Чёрный хребет. Книга 3

Глава 32

Хочется пить.

Я оставил мешок с припасами в гнезде наверху, чтобы можно было сражаться с птенцами без груза за спиной. Теперь я оказался запертым внутри скалы без еды и воды.

– Ничего бы этого не случилось, – заявляет Буг из-за стены. – Если бы ты оставил меня в покое.

– Ничего бы этого не случилось, если бы ты не убежал и нам не пришлось разыскивать тебя по всему хребту.

Мы уже час сидим в пещере и препираемся, на ком лежит вина за наше заточение. Я говорю, что Буга, он говорит, что моя. Бросаем её друг другу как грязную тряпку и никто не хочет оставить её у себя. На самом деле здесь нет ничьей вины: всего лишь стечение обстоятельств. Каждый думал, что действует правильно и в итоге мы оказались здесь.

Уже час раз за разом осматриваю стены, пол, но ничего примечательного не вижу.

– Эй! – кричит Буг. – Мы здесь!

– Ребята нас не услышат, – говорю. – Иструс поднял нас слишком высоко, они никогда не смогут забраться на эту скалу.

– И что ты предлагаешь? Сидеть тут и ничего не делать?

– Нужно выбираться самостоятельно.

Надо мной – узкий просвет неба. Нужно попытаться вылезть на поверхность тем же путём, каким мы сюда попали. Проблема в том, что упавшие брёвна забаррикадировали выход и человек нашего размера не сможет проникнуть сквозь щели.

– Хума, – говорю. – Лети на поверхность и поищи наших друзей.

Летучая мышь смотрит на меня вопросительно. Повторяю ей свой приказ, используя жесты. Почему-то мне кажется, что она меня понимает, но улетать не хочет.

– Лети, – говорю. – Нам с Бугом нужна твоя помощь.

– Держись, – пищит Хума. – Я близко.

С помощью белой жемчужины я могу чувствовать взгляды не только людей, но и животных. Хума смотрит на меня с жалостью. Конечно, я ведь не такой маленький, как она. У меня нет крыльев, чтобы улететь отсюда.

– Пожалуйста, улетай, – говорю. – Ты же знаешь, что так нужно. Найди Вардиса.

– Я быстрее не могу! – кричит летучая мышь.

И улетает вверх.

Неизвестно, сколько времени Хуме понадобится, чтобы найти друзей. И сможет ли она вообще их найти: иструс унёс нас достаточно далеко от места, где меня подобрал. Нельзя рассчитывать на постороннюю помощь. В данной ситуации у нас есть только наши силы.

Делаю глубокий вдох, закрываю глаза.

Выдыхаю после небольшой паузы.

Моя собственная медитация, которой я всегда пользуюсь, когда нужно охладить голову и взглянуть на происходящее здраво. Я в пещере, из которой только один выход – вверх. Неподалёку от меня Буг и у него та же ситуация. Чтобы выбраться на поверхность – нужно расчистить проход от брёвен и камней.

– А теперь, – говорю. – Подчинись.

Поднимаю руку вверх и делаю жест, будто хватаю одно из брёвен. Оно застряло между скалами, трясётся, дрожит, но двигаться с места не хочет. Несколько секунд я пытаюсь убрать в его сторону, а затем дым в жемчужине исчезает и мои попытки заканчиваются ничем.

– Не могу вскарабкаться, – жалуется Буг. – Не за что зацепиться.

– Ты же у нас гигант с каменной кожей, – говорю. – Придумай что-нибудь.

– Не надо на меня гнать, если кто и виноват в этой ситуации, то это ты.

– Конечно, кто же ещё. Мне ведь пришла в голову гениальная идея сбежать в горы от своих родственников и друзей, вынуждая уставших после длительного похода односельчан, бросаться на мои поиски.

– Никто не просил меня разыскивать, – возмущается Буг.

