Босс преступного мира

ГЛАВА 22

Рэйвен

Устами младенца глаголет истина.

Эта мысль не выходила у меня из головы.

Убежать как можно дальше от мужчины, которого я любила, казалось, было единственным, что я могла сделать. Я не хотела быть частью отвратительной игры в месть, которая велась годами. Почему карма так сильно ненавидела меня, что настояла на том, чтобы использовать в качестве взрывчатки для финального взрыва?

Злобный смех вырвался наружу.

Арман доказал своё превосходство, с лёгкостью выследив меня прямо возле отеля. Конечно, я бы ничего не добилась, учитывая, что у меня не было ни денег, ни телефона, и его солдаты немедленно окружили бы меня, чтобы защитить и не дать мне никуда уйти.

Теперь я поняла, что тот человек, которым я себя считала, был частичной ложью.

Я уже не была до конца уверена, чему верить. Теперь я стояла в гостиной, полная решимости снова возненавидеть этого человека. И всё же он был источником ответов, в которых я, очевидно, отчаянно нуждалась.

Зои заперли в её комнате. У меня едва хватило времени поговорить с ней за ужином, хотя по дороге домой она пыталась утешить меня. Это было невозможно. Я стояла, уставившись в окно, и пыталась придумать, что ему сказать. Я ощетинилась, как только он подошёл ближе, но меня охватили те же чувства, которые переполняли меня с момента встречи с ним. Я вся задрожала.

Самым безумным во всём, что произошло, было то, что он мне нравился. Я обожала его семью, несмотря на то, что у меня было всего несколько минут, чтобы поговорить с ними. Они были именно такими, как я описала, полными жизни и стремящимися пообщаться со мной. Зои была такой очаровательной, что я по-прежнему стремилась послушать её игру, провести время, узнавая о её жизни.

Было очевидно, как сильно она обожала своего отца и восхищалась им.

Эдми даже попросила меня быть её подружкой невесты, что в то время было ошеломляюще. Я видела, как они наслаждались жизнью всей семьёй. Вот только в комнате был не просто слон. Там их было целое стадо.

Арман подошёл незаметно и непринуждённо, стараясь не шуметь, и протянул мне через плечо бокал вина, предлагая тем самым, по его мнению, оливковую ветвь. Как ни странно, я приняла его без вопросов и не выплеснула жидкость ему в лицо. Что хорошего это могло бы принести в данный момент?

Он продолжал молчать, стоя рядом со мной и уставившись в темноту так же, как и я.

Я ненавидела напряжение между нами. Прошла целая минута, и я больше не могла этого выносить.

— Зои потрясающая.

— В ней есть мужество.

— Насколько могу судить, она такая же, как ты. Ты проделал потрясающую работу, воспитывая её в одиночку. — У меня скручивало от волнения живот, а я говорила ему комплименты. Я без ума.

— Ну, мне правда помогали. Моя сестра была просто находкой, моя мать помогала мне, когда я не знал, что делать, — Арман почти горько рассмеялся и поднял свой бокал. Я не могла не заметить, каким растерянным он был, этот мужчина, смотревший в тёмную бездну каберне, как будто мог найти там ответы на свои вопросы. — Ты ей нравишься.

— Я рада. — Я отошла от окна, решив держаться на расстоянии, но поняла, что это невозможно. — Зачем я вообще это говорю? Теперь я понимаю, насколько притворной была вся эта женитьба. Когда ты собирался рассказать мне правду?

— После ужина.

Я рассмеялась.

— Слишком поздно.

Он, не торопясь, повернул голову. Я ожидала увидеть гнев или негодование, но, заметила, как этот человек был встревожен, и моё желание к нему не уменьшилось.

— Прости, Рэйвен. Я потратил годы на то, чтобы научиться замыкаться в себе.

— По крайней мере, не с Зои. Я знаю это по тому, как она ведёт себя с тобой.

— Она моя дочь. Это другое дело.

— Правда? — я сделала глоток вина, ненавидя себя за то, что у меня дрожат руки. — Это значит, что тебе позволено заботиться о ней. Есть какие-нибудь правила на этот счёт?

Он отошёл от окна, и расстояние между нами вызвало у меня мурашки по коже.

— Главное — остаться в живых.

