, даже к нему обращаемся и о нашем спасении всеобразно печемся. Сия нам содеяшася праведным судом Божиим; бысть же сице.

В лето 7087 при державе благочестиваго и христолюбиваго, благовернаго государя царя и великого князя Ивана Васильевича[20] всея Руси самодержца, и при его благородных царевичех — князе Иване Ивановиче[21] и князе Феодоре Ивановиче[22] (ныне же Божиею благодатию государь царь и самодержец всея Руси), и при святейшем митрополите Антонии[23] Московском и всея Руси, и при архиепископе Казанском Иеремее,[24] месяца июня 23 дня, на память святыя мученицы Агрипены, бысть пожар в новопросвещенном граде Казани, по взятии града в двадесят шестое лето,[25] якоже достовернейши сами видехом. Загореся в полуденное время близ церкви святаго Николы, иже зовется Тульский,[26] во дворе некоего воина царева Данила Онучина. И мала некая часть посаду остася, и половина града к соборней церкви и двор архиепископль остася. Болшая же часть посада и торги все, и во граде обитель боголепнаго Преображения Спасова,[27] и двор великого князя — увы, вся огнь-всеядец пояде и пожже и без вести сотвори.

Людие же христолюбивии, верою не отпадше, но познаша своя согрешения, на покаяние обратишася, и начаша созидати церкви Божия и своя домы. И, Божиею милостию, место убо иноязычно и новопросвещено просвещашеся святыми церквами и божествеными учении.

Языцы же невернии мнози бяху во граде, и веры многи. И бысть им в притчю и в поругание истинная православная вера; источника же целебнаго не бе тогда во граде. Иноязычнии же, неверием одержими в сердцых своих, уничижаху нас, не ведяще Божия милости и силы, видеша бо, окаянии, Божие милосердие к нам — еже с милостию наказание, еже милуяй нас наказуя, яко отецъ чадолюбив, за наша согрешения, оцыщая грехи наша.

Человеколюбец же Богъ, видя терпение людей своих и веру их, и поругание и поношение окрестъ живущих иноверных, и не терпя поношения и похуления на святыя иконы, и да не рекуть языцы: «Где есть Богъ их,[28] в негоже веруют?», — да заградятся уста, иже глаголютъ неправду;[29] и дабы убо исчезло и не помянулось жидовское и безсерменское суровство и тщегласное хуление их, и дабы искоренилось злоплевельное еретическое учение, и утвердилась бы и просветилась православная вера истинная християнская, греческаго закона, правым учением Господа нашего Исуса Христа, и святыхъ его ученик, и апостолъ, и богоносных отецъ и всех святых, утвердивших православную веру Христову и научивших веровати «во Отца и Сына и Святаго Духа»[30] — Неразделимую Троицу, предстательствомъ убо и молением Заступницы нашея, Царицы Владычицы Богородицы и Приснодевы Мария, еже к Сыну своему и Богу нашему присным предстоянием, — ныне же ради благодати Божия в сие в последнее время показа нам праведное и всесветлое солнце, и отверзе породу Едема затвореннаго,[31] и яви от земли пресветлую икону, источник неизчерпаемый, своим человеколюбным смотрением в земли сокрыему чюдотворную икону Матери своея, а нашея Царицы, Владычицы Богородицы и Приснодевы Мария, честнаго ея Одегитрия, и свой человеколюбный образ. Отнюду же убо праведный гнев свой за наше согрешение испусти, оттуду, близ места того яко камени вержением, и благодатию светящую лучю и исцеления источник показа. Яви убо себе Богородицына икона сицевым образом.

Не яви убо образа своего Владычица ни святителю града, ни начальнику властелинску, ниже вельможи или богату, ниже мудру старцу, но яви свое честное сокровище, источник неизсчерпаемый приходящим с верою, чудный свой образ, некоего мужа от простых, имуща мудрость на войне стрелебную, сего дщи юнна, десяти лет суща, именем Матрона, сей бо девицы явися чюдная она и пресветлая икона Богородицына, и после убо пожара в том же лете и месяце.

Сице нача являтися девицы оной, ейже имя преди рекохом, икона пресветлая Божия Матери, и веляше ей поити во град и поведати про икону Богородицыну, еяже виде, архиепископу и воеводам, дабы шед выняли образ Пречистые Богородицы от земленых недръ; и место поведа ей, идеже последи обретоша драгаго бисера честное сокровище, чюдную икону Богородицыну. Девица же убо, юна и несмыслена, бояшеся поведати, и абие едва поведа матери своей, мати же глаголы ея ни во что же вменив. И последи же убо в видении не единою являшеся ей пресветлая и чюдная она икона, и веляше ей без сумнения сие видение поведати. Девица же не единою, но и многажды сказоваше матери своей явление чюдные тоя божественыя иконы, веляше ей без сумнения поведати сие видение.

