Чёрный хребет. Книга 3

Глава 16

Три сотни человек сидят на стадионе, но в этот раз ни у кого нет ни оружия, ни брони.

– Ребята, – говорю. – Вы, должно быть, гадаете, почему я сегодня вас здесь собрал и велел прийти без амуниции.

Три сотни пар глаз смотрят на меня с интересом. Утром я уведомил соплеменников, что сегодня у нас состоится необычное занятие и приносить с собой нужно только небольшие деревянные палочки, которыми удобно будет рисовать на земле.

– Я посчитал, что мы отменим сегодня военную подготовку, чтобы почтить память тех, кто больше не с нами. Сегодня мы не будем сражаться, оттачивать боевые приёмы, работать над защитой. Вместо этого мы будем укреплять наш ум.

Дарграговцы сидят на земле и понятия не имеют, к чему я веду.

– Сейчас вы задаёте себе вопрос, что же это за занятия, которые укрепляют ум? И зачем они вообще нужны? Я не буду расписывать всех достоинств, которые они могут принести, но прошу, чтобы вы полностью мне доверились и отдались новым упражнениям целиком.

– Хорош уже скорпиона за яйца тянуть, – выкрикивает Вардис. – Чего удумал?

– Ты, как всегда, сразу к делу, – вздыхаю. – Ладно, наши с вами занятия для ума начинаются с очень простого. Повторяйте за мной. А-а-а-а-а.

Толпа на поле сидит молча и пока не понимает, что от них требуют.

– Смелее, – говорю. – Тут нет никакого подвоха или скрытого смысла. Просто откройте рот и произнесите вслед за мной. А-а-а-а-а.

– А-а! – истерично взвизгивает Арназ, будто его кто-то ущипнул.

– Не так, – говорю. – Вдохните, а затем спокойно и размеренно выдохните, напрягая голосовые связки.

Неуверенно толпа произносит заданный мною звук. Чувствую себя руководителем оркестра, только дирижёрской палочки не хватает.

– А теперь повторите его, но коротко. А.

Десятки голосов на стадионе повторяют за мной. Они пока не знают, зачем это делают, а я не могу им объяснить – слишком рано.

– Что вы только что произнесли? – спрашиваю.

– Слово, – отвечает Хоб, задумавшись.

– Это не слово, – поправляет Лира. – Это всего лишь звук.

– Верно, – говорю. – Вы только что произнесли звук «а». Как думаете, можно ли нарисовать этот звук?

Люди впереди молчат. Этот вопрос для них не имеет смысла: как можно нарисовать что-то невидимое? Это легко можно сделать с человеком: две ноги, две руки, овальное тело, круглая голова. Нарисовать можно животное, камень, даже солнце. Но нарисовать звук – такая же бессмыслица, как произнести свет.

– Нельзя, – отвечает Велин, одна из самых старших девушек из башни.

– Почему же нельзя?

– Потому что звуков не существует.

Забавное замечание.

– Как это не существует? Вот же он: а-а-а-а-а. Если ты его слышишь, я слышу, остальные слышат, значит он существует.

– Но мы не можем его увидеть, – возражает девушка.

Тоже не совсем верно. Звук – всего лишь волна, распространяющаяся в какой либо среде: воздухе, воде, металле. Эту волну можно запечатлеть, если иметь достаточно чувствительные приборы. Но разъяснять тонкости людям, живущим в деревне – не имеет смысла.

И это мы не говорим про некоторые объекты, которые могут быть как волной, так и частицей.

– Верно, – говорю. – Мы не можем увидеть звук собственными глазами, но мы можем дать ему обозначение.

Подхожу к скале за мной и рисую на ней огромную букву «А», куском жёлтого камня.

– Это буква «А», – говорю. – Что означает слово «буква»? Это небольшой рисунок, который отображает какой-то конкретный звук. Возьмите палочки и нарисуйте на песке перед вами точно такой же рисунок, который я показал.

Соплеменники вырисовывают на земле увиденный иероглиф. Никто из них не умеет писать. В Дарграге существует примитивный способ записывать вещи, который знает полтора десятка человек, остальные и этого не умеют.

– Молодцы, – говорю. – Теперь смотрите на эту букву и произносите вслед за мной. А.

– А, – произносит толпа.

– Отлично. Теперь нарисуйте рядом с первой ещё одну букву, точно такую же, а затем произнесите звук чуть дольше. А-а.

– Я устала, – ноет Зулла в первом ряду.

