Черная кровь. Пробуждение силы

Глава 1. Предместье Крокхарда. Четырнадцать дней спустя

Заостренное ушко молодой рыжеволосой эльфийки украшало сразу три массивные орочьи серьги, инкрустированные кровавой яшмой. Под такой тяжестью мочка ее единственного уха вытянулась вниз, и это окончательно обезобразило добрую, но слишком уж мрачную целительницу.

Адам понимал, что за годы войны и рабства девушка с даром целителя наверняка видела раны куда как страшнее той, что уродливым шрамом затянулась на его груди, но почему-то хотелось быть для нее особенным, чтоб хотя бы она запомнила его.

– Что скажешь, красотка? – прохрипел он и зашелся приступом булькающего кашля. В груди разлился огонь, захотелось выть раненым волком, как это делали орки на поле брани. Пришлось терпеть боль, стиснув зубы.

– Жить будешь, – нехотя обронила эльфийка, поправив тугую повязку на груди очередного солдата ненавистной ей армии. На его груди.

Столько крови, столько смертей и увечий должны были встретиться на пути этой одаренной, чтоб блеск ее чуть раскосых золотистых лисьих глаз навсегда померк, плечи опустились, а спина, когда-то и в самом деле красивой девушки, согнулась под тяжестью и безнадегой существования. Но Адам во что бы то ни стало хотел запомниться ей.

– Хреново, – постарался пошутить он, получилось это и впрямь хреново, поэтому лицо девушки осталось безучастным.

Видимо решив, что говорить больше не о чем, эльфийка собралась уйти, однако он придержал в тот день ее сухую морщинистую руку.

Зрелище сломленной представительницы вечно веселых и заносчивых эльфов так засело в памяти, что и сейчас сознание решило вернуться именно с того разговора в общей палате захудалой лечебницы Крокхарда.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал он в тот день, протягивая целительнице мешочек с десятком золотых и рецептом летаргии. Редкий яд, по слухам, начал набирать популярность в последнее время, рецепт удалось достать с большим трудом, и то только на рынке в столице Хосдура. До последних событий Адам и не думал, что решится его применить, чтобы покончить с жизнью.

Попытавшись вынырнуть из воспоминаний, не открывая глаз, он сделал глубокий вдох, и стало только хуже. Боль в груди вспыхнула с новой силой, сознание опять затуманилось, возвращая в прошлое.

Темная полированная яшма в сережках эльфийки – скверный скольдер для сохранения магической энергии, но более драгоценных камней для рабыни с даром исцеления на землях орков не найти. Хотя… теперь это уже даже не их земли. Десять лет шла страшная война. Десять лет люди при поддержке эльфийских лекарей и гномьих мастеров пытались покорить дикие племена орков. И ещё десять минуло с решающей битвы у Кровавого Когтя, где централизованная оборона орды рухнула, власть над исконно-орочьими землями Хосдура медленно, но бесповоротно перешла в руки людей.

С общей картины мира мысли Адама Ромпали де Лонтура вновь перескочили в тот день, когда его и ещё две сотни солдат отправили усмирять очередное восстание рабов. Те орки, что занимались выплавкой стали в пригородных плавильнях Крокхарда, сбросили охрану городских гвардейцев и подняли бунт, как это обычно и происходило.

На этот раз всё началось, когда на переплавку поступили подводы со старым трофейным оружием. Адам понятия не имел, какой придурок привез орочьи скимитары в плавильню, где работало больше сотни зеленокожих рабов.

Поговаривали, что в одной из телег на куче ржавого железа оркам попался бронзовый тотем их прежнего правителя – Алояра. Это и стало последней, ну или первой каплей.

На усмирение взбунтовавшихся послали две сотни солдат из ближайшего военного лагеря. Копье под командованием Адама вошло в плавильни в числе первых. Бой получился страшным.

Вначале погиб Хилт, мальчишка оказался не готов стоять на самом острие атаки. Он приехал в Хосдур искать легкой жизни и богатства, а нашел лишь бесславную смерть. Один из одичавших орков проломил парню череп стальным молотом. Потом на перерождение отправились Ирен и многие другие. В этой кровавой мясорубке Адам даже толком и не разобрал, как всё произошло. Из первой сотни осталось едва ли больше десятка воинов, да и сам Адам едва ли не отбыл в темные покои Аморэн, покровительницы всех грешников.

