Черные начала. Том 11

Глава 339

— Юнксу, Юнксу, дорогой, успокойся! — Люнь пыталась охладить мой пыл, но это не помогало. В первую очередь не помогало потому, что я этого не хотел.

О нет, я не хотел остывать, я хотел срывать злость на других, хотел уничтожить как можно больше людей, заставить их пожалеть, что они встали на моём пути, эти грязные животные. Я хотел убить их, хотел убить каждого из них, залить брусчатку кровью и рвать их голыми руками, зубами, просто отрывать руки, разрывать черепа, выдавливая кишки и глаза. Живущие так, будто ничего не происходит, строящие империю на костях других, им плевать на всё остальное. Но тогда я выложу свой путь костями этих ублюдков, всех, я…

Я должен успокоиться.

Мне пришлось сказать это твёрдым голосом внутри себя несколько раз, цепляясь за собственное сознание, словно за край скалы над пропастью. И лишь после этого помощь Люнь возымела хоть какой-то эффект.

Я медленно обернулся к женоподобному мужику, который решил, видимо, поквитаться со мной. Я не собирался устраивать бойню посреди улицы, да и в принципе искать проблемы, особенно у секты, насколько бы моё желание устроить резню ни было высоко.

— Я выбираю время, которое удобно мне, друг, — положил он мне руку на плечо.

— Руку убрал свою, говна кусок, — просипел я, стараясь сдержаться, и сбросил его руку с плеча. Не сдержался и плюнул у самых его ног. — Не пачкай воздух рядом со мной своим присутствием.

Это я ещё мягко сказал, цивильно. Я бы его сейчас на одном месте словесно бы оттаскал. И его, и его мать, и его отца, и его сестру, и всех до седьмого колена раком бы словесно согнул и отымел. Но я пытался. Пытался разрулить ситуацию без крови…

Которую я пролью, если эта жертва зоофилии его мамки с гиеной не свалит в закат. Ради него стараешься, а скот не понимает, когда надо просто идти щипать травку.

Его аж перекосило после моих слов и действий, но когда я развернулся, чтобы уйти, упёрся в какую-то девку, судя по ханьфу, из его секты, которая с чванливой улыбкой перекрыла мне дорогу.

— Не так быстро, дорогой.

— Свали, — меня уже уносило, и пока что благодаря Люнь я удерживал себя. — Не вмешивайся, тебя это не касается.

— Может хочешь отойти и поговорить? — спросил у меня за спиной пылающий яростью уродец.

— Я с твоей мамкой наговорился вчера. Обсуждали имя твоего будущего брата, — прошипел я. — А ты свали нахер, потаскуха.

Теперь уже перекосило её.

— Нет, я предпочту остаться и посмотреть, что будет дальше, — холодно произнесла она, не понимая, что посмотрит только на собственную смерть.

Да, я знал и такой типаж. Тупая визгливая сука, которая поддакивает и издевается над другими, но как прижмёшь её, сразу начинает плакаться и просить прощения, чтобы потом заняться тем же самым. Но, по сути, то же дерьмо, что и он, только с другого ракурса.

— Идём, поговорим, или ты струсил? Смелый, только когда тебя девушка защищает?

И тут меня накрыло. Накрыло настолько сильно, что даже Люнь была уже не в состоянии меня удержать.

Смел, когда меня защищают? Меня некому защитить, я всегда был сам по себе против всех…

Всё вокруг потемнело, тело опять забило лёгкой дрожью, и меня будто переполнял адреналин. Хотелось двигаться. Хотелось убивать, хотелось кричать и рвать зубами. Я перестал слышать и Люнь, и этих тварей. Мышцы заныли, будто прося выхода всего того напряжения, которое в них накопилось.

И голод, жуткий голод, как зуд, который нужно очень срочно почесать, буквально сковал мозги. Словно что-то очень долго тебя выбешивало, очень долго раздражало, и вот, ты уже на грани, когда сорвёшься. Ты хочешь сорваться, ты хочешь всё разгромить и уничтожить.

