Чёрный хребет. Книга 3

Глава 19

Стоим за частоколом и ждём приближения песчаной бури.

Она движется на нас с такой скоростью, будто подойдёт к деревне через несколько часов. Обычно они налетают на нас свирепой волной, бьют небольшими камешками, ранят любые открытые части тела. Сейчас же она едва перемещается, а над ней возвышается огромный песчаный торнадо, тянущийся до самых небес, с диаметром в десятки раз больше нашей деревни.

Если это явление дойдёт до нас – скорпионы покажутся лишь лёгким неудобством. Наши дома оторвёт от земли и разметает по всей пустыне, а от Дарграга останется пустое место – кучка погребов, занесённых песком.

– Вы когда-нибудь такое видели? – спрашиваю.

Рядом со мной стоит Ингарет – один из самых старых жителей деревни. Он ходил с нами в поход на Фаргар и Гуменд, надеясь встретить героическую смерть от оружия врагов, но не получил даже царапины. «Я проклят и буду жить вечно» – его любимая поговорка.

– Полагаю, никто и никогда такого не видел, – отвечает старик.

– Нашу деревню уже разрушали подобные ветра?

Вот ещё один минус отсутствия письма: история Дарграга передаётся из уст в уста и даже события вековой давности обрастают таким количеством приукрашиваний, что трудно определить, сколько в них правды.

– Однажды бабка рассказывала мне о великом смерче... – произносит Ингарет.

– И что тогда делали жители деревни? – спрашиваю.

– Не помню. Давненько это было, да и слушал я тогда в половину уха.

Замечательная история нашей деревни, а самое главное подробная. Нужно как можно быстрее изобрести бумагу и способы её долгого хранения.

Протискиваюсь сквозь толпу к старосте деревни. Весь Дарграг вышел посмотреть на ужасающий торнадо, даже Саргот, который при любой опасности забивается в нору. Его седые волосы я замечаю издали и аккуратно пробиваюсь поближе.

– Что делаем? – спрашиваю. – Нужно ли нам собирать вещи и уходить в горы?

Удивлённые глаза поворачиваются сначала на меня, затем на приближающуюся стихию. Староста пытается что-то сказать, но изо рта выходят лишь сдавленные звуки. Этот человек прекрасно умеет держать в голове уйму занудных вещей, до которых никому нет дела, но стоит произойти чему-то непредвиденному, как он тут же теряется.

– Буря бурь... – говорит.

– Что это значит?

– Я не знаю... мне надо...

Саргот разворачивается и уходит, будто у него внезапно появились неотложные дела. Маленький, трусливый человек, боящийся взять на себя малейшую ответственность. Будни и рутина – вот его поле деятельности.

Стоим с соплеменниками в деревне и смотрим на приближающуюся стену песка, над которой возвышается ужасающий смерч.

– Что делаем? – спрашивает Хоб.

– Пока остаёмся здесь, – говорю. – Думаю, буря заденет нас самым краем, как все предыдущие разы.

– Что, если она пойдёт прямо на нас?

– Спрячемся и переждём.

Но расслабиться не получается: достаточно одного взгляда на бушующий вдали ветер, и желание бросить всё выходит на первый план. Дарграг находится очень близко к хребту, из-за чего любые бури упирались в горы и поворачивали в другую сторону. Наша деревня ни разу не оказывалась в их центре и не страдала от бешеных ветров, поэтому нет обоснованных причин полагать, что в этот раз случится иначе...

Только сердце сжимается, и даже бьётся через раз.

– Уверен? – спрашивает Хоб.

– Остаёмся! – кричу. – Лучники на стены, остальные возвращайтесь домой и прячьтесь в погребах!

Я не староста и никогда не хотел взваливать на себя его обязанности. Но видеть, как моим приказам подчиняются люди, некоторые из которых в разы старше меня, оказалось на удивление приятно.

– Готовьте как можно больше стрел и болтов! – кричу. – Собирайте баллисты!

Если к нам движется буря бурь, то мы подстрелим так много скорпионов, что запасём еды на годы вперёд.