– И как ты себе это представляешь? Ты решил умчаться прочь, а мы со спокойной душой пойдём домой, поужинаем, пойдём спать, а на следующий день займёмся огородом? Нет, братец. Раз уж ты убежал, то будь добр, возьми на себя ответственность за то, что куча людей отправилась за тобой. Это был не их выбор, а твой.

Хожу по периметру узкой пещеры, осматриваю каждый камешек, насколько позволяет освещение.

– Что ты вообще собирался делать? – спрашиваю. – Убежать в горы и никогда не вернуться обратно? Жить как дикарь в дикой природе?

– Я не знаю! Я запаниковал!

– Собирался бросить нашу деревню, родителей?

– Ничего я не собирался! Вы на меня напали, вот я и испугался.

– Лира за тебя беспокоится. Видел бы ты, какая подавленная она была после твоего исчезновения.

– Подавленная? – спрашивает Буг, изменившимся голосом. – Сильно?

Минуту назад он гневно обвинял меня во всём случившемся, а теперь с нежностью и сочувствием расспрашивает о самочувствии Лиры.

– Говорит, ты стал очень отстранённым в последнее время. Она не знала по какой причине это происходит, но я знаю: ты решил обменять её на маску. Обменял близкого тебе человека на неживой предмет.

– Это не так, – возражает Буг.

– По крайней мере так это выглядит со стороны.

Ощупываю стены пещеры в поисках слабого места, которое можно выковырять мечом или ножом, чтобы сделать ступени. Вокруг один сплошной камень. Даже если удастся выбить отверстия для рук, всё равно остаётся проблема с брёвнами, завалившими выход.

Снова поднимаю руку, пытаюсь приподнять самый верхний камень, чей силуэт вырисовывается на фоне голубого неба. Усилием воли толкаю его вверх, но конструкция над головой лишь сваливается плотнее.

– Буг, – спрашиваю. – Ты чувствуешь лёгкий ветерок?

– Да, – отвечает брат. – Это сквознячок, он выходит из-под камней сбоку от меня.

– Сможешь как-то разобрать ту сторону?

– Пытаюсь, но пока не получается.

Никогда бы не подумал, что окажусь в подобной природной тюрьме. Множество раз слышал, как люди проваливались в пещеры, застревали, не могли найти выход. Но никогда не думал, что такое может произойти со мной. Как-то это... банально.

Весь оставшийся день пытаюсь разобрать завалы над головой.

Выходит меньше, чем ничего.

– Гарн, – произносит Буг из-за стены в середине ночи. – Мне холодно.

– Мне тоже, – говорю.

Лежим, каждый в своей ловушке, в полнейшей тьме, и лишь лёгкий звук ветра, да капающей воды окружает нас. Как только я очутился здесь, то подумал, что легко выберусь обратно на поверхность. Проведя же здесь много часов, вера в собственные силы постепенно исчезает.

– Гарн...

– Чего?

– Прости меня...

– Ты прощён, – говорю.

– А ты не хочешь попросить у меня прощения? – спрашивает Буг.

– Мне не за что.

– Ну ты и придурок!

Заснуть не удаётся. Всю ночь я лежу на каменном полу, подложив под голову кожаный чехол для метательных ножей. Стёганая основа ламеллярной брони сдерживает тепло тела недостаточно хорошо, да и спать в ней не удобно.

Вот и получается, что я ворочаюсь с бока на бок, не могу найти подходящую позу. Так я встречаю рассвет: светлеющее небо в узкой щели над головой. Тонкие лучи пробиваются в мою камеру, режут глаза.

Утро я начинаю с новых попыток выбраться.

Направляю вверх всю силу голубой жемчужины, но её явно недостаточно, чтобы как-то мне помочь: не способна она поднимать любые тяжести одним волшебным взмахом. Невозможно сдвинуть скалу, даже если очень сильно этого захотеть.

– Проснулся? – спрашивает Буг.

– Я и не засыпал, – говорю.

– Правильно, как тут поспишь.