Во един же убо день случися девицы оной, ейже имя выше надписахом, спати в полудне — и внезапу девица обретеся посреди двора своего, в нем же живяше, и абие явися ей чюдная и пресветлая Богородицына икона страшным огненным образом, лучи испущая огнены пресветлы и страшны зело, яко мнетися ей от пресветлых тех луч, сияющих от иконы, сожжене быти. И глас бысть от образа страшенъ, къ девице глаголющь: «Аще убо не повеси глаголъ моих и не поидеши от земленых недръ выняти образа моего, аз же убо имам во иной улицы явитися, или во ином граде, ты же имаши болезнена быти, дондеже и живота зле гонзнеши!»

Девица же, от страшнаго сего видения зело ужасшеся, паде на землю и бысть яко мертва, и лежаше на земли на мног час. И абие возопи велиим гласомъ к матери своей, дабы шед поведала архиепископу и правителемъ града того о чюдней и пресветлей иконе Преблагословеныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевей Марии; и поведа ей вся глаголы реченныя, яже слыша от пресветлыя иконы, и место указуя.

Мати же ея скоро иде во град к воеводам,[32] и девицу пред ними представи, повеле ей, да сама глаголеть, яже о ней содеянная.Девица же поведа им вся глаголы реченныя, яже слыша от причюдныя и великолепныя Богородицыны иконы, и место указуя. Они же убо, неверием одержими о пречестней Пречистыя иконе, о ней же девица поведа, и ни во что же вмениша.

Мати же, прослезився, взем дщерь, иде къ архиепископу, те же предиреченныя поведа глаголы и место указаное ей сказуя, дабы повелел выняти святую Богородицыну икону. Архиепископъ же не внят речем ея и отосла ю безделну. Бе же приход ихъ в седмый час дне, обретоша же чюдный он пресветлый образ Богородицынъ в час вторый на десять, по пожаре на том же лете, месяца июля в 8 день, на память святаго великомученика Прокопия. Бысть же сице.

Пойде убо жена та к дому своему, поведая всем людем о чюдней иконе, како видение виде дщи ея. Людие же дивящеся о глаголехъ ея и отхождаху, не внимающе речемъ их. Она же, взем заступ и пришед к показанному месту, нача копати много время, и не обрете искомаго. Помале же убо начаша и инии копати, и все уже место воскопаше, ничто же обретше.

Предиреченная же она девица нача копати на месте, идеже пещь бе, таже и прочии с нею. И яко выкопаша мало боле двою лактий[33] — оле чюдо! — явися чюдотворная икона Владычицы нашия Богородицы и Приснодевы Мария, честнаго ея Одигитрия, купно с Превечным Младенцем, Господемъ и Богом нашим Исусомъ Христом! На чюднай же той иконе бе рукавъ однорядки[34] сукна вишнева ветхъ.[35] Самый же чюдотворный образ светлостию чюдне сияя, якоже внове вапы начертан. Земному же праху никако же коснувшуся чюдному тому образу, якоже сами видехомъ.

Девица же вземъ Пречистые образ со страхом и трепетом и радостию и поставиша на том же месте. Людие же ту сущии возопиша, проповедающе немолчными гласы явления божественыя тоя иконы. И вскоре стекошася безчисленое множество благочестивых народа, вопиюще со слезами: «Владычице, спаси ны!»

И послаша весть къ архиепископу и к первым града, яко обретоша Богородицынъ святый образ. Архиепископ же повеле скоро в колокол звонити и пойде со кресты на место то со всем освященным соборомъ, идеже обретоша чюдную Пречистые икону, с воевоеды и со множеством народа. И виде Пречистые образ, якоже новъ даръ пречюдне светяшеся, и дивися убо зело: такова переводом образа не видеша нигдеже;[36] и недоумевашеся, страхомъ убо и радостию одержим, неверия ради своего, с плачем моляся и милости прося и прощения о согрешении.

Сице же и воеводы с плачем просяще милости, еже согрешиша к чюдотворному Пречистые образу нерадением и неверием. И весь народ града стекашеся на дивное то божественое чюдо, веселящеся со слезами, и радостною душею хвалу Богу и Богородицы о обретении многобогатаго и безценнаго сокровища возсылаху.