Труднее всего оказалось ожидание. Приближающийся ураган будто бы даёт нам время: “уйди и спасёшься, останься и я подниму твою жалкое тельце, разорву на куски и без каких-либо усилий перекину через хребет, будто это не горы, шириной в десятки километров, а сетка для настольного тенниса”.

– Ничего ты нам не сделаешь, – говорю. – До этого стояли и сейчас устоим.

Две сотни человек стоят за частоколом. Две сотни людей с арбалетами и масками для защиты лица. Нам предстоит не сражение, а свидание с девой пустыни: разрушительной, непоколебимой, и оттого впечатляющей. И это свидание мы запомним надолго.

Её приближение мы чувствуем по усиливающемуся ветру, по колыхающимся рукавам и извивающимся капюшонам.

Стена песка настолько близко, что закрывает всю пустыню, тянется вверх.

– Приготовились! – кричу.

Когда песчаное облако поглотит нас, разговаривать станет невозможно из-за шума ветра и шуршания миллионов частичек песка, сталкивающихся друг с другом.

Туча ударяет в нас резким порывом, стараясь повалить с ног или сбросить со стены. Держусь за деревянные брёвна, чтобы сохранить вертикальное положение: мы ожидали резкого ветра, но всё равно оказались не готовы.

Эта буря отличается.

Она не спрашивает разрешения, чтобы дать пощёчину. Она со всего размаха бьёт по макушке и ей плевать, встанешь ты или нет.

– Держитесь! – кричу.

Сомневаюсь, что меня кто-то слышит. У нас есть условные сигналы для общения в буре, как у дайверов под водой, но сейчас их внезапно оказалось недостаточно. Понятия не имею, как мы будем стрелять, если приходится двумя руками держаться, чтобы остаться на месте.

Наверное, стоило всем спрятаться в погребах.

Слева от меня со стены сдувает Хоба. Парень приземляется на песок, отряхивается и снова взбирается наверх по лестнице. Его болтает из стороны в сторону как тряпичную куклу. Справа Лира сидит на корточках, со всех сил стараясь удержаться.

«Внимание», – подаёт знак Зулла. – «Внимание».

Впереди ничего нет, девушка просто паникует. Жаль, у нас нет жеста, чтобы приказать успокоиться.

Скоро должны прийти скорпионы – они всегда приходят. Обычно проходит пара минут, прежде чем они появляются. Сейчас же прошло уже больше пяти, но никого нет.

Сражаемся с ветром и собственными телами. Если интенсивность увеличится ещё больше, придётся отступить. В таких условиях не то, что стрелять, даже думать тяжело. Всё внимание акцентируется только на том, чтобы сохранять вертикальное положение.

«Там», – указывает Вардис влево.

Из бушующего песка выходит скорпион, а за ним ещё один. Они прут в нашу сторону несчётным потоком, прибой из чёрных тел. И каждый из них размером с грузовик. Таких крупных мы ещё не встречали.

«Не стрелять», – приказываю.

Разозли одного из них и на нас хлынет целое море из жал и клешней. По одиночке они до нас не дотянутся, но такая огромная толпа начнёт залазить на спины друг другу. Моргнуть не успеешь, как они заполонят Дарграг и будут рвать на части моих друзей.

Речь больше не идёт о еде. Сейчас у нас одна цель – переждать стихию.

И мы стоим.

Двести человек с оружием, трясёмся под ветром и от собственного страха. Под нашими стенами марширует скорпионья армия, а мы глядим на них сверху и боимся пошевелиться, чтобы не спровоцировать атаку. Надеюсь, они пройдут мимо. Надеюсь, торнадо повернёт в сторону. Совсем не хочется снова восстанавливать дома, пусть Дарграг и умеет делать лучше кого бы то ни было.

«Крылья», – сигнализирует Аделари.

«Крылья», – повторяю её жест и все вокруг поднимают вверх правую руку в знак опасности.