Пока я шуршу в своей пещере, Буг пытается разобрать завалы. Хочет сделать проход в любую из сторон. Что угодно, лишь бы не сидеть на месте с отчаянной надеждой на внешнее спасение.

– Эй! – кричу.

Время от времени надо издавать громкие звуки. Не только для того, чтобы друзья снаружи услышали, но и для того, чтобы напомнить самому себе, что я ещё жив.

Каждый час я поднимаю руку вверх и пытаюсь сломать дерево, лежащее поперёк выхода. Если удастся его надломить, то весь скопившийся над ним хлам может упасть вниз и освободить проход. Только задача эта кажется невыполнимой: ствол дерева сантиметров сорок в диаметре и чтобы сломать его – нужна титаническая сила.

– Есть хочу, – говорит Буг.

– С чего бы это?

– Сейчас бы супа... жирненького.

– Помолчи, пожалуйста, – говорю. – Во мне слишком мало жидкости, чтобы захлёбываться слюной.

– А наверх кусок мяса с костра... и немного зелени к нему...

Пока Буг описывает свой идеальный обед, я сжимаю в руке жемчужины и пытаюсь понять, какая из них поможет мне в этой ситуации. Чёрная бесполезная: никогда не собираюсь её использовать. Она лежит рядом с остальными, поскольку я не хочу с ней расставаться. Красная заживляет раны, жёлтая ускоряет, белая позволяет чувствовать чужие взгляды. Одна лишь голубая что-то может.

Сжимаю её в руке и пытаюсь провести эксперимент...

Невидимая сила подхватывает меня в воздух и я медленно плыву к потолку.

Столько времени я потратил, двигая посторонние предметы, но ни разу не задумался о том, чтобы сдвинуть самого себя. Я бы назвал это полётом, но больше всего это похоже, словно кто-то сильный подцепил меня крюком и тащит вверх. Я всё ещё чувствую гравитацию, тянущую меня вниз, но в данный момент она слабее, чем сила жемчужины.

– Ничего себе! – вырывается.

– Что там? – спрашивает Буг.

– Жаль ты это не видишь!

Я парю под самым сводом!

Достаю из ножен меч и со всех сил бью по дереву над головой. Лезвие входит в кору и застревает. Тяну на себя, замахиваюсь снова и бью ещё сильнее. Получается нанести лишь четыре удара, прежде чем жемчужина истощается и я лечу вниз.

Ноги больно ударяются о каменный пол, зубы клацают.

Я заваливаюсь на бок, но при этом очень доволен проделанной работой. Если получится разрубить дерево, преграждающее выход – получится выбраться.

– Чем ты там занимаешься? – спрашивает Буг.

– Жонглирую самим собой, – говорю.

Не буду говорить брату, что нашёл новое применение голубой жемчужине. До тех пор, пока у него маска, он будет ненавидеть любое упоминание Даров.

Пока дым восстанавливается, пытаюсь посчитать, сколько мне нужно времени, чтобы свершить задуманное. Чтобы разрубить дерево толщиной в сорок сантиметров, нужно примерно сто-двести ударов мечом. Даже скорее триста. Если использовать голубую жемчужину по мере её восстановления – каждый час – то получится взлететь двадцать-тридцать раз за день. За один раз я совершу четыре удара. Следовательно, сто ударов в сутки. То есть всего три дня работы и я сделаю проход наверх. Останется лишь освободить Буга и выбраться на поверхность.

Три дня без еды и воды...

С физическими нагрузками.

С учётом, что я сижу тут уже сутки.

– Буг, – говорю. – В следующий раз, когда ты захочешь помочиться – помочись себе на руки и выпей, чтобы не терять драгоценную влагу.

– Я уже очень давно не пил и сомневаюсь, что доведётся помочиться ещё хоть раз, – отвечает брат.

Час спустя я снова подхватываю себя силой голубой жемчужины, взлетаю вверх и со всех сил наношу четыре рубящих удара. Дерево у меня над головой старое, но при этом сухое и крепкое: мой меч оставляет на нём лишь небольшие порезы.