Мне же тогда в чину поповсте святаго Николы, иже зовется Гостин; каменосердечен же сый, но обаче прослезихся, и припадох к Богородицыну образу, и к чюдотворней иконе, и к Превечному Младенцу Спасу Христу, и потом поклонихся архиепископу, и благословение испросих, о еже бы повелел взяти ми пречюдную Богородицыну икону. Архиепископ же благослови мя и повеле взяти ми.[37]

Аз же, аще и недостоинъ сый, но обаче со страхом и радостию прикоснухся чюдотворному тому образу, и взях з древца, иже бе поткнено на том месте, идеже и в земли бе святая та и чюдная икона. И по повелению архиепископа, с прочими святыми иконами и честными кресты, идох со иконою въ близсущую ту церковь святаго Николы, иже зовется Тулский.[38] И тамо молебному пению совершившуся, и паки архиепископъ со всем освященным собором, и первии града, и все множество православных народа со женами вкупе и детми, вслед святыхъ икон во градъ идущи. К новоявленней же чюдотворней иконе безчисленое множество народа реяхуся, и другъ друга поревающе; инии же по главам инехъ ходяще, к чюдотворному образу темены прикасахуся. Мне же, по повелению архиепископа, народа ради с чюдотворною иконою медлено идущю, но обаче толикое множество народа не соврати мя ни на десно, ни на шуе: несох бо Носящаго всю тварь, и того Рождешей пречюдную и чудотворную икону. И в той час Пречистые Богородицы образ показа чюдо.

Человека просителя, именем Иосифа, не видевша очима нимало, яко сам поведа, три лета, — прозрети того Владычица сподоби. Враг же, ненавидяй спасения человеком, забыти тому сотвори вскоре богатого врача, подавшего исцеления, Пречистую Богородицу. Еже бы воздати молитву и благодарения, вместо того на прошение сребра паки устремися, емуже извыче. И верою отпаде, и леностию отягчен, не получи до конца спасения, и неведения ради своего малу стезю зряще.

Народи же, видевши чюдо, и болшую веру ко образу Пречистыя приложиша. И тако Пречистыя образ, чюдотворную икону, внесоша в соборную церковь Пресвятыя Богородицы, честнаго и славнаго ея Благовещения.[39] И ту в соборной церкви Владычица показа

Человека некоего, именем Никиту, не видевша очима нимало света, прозрети того Богородица сподоби. Он же убо теплою верою припаде к чюдотворному Ея образу и получи здравие, хваля и славя Бога и Пречистую Богородицу.

И тако, певше молебная пения, абие отидоша в домы своя со страхом и трепетом и радостию многою. Наутрие же архиепископъ служив Божественную литоргию; народи же вси, приходяще в соборную церковь к чюдотворному образу и дароношение приносяще: инъ злато, инъ же сребро, и кто что можаше, кииждо по силе. Пречистая же Богородица нача являти чюдеса своя.

Прежереченную же девицу Матрену с материю ея почтоша архиепископъ же и воеводы и весь народ.

Чюдную же икону списавше, и преславное явление чюдотворныя тоя иконы, и чюдеса бываемыя отъ нея написаша, и послаша в царствующий град на Москву, к самодержавному государю царю и великому князю Ивану Васильевичю, всеа Русии самодержцу, и к сынома его — царевичю князю Ивану Ивановичю и царевичю князю Федору Ивановичю (ныне же, Божиею благодатию, государь царь и великий князь, самодержецъ всеа Русии). И видеша убо христолюбивии царие чюдную икону Владычицы нашея Богородицы и Приснодевей Марии и честнаго ея Одегитрия и дивишася зело, яко такова образа переводом нигдеже не видеша.

Благоверный же царь государь и великий князь и сынове его повелеша на том месте церковь поставити, идеже обретеся чюдотворная икона. И монастырь девъ повеле устроити, и келии поставити, и ограду монастырю оградити, и милостыню доволну повеле дати из своей царские казны священному собору и игуменье, и 40 сестрам урок летний, — еже и бысть. И церковь поставиша во имя святыя Богородицы честнаго ея Одегитрия древяну, и ограду монастырю сотвориша.

Честную же ону и чюдотворную икону Пресвятыя Богородица отнесоша в монастырь с молебным пением, со кресты, архиепискуп и боляре со всемъ народом проводиша честно. Предиреченную же девицу Матрену постригоша в том же монастыри, и наречено бысть имя ей Мавра во иноких. Не по мнозе же времени пострижеся и мати тоя девицы.

Поставиша же и другую церковь — теплую, с трапезою, во имя Рожества Пречистыя Богородица. И абие нача являти Богородица чюдеса своя.

Человекъ некто из Свияжскаго града[40] люте болезнию одержим бе, и приведен бысть к пречистому и чюдотворному образу з женою своею, и молящеся с теплою верою Богородицы — и не отпаде прошения своего: получи здравие, и отыде в дом свой радуяся.

Некогда убо отроча материю своею принесено в церковь слепо очима. Мати же его стояше пред образом Богородицы, с плачем моляшеся о прозрении отрочате. Отроча же внезапу нача рукама осязати по лицу матерь свою. Народи же убо вси моляшеся Пречистыя образу, архиепископъ же стояше на месте своем, зряше на отроча и виде сие, яко отроча матерь свою рукама осязаше. И повеле принести яблоко красно и показати отрочати. Отроча же и яблоко нача хватати, и вси истину увидевше, яко прозре отроча, и славу воздаша Христу Богу и Пречистой его Матери Владычицы нашей Богородицы, творяще дивная чюдеса.