— Ты не виноват в смерти Софии. Виноват был другой человек. Настоящий монстр.

— Ты так уверена в этом?

Даже после всего, что произошло, ответ был прост.

— Да. Пожалуйста, Арман. Доверься мне настолько, чтобы рассказать правду. Это всё, о чем я тебя прошу.

— Правда причинит тебе боль, а я никогда не хотел, чтобы это случилось, — сказал он мягким и нервирующим голосом, наполняя меня надеждой и ещё одним покалывающим ощущением вожделения.

— Незнание намного хуже. Помни, доверие — это улица с двусторонним движением.

— Как ни странно, я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было. То, что я собираюсь тебе рассказать, сложно не только для меня, но и для моего отца в первую очередь.

— Поняла.

Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем начать.

— Когда я был ребёнком, у моего отца бухгалтером работал человек, который в конце концов стал его лучшим другом. Он был из тех парней, которые, войдя в комнату, могли осветить её светом, и он был счастлив по жизни. Он был приёмным ребенком и добился успеха благодаря папиной помощи. Он был абсолютно предан семье и всегда был рядом. Праздники. Дни рождения. Настолько, что Луи, Франсуа и я называли его дядя Тим. Он женился и завёл ребенка примерно в то же время, когда я родился. Мы играли вместе. Это всё, что я помню, хотя мне было около четырёх лет.

Я сделала глоток вина, удивляясь, почему никогда не встречалась со своим дедушкой.

— В любом случае, я не знаю всех подробностей, кроме того, что дядя Тим и его жена однажды подвезли Томаса, и он остался у них на ночь. Позже я узнал, что его родители собирались на торжественный ужин в честь своей годовщины и попросили мою маму посидеть с детьми. — У Армана был отсутствующий взгляд. — Они так и не вернулись живыми.

— О, Господи. Что случилось?

— Короче говоря, папа попросил одного из солдат отвезти их в ресторан, чтобы они могли ещё больше повеселиться. По мнению моего отца, один из наших врагов подумал, что папа был в машине.

— О, нет.

— Да. Как ты можешь себе представить, папа был раздавлен. Тим оставил документы об опекунстве, в которых просил моих родителей воспитывать Томаса как своего собственного ребёнка, что они и сделали без колебаний. Ребёнок был уничтожен, Томас замкнулся в себе. Ему потребовалось несколько лет, чтобы выбраться из своей скорлупы. Он был нашим братом почти во всех отношениях, но в нём всегда была тьма. Он никогда не рассказывал о своих родителях. Я не помню ни единого случая. То есть до тех пор, пока он не стал намного старше.

— Что случилось? — почему папа не рассказывал своим дочерям о семье, которая его вырастила? Я не могла этого понять.

— Ты должна понимать, что, каким бы жестоким ни был мой отец, он глубоко любит его. Он относился к Томасу так же, как и к другим своим четверым детям. Но время шло, Томас становился всё злее и больше не участвовал в семейных сборищах. Смерть родителей сломила его сильнее, чем мы поначалу думали. К тому времени мы уже учились в университете, Томас решил жить вне дома. Ни с того ни с сего он начал вести себя более агрессивно и пристрастился к наркотикам. Он чуть не угодил в тюрьму, но папаша позаботился о том, чтобы у него не было судимостей. Именно тогда отец попытался помочь ему, но Томас набросился на него, обвинив в убийстве родителей. Меня там не было, но Луи был, и, судя по тому, что я слышал, это было ужасно. В порыве гнева папа сказал Томасу, что больше не хочет его видеть. Он даже закрыл его трастовый фонд, хотя у него был доступ к деньгам, которые оставили ему родители. Это был удар, от которого Томас не смог оправиться.

Я придвинулась ближе, и мрачность Армана почти уничтожила меня.

— Мне так жаль.

— Мой отец был раздавлен тем, что он сказал своему четвёртому сыну, а моя мать обвиняла его в этом. Это были тяжёлые времена в моей семье. Луи удалось разыскать его, но, как ты можешь себе представить, у него ничего не вышло.

— Вот почему Луи отвернулся от семейного бизнеса.

Наконец он повернулся ко мне со странным выражением на лице.

— Моя прекрасная и умная принцесса. Да, это стало последней каплей, которая подтолкнула его к поступлению в медицинскую школу. Это только усугубило ситуацию. Но это было не самое худшее.