Кто эти люди? Почему они не хотят умереть и не оставляют меня в покое?! Если я убью их, мне станет легче? Если я убью всех в округе, то они отстанут от меня. Если срубить им всем головы, то мне станет легче, размозжить их черепа, выпустить кишки из животов и разорвать их на части. Убить, я могу их всех убить, прямо сейчас, прямо здесь…

Безумная тьма поглотила сознание. Я смотрел на окружение и не мог понять, что происходит. Будто это был лишь дурной сон, где я лишь сторонний наблюдатель, который хотел убивать.

Но что-то произошло, что-то плохое. Почему-то голова того, кто был позади меня, неожиданно взорвалась. Лопнула, как арбуз, забрызгав округу кровью и мозгами. Я… удивлённо смотрел на то, как оседает тело, а потом…

А потом теряю очень важный момент и просыпаюсь, когда мои большие пальцы входят в глаза визжащей бабы, после чего руки сами по себе разрывают её череп, словно дыньку, на две части.

Я чувствовал какое-то удовлетворение от её смерти. Чувствовал, что от каждой смерти мне становится легче, будто я чешу зудящее место. Но это не конец, это далеко не конец. Ещё четверо, я чувствую, что здесь должно было быть ещё четверо человек. Надо найти, надо убить, уничтожить их…

Я убью их всех, я должен, мне станет легче, когда я вырву их рёбра и заколю их ими же. Я должен, я очень хочу, чтобы они оставили меня в покое.

Люнь наблюдала за бойней не в силах остановить происходящее. Как бы она ни пыталась схватиться холодными руками за сердце Юнксу, как бы ни кричала и ни умоляла его остановиться, результата было ноль.

У него был приступ. В первый раз за столько лет, и приступ, настолько сильный, что он совсем потерял связь с реальностью, и непонятно, вернётся ли к нему контроль или нет.

А всё из-за этих подонков, что никак не могли успокоиться. Уже сама Люнь желала им смерти, но не здесь и не сейчас. Слишком не вовремя…

Их было шестеро, двое девятых: мужчина и женщина, и четверо их подпевал, что таскались за своим вожаком. Они остановили Юнксу на улице, спровоцировав приступ, и потащили в какую-то подворотню.

Юнксу бредил. Он что-то шептал, что-то бормотал, глядя пустым взглядом в никуда, когда эти идиоты, посчитав, что тот перепугался, буквально начали заталкивать его в какую-то подворотню. С улыбками, будто встретили старого знакомого, чтобы не привлекать внимания, пока не оказались между двух больших домов в стороне от улицы.

И здесь их лица сменились. Наполнились злобой и ненавистью, на губах играли улыбки мучителей. Главный зачинщик вытащил меч, готовый нанести удар в любую секунду, и Люнь пыталась дозваться до Юнксу, который будто впал в прострацию. Пыталась дозваться…

Пока не поняла, что не они затащили его в подворотню.

Это они оказались в подворотне вместе с ним.

Она вскрикнула, но его уже было не остановить.

Настолько зарвавшиеся, они даже не поняли, что происходит. Пряча в складках ткани небольшой арбалет, Юнксу выстрелил, даже не доставая оружие, прямо через одежду себе за спину. Яркий луч прожёг в одежде дыру, заставив её вспыхнуть, и через мгновение врезался в голову идиоту.

С такого расстояния он просто не успел среагировать, и голова взорвалась, словно арбуз, по которому ударили дубинкой.

Женщина было уже дёрнулась от Юнксу в ужасе, но попала прямо под двенадцать клинков, которые начали её изрезать под истошные визги. Ещё двое бросились на выручку, будто могли что-то сделать, но Юнксу практически сразу поймал одного из них за голову. Сжал руку, и голова бедолаги лопнула, забрызгав его кровью. Второго же буквально разорвало кровавым кристаллом, который за мгновения разросся внутри него.