Некто же сынъ боярский,[41] именем Ивашка, тако нарицаем, прослутием же Кузминской, у него же бе жена болна ногами; не можаше ими нимало двигнути, болезнь бо велми одержаше ю, и ничим же себе не можаше помощи, но паче труднее бываше. И абие повеле себе принести к чюдотворному образу Пречистей Богородицы; и молебная отпевъ, со многою верою и со слезами моляшеся, милости прося, — и абие получи здравие, и отойде в дом свой радуяся.

Бысть же убо в веси сына боярскаго Василия Рагозина: некоего поселянина жене явися Святая Богородица, и веляше ити ей к Пречистыя образу, иже есть в Казани, и поведати мужу своему, дабы шед молился чюдотворному образу. Она же не внят речемъ Ея и мужу не сказа. Явижеся убо и второе сама Владычице: и абие некая Божественая сила взя руку ея и удари ю по лицу ея, и бысть рука ея суха. Жена же прииде во град и поведа все по ряду архиепископу случшаяся ей. И прииде к чюдотворному образу — и получи здравие, и абие «утвердися рука ея, якоже и другая»,[42] и отиде в дом свой радуяся.

Человекъ некто во граде Казани, именем Исак, прореклом Бык, некоторыя вдовы сынъ, именем Улиты, верны сущей, боящейся Бога, на посаде проскурни[43] верховных апостолъ Петра и Павла, и бысть в раслаблении полтретия годы. Болезнь же его бе всем знаема живущим окрестъ: неможаше велми ногами, и до полу.

И посла матерь свою к чюдотворному образу Пречистыя Богородицы молебная пети. Сам же убо в дому своем на одре лежаще, и начат со слезами предо образомъ плакати и молитися Пресвятей Богородицы, дабы ему самому видети чюдотворный Богородицын образ. И в том часе виде себе мало легчайши от болезни; и абие, милостию Пречистые Богородицы, востав о собе на ногах и начат помалу поступати. И вземъ два посоха, и абие, подпираяся ими, поиде в монастырь к чюдотворному всемилостивому Богородицы образу.

О великих ти чюдес, Богородице! Матери со слезами о сыну молящися, сынъ же ненадежно и самъ в монастырь прииде! Мати же его виде и изумися, и едва во ум прииде, и нечаемое известно уведе. И приложиша к слезам слезы, молящеся Богородицы о исцелении, и тако до конца получи здравие. И воздаша хвалу и славу Господу Богу и Пречистей Богородицы, месяца апреля въ 30 день, отойдоша во свой дом, хваляще и славяще Бога, творящего дивная и преславная чюдеса.

Жена некоего пришелца Полоцкаго, попа Григория, живяше в селе в Тагашеве (тако бо звашеся место то), именем Елена, бысть же болна очима три лета. И абие убо от многия тоя болезни и зрак отъяся, яко уже не видети ей нимало. И услыша убо многая и преславная чюдеса от иконы Пречистые Богородицы во граде Казани, и пойде во град к чюдотворному образу милости просити. И еще убо ей не дошедши града Казани яко седми поприщ,[44] и абие внезапу узре свет очима, и мнетися ей, яко николиже ими болна бе. И пришед в монастырь к чюдотворному образу, хвалу воздаде Господу Богу и Пречистой Богородицы.

Поведа нам инокъ Иосиф, иже ныне погребный ключник в дому Пречистыя, тогда же живя въ Троецком монастыре, иже въ Казани.[45]

Бысть, рече, болети ему очима, яко ни мала света видети, и абие обещася молебная пети Пресвятей Богородицы. И егда приидоша священицы с чюдотворным Пречистыя образом в день недельный в соборную церковь Пресвятыя Богородица честнаго и славнаго ея Благовещения к молебну, Иосиф же у чюдотворнаго образа во время молебнаго пения моляся прилежно, и не получи исцеления, и отиде скорбен. И абие возлеже отъ болезни, и сведен бысть в сон тонок. И видит икону Святыя Богородицы, и бысть ему от иконы глас, глаголющь: «Востани и пойди в дом Пречистыя, и отпой молебная, и утри лице свое пеленою и тако получиши исцеление».

Он же встав вскоре, и повеле себе вести в монастырь Пречистые Богородицы. И отпев молебная, и повеле себе покропити святою водою, и пеленою Пречистыя утерся.[46] И в той час от очию его отбеже болезнь: и узре свет, и воздасть славу Богу и Пречистей Богородицы.