Мы опускаемся на четвереньки, некоторые ложатся на бок. Над нами появляются огромные летучие мыши, тёмно-красные, уродливые. Так выглядела бы Хума, если бы угодила в радиоактивные отходы, её обдало гамма-излучением, а затем она ещё лет десять потягала гантели на строгой протеиновой диете.

Эти твари ещё опаснее, чем скорпионы, поскольку легко перелетают через стены и могут напасть с тыла.

Но и от них есть защита – они хватают только стоящих прямо, а лежачих избегают.

– Ну же, – шепчу. – Убирайтесь. Не надо тут задерживаться.

Летучие мыши порхают над нами, некоторые опускаются на крыши домов и подслеповато оглядывают окрестности. На моих глазах две из них пронесли у меня над головой обезумевшую марли: похоже, ветром распахнуло врата сарая, и напуганное животное выбежало наружу.

А затем...

Мне, наверное, кажется...

– Вардис! – кричу.

Но брат уже и сам видит: мимо нас пролетает огромная летучая мышь, держа в цепких лапах девочку из Гуменда, нашу сводную сестру. Поднимаю вверх арбалет, но выстрелить не решаюсь – слишком опасно. Должно быть, девочка выбралась из подвала и вышла на улицу проверить, что здесь происходит. Это её первая песчаная буря и происходящее может завораживать.

Девочка брыкается, извивается. Даже сквозь шум ветра я слышу тонкий, пронзительный визг. А затем она исчезает в песчаном облаке, уносится прямо к центру бури.

Мы с Вардисом смотрим друг на друга, пытаемся понять, что же нам стоит делать.

– Бросим её? – кричит брат мне на ухо.

Что ещё нам остаётся? Малявку утащили... не выйдем же мы за пределы частокола: это и во время обычной бури смертельно опасно, а сейчас – чистейшее самоубийство. Кажется, я совсем не ценю свою жизнь, поскольку поднимаюсь, перелезаю за частокол и прыгаю вниз. К скорпионам.

– Гарн! – кричит кто-то сверху.

Но мне уже плевать.

Я собираюсь спасти сводную сестру любой ценой.

Лечу вниз и приземляюсь на чёрную хитиновую спину. Тварь подо мной настолько крупная, что даже не замечает человека, стоящего на ней. Меня шатает, ветер старается сбросить вниз, но я продолжаю удерживаться, после чего прыгаю на следующего.

Окружающие скорпионы пока не обращают на меня внимания.

Они идут по своим делам.

А я прыгаю по их спинам.

– Идиот, – шепчу сам себе в истерике. – Какой же я идиот. Абсолютный, непроходимый тупица.

Но я не могу остаться в стороне. Пусть я знаю эту девочку совсем немного, но я уже отношусь к ней, как к части семьи. Как к сестре. Или как к дочери. Мне на самом деле больше шестидесяти и очень долгие годы мы с женой пытались завести ребёнка, но это не удалось – не всем позволено иметь то, что без труда достаётся остальным. Что-то внутри сработало, и это что-то сильнее инстинкта самосохранения.

Шагаю по чёрным телам, словно это дьявольский тренажёр, где малейшая оплошность приведёт к гибели. Скорпионов вокруг так много, что земли не видно, один сплошной, извивающийся ковёр из крепких панцирей. И повсюду торчащие вверх хвосты и жала.

Прыгаю со спины на спину.

Следую в направлении, где скрылась летучая мышь.

И вскоре я замечаю девочку, болтающуюся в воздухе. Летучая мышь, которая её похитила, сражается с другой за свою добычу, пока малявка в отчаянии пытается освободиться.

– Держись! – кричу и бегу к ней.

У меня с собой меч и три метательных ножа, но у этого оружия очень низкая точность – бросать слишком опасно. Бегу вслед за летучей мышью и жду подходящего момента.

К двоим сражающимся подлетает третья и за мою сводную сестру начинается серьёзная потасовка, где каждая норовит растерзать другую. Острые когти впиваются в тело похитительницы, пока её собственные заняты удержанием добычи.