Тупой орочий скимитар, ржавый и годный лишь в переплавку, рассек потрепанный кожаный нагрудник, а после мышцы под ним. С противным скрежетом он прошелся по ребрам. Адам успел всадить свой меч под подбородок орка, нанесшего ему смертельную рану, после чего отключился.

Очнулся уже в небольшом сарае на городской площади, наспех переделанном то ли в лечебницу, то ли в храм семи богов. Уже там по-своему красивая, но ужасно печальная рабыня лечила раненых мало кому понятной эльфийской магией.

Со свободными рыжими эльфами внебрачный сын барона Ромпали де Лонтур общался ещё в детстве в имении отца, поэтому ясно различил удивленный отблеск в глазах целительницы, когда после чудесного выздоровления на сносном эльфийском языке попросил ее о небольшом одолжении.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал он в тот раз, придержав ее за руку, надеясь, что кроме целительницы никто не поймет его слов.

«Из армии Мордреда так просто не уходят», – Адам с грустью вспомнил фразу Съерга, которая вертелась в голове последние месяцы службы, и понял, что пора бы уже выбираться из этой братской могилы.

За десять полновесных золотых драконов эльфийка сделала почти всё, как он просил. Следуя рецепту, она сварила отвар с поэтичным названием «летаргия», и на удивление вонючая жижа сработала точно так, как заверял торговец.

Теперь тело ломило, мысли путались, но, можно сказать, что Адам добился своего. Он удачно пережил свою смерть, пожизненный договор с Мордредом, ныне императором Хосдура, закрыт, а значит, впору радоваться жизни, вдыхая воздух свободы полной грудью, если бы не тошнотворный запах разложения вокруг…

***

Трупный смрад гниющего мяса, нечистот и самой смерти не давал спокойно лежать, наслаждаясь безмятежным покоем. Общая яма, куда вместе с другими мертвецами вывезли и сбросили тело Адама, совсем не походила на ту уютную и неглубокую могилку на местном кладбище Карпии благочестивой, где он рассчитывал очнуться.

Переборов смертельную усталость, Адам с трудом согнул руки и оттолкнул несколько тел, что навалились на него сверху. От усилий шрам на левой части груди заныл, однако боль эта оказалась намного терпимей вездесущей, выбивающей из глаз слезы вони.

«Хотя бы в целительстве ушастые разбираются лучше, чем в исполнении приказов», – подумал он, ещё раз вспомнив то уютное местечко, где говорил прикопать свое тело. В другой ситуации, пожалуй, вернулся бы и спросил с эльфийки по полной, но сейчас даже просто встать казалось совсем непросто. Адам пошевелился.

– Кто здесь? – послышался взволнованный голос, а в просвете серого неба над головой возникла уродливая физиономия худого бородатого гнома. – Никак мертвяк ожил?!

Склонившийся над грудой внезапно пошевелившихся тел гном охнул и, отряхивая руки, поспешно шарахнулся в сторону. С воплем «Изыди, бес» он осенил восставшего из-под завала человека священным кругом Старха, но подземное божество не помогло своему адепту, уже привычно оставив его мольбу без внимания.

И впрямь как оживший мертвец, внебрачный сын покойного барона Ромпали де Лонтур тем временем поднялся на ноги, тяжело дыша, окинул округу хмурым взглядом.

– Нет, ну надо же было так вляпаться, – прохрипел он, вслед за гномом выбираясь из ямы. Горло саднило, язык всё ещё щипало приторно-сладким вкусом отвара летаргии, а слабость во всем теле свидетельствовала о том, что доверчивого человека в очередной раз кинули.

Горожане точно выкачали не меньше полулитра его крови вдобавок к награде, переданной целительнице. Эльфийка не могла этого не видеть, ведь Адам был в курсе, что кровь сливают у совсем свежих трупов до того, как она начнет терять энергию. Подробности работы этой богомерзкой схемы Адам не знал, но такая практика издавна распространена в Лиронии, а теперь и в Хосдуре.

Взгляд вновь уткнулся в несчастного гнома. Коротышка выглядел потасканным, худым и изможденным. Всклокоченные темные волосы и крашеную в рыжий цвет бороду он давно не мыл, а рюкзак за спиной, доверху набитый чем-то угловатым, грозил вот-вот порваться по швам.

– Слышь, меховая морда, выпить есть? – максимально дружелюбно для текущего состояния прохрипел Адам, выискивая какую-нибудь одежду, кроме имеющихся у него кальсон.

