Центробанк и Минфин против России? Валютно-финансовые и денежно-кредитные инструменты пятой колонны

Эпидемия убытков поразила многие центробанки. В том числе Банк России

Я уже писал о том, что Федеральная Резервная Система США впервые за всю её более чем вековую историю получила убытки на квартальной основе (по итогам IV квартала прошлого года) [63]. И что в 2023 году у неё будет наверняка неслабый убыток по итогам всего года. Убытки у центробанков случаются время от времени, но до сих пор это не было массовым явлением. А вот в настоящее время, как выясняется, эпидемия убытков поразила целый ряд центробанков. Кроме Федерального Резерва зарубежные СМИ упоминают центробанки Швейцарии, Австралии, Германии и Нидерландов, которые вошли в полосу отрицательных финансовых результатов.

Причина убытков у этих центробанков примерно та же, что и у Федерального Резерва — резкое повышение ключевой ставки, которое началось в прошлом году под флагом борьбы с инфляцией, поразившей экономики многих стран. Перед этим в финансовом мире с конца нулевых годов царила атмосфера низких ключевых ставок (кое-где даже нулевых и отрицательных). Центробанки в рамках политики «количественных смягчений» наращивали свои активы путем покупки казначейских долговых бумаг. При этом бумаги были очень «длинными» (срок от момента эмиссии бумаги до её погашения иногда более десяти лет), а их доходность была фиксированной и находилась на очень низком уровне (она привязывалась к низким значениям ключевой ставки). Пассивы (обязательства) центробанков обслуживались также по очень низким процентным ставкам (ставки по депозитам). Но в отличие от активов обязательства центробанков традиционно «короткие», и процентные ставки по ним регулярно пересматриваются с учетом конъюнктуры на финансовых рынках («плавающие» ставки).

И вот, когда началось повышение ключевых ставок, затраты по обслуживанию обязательств центробанков стали также расти. Но при этом доходность активов ЦБ оставалась прежней. Через некоторое время возникла отрицательная процентная маржа, которая и стала причиной общей убыточности деятельности центробанков. При этом центробанки не завершили курс на повышение ключевых ставок, следовательно, в этом году можно ожидать нарастания отрицательной процентной маржи и убытков ЦБ.

Дополнительные убытки возникают в результате того, что некоторые центробанки в рамках политики «количественного ужесточения» начинают распродажу своих портфелей долговых бумаг. А эти бумаги на фоне повышения ключевых ставок подешевели, потому продажи будут сопровождаться фиксацией потерь, равных разнице в ценах покупки и продажи бумаг.

Впрочем, многие эксперты уже провели свои расчеты, каковы масштабы этих скрытых потерь. Financial Times 10 октября 2022 года опубликовала статью “Are central banks going bankrupt?» («Центральные банки движутся к банкротству?»)[64]. В статье сообщается, что к концу второго квартала 2022 года Федеральная резервная система потеряла 720 миллиардов долларов, а Банк Англии потерял 200 миллиардов фунтов стерлингов. Европейский центральный банк в настоящее время пересматривает свои финансы, и прогнозируется, что он также понесет значительные убытки (к марту 2023 года прогнозируется, что убыток ЕЦБ составит 40 млрд евро). Европейский центральный банк, Федеральная резервная система США, Банк Англии, Национальный банк Швейцарии и Резервный банк Австралии «в настоящее время сталкиваются с возможными убытками в размере более 1 триллиона долларов в целом, поскольку когда-то прибыльные облигации превращаются в обязательства». Обесценение активов центробанков может, в конце концов, привести к тому, что их капиталы станут «отрицательными». Такую участь Financial Times предсказывает Федеральному Резерву, Европейскому Центральному Банку, Банку Англии.

В этот список следовало бы добавить также Центробанк Австралии. Вот статья по Резервному банку Австралии (РБА), которая вышла в прошлом году “Reserve Bank of Australia reports loss of $ 37 bn and plans to cat dividends to Treasury” («Резервный банк Австралии сообщает об убытках в размере 37 миллиардов долларов и планирует сократить дивиденды Казначейству») [65]. Как следует из самого названия статьи, Центробанк Австралии по итогам 2021–22 финансового года (завершившегося 30 сентября 2022 года) получил убыток в размере 37 миллиардов долларов. Была также проведена переоценка активов РБА и пересмотр всего баланса. В итоге такого пересмотра капитал РБА стал отрицательным, равным минус 12,4 миллиарда долларов. Руководители австралийского Центробанка сделали заявление, что, мол, эти убытки стали ценой того, что РБА в период пандемии ковида активно спасал экономику Австралии путем покупки низкопроцентных казначейских бумаг.