Девочка с летучей мышью теряют высоту и летят вниз, пока две других пикируют следом. Вот он, мой шанс.

– Я уже близко! – кричу скорее для себя, чем для девочки.

Все четверо приземляются на небольшую скалу неподалёку от меня. Прыгаю по спинам скорпионов, пока не оказываюсь достаточно близко к своей цели. Перепрыгиваю на камень, карабкаюсь вверх и вижу сестру, сидящую на самой вершине скалы, пока три летучих мыши ползают вокруг, сцепившись насмерть.

Замедляю время и хаос, наконец, прекращается.

Останавливается шум.

Песок замирает в воздухе.

Ветер полностью исчезает, я могу крепко стоять на ногах и благодарю удачу, что не пришлось бежать ещё дальше. Минута спокойствия среди апокалипсиса. Возможность отдышаться посреди забега. Мгновение, чтобы сосредоточиться и понять, чего я действительно хочу.

– Успокойся, – говорю сам себе. – Самое опасное – позади.

Подхожу к первой летучей мыши и тремя рубящими ударами меча раскалываю ей голову.

Подхожу ко второй и перерубаю ей загривок, разделяя позвоночник на две части.

Подхожу к третьей и вонзаю клинок в раскрытую пасть.

Дыма в жёлтой жемчужине как раз хватило, чтобы расправиться со всеми тремя. Испуганная девочка смотрит на меня и не знает, как ей реагировать на происходящее. Кого ей больше бояться: окружающих тварей, или человека, который так легко с ними расправился.

Опускаюсь возле неё на одно колено.

– Не бойся, – говорю.

Разговаривать она не умеет, но я надеюсь, что поймёт мою интонацию.

– Всё позади, теперь ты в безопасности под моей защитой. Я не дам тебя тронуть окружающим тварям.

Девочка щурится и закрывает лицо руками. На ней нет маски, поэтому она постоянно отплёвывается песком и смотрит на меня через щель между пальцами.

Мы сидим на скале, возвышаемся над целой армией скорпионов, марширующих мимо. С каждой минутой ветер усиливается: оставаться на вершине всё труднее. Резкие порывы стараются бросить нас вниз, нужно как можно скорее найти укрытие и переждать опасность. Если буря продолжит нарастать, то её силы хватит, чтобы поднять нас вверх и кружить в смертоносном вихре до тех пор, пока торнадо не успокоится.

– Пойдём! – кричу.

Тяну девочку за руку вниз по скале.

Когда-то давно это был цельный кусок камня, но затем он треснул, словно от удара гигантского молота. Теперь это две скалы, направленные вершинами в разные стороны. Мы спускаемся к основанию, где есть небольшое углубление. Кармашек для защиты двух людей.

Ветер свищет так сильно, что собственных мыслей не слышно. Мимо летают обломки деревьев, камни, какие-то скелеты, сухая трава.

Прячемся в укрытии. Торнадо и правда не дойдёт до Дарграга – горы как всегда остановят бурю. Но она накроет нас.

– Всё хорошо, – кричу девочке. – Я рядом, не бойся.

Она меня не слышит, да это и не нужно. Я пытаюсь успокоить сам себя.

Вскоре ветер поднимается настолько сильный, что скалы начинают дрожать. Того и гляди, обвалятся на наши головы. Если бы они не были вкопаны глубоко в землю, то уже покатились бы по пустыне, как огромные, каменные перекати поле.

Буря бурь. Стихия, приходящая раз в сотню лет. Совокупность факторов, приводящая к ужасающей, разрушительной силе.

Мы в зоне смерча. Если бы не защита нашего логова, то уже давно расстались бы с жизнью и наши безвольные тела болтало где-то в вышине, сталкивая со всевозможным мусором. Даже малейшие камешки бьют с такой силой, словно их запустили на сверхзвуковой скорости.

Торнадо сначала хотело нас размазать, забить до смерти, но затем решило, что мы слишком хорошо защищены, поэтому изменило тактику. С каждой минутой к нам наметает всё больше песка. Приходится без перерыва отгребать его в стороны, чтобы не оказаться похороненными в собственном укрытии.

