Буканьер

Глава 24

Я оглядел своих спутников, заглянул в лицо каждому, пытаясь прочесть их мысли. Шон находился в нетерпеливом предвкушении, широко улыбался и скалил зубы, Эмильен попыхивал трубкой, скрывая лицо в сизом дыму. Муванга сидел, тихонько раскачиваясь, и ждал новых приказаний, а его брат сидел с отсутствующим видом, будто это всё его вообще не касалось.

— Зачем нам к кому-то идти на службу? — хмыкнул я. — Мы ведь можем сами раздобыть корабль. А людей найдём.

— Ты умеешь им управлять? — спросил буканьер.

Я не умел. Но я рассчитывал найти того, кто умеет. И научиться. К тому же, основные принципы мне были более или менее понятны.

— Нет, — признался я.

— И я — нет, — сказал Эмильен.

— И мы, — подал голос Муванга.

Я расхохотался, а вслед за мной и остальные.

— Я умею, — потупился Шон. — Ну, как матрос. Расстояния там всякие вымерять, широты — нет.

Расстояния и широты — вообще не проблема. Уходить в дальние плавания я и не собирался, а ходить между островами много ума не надо, благо, они почти все друг с дружки видны. Да и спутниковую карту Карибов я перед вылетом изучил, когда выбирал, куда именно лететь на отдых.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — Нам этого хватит.

— Составим шасс-парти? — спросил Эмильен.

— Что? — не понял я.

— Документ, — пояснил Шон. — Его и потом можно составить, грамотного найти какого-нибудь.

— Я могу. Что там пишется? — сказал я.

Эмильен нехотя поднялся, зашёл в хижину, порылся там, и вышел со свёртком. Свёрток этот оказался куском выделанной телячьей кожи, с виду довольно дорогим. Я расправил эту кожу у себя на коленях, подобрал рядом с костром уголёк.

— Что писать? — спросил я.

— Как добычу делить будем, ясное дело, — сказал Шон.

— И как? — спросил я. — Поровну всем?

— Надо определить, сколько капитану, помощнику, штурману, плотнику и врачу. Канониру и боцману тоже, — сказал Шон.

— Капитану — четыре доли, — предложил Эмильен.

— Две, — сказал я.

— Пиши две, — согласился буканьер.

Уголёк крошился и пачкал всё вокруг, но я смог записать, что капитану полагается две доли добычи. По-английски, ясное дело, писать на французском со всеми этими нагромождениями гласных я не умел.

— Остальным, получается, по полторы доли? — спросил я, дописывая предложение.

— Помощнику и штурману — полторы. Остальным по одной с четвертью. Рядовым джентльменам по одной доле, — сказал Шон.

Спорить никто не стал, и я занёс это в документ. Писать угольком оказалось не так-то просто, и буквы выходили крупными, детскими.

— Записал. Что дальше? — спросил я.

— Калекам надо тоже долю выделить, если будут такие, — сказал Эмильен.

— Сколько там обычно? По восемьсот песо? — спросил Шон.

— Вроде бы, — кивнул буканьер.

Я принялся записывать и это, хоть и не представлял даже близко, что это за сумма.

— Дальше, — сказал я.

— Наказания, — ухмыльнулся Шон.

— Да что тут думать, дезертирство — смерть, трусость в бою — смерть, утаил добычу — смерть, — буркнул я, начиная писать.

Мне виделось, что только так можно удержать всех в повиновении.

— Кровожадный какой, — хмыкнул Эмильен. — Пиши, смерть или высадка на необитаемый остров.

— Ладно, — сказал я. — С драками как быть?

— На борту? Наказание на усмотрение капитана, — сказал Эмильен.

— С согласия команды, — вставил Шон.

Я записал и это. Перечитал заново, вспоминая, что ещё можно добавить.

— Воровство? Азартные игры? — спросил я.

— За воровство — смерть, — единогласно решили все.

С азартными играми вышел небольшой спор, но в итоге решили, что на борту азартные игры будут запрещены, любые, а на берегу можно всё. А если кто попадётся, или попадётся на обмане другого члена команды — будет наказан на усмотрение капитана.

Правила выходили простые и понятные каждому. Такие легко можно было объяснить даже самому недалёкому члену команды, и в этом была их прелесть.