Некто человекъ, именем Козма Окуловъ, Лаишескаво града,[47] бысть во иступлении ума. Свои же ему совещаша итти в Казань къ Пречистой Богородице в монастырь. Он же, в себе быв, и нача Пречистой Богородице о исцелении молитися. И помощию Пресвятыя Богородицы бысть ему облегчение. И прииде в монастырь, и образ Пречистые сподобися видети по своему обещанию, якоже обещася, и молебная пев — и абие получив совершено исцеление. И бысть здрав, и отиде в дом свой, радуяся и славя Бога и Пречистую Богородицу.

Человекъ некто во граде Казани, именем Онтон, прореклом Кашевар; ему же жена именемъ Пелагия, не виде очима яко дний 40. Слышав же многия и преславныя чюдеса от Пречистыя Богородицы чюдотворнаго ея образа, и в день недельный иде в монастырь Пречистые Богородицы, и многою верою одержима бе, не погреши надежи, но получи изцеление.

Егда убо приидоша с чюдотворною иконою Богородицыною с соборнаго пения молебнаго священицы, жене той случися срести икону Пречистыя, сошед съ паперти[48]церковные, и абие в той час прозре. И отиде в дом свой радующеся, хваля и славя Бога и Пречистую Богородицу.

Человекъ некий, именем Трофим Ларионов сынъ, Колмогорсково уезду, волости Листра-острова, во граде Самаре впаде в болезнь: и люте трясавицею одержим, ктому же и на очи ему прииде тяжка болезнь. Он же, слышав Пречистыя Богородицы неизреченное милосердие, еже подает от чюдотворныя своея иконы неоскудное исцеление с верою молящимся ей, и нача молитися Пресвятей Богородицы о исцелении.

И абие видит во сне икону Пречистыя Богородицы, стоящу в возглавии своем, и глас слышит от чюдотворныя тоя иконы, именем его зовущ: «Иди, рече, во град Казань к образу моему, и тамо изцеление получиши». Он же возбнувъ и почю в себе облегчение немало от трясавицы, такоже и очная болезнь не якоже исперва бе.

И прииде во град Казань в монастырь Пречистые Богородицы, во время Святые литоргия, и нача пред образом Пречистые неутешно плакати и с верою молитися, глаголя: «Дажь ми, о Владычице, еже ми еси обещала, не мал бо путь трудихся, милосердия твоего ради!» И абие вскоре исцеление получи от обою болезней: и очима прозре, и телом здрав бысть.

И славя Бога и Пречистую Богородицу, поведая всем людем дивная и преславная от Пречистые иконы — милосердие ея и скорое свое исцеление.

Во граде Свияжском поп бе, емуже имя Иван, церкви святаго великого чюдотворца Николы, иже зовется Жилецкой; ему же жена, имя ей Домна. И, по действу дияволю, некая суседа ея, или любви ради, или хотя над нею беду сотворити, в запойство упои ея, до токова зла: идущи ей в дом свой, толик срам нанесе мужу своему и себе, яко и главотязю не обрестися на ней. Людем же многим позор деющим, инем же и скорбящим о таковей срамоте, понеже муж ея человекъ искусен бе и ненавидя пиянства, и злых ошаяся, якоже и всем нам знати его. Самого же попа того не бе тогда во граде, но бе отлучился некоего ради орудия.

Жене же его наутрия и от сродникъ своих домашних слышавше сотворившаяся ей напасть, впаде во отчаяние и въ болезнь тяжку зело — ово страха ради, ово срама ради; и нача злым бесом одержима быти. И бе болезнь ея люта зело; на кийждо день и нощь до десятижды и вящи случашеся ей лютая та нестерпимая беда, зубы скрегча и пены теща, и составы членовныя троскотаху зле, якоже сам поп Иван поведа нам. И бе тако бедне стража до тридесяти и пяти недель.

Поп же той Иван безпрестани моля Бога и Пречистую Богородицу о исцелении жены своей, и святых угодникъ Божиих призывая в помощь, не единощи же и в Казань къ чюдотворному образу Пречистыя Богородице привозя жену свою, и не получи нимало отрады.

Во сто же первом году, февраля 7 дня, паки привезе жену свою в монастырь къ Пречистей Богородицы, и начаша со многими слезами молити Бога о исцелении ея. Февраля же 11 дня бысть глас во сне игуменье монастыря Марье,[49]дабы повелела бесную къ чюдотворному образу прикладывати в то время, егда учнет бес томити ея. Игуменья же Марья вскоре повеле тому быти. И егда нача бесъ томити ея, и вземше беснующуюся, приложиша къ чюдотворному образу Пресвятыя Богородица — и абие в той час бысть недвижима от лютаго беса и обретеся здрава. И многу хвалу и благодарение воздаша Богу и Пречистой Богородице, и идоша в дом свой, славяще Бога.