– Когда ты впервые взяла копьё, тебе тоже было трудно, – говорю. – На этот раз ты тренируешь не руки, а свой разум. Конечно, это не легко.

Жизнь быстро вернулась в прежнее русло. Исчез двойник, исчезли проблемы, которые он нам доставлял. Теперь мы снова можем заниматься своими делами и ни о чём не переживать. И поскольку у меня репутация новатора, я решил её поддержать и обучить людей грамоте.

К чему изобретать очередной способ ведения войны, если перед нашей армией не устоит ни одна деревня. Пока длится перерыв между походами, можно обучить людей не только разрушать, но и создавать. Письменность – великая вещь, открывающая уйму возможностей.

– Это буква «О», – говорю и рисую следующий символ рядом с первым.

Для того, чтобы выучить алфавит, нужно сначала разделить в их головах слова на отдельные звуки.

Они должны воспринимать слово не как что-то цельное, монолитное, а как последовательность из отдельных элементов – букв.

Я не собираюсь учить их идеальному правописанию. Не буду объяснять, почему в словах «солнце» и «лестница» присутствует лишняя буква. Пусть хотя бы научатся писать так, как слышат, а с остальным сами разберутся. Так было с железом: показал, как оно добывается, как выплавляется, а затем скинул все обязанности на кузнеца. И здесь тот же принцип: не собираюсь тратить годы и создавать среднее образование. Обучу всех простейшим вещам и переложу на самых умных продолжение обучения.

Даже кривая письменность лучше её отсутствия.

– Запомнили? – спрашиваю. – Это буква «О». Произнесите её, почувствуйте, как она выходит изо рта.

Кто-то фыркает в толпе.

– Тишина на уроке! – говорю.

Никогда бы не подумал, что окажусь по эту сторону и буду произносить подобные фразы.

Хожу между людьми и поправляю тех, кто пишет буквы криво, неправильно, или слишком широко. Лучше всех выходит у Лиры. Внучка знахарки и раньше помечала горшочки символами, обозначающими отвары, настои и средства от болезней, поэтому лучше всех оказалась восприимчива к нормальной письменности.

– Очень хорошо, – замечаю.

С удовольствием гляжу на красивые, ровные буквы.

Но так далеко не у всех: некоторые не могут перерисовать даже два простых символа. Симмос смог вывести обе буквы с большим трудом. Кажется, я начинаю понимать боль учителей, когда в классе находятся тугодумы, которые не понимают простейших вещей. Если парень едва смог воспроизвести два символа, что будет, когда их станет три десятка?

– Зачем нам это нужно? – спрашивает Симмос.

У парня отлично получается держать копьё, но вещь поменьше явно вызывает вопросы. Он всегда таким был: дружелюбным, но не очень смышлёным. Из тех людей, которые мгновенно бросают дело, если возникают малейшие трудности.

Подобный протест нужно уничтожить в зародыше: обучение письменности, возможно, даже важнее, чем мастерство владения мечом. Я не хочу себе орду варваров, что втупую сметает наших врагов, а затем возвращается в своё болото. Мне нужны хорошие воины и умные соплеменники.

– Потому, – говорю. – Что с общением у нас нет никаких проблем, пока все мы находимся в одной деревне. Но что будет, если ты захочешь поговорить с кем-нибудь из Фаргара?

– А зачем мне разговаривать с кем-то оттуда?

– Вдруг, тебе там заприметится привлекательная девушка. Захочешь с ней пообщаться, но не сможешь. Она там, а ты тут.

Причём очень хотелось бы, чтобы местные женились и выходили замуж за людей из других деревень. Нужно как можно больше расширять генофонд.

– Так я позову её жить со мной.

– Вдруг она не может жить по эту сторону хребта. Больные лёгкие, не переносит сухой воздух. Да и вообще ей не нравится периодически лезть на стену и отстреливаться от гигантских скорпионов. Что ты будешь делать?

– Поеду жить к ней, построю там дом.

– И бросишь всех этих друзей? – спрашиваю и указываю на ребят вокруг. – Закончишь общение с близкими, рядом с которыми родился и вырос?

Хожу между рядами людей, старательно выводящих буквы на песке. Изначально мне казалось, что двойник полностью уничтожит мою репутацию в этой деревне и все окружающие навсегда изменят ко мне отношение. Но я был приятно удивлён, когда ошибся.

Ко мне стали относиться даже лучше, с сочувствием. Разве что родители Грисель изредка бросают на меня неприязненные взгляды, будто я каким-то образом поспособствовал смерти их дочери, но это всё. Остальные жители по-прежнему воспринимают меня как друга, соплеменника и наставника.