— София.

То, как Арман кивнул, было пугающим.

— До того, как всё это произошло, когда мы ещё были друзьями, мы с Томасом познакомились с девушкой одновременно. Она вошла в библиотеку, и мы оба влюбились.

— Вы поссорились из-за неё.

— Не сразу. Она встречалась с ним, но он стал ещё агрессивнее, и она порвала с ним. Потом она пришла поговорить со мной, потому что действительно любила его. И я начал с ним ссориться.

— Потому что ты тоже её любил.

Его смех чуть не разбил мне сердце.

— Ты даже не представляешь, насколько хреновой была эта ситуация. Он был в ярости, когда я вмешался, обвинив меня в том, что я спал с ней. В то время такого не было. Я действительно верил, что они снова сойдутся, и держался на расстоянии. Прошёл месяц, и однажды она пришла ко мне поздно вечером, вся в слезах. Он потерял самообладание, и это напугало её. В ту ночь я переступил черту.

Я придвинулась ближе и положила руку на плечо Армана.

— Ты был юн.

— Я был идиотом, но, Боже, я любил её. Неважно, после этого всё пошло наперекосяк. Месяц спустя он исчез. Когда Луи нашёл его где-то в Вирджинии, он, очевидно, был не в лучшей форме. Луи никогда не рассказывал нам, что произошло или, о чём они говорили, но это было так. Мой отец запретил нам снова говорить о нём.

— И ты женился на Софии, и у вас родился ребёнок.

— Так и было.

Я задумалась над тем, что он мне только что рассказал, пытаясь подобрать нужные слова.

— Он никогда не говорил о тебе. Я понятия не имела. И не уверена, что моя мама знает. Неудивительно, что ты считал его виновным.

— Я делал всё, что мог, используя свои источники, чтобы следить за ним, и был чертовски потрясён, когда он поступил на службу в полицию. Когда была убита София, мне потребовалось всё моё терпение, чтобы не выследить его, но не было никаких доказательств того, что Томас имеет какое-либо отношение к её смерти.

— Но ты верил в это.

— Да. Было слишком похоже, что так и произошло, его гнев на Софию был настолько силён, что я поверил в его угрозу, прозвучавшую много лет назад. Он сказал мне, что если он не сможет заполучить её, то никто не сможет.

— Мой отец может быть кем угодно, Арман, но он не убийца.

Он потянулся, коснулся моего лица, ощетинился, затем отдёрнул руку и сжал её в кулак.

— Я верю, что ты права, но мне нужно убедиться. Я должен найти ответы и выяснить, кто несёт ответственность за угрозы и нанесённый ущерб. Вот почему мне всё равно нужно завтра уехать в Даллас.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал.

— Ты беспокоишься обо мне, принцесса?

— Да, беспокоюсь. Несмотря на всю твою браваду, внутри у тебя боль от прошлого и от настоящего. Ты по-прежнему не хочешь открыто смотреть в лицо своим эмоциям, предпочитая жить, скрывая гнев, который всё ещё угрожает поглотить тебя. Кто-то хочет твоей смерти. Возможно, нас обоих. Я больше не знаю, что сказать, Арман. Мне нужно поговорить с отцом. Мне нужно узнать его точку зрения на эту историю.

Когда он взял меня за подбородок, удерживая на месте, и придвинулся ближе, я поняла, что Арман не хотел, чтобы я пыталась убежать, как делала раньше.

— Он потерял всё. Своих родителей, жизнь, которую, как думал, он знал, женщину, которую любил всем сердцем. Всё, на чем он мог сосредоточиться, — это месть. Всё ещё вполне возможно, что он манипулировал Трэвисом Рэмси, заставляя его выполнять свои приказы. Вот что мне нужно выяснить.

— Ты больше не знаешь моего отца. Он хороший человек. Разве невозможно, что Рэмси манипулировал им? Используя их дружбу? Я ненавидела этого человека и его ненормального сына. Клянусь Богом, они оба — воплощения зла.

— Возможно, ты права, по крайней мере, насчёт Трэвиса. Он слишком долго жил двумя жизнями.

