Буканьер

Глава 18

Это был, пожалуй, самый вкусный обед в моей жизни. Во всяком случае, даже в мишленовском ресторане я такого наслаждения не испытывал. Полусырой кусок мяса, с кровью, обгорелый с одной стороны и недожаренный с другой. Я попросту не дождался, когда он приготовится, и схватил обжигающе горячее мясо голыми руками, жадно вгрызаясь в истекающий соком кусок. Никто не дождался, кроме Эмильена, который посмеивался в бороду, глядя на нас, и ворочал свой кусок острием ножа.

После долгой вегетарианской диеты жареный кабанчик казался божественно вкусным. Сразу захотелось дополнить кабанчика бокальчиком вина или чего покрепче, а потом растянуться у костра и блаженствовать.

Обонга первым доел свой кусок, облизал жирные пальцы и сыто рыгнул, никого не стесняясь. По его косым взглядам на кабанью тушу можно было догадаться, что ниггер хочет ещё, но не осмеливается спросить.

— Доел? Шуруй за дровами, значит, — сказал Эмильен, подцепляя ножом шкворчащий кусок.

Негритос надул губы, но всё-таки вбитая привычка исполнять приказы победила. Он молча поднялся и отправился собирать валежник. Я проводил его пристальным взглядом, чуть сомневаясь в способностях Обонги справиться с этой задачей и найти обратный путь, но как только ниггер скрылся за кустами, стало даже как-то посвободнее и спокойнее. Такое бывает, когда из компании уходит кто-то, кто тебе неприятен. А этот ниггер мне сразу не нравился.

Я тоже покончил с обедом и растянулся на земле с мушкетом под боком, наблюдая, как ворчит пёс, разгрызая доставшуюся ему кость.

— Обонга нам говорил про поселение беглых. Где-то здесь, в лесу, — сказал я.

— Мароны, — произнёс Эмильен. — Да, тут недалеко, в горах. Живут, никого не трогают, охотой промышляют.

— А ты не из их числа? — с набитым ртом спросил Шон.

— Нет. Свободным родился, свободным и помру, — произнёс буканьер. — Так, пересекаемся иногда, но я с ними стараюсь пореже видеться. Они же как дикари живут.

Повисло неловкое молчание. Я почему-то считал, что Эмильен и сам из беглых рабов, раз уж он спросил при встрече, как живётся у Блеза, но это оказалось не так. Да и мне представлялось, что беглые живут, как белые люди, как поселенцы, занимаясь земледелием и ремеслами, но я не подумал, что большинство беглых рабов — чёрные, которые быстро возвращались к привычному им первобытному образу жизни. Это полностью устраивало Обонгу и Мувангу, но совершенно не подходило нам с Шоном.

Ещё одна цель оказалась ложной. Я даже как-то растерялся в догадках, что делать дальше.

Эмильен подбросил ещё несколько сухих веток в костёр. Дыма почти не было, он курился тонкой струйкой, рассеиваясь раньше, чем достигал открытого пространства над поляной, так что я не переживал, что нас по нему выследят. Затем буканьер отрезал ещё один ломоть мяса и бросил на камни.

— Вам больше не предлагаю, — сказал он. — Кишки завернёт.

Шон буркнул что-то ругательное на ирландском, Муванга опустил голову. Но я примерно понимал, почему так. В любом случае, я был благодарен и за один кусок. Эмильен нам вообще ничем не обязан, и мог бы даже сдать нас за награду обратно на плантацию, но вместо этого предпочёл помочь.

— Обонга что-то долго, — пробормотал Муванга.

Ниггер и в самом деле подзадержался. За это время можно было несколько раз сходить туда и обратно.

— Сбежал небось, — хмыкнул Шон.

— Куда? — скептически фыркнул я. — Скорее, валяется где-нибудь под деревом, отдыхает.

— Обезьяна ленивая… — проворчал ирландец, а потом повернулся к Муванге. — Слышь, иди-ка, поищи его!

— Сам придёт, — произнёс я.

Негр, уже готовый отправляться на поиски брата, сел обратно на корточки.

Лежать на земле вдруг стало неудобно и неуютно, будто бы я лежал голым под пристальным взором телекамер, и я поднялся, опираясь на мушкет. Меня снова посетило нехорошее предчувствие, и я огляделся по сторонам, хотя ничего не предвещало, и с виду всё было так же спокойно, как и полчаса назад.

Разве что пёс замолчал и перестал трепать измочаленную кость, и теперь глядел куда-то в лес, прижав уши. Я перехватил мушкет поудобнее, пытаясь высмотреть, что же такого там увидел пёс, но видел только шелестящую от ветра листву.