В яме валялись такие же полуобнаженные трупы, а замысловатый наряд широко раскрывшего глаза гнома явно слишком мал, хоть и стоил когда-то приличных денег, судя по обработке швов, яркому бордовому цвету и качеству тканей.

Заметив оценивающий взгляд, коротышка ещё немного попятился, едва не споткнувшись и не свалившись на землю.

– Ты что, ж-живой? Топор мне в вагонетку, как ж-же это? – охнул он, скидывая огромный старый рюкзак себе под ноги. Гном на всякий случай ещё раз очертил божественный круг перед собой, видимо, чтобы отгородиться от нежити, но, как и следовало ожидать, это не сработало.

– Живой я. Не маши руками, всё равно без пинка не полетишь. Ну так что, найдешь, чем малокровие снять? Проклятые эльфы, похоже, взяли с меня плату не только золотом, но и натурой.

– Эти могут, – гном нервно хохотнул, придержав грязную, словно покрытую ржавчиной бороду. Взгляд полностью черных глаз восставшего мертвеца заставлял волоски на спине его подниматься дыбом. Быстро сообразив, что нежить обычно не так разговорчива, гном торопливо полез в свой потрепанный рюкзак. Среди различного барахла он чудом сумел нашарить небольшую солдатскую фляжку и протянул ее страшному человеку.

Обжигающий раствор пролился в горло Адама, но тут же едва не выплеснулся обратно вместе с приступом страшного кашля. Как только отпустило, Адам сделал ещё пару больших глотков.

По вкусу настой кровянки серебристой, оказавшийся во фляжке гнома, замешали на крепком самогоне. Адама ещё раз передернуло от отвратительного, но полезного в данном случае напитка.

Тонкие, чуть уловимые нотки смородины и дуба однозначно определили, что настой этот долго везли в бочках, скорее всего, прямиком из Лиронии. Теперь торговля с далекой родиной идет только в виде контрабанды, содержимое этой фляжки значительно подскочило в цене, и значит, она принадлежала не обычному солдату. Лишь кто-то из командного состава, рангом не меньше сотника, мог позволить себе такое пойло. Остальные довольствуются ржаной водкой или местной перцовой настойкой, что дерет горло похлеще наждака. Всё это немного заинтересовало Адама.

– Ты не похож на солдата армии Мордреда, – кивнул он, соглашаясь со своими мыслями. – Откуда у тебя эта фляжка?

– А ты не больно-то похож на живого человека. Я же не спрашиваю, откуда у тебя целые и почти чистые подштанники, – огрызнулся гном, тут же снова съежившись под пристальным злым взглядом. Эти глаза, черные и бездонные, как жила в самых старых мильфиоровых шахтах, казалось, проникали в самую душу.

К счастью, человек пропустил едкое замечание мимо ушей.

– Вон тот котелок у тебя тоже армейский, но ты скорее мелкий воришка, нежели лиронский сотник. Я, сын барона де… кхр, – Адам нарочно закашлялся, сообразив, что из-за дурацкой привычки представляться полным именем чуть не сболтнул лишнего. Отец хоть и признал его своим сыном, но рассчитывать на наследство незаконнорожденный ребенок права не имел. Оставалось только гордое имя, а теперь и от него придется отказаться. Возможно, на время, до тех пор, пока не вернется в Лиронию, но придется.

– Призываю тебя к ответу, нелюдь, – закончил он уже сдавленным от настоящего приступа кашля голосом и опять припал к настойке. Грудь болела и чесалась, мир вокруг на мгновение раскрасился цветными пятнами.

– Да что вы, уважаемый диэрр. Я не воришка. Я ее нашел. Просто нашел эту фляжку. И котелок тоже нашел. Я вовсе никого не грабил, – изменился в лице гном. – Мой отец, он Бормин из Холфингов, вы, может быть, слыхали о нем? Он занимается ремонтом доспехов славной людской армии в столичном квартале кузнецов. Хорошая нержавеющая сталь всегда нужна, вот я и собираю ее… везде, по мере возможности.

– А, ну это меняет дело, – невесело улыбнулся Адам. – Ты, значит, мародер. Далеко же забрался от столицы, даже пролив преодолел. Что ж, благодарю за помощь, сын Бромина. Встретимся как-нибудь ещё и поболтаем о перипетиях наших жизней, а сейчас мне надо идти.

Адам развернулся в надежде поскорее убраться подальше от этого мерзкого места, даже сделал пару шагов, но гном, забавно потрясая лохматой головой, засеменил следом.

