Центробанк и Минфин против России? Валютно-финансовые и денежно-кредитные инструменты пятой колонны

«Грозящая катастрофа…»: советы для реорганизации банковской системы РФ

История отечества более чем вековой давности очень полезна и поучительна для сегодняшней России. Конкретно речь идет об отрезке истории между февралем и октябрем 1917 года. Февральская революция, как известно, усугубила экономическое и военное положение Российской империи, обострила до предела многие внутренние политические противоречия и социальную обстановку. В стране установилось двоевластие — временное правительство и Советы, шла борьба между этими двумя центрами власти, что лишь усиливало хаос в стране. Июльские события (антиправительственные выступления в Петрограде) ознаменовали завершение мирного периода революции, конец двоевластия. Далее в августе последовал корниловский мятеж — попытка главнокомандующего вооруженными силами России генерала Л. Г. Корнилова навести порядок в стране путем установления в стране военной диктатуры. Мятеж был подавлен. Страна стремительно катилась к катастрофе. Многие подробности тогдашней ситуации в стране были отображены в известной работе В. И. Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Она была написана 10–14 (23–27) сентября 1917 г., т. е. за два месяца до октябрьского переворота. Имеет формат брошюры, состоящей из 13 небольших разделов. Работа интересна тем, что в ней содержится набор мер, которые могли бы остановить движении России к катастрофе. Это был не набор каких-то шагов, которые должны были привести к социалистической революции, а ряд действий, которые могли и должны были остановить распад государства. Действий, которые должны были восстановить управляемость страной в кратчайшие сроки.

Управляемость возникшей на обломках СССР Российской Федерации в условиях навязывания обществу либеральной идеологии также оставляет желать много лучшего. Уже почти год коллективный Запад ведет против России необъявленную войну, что требует резкого укрепления государственного управления всеми сферами общественной жизни. И, в первую очередь, экономикой. «Грозящая катастрофа…» писалась по прошествии более трех лет после вступления Российской империи в Первую мировую войну. За это время война российскую экономику сильно измотала и истощила. В «Грозящей катастрофе…» содержатся некоторые предложения, как быстро и радикально остановить сползание экономики России к катастрофе. Некоторые меры включены прямо в названия разделов работы (в скобках номер раздела): «Национализация банков» (4); «Национализация синдикатов» (5); «Отмена коммерческой тайны» (6); «Принудительное объединение в союзы» (7); «Регулирование потребления» (8).

Ленин отмечает, что «основная и главная мера борьбы, мера предотвращения катастрофы и голода…: контроль, надзор, учет, регулирование со стороны государства, установление правильного распределения рабочих сил в производстве и распределении продуктов, сбережение народных сил, устранение всякой лишней траты сил, экономия их. Контроль, надзор, учет — вот первое слово в борьбе с катастрофой и с голодом». Он признает, что «Америки не открывает», что все признают необходимость такого контроля, надзора, учета и регулирования. Не только большевики, но и меньшевики и эсеры, и кадеты, и промышленники, и представители торговой буржуазии, и дворяне-помещики. А главное — сами государственные чиновники. Мол, Россия участвует в войне, как же без строгого контроля и регулирования. Но при этом ничего не делается. Не делалось ничего и до февраля. И после февраля также. Причина проста — толстосумы, наживающиеся на войне, сумели полностью подмять под себя чиновников, образовался опасный альянс, влекущий страну к катастрофе. При этом не имеет никакого значения, какова партийная принадлежность участников этого альянса. Чиновники ничего «не делают из боязни посягнуть на всевластие помещиков и капиталистов, на их безмерные, неслыханные, скандальные прибыли, прибыли, которые наживаются на дороговизне, на военных поставках (а на войну «работают» теперь, прямо или косвенно, чуть не все), прибыли, которые все знают, все наблюдают, по поводу которых все ахают и охают».

И чуть ниже: «Современный, новейший, республиканскодемократический саботаж всякого контроля, учета, надзора состоит в том, что капиталисты на словах “горячо” признают “принцип” контроля и необходимость его (как и все меньшевики и эсеры, само собою разумеется), но только настаивают на “постепенном”, планомерном, “государственно-упорядоченном” введении этого контроля. На деле же этими благовидными словечками прикрывается срыв контроля, превращение его в ничто, в фикцию, игра в контроль, оттяжки всяких деловых и практическисерьезных шагов, создание необыкновенно сложных, громоздких, чиновничье-безжизненных учреждений контроля, которые насквозь зависимы от капиталистов и ровнехонько ничего не делают и делать не могут».