На второй час повторяю.

На третий ещё раз.

Стараюсь уничтожить преграду, ведущую на поверхность. С каждым разом удары у меня получаются всё слабее, воздуха не хватает, энергия заканчивается.

К вечеру я чувствую себя вялым и уставшим. Сколько бы я ни лежал на земле – силы не хотят возвращаться. Человек – это машина. Чтобы двигаться ему нужны ресурсы точно так же, как бензин двигателю внутреннего сгорания. Без топлива автомобиль не сдвинется с места. Без калорий человек не будет настолько же эффективен, как с ними.

Пусть даже организм переработает остатки жира, пустит в расход мышечные волокна и любые другие резервы. Без еды – никуда.

– Буг, – говорю. – Ты как?

– Что-то я устал, – говорит. – Я уже столько камней перетаскал, а завал всё не заканчивается. Сквозняк как дул откуда-то сбоку, так и дует.

– Что сделаешь, когда выберешься?

– Найду свой мешок и сожру всё, что у меня там осталось. Если, конечно, птенцы ещё не сожрали.

– Вряд ли, – говорю. – Сомневаюсь, что они любят вяленое и копчёное мясо.

– А потом, – продолжает брат. – Вернёмся в деревню и я научусь играть на флейте. Всегда хотел этим заняться, но никак не решался. Думал, все будут смеяться над моими нелепыми попытками. Но сейчас понимаю – плевать.

– Если выберемся, я сам тебе сделаю духовую трубку. Под стать твоему размеру.

Наступает вечер и небо снова заволакивает тьмой. Моя вторая ночь здесь. Пытаюсь взлететь и наощупь добраться до нужного мне дерева, но я не успеваю сделать и удара, как жемчужина заканчивается. Лечу на землю, полетав бесцельно под сводом.

Ещё одна проблема.

Я не могу рубить дерево ночью, когда ничего не вижу. Таким образом время увеличивается с трёх дней до шести. С учётом убывающих сил и одного дня, уже проведённого здесь, я пробуду тут все десять. Никогда не слышал о человеке, которому бы удалось десять дней провести без воды и при этом остаться в нормальном состоянии. Что ж, я собираюсь стать первым.

– Летим, – говорю.

Поднимаюсь к своду, шарю рукой в поисках цели. Делаю ровно один удар и падаю вниз.

Пока я валяюсь на земле и пытаюсь прийти в себя, из-за завала раздаётся храп Буга. Во мне тоже мало сил, поэтому я откидываю голову на кожаный чехол и говорю себе, что через час нужно снова лететь вверх.

Так проходит вся ночь и просыпаюсь я только под утро.

– Гарн, – звучит обессиленный голос Буга. – Я... не могу подняться. У меня так сильно трясутся ноги, что я даже ползаю с трудом.

– Ничего, – говорю. – Выберемся на поверхность, найдём нашу еду, восполнишь энергию.

– Я уже не верю, что мы выберемся...

– Не говори так. Как старший брат, я приказываю тебе верить в наши силы.

– Ладно, – соглашается Буг. – Как младший брат, вынужден подчиниться.

Собираю волю в кулак. Заставляю голубую жемчужину поднять меня вверх, делаю два слабых взмаха мечом. На второй он вырывается из рук и со звоном падает на каменный пол. Плавно опускаюсь вниз.

Сил нет совсем.

Могу только лежать и бессмысленно смотреть на кусочек голубого неба. Даже мысли в голове ворочаются с трудом.

– Буг, – говорю. – Ты же сохраняешь оптимистичный настрой?

Никакого ответа.

– Буг?

Молчание.

– Буг! – кричу.

– А? Что? – раздаётся голос по ту сторону завала. – Я задремал.

– Я тебя спрашивал, сохранил ли ты оптимистичный настрой.