— Я не разбираюсь в политике вашего мира, но знаю, что ты годами питал жажду мести, в то же время испытывая чувство вины за то, что случилось с Софией. Может быть, именно тебе нужно отпустить это, простить. Я не смогу так жить, Арман. Ты мне небезразличен, и чувства становятся всё сильнее, но я отказываюсь жить так, словно хожу по острию ножа. Неужели ты не можешь этого понять? Ты позволишь мне поговорить с моим отцом.

Он снова поднёс руку к моей щеке, но не прикоснулся ко мне, а держал пальцы на расстоянии нескольких сантиметров, пронзая меня взглядом. Он полностью отстранился, оставив меня с болью внутри, с неописуемой, но глубокой тоской. Когда он направился к двери, я не была уверена, что думать или говорить, или даже что чувствовать.

В тот момент, когда Арман резко остановился в дверях, я почувствовала, что он и сам думает о том же.

— Опасность реальна, Рэйвен. Кто-то использует личные трагедии моей семьи против нас. Это подвергает тебя прямой опасности. Я не могу и не позволю, чтобы то, что я могу контролировать, продолжалось и дальше. Ты останешься здесь, в этом доме, где вы с Зои будете защищены, пока я не разберусь с этим. Не сомневайся, я вернусь. Тогда я сам доставлю тебя к твоему отцу, разорвав с тобой контракт.

— Почему? Я слишком хорошо тебя знаю. Это поспешное решение касается не только моей безопасности. — Я была потрясена настолько, что не могла ясно мыслить.

— Потому что ты права. Ты не заслуживаешь того, чтобы прожить свою жизнь с человеком, который тебе безразличен, а я не могу продолжать прятаться за своей жаждой мести. И ты, и моя дочь заслуживаете лучшего.

— Что ты собираешься делать?

Его смех стал совсем другим, как будто его больше не волновало, что с ним происходит.

— То, что необходимо для защиты моей семьи. — Когда Арман отвернулся и сделал ещё один шаг, я услышала последние слова. — Даже если это будет стоить мне жизни.

Арман

— Она именно та женщина, которая нужна тебе в жизни, — сказал Франсуа, сидевший по другую сторону прохода самолёта. После вылета в Техас мы почти не разговаривали. Мы собирались приземлиться и проверить наши строительные площадки перед визитом к Девину.

Мы до сих пор ждали подтверждения того, был ли Рэмси с этим человеком, Мэддокс координировал усилия с солдатами, которые уже были в Далласе, чтобы выследить его. До тех пор мы выжидали, хотя моё терпение было на исходе.

— Я освободил её от контракта, от оскорбительного соглашения, на которое заставил её пойти.

— Что? — мой брат выпрямился на своём сиденье, затем пересел на то, что было передо мной.

— Это было правильно.

— С каких это пор ты стал поступать правильно? — он рассмеялся, затем наклонился вперёд, уперев руки в бёдра и сжав их в кулаки. — Смотри. Я знаю, что в последнее время у нас были разногласия, но даже такой упрямый мудак, как я, знает, что за последние несколько лет ты расширил бизнес, снизив при этом наш уровень опасности. Мы чертовски богаты и можем делать всё, что захотим.

— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Я до безумия рад. Как и папаша. Чёрт возьми, даже если Луи этого не признаёт, он не возражает против увеличения своего банковского счёта, учитывая наши сверхприбыли. Эдми играет светскую львицу, выходя замуж за мужчину своей мечты, хотя она и без ума от своего выбора, но они признают, что это всё из-за тебя.

— Мне не нужно сейчас тешить своё самолюбие, Франсуа.

— Бог свидетель, ты никогда в жизни не нуждался ни в одном комплименте, по крайней мере, тебе хочется, чтобы все так думали. Не волнуйся. Это не то, что я сейчас делаю.

— Тогда, блядь, ближе к делу.

— Ты, сука, несчастный человек. Ты был таким с тех пор, как умерла София. Единственный раз, когда ты не такой, лишь когда ты с Зои. Пока я не увидел тебя прошлой ночью.

Я поднял взгляд, пытаясь понять, почему он так беспокоится. Последние несколько часов я не думал ни о чём, кроме Рэйвен, страстно желая прикоснуться к ней, ощутить вкус её сладких губ. Вместо этого я остался в своём кабинете, уставившись в ночное небо, не способный испытывать ничего, кроме сожаления о слишком многих вещах в моей жизни. Когда самолёт начал снижаться, я заметил, что Мэддокс наблюдает за нами, и на его лице появилось что-то похожее на усмешку.