А разве у нас в Российской Федерации не наблюдается похожее? Взять, к примеру, законодательный процесс. Дума гордо заявляет, что работает «в поте лица». В среднем в расчете на один рабочий день приходится по одному принятому закону. И что? Экономика у нас оживает и ускоряется? Благосостояние народа растет? — Ничего подобного! Во-первых, чем больше законов, тем больше между ними несостыковок и противоречий в общем корпусе законов, тем больше «щелей», через которые наши олигархи-клептоманы могут уходить от ответственности. Такое ощущение, что во многие российские законы по чьему-то специальному заказу закладываются такие «щелочки» и «лазейки». Во-вторых, немало законов, которые принимаются, и о них тут же забывают. Так, в 2014 году был принят важный закон «О стратегическом планировании». Но уже скоро будет десятилетие этого закона, а стратегического планирования у нас как не было, так и нет. В-третьих, многие законы просто откровенно и нагло игнорируются. И это уже вина не законодателей, а правоохранительных органов.

Автор «Грозящей катастрофы…» почти в каждом разделе дает ответ на сомнения скептиков, считающих, что добиться эффективного контроля, надзора, учета и регулирования невозможно. Очень даже возможно, считает автор. Если не надеяться на то, что всё это будет сделано «сверху». Начинать надо «снизу». То есть через организацию и самоорганизацию граждан и их систематическую работу по контролю тех организаций и учреждений, в которых они работают или с которыми они имеют дело. И это будет настоящая, а не декларированная демократия.

Вкачествепримераподобногоподходаможноостановиться на четвёртом разделе работы, называемом «Национализация банков». Ленин считает, что наведение порядка в экономике надо начинать именно с банков: «Банки, как известно, представляют из себя центры современной хозяйственной жизни, главные нервные узлы всей капиталистической системы народного хозяйства. Говорить о “регулировании экономической жизни” и обходить вопрос о национализации банков, значит либо обнаруживать самое круглое невежество, либо обманывать “простонародье” пышными словами и велеречивыми обещаниями, при заранее обдуманном решении не исполнять этих обещаний».

Некоторые политики и общественные деятели в Российской империи вскоре после вступления страны в мировую войну стали призывать к национализации частных банков, особенно иностранных (в российской банковской системе было засилье иностранного капитала). Однако буржуазно-либеральная пресса сразу же ополчилась на такие предложения, назвал их «экспроприацией». Автор брошюры разоблачает этот обман: «Причем почему-то стали говорить о том, что это нанесет непоправимый ущерб клиентам частных кредитных организаций. Если национализацию банков так часто смешивают с конфискацией частных имуществ, то виновата в распространении этого смешения понятий буржуазная пресса, интересы которой состоят в обманывании публики. Собственность на капиталы, которыми орудуют банки и которые сосредоточиваются в банках, удостоверяется печатными и письменными свидетельствами, которые называются акциями, облигациями, векселями, расписками и т. п. Ни единое из этих свидетельств не пропадает и не меняется при национализации банков… Кто владел 15‐ью рублями по сберегательной книжке, тот остается владельцем 15‐ти рублей и после национализации банков, а кто имел 15 миллионов, у того и после национализации банков остается 15 миллионов в виде акций, облигаций, векселей, товарных свидетельств и тому подобное». Как видим, Ленин не призывает к социалистической революции как средству предотвращения грозящей катастрофы. Клиенты-миллионеры просто-напросто из частного банка должны будут перейти в государственный.

И самое интересное. Национализацию частных банков предлагается провести путем их объединения в один государственный банк. Автор брошюры объясняет, что наличие большого количества частных коммерческих банков лишает государство в принципе возможности контролировать и эффективно регулировать деятельность кредитных организаций. Такая множественность банков создавала для их владельцев идеальную возможность проводить всякие сомнительные и откровенно мошеннические операции, без особого труда скрывая их от Государственного банка Российской империи (тогдашнего Центробанка) и Министерства финансов: «В том, что за отдельными банками и их операциями никакой действительный контроль (даже если отменена коммерческая тайна и пр.) невозможен, ибо нельзя уследить за теми сложнейшими, запутаннейшими и хитроумнейшими приемами, которые употребляются при составлении балансов, при основании фиктивных предприятий и филиальных отделений, при пускании в ход подставных лиц, и так далее и тому подобное».