– Конечно. Думаю, ребята уже где-то близко. Карабкаются на нашу скалу и вот-вот вверху появится голова одного из нас.

– Всё верно, – говорю. – Так всё и будет.

– Но им придётся поднять меня на верх, поскольку сам я не смогу.

Лежим в молчании.

– Это всё из-за меня? – спрашивает Буг.

– Что именно?

– Эта ситуация, наше с тобой пребывание в этой пещере.

– Не говори ерунды, – отвечаю. – Это я во всём виноват.

– Но это же меня первого схватила птица и отнесла в своё гнездо.

– Да, – говорю. – Но это из-за меня ты убежал в горы.

Пару дней назад мы перекидывались грязной тряпкой и обвиняли друг друга, а теперь каждый хочет оставить её у себя.

– Буг, – говорю.

– Да?

– Ты всё ещё тут?

– А где же мне ещё быть?

– Просто убеждаюсь, что ты ещё здесь и не ушёл без меня.

– Обещаю тебе Гарн, – торжественно заявляет брат. – Как только я соберусь уйти, то прихвачу тебя с собой. Но пока немного полежим. Мне здесь нравится.

– Да, – говорю. – И мне тоже.

– У тебя же не было никаких планов в деревне?

– Никаких. Не вижу ни одной причины, почему бы нам не задержаться здесь подольше.

Смотрю на небо, такое красивое, если смотреть на него из тёмной пещеры. Я так долго его разглядываю, что отпечаток остаётся у меня на сетчатке и куда бы я ни перевёл взгляд – оно остаётся передо мной переливающимся зелёным пятном.

– Это всё из-за маски, – произносит Буг. – Это она нас поссорила.

– Думаешь?

– Да, – отвечает Буг. – Но больше она нам ничего не сделает.

Из за камней раздаётся оглушительный деревянный треск, словно тысяча домок ломаются в середине.

– Что там такое? – спрашиваю.

– Я сломал маску, – говорит Буг. – У тебя же не было на неё никаких планов?

– Не, обойдёмся без неё.

Дым в жемчужине уже давно восстановился, но лететь вверх и пытаться разрубить дерево не имеет никакого смысла – я даже меч крепко схватить не могу. В таком состоянии только лежать и остаётся.

– Глаза слипаются, – говорит Буг.

– Держись, – говорю. – Нам ещё выбираться на поверхность, помнишь?

– Ага.

Лежим в молчании, лишь ветер и капающая вода. Сколько бы мы ни сохраняли энтузиазм, это похоже на конец. Неужели всё случится вот так? В забытой всеми пещере, от какой-то дурацкой жажды. Глупо. Нелепо. О таком не напишут песню, не сложат легенду. Разве что байку составят о невезучем человеке. Гарн-неудачник. Он подавал большие надежды, пока совершенно случайно не провалился в пещеру и там не закончил свой путь.

Это будет очень поучительная байка.

С посылом: нечего строить из себя непонятно что. Ты такой же человек, как остальные, никогда не забывай об этом. Как бы много ты о себе ни возомнил, ты в любой момент можешь оступиться, расшибить голову, и не поможет тебе ни слава, ни влияние. Тебя убьёт обыкновенный камень.

– Что за? – доносится из-за стены голос Буга.

В его пещере что-то происходит.

«Что там?» – хочу спросить.

Однако горло настолько пересохло, что изо рта вырывается лишь сдавленный хрип.

По ту сторону завала раздаются шаги и очень тихий приглушённый голос. Не могу разобрать слов. Кажется, брат с кем-то общается и это не галлюцинации, не разговор с самим собой. У него кто-то есть! Приподнимаюсь на локте – на это у меня ещё есть силы. Но это всё, на что я способен.

Затем Буг замолкает.

Я оборачиваюсь и вижу перед собой девушку, с чёрными волосами, в чёрном платье. Она держит перед собой горящий факел и смущённо улыбается.

Аэлиция.

– Не ждал? – спрашивает.

А я её действительно не ждал.