– Болтать о перепитиях – это мы завсегда, но мне за эту фляжку дадут не меньше золотого дракона в любой торговой лавке. Она же с гербом элитных войск. Мало того, что ты выпил весь хмель, то есть, конечно, вы, диэрр, так теперь ещё и грабить меня удумал?!

Адам нехотя остановился. Он надеялся уйти тихо и незаметно, однако этот гном всё портил.

– Послушай-ка меня, как там тебя, – Адам неопределенно махнул рукой, даже не пытаясь вспомнить, каким именем представился назойливый гном. – Для начала закрой свое орало. Ты так всю округу всполошишь. Давай просто договоримся, что теперь это моя фляжка. Да она всегда была моей, просто я потерял ее недавно вместе с остальными вещами. Я потерял, и вот удача – ты ее нашел, представляешь? Нашел и вернул хозяину. Ты же ее не крал, верно я говорю?

Гном неуверенно кивнул, а Адам продолжил:

– Скажу спасибо твоему отцу, когда встречу его. Поблагодарю за то, что он сумел воспитать хоть одного достойного гнома на весь Грандион, а теперь пошел ты...

– Сэм.

– Что Сэм? – не понял Адам. Он вообще не привык, что его перебивают какие-то коротышки, но этот гном, похоже, до сих пор не сообразил, в какой неприятной ситуации они все тут оказались.

С того момента, как военные действия в Хосдуре перешли в редкие локальные конфликты, и люди активно начали заселять орочьи земли, в далекой Лиронии разразилась междоусобная война, а Мордред провозгласил себя местным императором и порвал абсолютно все отношения со старым светом. Большинство эльфов и гномов осознали, какую ошибку они совершили, поддерживая вторжение и укрепление людей с этой стороны большой земли, но было уже поздно. Те, кто отправился помогать людям воевать против орков, заняли положение едва ли лучше, чем поверженные зеленокожие. Хотя были, конечно, и уважаемые нелюди.

Чаще всего они трудом и преданностью заняли неплохое место в новом государстве, но таких единицы против сотен.

– Меня зовут Сэм, диэрр.

– А, это. Ну что ж, Сэм. Всё это твои проблемы. Обещаю, что верну целых три золотых дракона, как только у меня появятся деньги и мы встретимся вновь. Конечно, если ты не сдохнешь к тому часу.

Адам спешил. Южнее по большаку, возле темной рощи раскидистых вязов, в корнях единственного там старого дуба один из знакомых ветеранов пару дней назад должен был оставить для него неприметную одежду, кошель с монетами на первое время и простой клинок. Адам сам купил эту железяку у смотрителя городского арсенала, прежде чем решил уходить из армии.

Дорогой семейный меч – ламборд, с которым он прошел тринадцать лет службы, от греха подальше пришлось спрятать в предместье Гортода ещё пару лет назад, достаточно далеко от этой дыры. Идти туда теперь несколько дней, а меч был нужен уже сейчас, хотя бы обычный и недорогой. Остаться ночью за городом без оружия – это слишком дурная примета. Леса Хосдура издавна кишели разными тварями, а уж теперь, когда орки-охотники в большинстве своем мертвы, даже в городе в темное время суток без клинка и хорошей амуниции появляться просто опасно.

Адам спешил, но несуразный, назойливый лупоглазый коротышка не отставал.

– Диэрр, постойте. Да зачем же вам моя фляжка, никак в ум не возьму? Она уже практически пуста. Сделайте ещё два своих человеческих глотка и верните мне ее, на этом разойдемся, – голосил он, пыля большими стоптанными сапогами по дороге следом.

Адам собрался ответить что-нибудь грубое, понятное даже недалекого ума гному, но неожиданно за пригорком заметил конный разъезд, сопровождающий нагруженную трупами телегу, что двигалась со стороны города.

В очередной раз встречаться с труповозкой в планы не входило, а потому он резко свернул на тропу, петляющую сквозь рощу. До заката оставалось часов пять или, может быть, шесть, и следовало спешить. Встреча с гвардейцами в таком виде могла закончиться скверно. Ожившие мертвецы, на представителя которых сейчас Адам больше всего и походил, наверняка нравятся далеко не всем. А ещё этот неумолкающий гном-мародер, что следовал по пятам, даже не заметив опасности. Как он вообще дожил до этих лет?