– Письмо, – говорю. – Это ваша речь, запечатлённая в твёрдом куске дерева, камня или бумаги. Ваши собственные слова, которые может прочитать любой человек. Разве это не здорово? Иметь возможность в любой момент что-то сказать, а услышат вас через несколько дней, во множестве дней пути отсюда. Нужен лишь человек, который доставит послание.

– Посланник и сам может передать послание, – отвечает Симмос. – Голосом.

– Посланник может забыть, что ты сказал, неверно воспроизвести, исказить смысл, добавить ненужную интонацию. И это касается только одного послания. Что, если ему нужно будет передать сразу сотню?

У соплеменников ко мне огромный кредит доверия, но даже с ним я ощущаю, как трудно продвигать повальное образование. Они сопротивляются. Трудно приучать себя к чему-то новому, если это не принесёт сиюминутную выгоду. Упражнения с копьём и боевыми построениями проходили гораздо легче.

– С этого дня, – говорю. – Тренировки с оружием будут чередоваться с письмом до тех пор, пока вы не научитесь свободно излагать свои мысли палочкой на песке или куском угля на камне. Так что в ваших же интересах как можно быстрее усвоить нужное знание и подтягивать тех, кто отстаёт.

Вокруг слышится выдох сожаления.

Но это нужно сделать – пора прокладывать связи между деревнями, сближаться, торговать. Пока люди не умеют писать, никакая торговля не будет эффективной.

– Не надо тут у меня вздыхать, – говорю. – Я всё делаю ради вашего же блага. Так что быстро все собрались и взглянули на новую букву.

Рисую на скале букву «У».

Сотни палочек повторяют на земле заданный символ.

Большинство из присутствующих делает это с невероятно страдальческим видом, но есть и те, кто смотрит на новые занятия с воодушевлением. Значит, некоторым понравилась идея записывать слова. Вот бы увидеть их лица, если бы они увидели способ запечатлевать отрезки происходящего – видеозапись. У них бы головы взорвались.

Всё равно, что глядеть в прошлое, окно во времени.

Уверен, соплеменники быстро освоят новое знание. Это не учить иностранный язык, запоминать перевод каждого глагола и предлога к нему. Язык уже существует, осталось лишь назначить письменный символ каждому звуку.

Проще простого.

– А вот это, – говорю. – Буква «Э».

– Ты сам это придумал? – кричит Арназ. – Записывать голоса кривыми линиями?

– Сам, – отвечаю.

Встречайте, перед вами не только Шекспир, Архимед и Аттила-завоеватель, но ещё и Кирилл с Мефодием в одном лице. Насколько я самовлюблённый человек, чтобы назвать эту письменность «гарнница»? Кто меня уличит в копировании чужой интеллектуальной собственности?

Никто.

Здесь нет такого понятия, как «интеллектуальная собственность». Тут и обычную могут отобрать, что говорить о произведениях разума.

– Этот способ записи звуков называется «гарнница», – говорю.

Вот такой я человек: нагло ворую, присваиваю и выдаю за своё. Пожинаю чужие лавры и совсем не раскаиваюсь.

– Это буква «Ы», – говорю. – И на этом сегодняшний список закончим, остальное перенесём на будущие дни, а пока займёмся изучением этих пяти штук. Они должны мгновенно появляться в вашей голове, когда вы думаете о них. Вы должны их писать правильно, чтобы другой человек не гадал, что это за буква. Но самое главное, вы сами должны поверить, насколько письменность важна.

Сначала мы изучим простые гласные, затем подставим перед ними простые согласные, соединяя буквы в пары: «та», «бу», «мэ». Следом пойдут сложные гласные, распадающиеся на два звука: «я» – «й-а», «ю» – «й-у». И в самом конце сложные согласные вроде «щ». Постепенно мы выучим весь алфавит, и даже самый большой тугодум, вроде Симмоса, научится излагать письмом любую свою мысль.

Под моим присмотром соплеменники снова и снова вырисовывают нужные символы, после чего я даю каждому из них задание на дом – разбиться на группы и продолжать рисовать буквы, проверять их друг у друга.

Пусть сейчас они не понимают, зачем они учат что-то непонятное. Но однажды узнают.

Они всё поймут.

А затем мы займёмся математикой. Научу их сложению и вычитанию в столбик, таблице умножения, нулю и отрицательным числам. Если уж мы решили развиваться, то нужно делать это правильно.