Женщина пыталась уползти от клинков, которые продолжали летать, истерзая её, когда Юнксу одним рывком оказался около неё. Схватил за лицо под её истошные визги и воткнул большие пальцы в глаза, после чего разорвал череп на две половинки.

Юнксу замер, с совершенно пустым лицом огляделся и весь умытый кровью настолько, что его было не узнать, выскочил на улицу, держа арбалет наготове. Ещё двое остались в живых — один убегал по улице, пытаясь скрыться в толпе, когда второй выбрал более простой путь и взмыл, улетая от чудовища как можно быстрее.

Первой целью Юнксу выбрал того, что убегал, резко вскинув арбалет и выстрелив.

Прямо через толпу.

Красный луч, который сверкнул на мгновение формой дракона, умчался через толпу между людей, врезавшись бедолаге в затылок. Он забрызгал своей кровью какого-то мужика, который взвизгнул, словно девчонка.

К тому моменту Юнксу уже обернулся к другому. Его руки сложили печать, и улетающий со всех ног человек с криками упал камнем вниз. Упал прямо на золотой флюгер, который разорвал ему грудную клетку, где и затих, будто в назидание другим.

А потом прямо перед ним взвизгнула женщина.

Словно среагировав на шум, Юнксу обернулся к ней, подняв арбалет…

— Стой!!! — Люнь взвизгнула, бросившись между ними.

… и нажал на спуск.

Сухой щелчок огласил о том, что тетива не взведена.

— Юнксу, умоляю, приди в себя! Юнксу! — Люнь едва не плакала, пытаясь дозваться до него.

А тот с пустым лицом уже взводил тетиву…

Резко обернулся и выстрелил в одного из стражников, что мчались сюда. Броня выдержала удар каким-то чудом, но бедолагу отбросило назад. Всего восьмые уровни, они могли лишь оттянуть время, прежде чем явятся те, кто сможет утихомирить залитого кровью человека.

Люди в панике начали разбегаться по улице, крики стояли на всю округу, пока стража, которая буквально слеталась к месту событий, окружала его плотным кольцом. Вместе у них были все шансы удержать его, все шансы дать отпор и даже задавить числом, они это умели, они это проходили.

— Юнксу, нет! НЕТ! СТОЙ!

А залитый кровью человек тем временем достал меч, который ярко вспыхнул в его руках светом.

Мимань было скучно, Мимань маялась от безделья. Она буквально шаталась по дворцу, не находя себе места. Не проходило и десяти минут, чтобы она не выглянула в окно в ожидании своего…

Любимого.

От одного этого слова даже в мыслях её щёки краснели, а на губах появлялась робкая улыбка.

«Ну где он», — Мимань прямо не находила себе места. В её голове уже рисовалась безоблачная жизнь: как он сдаётся и делает ей предложение, свадьба, радость, счастливая семейная жизнь, как он всегда рядом с ней, детишки…

Но для этого придётся сломить его оборону. Но она-то знает, что в глубине души она ему нравится, что он влюбился в неё в тот самый момент, когда увидел в лабиринте, просто не показывает этого. А иначе зачем ему было её спасать?

Он такой робкий, такой стеснительный, сильный, мягкий и при этом неприступный. Попроси её перечислить все качества Инала, и список оказался бы длинным, включающим в себя не только синонимы, но и антонимы.

А потом она и думать забыла об этом.

Гуляя по саду и предаваясь собственным мечтам, она резко обернулась на вспышку, которая показалась со стороны города. А через мгновение послышался грохот, будто где-то разразился гром. Ещё мгновение, и за ним последовал тихий вой.

«Артефакты. Сработали защитные артефакты», — тут же промелькнуло в голове Мимань, когда она выскочила из сада.

К воротам уже сбегалась охрана. Она оглянуться не успела, как рядом оказались отец и мать.