Во граде же Казани человекъ некто, именем Дмитрей, прореклом Тоскутей, ремеством скорняк; ему же жена, имя ей Домна. Случися ей болезнь тяжка зело: рукам и ногам скорчившимся. И люте болезни той притужающи ей, яко зрящим на ню умилне плакати. Дщи же ея именем Неонила, девица, тою же болезнию зле одержима, по всему убо яко и мати ея страдаше. И в болезни своей къ Пречистой Богородицы умилныя глаголы со слезами вопияху, о исцелении молящеся. Простягши же ся имъ болезни той на месячно.

Дмитрей же взем жену свою и отвезе ю в монастырь и в церковь Пресвятыя Владычицы нашия Богородицы, честнаго и чюдотворнаго образа явления. Жена же его нача со слезами и с воплем многим молитися Пречистой Богородице о исцелении, яко и незнающим ея плакати и рыдати. Дмитрей же отходит в дом свой, хотя и дщерь пояти къ Богородицыну чюдотворному образу.

И абие ненадежно радость обрете: пришед в дом свой и виде дщерь свою здраву и ничтоже от болезни страждущу. И благодаря Бога и Пречистую Богородицу, иде вскоре к жене — поведати ей изцеление дщери своея. Времяни же тогда бывшу чтому на Литоргии святому Евангелию.

В самое же то святое Благовестие пременися от недуга и жена его, и бысть здрава, яко николиже болев. Оле чюдо! во един час по действу дияволю дщи и мати люту скорбь болезнену восприяша; во един же час от чюдотворныя Богородицыны пречюдныя иконы и исцеление восприяша!

Дмитрей же и вси людие видеша предивное скорое Пречистою Богородицею жене своей и дщери от болезни пременение, сугубо воздаша Богу и Пречистой Богородицы благодарение.

Вопрошаху же жены его: како им найде со дщерию равенство недуг и во едино время? Она же исповеда подробну. Бывши ей, рече, у некоего соседа на обеде, и по времени иде в дом свой, и найде на пути плат мал завязан, и подъем его, и принесе в дом свой. И развеза плат той — обрете в нем едину сребреницу да два ореха. И един орех сама снесть, другий же дщери вда: оттого и пострадаша.

Человек некто, именем Офонасей Ерофеев сын, ярославец, в день недельный приведен бысть в соборную церковь Пречистыя Богородицы честнаго ея Благовещения. И многими человецыедваодоленъ бысть внити в церковь, бе бо беснуяся и реяся зело, и никакоже взирая, и не глаголя ничтоже.

Тогда же бе, яко же обычай, и чюдотворная Богородицына икона принесена в соборную церковь. И поставиша его пред местным образом Пречистые Богородицы честнаго и славнаго Ея Благовещения, и пред чюдотворною Богородицыною иконою. Он же никакоже смотря, ниже глаголя.

По отпетии же молебнов, взем святыя воды и покропих его. Он же воззревъ и нача помалу во ум приходити. И видевъ образ Пресвятыя Богородицы, и рече: «Пречистая!» — и ту приложиша его къ Богородицыну чюдотворному образу, и к прочим святым иконам. И помале нача глаголати.

Молебному же пению совершившуся, и чюдотворней иконе в монастырь пошедше. Нам же святую и чюдотворную Богородицыну икону, якоже обычей, проводихом, тому же Офонасью в соборную церковь возвратитися повелехом, Божественыя ради литоргия. И егда начаше чести святое Евангелие, той же предиреченный Афонасие совершено исцеле молитвами Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, яже приносит о всех нас къ Сыну своему, Христу Богу нашему.

Нам же вопрошающим его о содеянных яже о нем: что и како исперва прилучися болезнь ему? Он же поведа: «Видех, рече, в нощи, яко приидоша многи толпы бесов», — и претяху ему мукою, и показующе ему мечты своими, яко бы возношаху его на высоту и низпущаху доле, и ина злая деюще ему.

Болезнь же его бе две седмицы. Милостию же Божиею и молением Пречистыя Богородица, отиде в дом свой здрав, радуяся и хваля Бога и Пречистую Богородицу.

Сожительствуя же ми в келии моей инок Арсений, зовомый Высокий, иже последи бысть архимарит монастыря святаго Спасова Преображения.[50] И прилучися ему болети ногою; болезнь же ту нарицаху камчюгъ, инии же инако зваху. Мы же тому неразсудни суть, не ведяху имени болезни той, но обаче болезнь крепка зело, яко едва мощи ему мало ступати нужи ради и здоровою ногою; ис келии же, кроме великия нужа, никакоже исходити ему болезни тоя ради.

В то же время и повеление от самодержавного государя царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руси прииде к нам: по молению иноковъ монастыря боголепново Спасова Преображения, иже в Казани, благословити и поставити предипомянутого Арсенья архимаритом. Тогда же поставити его не бе мочно, зелныя ради его болезни.