Итак, главная цель национализации банков — «не отнять и поделить», как пытаются высмеять данную меру некоторые защитники «дикого», или «рыночного» капитализма. Главная цель — консолидация всех кредитных организаций в один банк. Что, в свою очередь, преследует цель установления со стороны государства эффективного контроля над всей экономикой. «Только объединение всех банков в один, не означая, само по себе, ни малейших изменений в отношениях собственности, не отнимая, повторяем, ни у одного собственника ни единой копейки, дает возможность действительного контроля, — конечно, при условии применения всех других, указанных выше, мероприятий. Только при национализации банков можно добиться того, что государство будет знать, куда и как, откуда и в какое время переливают миллионы и миллиарды», — говорится в брошюре.

В частности, подобный контроль позволит государству бороться с уклонением от уплаты налогов. Как можно догадаться, такое уклонение капиталистов, особенно по части подоходного налога, было серьёзной проблемой: «Только контроль за банковыми операциями, при условии их объединения в одном государственном банке, позволяет наладить, при дальнейших легко осуществимых мероприятиях, действительное взыскание подоходного налога, без утайки имуществ и доходов, ибо теперь подоходный налог остается в громаднейшей степени фикцией».

Ленин считает, что национализация банков не представляет собой сложнейшей сверхзадачи. Он уверен, что, если подготовить грамотный декрет и провести разъяснительную работу о целях национализации, то все необходимые действия могут провести сами сотрудники частных банков: «Национализацию банков достаточно было бы именно декретировать, — и ее провели бы директора и служащие сами. Никакого особого аппарата, никаких особых подготовительных шагов со стороны государства тут не требуется, эта мера осуществима именно одним указом, “одним ударом”. Ибо экономическая возможность такой меры создана как раз капитализмом, раз он доразвился до векселей, акций, облигаций и проч. Тут остается только объединение счетоводства, и если бы революционно-демократическое государство постановило: немедленно, по телеграфу созываются в каждом городе собрания, а в области и во всей стране съезды, директоров и служащих для безотлагательного объединения всех банков в один государственный банк, то эта реформа была бы проведена в несколько недель».

Конечно, некоторые директора и управляющие частных банков, будучи завязанными на мошеннические операции и не желая терять «кормушки», наверняка будут саботировать проведение реформы. Тут уж придется применять жесткие меры: «…достаточно бы декретировать конфискацию имущества и тюрьму, как наказание директорам, членам правления, крупным акционерам за малейшую оттяжку дела и за попытки сокрытия документов и отчетов, достаточно бы, например, объединить отдельно бедных служащих и выдавать им премию за обнаружение обмана и оттяжек со стороны богатых, — и национализация банков прошла бы глаже гладкого, быстрее быстрого».

Пресечение гигантских хищений в результате национализации банков позволило бы резко повысить эффективность работы новой банковской системы. Благотворные результаты реформы, в первую очередь, почувствовали бы крестьяне и мелкие предприниматели: «Выгоды для всего народа и особенно не для рабочих (ибо рабочим с банками мало приходится иметь дело), а для массы крестьян и мелких промышленников, были бы от национализации банков огромные. Сбережение труда получилось бы гигантское, и если предположить, что государство сохранило бы прежнее число банковских служащих, то это означало бы в высшей степени большой шаг вперед в направлении к универсализации (всеобщности) пользования банками, к увеличению числа их отделений, доступности их операций и пр. и пр. Доступность и легкость кредита именно для мелких хозяйчиков, для крестьянства, возросла бы чрезвычайно».

Прошло менее трех месяцев после написания брошюры, когда началась практическая реализация многих её положений. В том числе и по части реорганизации банковской системы страны. 14 (27) декабря 1917 года декретом ВЦИК «О национализации банков» в России была установлена государственная монополия на банковское дело (п. 1). Все частные и акционерные банки объединялись с Государственным банком (п. 2), а активы и пассивы этих «ликвидируемых предприятий» передавались на баланс Государственного банка (п. 3). Временное управление частными банками передавалось совету Государственного банка (п. 5). В этом декрете оговаривалось, что порядок «слияния частных банков с Государственным банком определяется особым декретом».

Декретом Совнаркома от 23 января 1918 года акционерные капиталы всех частных банков были конфискованы в пользу Государственного (Народного) банка.