«Надо было дать эльфийке больше денег. Сейчас бы был уже с клинком, прилично одет и не прятался по кустам», – раздосадовано подумал Адам, сплюнув горькую слюну в сторону. Он дёрнул вновь разошедшегося в отповеди гнома за шиворот, и тот буквально влетел в густой подлесок. Адам шагнул следом, спрятавшись в молодой листве.

– Слушай меня, придурок. Вот там по городскому тракту в нашу сторону едет разъезд королевской гвардии. Все они вооружены и очень злы на таких падальщиков, как ты. Если нас заметят, то тебя, понятное дело, прикончат первым. Вскроют наконец-то твою неумолкающую глотку, потом брюхо. Срежут засаленную бороденку и повесят на ближайшем дереве. Твой коротконогий безмозглый труп будет болтаться в назидание другим идиотам, что грабят могилы честных солдат. Ты наверняка видел уже такие сухофрукты, они часто украшают аллеи возле захоронений.

Гном поспешно кивнул, проглотив подступивший к горлу комок страха, и Адам убрал свою ладонь, которой зажимал коротышке рот.

– Вор, – всё-таки буркнул Сэм, тут же получив увесистую затрещину. Это, кажется, поставило мозги гнома на место, и он украдкой выглянул из кустов. Просто решил удостовериться, что большелапый диэрр не соврал, и разъезд гвардейцев действительно скачет в их сторону. Из-за роста, складок местности и, честно сказать, плохого зрения он не мог видеть так далеко, но теперь этого и не требовалось.

– И как я сам их не заметил? – тихо проворчал Сэм. — Что мы теперь будем делать, диэрр?

Адам не ответил. Он просчитывал варианты, и лучшим было бросить гнома тут, желательно неживым, вот только погони всё равно не избежать. Значит, необходимо раздобыть лошадь, припасы, а в идеале ещё и денег, чтоб сунуть их этому коротышке в пасть. Может, тогда он заткнется.

Такие вот мечты.

Очень скоро гвардейцы добрались до нужного им места, съехали с дороги и сильно замедлили ход коней.

– Где-то тут, я уверен. Коротышка и полуголый эльф. Эти твари совсем оборзели, коли смеют появляться у рытвины средь бела дня.

– Да ладно, Грэг, давай подождём прихода аскера. Он поможет их найти.

– Нет. Я и без магии чую, эти твари где-то тут. Им наши павшие братья покоя не дают. Жаль, что с таких отбросов обычно получается не очень много скольда. Мне до заполнения камня этих зверушек ещё штук пять надо упокоить. А уж потом и посетим Ксандерса. Старик щедро платит за скольд, а вот работать совсем не любит, сам же знаешь.

Гном обернулся, глядя испуганными глазами на диэрра, и Адам наконец понял, что в образе этого коротышки не давало ему покоя. Сэм не был мастеровым дверном. Какой там отец-кузнец, у этого бородача и мастеров-то в роду, скорее всего, не имелось никогда. Наверняка он полукровка и с презреньем был изгнан из дома. Шатался, как крыса, по землям Хосдура, по местам сражений, постоянно перебиваясь продажей вещей, собранных с трупов. Странно, что он прожил достаточно долго при непомерной назойливости вкупе с невнимательностью.

Из-за очевидной догадки и отвращения к таким личностям, как Сэм, Адама передернуло.

«А может, этот полукровка ещё в детстве попал в рабство к оркам и недавно по ошибке был освобожден людьми? Детство у гномов долгое. Откуда тогда у него приличный, пусть и грязный костюм? Сомнительно, что такой можно найти в братских могилах или на полях сражений», – Адам попробовал выдумать оправдание мерзкому образу жизни Сэма, но не смог.

Гвардейцы так и проскакали бы намного дальше, позволив беглецам уйти вдоль дороги, но предательский приступ кашля опять расцарапал гортань. Адам сдавленно хекнул в кулак и заметил кровь на ладони.

«Плохо. Даже с лечением тупая эльфийка что-то напутала. Или это последствия приема летаргии? Ничего ушастым доверить нельзя», – подумал он, бросив взгляд на всадников поверх головы гнома.

Один из гвардейцев услышал подозрительные звуки и, обернувшись, остановился. Всадник посмотрел сквозь темные кусты прямо в глаза Сэму, гном попятился, уперся спиной в Адама шепча какую-то свою гномскую молитву.

– У-у меня есть, – заикаясь, вдруг выпалил он. – У меня кое-что есть. Ты же воин? Ты рыцарь, сын барона... У меня есть оружие. Вот сейчас найду, и ты спасешь нас…