— Отец, что происходит? — её голос был встревоженным, и она не смогла унять дрожь.

В отличие от неё, отец выглядел спокойным и даже холодным, как высокая непоколебимая гора, что способна была закрыть их от любых невзгод. Несмотря на всю показную самостоятельность, сейчас она была рада, что он был рядом, словно гарант того, что всё будет хорошо.

— Что-то творится в городе, — негромко ответил он, смотря в сторону, откуда произошла вспышка. — Сработала защита, значит, кто-то использовал атакующую технику огромной силы, что докатилось аж досюда.

— Ты в город? — пискнула она.

— Да. Оставайся с матерью. Пока вы здесь, вы в безопасности.

Он говорил это твёрдым голосом, вселяя уверенность и спокойствие в сердца дорогих ему людей, когда внутри не испытывал и грамма показанных чувств. Он понимал, что если артефакты сработали даже на таком расстоянии, им было чего опасаться, и даже здесь никто не был в безопасности.

Но шёл он в город не ради благих намерений — кто первый доберётся до источника такой силы, тот и владелец. А сможешь утихомирить разбушевавшегося подонка, что громит город — получишь преференции от императора.

Даже в такой ситуации никто не отменял выгоды, которую можно было извлечь. В конце концов, чтобы стать сильнее, приходится рисковать — таков закон культивации.

— Я не могу… — протянула раненым голосом Киаолиан, сидя за столом перед окном. Перед ней целыми башнями выстроились стопки документов. — Я умираю…

И звонко стукнулась лбом о столешницу, будто сдаваясь.

— Никто ещё не умирал от этого, — раздался за её спиной спокойный голос.

— Я буду первой!

— Вряд ли.

— Я это точно говорю!

— Пока ты всё не переберёшь, не освободишься, — голос за её спиной оставался невозмутим. — Это твоё наказание, прими его с достоинством.

— Это ужасно!

— В этом и суть наказания.

— О-о-о-о-ох… — выдохнула она, поднимая голову со стола. — Я уже говорила, что от меня ничего не зависело! Я не могла спасти те вещи!

— Ты наказана не за вещи, — человек за её спиной вышел вперёд под свет из окна, и будь здесь Инал, его бы инфаркт схватил. Или приступ. Или всё вместе. — Они лишь вещи и не стоят твоей жизни. Ты наказана за то, что разрушила источник. За то, что не подумала о последствиях, когда вступила с ним в бой, что и привело к разрушению.

— Но я ничего не могла сделать! Я… я ударила, а там отскочил клинок, и бабах! — она развела руки, показывая, насколько был большой бабах. — Всё взорвалось! Начало обрушаться! Я ринулась за ним, а там эти люди с червями, а потом… потом…

— Тебя чуть не съели, и ты помогла этому человеку сбежать, — невозмутимо кивнул он.

— Вот именно! — обернулась Киаолиан, указав на него пальцем. — Видишь! Мы даже думаем одинаково!

— Нет, я слышу эту историю в семьдесят второй раз.

— Ты преувеличиваешь!

Мужчина в белом ханьфу, что опускалось до пола, с черными волосами до пояса и внешностью, которую Инал назвал бы бабской, молча показал ей блокнот, на котором было ровно семьдесят две чёрточки. От него веяло силой и благородством, и никто не представлял, какие мысли и чувства текут за этим непроницаемым спокойным, всегда невозмутимым, а для многих женщин красивым лицом.

Это был Чэнсян Пьениан Сяо Хуци.

— Тц… ну ладно… — буркнула Киаолиан. — А можно заменить наказание? Ну пожалуйста?

— Нет.

— Какой же ты злой.

— Очень.

— Пф-ф-ф…

И вернулась к документам.