Приспевшу же празнику Преполовения,[51] в онь же день святая и апостольская Церкви празнество повсюду прия исходити с литиею[52] и молебная пения совершати. Мне же ис келия в церковь еще не у изшедшу. С чюдотворнаю же Богородицынаю иконаю приидоша священницы, якоже обычей. Предипомянутый же Арсеней во оконце смотря и со слезами Богородице о исцелении моляся. И внезапу нача с великим рыданием плакати и благодарити Бога и Пречистую Богородицу, поведая своей болезни изцеление: «Токмо, — рече, — глас испустих и прослезихся, Богородица же вскоре милосердие свое показа на мне!» И той час иде ис келия в соборную церковь сам о себе. И пришед в церковь, певъ молебен, и благодарение воздая Богу и Пречистой Богородицы о исцелении своем.

От образа же Пречистые Богородицы неисчетно многа исцеления подаваются приходящим с верою. Но обаче доволно и по ряду хто возможет исписати Богородицыны чюдеса? Дерзнух бо написати от великих малая, ина же многа преминух; земли убо широта, и морю глубина, и Богородицына чюдеся неизочтена. Сия же написах, яко да не забвению предана будут в последняя времена.

Благочестивому же и самодержавному государю царю и великому князю Феодору Ивановичю всея Русии исперва, отнеле же явися целебный источник — икона чюдотворная Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, вся сия знаема суть. И верою теплою и духом горя, яко же слышах от его царских устъ ко мне, рабу его и богомолцу, глаголемая в то время, егда повеле мя, Божим изволением, устроити в чин митрополита:[53] «Слышахом, — рече, — о милостивнем неизреченнем человеколюбии Божии и Пречистыя Богородицы на нас: како яви Богородица чюдотворную и пречюдную свою икону в нашей отчине Казани, простирая к нам милость свою, и како подает неизреченныя целбы с верою приходящим. И хощу, рече, недостаточная исполнити», — еже и бысть, повелением его царским.

В лета 7102, в неделю святых женъ мироносиц,[54] апреля 14 день, на память иже во святых отца нашего Мартина папы Римскаго, заложенъ бысть храм предивен камен Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Мария честнаго и славнаго Ея Одигитрия чюдотворнаго образа явления. А в пределе — храм честнаго и славнаго ея Успения; другой предел — святаго благовернаго великаго князя Александра Невскаго, во иноцех Алексия, новаго чюдотворца.[55]

Священа же бысть святая та церковь и с приделы 7103 г., октебря 27 дня, в неделю, на память святаго мученика Нестера. И деисус болшой обложен сребром[56] того же лета. И святыми местными иконами,[57] и книгами, и ризами, и прочими церковными потребами повеле государь благочестивый царь и великий князь Феодор Иванович, всея Русии самодержец, удоволити, еже и бысть.

Самую же ту пречюдную и чюдотворную Пречистыя Богородицы икону златом и камением драгим и жемчюгом великим предивне украси царских сокровищ хранитель Деменша Иванович Черемисинов.[58]

Инокинь же старицъ въ монастыре 64. Хлеб им и денги и прочая потребная из царьские казны.

Мы же, Божиею благодатию и Пречистые Богородицы, чюдотворным Ея образом хвалимся и веселимся, и воспеваем песнь победную Сотворшему дивная чюдеса, в Троицы славимому Богу — Отцу и Сыну и Святому Духу, — и Пресвятей Богородице, ныне и присно и во веки векомъ! Аминь.

ПЕРЕВОД

КОММЕНТАРИЙ

Казанская икона Богородицы является одной из наиболее почитаемых святынь русского народа. Она была явлена в Казани в 1579 г. в царствование Ивана Грозного, спустя четверть века после покорения им Казанского царства. Свидетелем обретения чудотворной иконы был будущий митрополит Казанский, а впоследствии — патриарх Московский и всея Руси Гермоген, в то время служивший священником одной из казанских церквей. Его перу и принадлежит «Повесть о явлении и чудесах Казанской иконы Богородицы».

Повесть была написана Гермогеном в 1594 г. (через пятнадцать лет после обретения чудотворной иконы), в первые годы его архиерейского служения во главе Казанской митрополии. Эти годы были отмечены активной деятельностью митрополита Гермогена по укреплению в православии новокрещенных татар, живших в окружении недружелюбно настроенных к ним соплеменников. Для достижения этой цели особое значение имело установление почитания местных святынь и прославление местных святых. В 1591 г. митрополит Гермоген перенес из Москвы в Свияжск святые мощи Казанского архиепископа Германа. В 1592 г., по благословению патриарха Иова, установил ежегодное поминовение всех воинов, погибших в Казанской земле за Христа. В том же году им было установлено празднование памяти первых казанских мучеников — Иоанна, Стефана и Петра. В 1595 г. Гермоген обрел нетленные мощи святителей Казанских Гурия и Варсонофия (и некоторое время спустя написал их жития).