Мы взяли с собой в полёт полдюжины солдат, чтобы у нас не возникло никаких проблем, а Лэндри остался отвечать за охрану моего поместья. Несмотря на то, что я был уверен, что у Рэйвен не было ни единого шанса покинуть резиденцию, я бы не исключил, что она попытается это сделать.

— Ближе к делу, мать твою. У нас есть дела, которые нужно уладить, — огрызнулся я.

— В этом-то и проблема. У тебя все мысли о бизнесе. Однако прошлой ночью я увидел человека, которого видел, когда ты был женат и счастлив с Софией. Ты снова был живым.

Я допил свой кофе, устав от неприятного привкуса во рту.

— К чему ты клонишь?

— Я хочу сказать, что Рэйвен нужна тебе в жизни, и, если судить по слезам, текущим по её лицу, она безумно влюблена в тебя. Не могу сказать, что понимаю почему, но для меня это было очевидно в любом случае.

— Она заслуживает лучшего.

— Тогда, чёрт возьми, дай ей лучшее, — прорычал Франсуа. — Ты любишь её. Я вижу, что любишь.

— И что с того?

— А то, что, если ты полюбишь её, ты перестанешь быть таким жалким человеком. — Франсуа рассмеялся, но это было вовсе не поддразнивание.

И он был прав.

В чём я никогда бы ему не признался.

— Это мой выбор.

— Ага, — сказал он, — но вот в чём дело. Ты не становишься моложе, братан. Зои скоро уедет, наслаждаясь своей жизнью, а ты вернёшься в пустой дом с небольшим количеством еды в холодильнике или вообще без неё, сокрушаясь о том, что было и что могло бы быть. И тогда ты умрёшь в полном одиночестве, убедившись, что так и останешься капризным сукиным сыном, который был полон решимости сделать жизнь своих братьев и сестры невыносимой.

Мэддокс чуть не поперхнулся, а я медленно повернул голову, одарив его таким же тяжёлым взглядом, как и Франсуа. Почему-то у меня было предчувствие, что мой заместитель напомнит мне, что всего пару дней назад он тоже говорил нечто подобное.

Я выглянул в иллюминатор самолёта, и образы красивой девушки всплыли в моей голове, как это случалось слишком часто. Меня беспокоили многие аспекты этой неприятной ситуации, включая тот факт, что её обманом заманили в мой дом. Возможно, у Рэмси было что-то на отца президента женского общества, но это ещё предстояло выяснить.

— Сейчас мы разбираемся с ситуацией в Техасе. Вот зачем мы здесь, — сказал я ему.

— А что, если Рэмси откажется сотрудничать и рассказать нам, что происходит?

Я одёрнул пиджак, демонстрируя оружие.

— Тогда ему будут предоставлены все необходимые для этого средства.

— Почему у меня такое чувство, что во многом это связано с защитой женщины, которую ты любишь?

— Я буду защищать её до самой смерти, но она вольна жить своей жизнью так, как сама того захочет. Вот и всё. Точка.

Прежде чем он успел возразить, Мэддоксу позвонили.

— Что у тебя? — спросил он. Через несколько секунд он поднял взгляд. — Отличная работа, Рок. Я дам Арману знать. Оставайся на месте. Если что-то изменится, позвони мне. — Он улыбнулся и наклонился вперёд на своём сиденье. — Хорошие новости, джентльмены. Судя по всему, сегодня на ранчо неподалёку от Далласа состоится благотворительное мероприятие. Там будут все светские личности. Угадайте, кто в списке приглашенных?

— Это, вероятно, мистер Рэмси и мистер Карлос? — я не мог удержаться от улыбки. Это бы всё упростило. Они бы не посмели устроить сцену перед людьми, пришедшими на благотворительное мероприятие.

Меня же это не остановит. Я бы сделал всё возможное, чтобы они оба поняли, что связываться с семьей Тибодо не в их интересах.

— Вот именно.

Когда город показался в поле зрения, я понял, насколько в кои-то веки оказался прав мой брат.

Отпустить её станет самым трудным решением, которое я когда-либо принимал в своей жизни.