Самым страшным наказанием для неугомонной Киаолиан была монотонная работа. Медленная спокойная монотонная работа, и ожившим кошмаром для неё было перебирать и заполнять документы. Ничто так не воспитывало усидчивость, как умственный труд. А если бы она не делала оригами из государственных документов, то и Сяо Хуци не пришлось бы здесь торчать.

В каком-то смысле наказание было для обоих — одной за необдуманный поступок, другому за то, что не предусмотрел подобного и позволил этому произойти.

И вот медленно и мучительно Киаолиан, постанывая, будто её пытали, начала перекладывать документы по разным стопкам, прочитывая каждый, что-то подписывая или заполняя. И так будет ещё пять дней, пять дней мучений…

Лучше бы её съели…

За их спиной скрипнула дверь, заставив обоих обернуться. Вернее, Сяо Хуци обернулся медленно и величественно, а Киаолиан крутанулась так на стуле, что едва не упала с ним.

— Чэнсян Пьениан Сяо Хуци… — совсем тихо произнёс слуга, поклонившись в пол.

— Я же велел меня не беспокоить, — произнёс он спокойно, но сила, которую излучал Чэнсян Пьениан, или, по-другому, премьер-министр Пьениан, заставила слугу вздрогнуть и пожелать поскорее убраться отсюда. Он буквально чувствовал, как этот спокойный и благородный мужчина навис над ним всей своей мощью.

— Да, но… ситуация… вы просили…

Давление спало.

— Что-то произошло, да? — тут же оживилась Киаолиан. Казалось, на неё единственную его аура и не действовала.

— Не говори ей, — тут же пресёк Сяо Хуци слугу, который уже было открыл рот. — Ни слово Сяо Киаолиан. А ты сиди и думай о своём поведении. Пока с документами не будет покончено, ты будешь сидеть за этим столом.

— Злой.

— Именно.

И вышел вместе со слугой в коридор, закрыв дверь. И лишь когда они спустились на нижний этаж, Сяо Хуци кивнул.

— Достопочтенный Чэнсян Пьениан Сяо Хуци, город Юйхото был атакован. На одной из улиц был взрыв, который разрушил несколько домов в округе. Мы не знаем подробностей произошедшего, но есть погибшие и раненные как среди стражи, так и среди мирных жителей города.

— Сколько было нападавших?

— Они не знают и ищут свидетелей, — с сожалением в голосе ответил слуга. — Все, кто мог бы поведать о произошедшем, погибли во взрыве. Он был настолько силён, что сработали защитные артефакты в близлежащих сектах и кланах. Сейчас как стража, так и члены сект и кланов прочёсывают город, ища зачинщиков трагедии, но пока никаких вестей.

На лице Сяо Хуци не отразилось ни единой эмоции.

— Как давно это произошло?

— Посланник из города Юйхото прибыл пять минут назад, и я сразу же отправился к вам. Возможно, даже император ещё не знает.

— Сообщите ему.

— Уже, достопочтенный Чэнсян Пьениан Сяо Хуци. К нему уже отправились с вестями.

— Усильте охрану дворца, усильте личную императорскую охрану и личную охрану моей дочери достопочтенной Сяо Киаолиан. Во дворец никого не пускать без ведома главы дворцовой стражи. В столице закрыть все входы и выходы на ближайшие пять часов. Я повелеваю усилить количество патрульных втрое на улицах в ближайшие двадцать четыре часа. Пусть поднимутся все наши глаза и уши на улицах и в подворотнях, весь разбойничий сброд должен докладывать о каждом подозрительном человеке. Никто не должен пройти незамеченным.

— Да, достопочтенный Чэнсян Пьениан Сяо Хуци, — поклонился слуга.

— Это не может быть совпадением. Только не сейчас.

— А куда направитесь вы, достопочтенный Чэнсян Пьениан Сяо Хуци? — тихо спросил слуга. — Прошу прощения за вопрос, император обязательно задаст его.

— В город Юйхото. Я хочу лично взглянуть на то, что там произошло.

Глаза Вьисендо недобро сверкнули.