— Что такое? — спросил Эмильен.

— Что-то не так, — пожал плечами я.

Буканьер вытер нож о грязную рубаху, сунул в ножны на поясе и поднялся на ноги. Он к чему-то принюхался, будто мог учуять какие-то новые запахи сквозь дым костра, смрад немытого тела и вонь распотрошённого кабана. Но в любом случае, он тоже насторожился.

Он нагнулся, чтобы подобрать мушкет с земли, и в это время громыхнул выстрел, пуля прожужжала над его головой, прошелестев через кусты. Я бросился на землю, вжимая приклад в плечо и выцеливая хоть кого-нибудь, но видно было только густое облако дыма. Эмильен схватил мушкет и прицелился туда же, Шон сжал кувалду в руках, укрываясь за кустами. Один только Муванга трусливо рухнул на землю и прикрыл голову руками.

— Твою мать, — выдохнул Шон. — Черномазый хвост приволок.

Пороховой дым потихоньку рассеивался, и я заметил Обонгу и ещё четверых. У негра на лице красовались свежие кровоподтёки, стало быть, его успели немного побить. Ещё один перезаряжал мушкет, и я не видел его лица, зато трёх других узнал. Лансана, Кокнар и Сегье. Лица злые, сосредоточенные, кровожадные. У каждого в руках по мушкету.

— Эй, Англичанин! — рявкнул месье Лансана, водя мушкетом из стороны в сторону и выискивая взглядом хоть кого-то из нас. — Думал, получится уйти?!

Я скрипнул зубами, пытаясь прицелиться, но из-за кустов, окружавших поляну, обзор был так себе, а там, где охранников было видно, их загораживал Обонга.

— Пошёл ты нахер, козёл! — сквозь зубы выкрикнул я.

Лансана жестом отдал приказ двоим подчинённым зайти с флангов, а сам начал медленно приближаться, прикрываясь телом Обонги. Следом за ними семенил какой-то подросток, наконец перезарядивший свой мушкет.

— Что будем делать? — шепнул ирландец.

Я молча потянул за курок, который с тихим щелчком встал на положенное место, и это было красноречивее любых слов.

— Выходите, не то хуже будет! — заорал Анри Кокнар.

Нет, хуже не будет. Мы хоть и в тупике, и, по сути, в меньшинстве, но и покорно задирать вверх лапки я не собирался. Лучше подохнуть здесь, чем возвращаться на плантацию.

Феб глухо зарычал, низко припадая к земле, и буканьер положил руку ему на шею, удерживая от глупых поступков.

— Эмильен, — тихо произнёс я. — Через кусты сюда не продраться?

Лично я бы через эти колючки не полез, но вдруг тут есть ещё какая-нибудь тропка, которую случайно могут найти эти ублюдки.

— Не думаю, — хмыкнул буканьер. — Хотя зависит от того, насколько вы им нужны. При желании, наверное, можно.

Кокнар и Сегье уже скрылись из поля зрения, пытаясь обойти колючие заросли и выйти к нам в тыл. Лансана стоял на тропинке позади избитого Обонги, рядом с ними стоял малец, выцеливая кого-то из нас.

— Слушайте сюда, — тихо произнёс я.

Мувангу даже пришлось толкнуть, чтобы он пришёл в себя.

— Шон, сможешь кабана в них метнуть? — спросил я.

— Чего?! — фыркнул он, глядя на меня, как на идиота.

— Тушу кабана. Бросить. По моей команде.

— Давай-ка я лучше кувалду метну, — предложил он. — Столько мяса пропадёт!

— Нет, надо именно кабана. Справишься? Верь мне, мать твою, — процедил я.

— Ладно… — протянул он.

— Муванга! По моей команде крикнешь брату, чтобы падал на землю. На своём языке. Понял? — сказал я, глядя на дрожащего от страха ниггера.

— Да, масса, — пробормотал он.

— Эмильен! Стреляем одновременно. Твоя цель — вон тот малец. К Лансане у меня свои счёты, — сказал я. — С остальными разберёмся потом.

— Добро, — хмыкнул буканьер, тут же принимаясь выцеливать врага.

Я подождал, пока Шон подползёт к освежёванной туше и возьмёт её на руки. План был отчасти безумным, но красивым и простым, а такие чаще всего неплохо срабатывают. Я убедился, что Шон готов метнуть кабанчика, кивнул ему, прицелился в Лансану и во всю глотку заорал.

— Давай!