А затем всё прекращается.

Ветер исчезает так же внезапно, как и появился.

В удивлении я выхожу из укрытия и вижу невероятную картину: мы в середине огромного торнадо, тянущегося высоко в небо. Но это далеко, далеко не самое странное: повсюду зелень, трава, цветы.

– Эй, – говорю. – Посмотри на это.

Каким-то неведомым образом передвигающийся смерч внутри выглядит как райский оазис посреди безжизненных земель. Он перемещается по пустыне, состоящей исключительно из скал и песка, но внутри смерча есть и пруд, и кусты с фиолетовыми ягодами. Сама земля оживает в сердце торнадо, чтобы затем бесследно умереть, когда он пройдёт мимо. Да и я чувствую себя превосходно: никогда внутри не было столько сил, даже дышится по-другому.

Расскажу друзьям – не поверят.

Срываю красивый белый цветок и подношу к носу – тонкий, приятный, незнакомый аромат.

– Понюхай, – говорю девочке и протягиваю ей цветок.

Чудеса в этом мире неиссякаемы. Только начнёшь думать, что знаешь, как здесь что-то устроено, как тебя бьют лопатой по затылку и вот ты снова ничего не понимаешь. Остаётся лишь надеяться, что во всём этом есть какая-то логика.

В самом центре торнадо я вижу знакомое мне существо – Арншариз. Гигантский змей. Но он... маленький.

Те же отметки на теле, та же форма головы. Я отчётливо его запомнил во время первой песчаной бури. Его голова была размером с дом, а тело могло обернуться вокруг Дарграга и ещё остался бы запас. Сейчас же это обыкновенная крупная змея, не больше обыкновенных питонов.

– Аккуратно, – говорю. – Отступаем обратно в укрытие, пока он нас...

Чёрная голова с белыми глазами поворачивается в нашу сторону. Я замираю на полушаге и не могу сдвинуться с места.

Во время первой песчаной бури я стрелял в змея из лука и стрелы изменяли своё направление, не долетев до его тела. Будто бы какая-то неведомая сила сбивает их с пути. Сейчас же эта сила неторопливо поднимает меня в воздух, и я больше не стою на песке, как любой нормальный человек, а парю в метре от земли, скованный по рукам и ногам.

Эта же неведомая сила тянет меня вперёд, к змею.

Стараюсь пошевелиться, но не могу произнести и звука. Меня сейчас сожрут! Проглотят и будут медленно переваривать, пока не останется только скелет! Нет, даже скелета не останется!

Напрягаю все свои мышцы, но двигаться не получается. Последний раз я испытывал такое ощущение погребённым в почву, а сейчас меня окружает что-то невидимое и невообразимо сильное. И это давит на меня со всех сторон.

– Сука! – пытаюсь произнести, но выходит лишь сдавленный хрип.

С трудом получается дышать.

Нас с девочкой опускает на землю и мощное змеиное тело оборачивается вокруг нас многочисленными кольцами. Сдавливает, заставляет кости трещать. Пытаюсь дотянуться до меча, но свободы движений не хватает. Даже метательные ножи больше не доступны.

Если это последние минуты моей жизни, то я проведу их сражаясь. Не отдамся на волю судьбы.

Всё новые кольца оборачиваются вокруг нас, закрывают небо. Вскоре мы полностью окружены змеиной чешуёй и нет из неё выхода. Нас раздавит как гнилой томат и выпустит из наших тел все соки. Дыхание перехватывает. Я теряю сознание...

И тут же оказываюсь... где-то.

– Что за... – шепчу.

Вокруг – небольшая поляна, окружённая со всех сторон горами. В середине озерцо, а на берегу сидит одинокое существо и водит палочкой по воде. Оно повёрнуто к нам спиной, поэтому не замечает нас.

– Скажи мне, что ты тоже это видишь.

Девочка рядом со мной в изумлении смотрит на происходящее.

Не знаю, где мы оказались, но это явно далеко от нашего дома.