В 1594 г., во вторую неделю по Пасхе, митрополит Гермоген заложил в Казанском девичьем монастыре каменную церковь, посвященную Казанской иконе Богородицы, и вскоре после этого написал «Повесть о явлении и чудесах Казанской иконы».

Эта «Повесть» не является, однако, творением одного только Гермогена. Как установил немецкий исследователь А. Эббингхауз, у Гермогена был предшественник, написавший «Слово о явлении святыя иконы Пречистыя Богородицы честнаго ея Одигитрия, иже есть в Казани», представляющее собой старшую редакцию «Повести о явлении Казанской иконы» (См.: Andreas Ebbinghaus. Die altrussischen Marienikonen-Legenden. Berlin. 1990. 5. 209—219).

Сочинение предшественника Гермогена было написано в жанре «похвального слова» — с пространным вступлением и панегириком в заключении. В повествовательной части этого «Слова» рассказывалось о пожаре в Казани, о видениях юной Матроне Онучиной и об обретении ею чудотворной иконы, а также о чудесах, совершавшихся от новоявленной иконы (всего было описано 14 чудес). Вступление же и заключение «Слова» почти полностью были заимствованы из торжественных слов отцов Церкви на богородичные праздники (на Зачатие Богородицы, Покров и Введение во храм).

Работа митрополита Гермогена над «Повестью о явлении Казанской иконы» была связана прежде всего с редактированием сочинения его предшественника. Внося исправления в текст «Слова», Гермоген сократил риторическое вступление и заключение и значительно распространил повествовательную часть. В результате внесенных им исправлений изменилась и жанровая природа произведения: «похвальное слово» стало «повестью».

При этом митрополит Гермоген существенно изменил текст своего предшественника: он дополнил новыми подробностями рассказ о явлении иконы и о ее первых чудесах, исключил два «чуда» предшествующей редакции (№ 12 и 14), а два другие объединил в одно (№ 6 и 8); к записанным ранее чудесам добавил пять новых (№ 12—16). В заключении «Повести» он упомянул о своем поставлении в митрополиты и сообщил о создании каменного храма в честь чудотворной иконы Богородицы в Казанском девичьем монастыре.

Отличительной чертой редакции Гермогена стало появление в ней образа «повествователя» — живого свидетеля и участника описываемых событий, придавшее его рассказу неповторимое обаяние достоверности. Повествование ведется Гермогеном от первого лица; рассказ его автобиографичен, изобилует яркими подробностями и запоминающимися деталями (обретенная икона оказывается завернутой в рукав однорядки вишневого цвета; лик Богоматери сияет свежими красками, как будто бы внове написанный; люди, желая прикоснуться к иконе, пробираются к ней по головам других). Тональность, с которой повествователь рассказывает об обретении иконы, исполнена радости и благоговения. Питаемый памятью собственных духовных впечатлений, он вспоминает о значимом для него событии «со страхом и трепетом и радостью многою».

Автобиографический элемент в «Повести» был настолько силен, что Гермоген, заново редактируя созданный им текст, вынужден был исключить из него целый эпизод автобиографического характера (приводим его в русском переводе): «Я же тогда служил в чине священника у святого Николы, именуемого Гостиным; и сколь ни был каменносердечен, но все же прослезился и припал к образу Богородицы и к превечному Младенцу Спасителю Христу и к самой чудотворной иконе, а потом поклонился архиепископу и испросил его благословения: да повелит мне взять пречудную икону Богородицы. Архиепископ же благословил меня и повелел мне взять икону» (приведенный текст все же сохранился в авторской рукописи, в которой Гермоген обвел его сплошной чертой и сделал на поле приписку для переписчика: «Не пиши то, что въ черте»).

Авторский список «Повести о явлении и чудесах Казанской иконы Богородицы» находится в Отделе рукописей Государственного исторического музея (ГИМ, Синодальное собр., № 982). Над созданием этого списка трудилось несколько писцов, одним из которых был сам митрополит Гермоген. В рукописи сохранились многочисленные исправления и дополнения в тексте и на полях, сделанные рукой митрополита Гермогена. На нижнем поле начальных листов рукописи читается следующая запись (частично обрезанная), сделанная почерком, современным другим почеркам рукописи: «...привезены к Москве из Казани, а писмо в них рука святеишаго Ермогена патриарха Московскаго и всеа Русии, а писал те тетрати в Казани Ермоген митрополит тогда, как сия святыя чудеса складывал, и писал своею рукою» (ГИМ, Синодальное собр., №982, л. 3—10).

Текст печатается по списку Синодального собрания ГИМ, № 982, факсимильно воспроизведенному в изд.: Рукопись святейшего патриарха Гермогена. Издание Московской Церковной Комиссии по устройству чествования исторических событий 1612, 1613 и 1812 годов. М., 1912. 69 с.