18 января 2023 года Патрик Хонохан (Patrick Honohan), сотрудник Института международной экономики Петерсона (Peterson Institute for International Economics — PIIE) опубликовал статью “Central banks are incurring losses, but critics’ concerns are over blown” («Центральные банки несут убытки, но опасения критиков преувеличены»)[66]. В ней в список центробанков, которые уже понесли или в ближайшее время понесут убытки, на первое место были поставлены ЦБ Германии (Deutsche Bundesbank) и Нидерландов (De NederlandscheBank — DNB). Автор статьи отмечает, что эти два европейских Центробанка раньше других в Старом свете предсказали неизбежность убытков в связи с переходом к политике «количественного ужесточения». Но оценок убытков по немецкому и голландскому центробанкам не приводится. Патрик Хонохан настроен оптимистично. Он считает, что год-два или несколько больше центробанки будут нести убытки. Но потом они сумеют их отыграть. Вместе с тем, он считает, что нельзя и недооценивать эту убыточность. Она будет «ударом по репутации» центробанков.

Главным «героем дня» сегодня стал Национальный банк Швейцарии (НБШ). В январе все ведущие СМИ мира разнесли новость: НБШ в 2022 году потерял сумму в 132 млрд швейцарских франков (эквивалентную 143 миллиардам долларов США). Это максимум за все 115 лет существования Национального банка Швейцарии. Убытки НБШ составили почти 18 процентов ВВП Швейцарии. И, как говорят эксперты, это рекордный годовой убыток в истории центральных банков. По итогам 2022 года инвестиции в иностранной валюте (акции и облигации на сумму 800 млрд швейцарских франков) принесли Центробанку убыток в 113 млрд швейцарских франков. Дополнительные убытки НБШ понес в результате укрепления валютного курса швейцарского франка. Так, по отношению к евро швейцарская валюта укрепилась за год на 5 %. Ещё недавно швейцарский Центробанк был в коротком списке тех ЦБ, у которых ключевая ставка была отрицательной. НБШ в прошлом году повысил ключевую ставку с минус 0,25 % до плюс 1,0 %. Как признает руководство НБШ, единственный актив, который принес Центробанку прибыль, оказалось золото. НБШ заявил, что в связи с убытком он не сможет провести дивидендные выплаты акционерам за 2022 год, а также перечислить средства в федеральный бюджет Швейцарии и бюджеты кантонов.

Конечно, нас не может не волновать вопрос о том, с каким финансовым результатом завершил прошлый год Банк России. Напомню, что предыдущие пять лет российский ЦБ заканчивал убытками. По продолжительности пребывания в полосе убыточности Банку России, наверное, нет равных среди центробанков мира.

Вот данные годовых отчетов Банка России об убытках по годам (млрд руб.): 2017 г. — 435,3; 2018 г. — 434,7; 2019 г. — 182,7; 2020 г. — 61,5; 2021 год — 26,3. Суммарно убытки составили 1,14 триллиона рублей. Никаких технических дефолтов в работе Центробанка не объявлялось. Никаких серьёзных расследований по вопросу причин и последствий подобной хронической убыточности Банка России не было. Тихой сапой убытки были покрыты за счет собственного капитала Банка России, который на 1 процент состоит из уставного капитала и на 99 процентов из резервов.

Но все убытки предыдущего пятилетия — «цветочки» на фоне тех убытков, о которых мы можем узнать 20 апреля 2023 года (на этот день запланирован годовой отчет Банка России в Государственной Думе). Почти год назад была заморожена примерно половина всех золотовалютных активов Банка России — сумма, составляющая примерно 300 миллиардов долларов. А ведь эти активы, состоящие из «токсичных» валют, и были основным источником доходов Центробанка России. Этот источник был наглухо заблокирован, значит неизбежны крупные убытки.

Но это ещё не самый худший сценарий. Если до 20 апреля коллективный Запад проведет конфискацию замороженных валютных активов, то картина может оказаться совсем плачевной. При нынешнем курсе рубля по отношению к «токсичным» валютам величина замороженных валютных резервов составляет, по моим оценкам, 16–17 триллионов рублей. Конфискация активов создаст в балансе Банка России «дыру» именно таких размеров (примерно 40 % всех активов Банка России). Согласно последнему месячному балансу Банка России, имеющемуся в открытом доступе, собственный капитал ЦБ составил на 31 октября 16,2 триллиона рублей. Итак, собственного капитала может не хватить для того, чтобы заткнуть «дыру», которая возникнет в результате конфискации «токсичных» активов. Если конфискация произойдет после 20 апреля, не исключено, что Банк России образовавшуюся «пробоину» будет пытаться маскировать вплоть до следующего годового отчета.

Конфискация «токсичных» активов Банка России приведет к необходимости легализации уже возникших де-факто гигантских убытков Центробанка и к его банкротству. Сценарий неприятный, но почти неизбежный. Подробнее об этом сценарии можно прочитать в моей статье «Надо ли спасать Банк России?» [67].

Не вижу никаких признаков того, чтобы Банк России к такому сценарию готовился. А такая подготовка необходима, она могла бы смягчить «жесткую посадку», которая может произойти с российской экономикой.