— Теперь надо подписать, — сказал Эмильен.

Под последним пунктом я добавил, что документ составлен на острове Испаньола, летом тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, написал свои имя и фамилию, а потом изобразил подобие своей размашистой подписи.

— Вам тоже подписать надо? — спросил я.

— Конечно, — хохотнул Шон.

Я написал в столбик имена и фамилии каждого из присутствующих, а потом передал пергамент и уголь Шону, пальцем показывая, где нужно расписаться. Шон поставил крестик напротив своей фамилии. Точно так же сделал и Эмильен. Негры долго не могли понять, что от них требуется, считая происходящее каким-то непонятным ритуалом. В итоге я просто спросил у них согласие по каждому пункту и заставил поставить крестик напротив их имён.

Когда всё было улажено, я сдул с пергамента остатки угольной пыли и протянул его обратно Эмильену.

— Вот и всё, — сказал я.

— Надо это отметить! — воскликнул ирландец.

— А чем отмечать собрался? У меня больше нет, — фыркнул буканьер, унося документ в хижину.

Шон не особо расстроился. Он улёгся на траву, заложил руки за голову и потянулся всем телом, отдыхая после сытного обеда.

— А кто будет капитана? — впервые за всё время подал голос Обонга.

Мы переглянулись. Как по мне, так перед выборами капитана нужно было сперва раздобыть корабль, а уже потом распределять роли. Сам я в капитаны не рвался, но и отказываться бы не стал, хотя считал, что и Шон, и Эмильен куда опытнее меня в этих делах.

— Потом выберем, — сказал я. — Когда будет, чем командовать.

— А если до того момента какой-нибудь приз возьмём? На суше? — Шон даже приподнялся на локтях.

— Поровну поделим тогда, — сказал я.

— Нет, подожди, — возразил Шон. — Надо сразу выбрать.

Я по его глазам видел, что он и сам не прочь покомандовать. Но лично я бы его капитаном не выбрал, ему не хватало какой-то хитрости, или решимости, или умения смотреть на несколько шагов вперёд. Он мог бы командовать десятком бойцов, максимум — полусотней, но принимать какие-то стратегические решения — нет. Не тот уровень.

Эмильен вышел из хижины, уселся в обнимку с мушкетом и принялся его чистить. У него был целый наборчик, как положено, с маслом, ветошью и щёточками, и я даже не подозревал, что в этом времени существуют подобные наборы. Вот он, в принципе, мог бы стать капитаном, если бы не одно но. Эмильен совершенно не стремился вести за собой, а был скорее ведомым, а для капитана это непростительное качество. С другой стороны, француз знал и умел практически всё, что было необходимо в этих землях, в отличие от нас с Шоном.

Кандидатуры негров мы даже не рассматривали, ни тот, ни другой в капитаны не годились, да и просто моряки из них получатся, скорее всего, неважные.

Ну а мне не хватало знаний. Я их, конечно, каждый день впитывал, как губка, но их всё равно не хватало. Капитан должен быть лучшим во всём, а я даже не знал, как называется тот или иной парус, и в море ходил только на теплоходе, как пассажир. Я не умел фехтовать, и если какому-нибудь негодяю вроде Франсуа де Валя взбредёт в голову вызвать меня на бой, я, скорее всего, не продержусь и пары минут. Единственным моим преимуществом были образование, общая эрудиция и послезнание, но в джунглях, да и на борту корабля они, в общем-то, почти бесполезны.

Так что никто из нас не мог стать хорошим капитаном, но капитан всё равно был необходим. Анархия и полнейший коммунизм у пиратов — это миф.

— Нас всего пятеро, Шон, какой толк выбирать капитана сейчас? — спросил я. — Будет корабль, будет команда, тогда и выберем.

— Надо вождь, — многозначительно сказал Муванга. — Нет вождь — плохой добыча. Хороший вождь — хороший добыча.

Логика простая и понятная. Но я всё равно считал, что сперва нам нужно захватить корабль и набрать команду, чтобы выбирать капитана не только из нас пятерых, но и из тех, кто присоединится потом.

— Давайте выбирать, — произнёс Эмильен, наконец оторвавшись от своего мушкета.