Черный Рассвет

Глава 36

За пробитой дверью был широкий холл, отсюда брали начало множество тоннелей, перекрытых решётками из изменённого металла. Помещение было пологим и его конец невозможно было разглядеть. С потолка свисала ярко сияющая лоза, в специальных клумбах, прикреплённых к потолку.

Когда все прошли через пробитую Элизабет дыру, Диармайд перекрыл её магией смерти. Его сила была губительной для слабых магов, а мага огня уже взяла на себя Элизабет. Противников было много, они окружили вторженцев с трёх сторон. Здесь были маги почти всех стихий, но они были слабыми.

Вокруг бушевало синее пламя, отовсюду доносились крики и стоны, запах гари и тлена дурманил голову. Диармайд ощущал себя на своём месте, как и всегда во время битвы. Всё было просто, как никогда: перед ним были враги и их нужно убить. Как же легко сейчас было Диармайду, всё что ему требовалось — рубить, и он рубил. Копьё из глянцево-блестящей кости блестело в свете синего пламени, его невероятно острое жало решительно резало врагов, не зная жалости, ледышки прошивали человеческие тела насквозь, оставляя в них чернеющие, из-за некроза, дыры, а на лице сверкала кровожадная улыбка.

Противники Диармайда были слишком слабыми. Он почти не прилагал усилий для их убийства. Это были в основном молодые маги, многим из них не исполнилось и двадцати. Страх был в их глазах, но Диармайд не испортил себе удовольствие, он снова не стал использовать дурной глаз. Это было неправильно, он чётко понимал, что этим самым задерживает достижение их цели, но ему так хотелось крови…

Он действовал решительно и неумолимо. Диармайд швырнул копьё, чтобы приколоть мага к стене, подобно букашке. Это было необходимо, чтобы освободить руку. Диармайд схватил парня стоявшего перед ним и вывернул суставы рук наизнанку. Маг попытался обжечь Диармайда, слабый жёлтый огонёк покрыл его тело, но Диармайд только ещё шире улыбнулся. Одним уверенным и быстрым движением он сломал противнику шею. Парень ещё был жив и Диармайд нанёс последний удар лежавшему на земле парнишке.

Труднее всего приходилось Элизабет. Пока остальные взяли на себя сонму не представлявших угрозу противников, её оппонент оказался неожиданно силён. Красноволосой женщине европейской внешности было немного за тридцать, её загоревшая кожа блестела от пота, а оранжевые глаза, как приклеенные, следили за де Пейн. Маги огня обладают невероятной силой, среди четырёх основных стихий она — самая разрушительная.

В порыве гнева маг огня снова выпустила стену пламени, в замкнутом помещении оно надвигалось как разрушительная волна, не щадящая ни врагов, ни союзников. Элизабет призвала из кольца кровь, создав преграду для разрушительной стихии. Когда огонь столкнулся с барьером из крови, раздалось громкое шипение, жидкость, наполненная до предела магией аватара, очень медленно испарялась.

Элизабет не могла использовать дурной глаз. Слишком много её внимания уходило на защиту союзников, пока она сдерживала обширную атаку мага огня, направленную на большую площадь. В это время её коллеги кромсали слабых защитников.

Увидев, что её атака навредила только союзникам, маг огня выругалась на польском. Синее пламя перестало покрывать худое тело. Сейчас союзники Элизабет были под защитой а глаза её противника больше не скрывало синее пламя. Она использовала дурной глаз, заставив оцепенеть от ужаса мага десятого ранга. Она не тянула, иглы из крови сделали из головы европейки месиво и та замертво рухнула на землю.

Когда Диармайд увидел, как умерла маг огня — он тут же прекратил безумную пляску со смертью. Пришло время взять под контроль свои действия и он отреагировал незамедлительно. Диармайд тут же растопил кристаллы льда, вернув из них ману смерти и создал из влаги большую замороженную платформу.

— Все ко мне, кроме Нико! — скомандовал парень.

— Лиз, море крови! — сказал Диармайд, когда ледяная платформа взлетела вверх. Нико тут же использовал свою магию; кровь — прекрасно проводит электричество. Уцелевшие тюремщики познали на себе силу Нико. Все выжившие защитники погибли за мгновение, не уцелел никто. Запах гари и озона прибавился к аромату тлена и крови. Под воздействием электричества трупы обгорели настолько, что покрылись чёрной коркой. Это было очень стремительное и очень короткое сражение. Перевес сил был просто смешным, защитники не шли ни в какое сравнение с силами Чёрного Рассвета.

— Я думала ты не остановишься… — созерцая искрящуюся разрядами кровь сказала Николь, — ты…

— Приоритеты… сначала нужно выполнить поставленную цель, — Диармайд не улыбался, он суровым взглядом смотрел на пришедшую в движение кровь. Она повиновалась воле Элизабет и поднялась в воздух, как оживший ковёр-самолёт.

— Чисто, я обезвредил все электричество! — выкрикнул Нико.

— Как же мне не хватает такого кольца… — Диармайд посмотрел, как Нико поглощает не исчезнувшую ману обратно.

— У тебя есть магия смерти. Чтобы ею пользоваться — не нужна материя, — попытался утешить парня Нико.

— Да… но ей невозможно защищаться. Стихия смерти подходит только для атаки. Если бы не те крохи воды, которые мы притащили с собой в рюкзаках, первая волна жара навредила бы нам…

— Ди, я забочусь о тебе и всё такое, но свое кольцо я тебе не отдам, даже не мечтай. И не пытайся изобразить невинное щенячье лицо, с твоим обликом монстра оно только отторжение вызывает, — непринуждённо ответил Нико.

— Ты меня не так понял, — засмеялся Диармайд, — мне нужно только одно кольцо, то, которое когда-то носил мой отец. Я не видел его на пальце Линетт или её сына, но думаю оно у кого-то из них, или у Людовика. Отец всегда говорил, что оно принадлежит мне, и только мне, — зажмурившись сказал Диармайд, он застыл и до хруста сжал кулаки, ногти поранили его ладони, с них потекла кровь. Никто не решился потревожить его в этот момент, парень почти никогда не вспоминал о своих родителях, а когда это случалось, скорбь украшала его лицо.

— Кто первый? — спросила Мелисса, когда напряжённое молчание слишком затянулось.

— Дюбуа, — без промедления сказал Диармайд, — он был первым…

— Диармайд я… Ты уверен? — речь Мелиссы была бессвязной, сбивчивой, было очевидно — она сомневается в принятом Диармайдом решении. — Я знаю, ты хочешь усилить нашу группу но, — Мелисса замолчала и сделала громкий вздох, — он невменяемый, склонный к насилию и излишней жестокости. Ты… даже ты не сможешь контролировать кого-то вроде Луки. По сравнению с ним — ты образец благоразумности и ясного ума.

— Это весьма… красноречивое описание, — высказался Нико, — ты поэтому до сих пор не рассказал, кого собираешься вербовать? — голос Нико был обманчиво весёлым и беспечным.

— Это тюрьма, Нико, — развёл руки в стороны Диармайд, — как ты думаешь, кого мы собираемся завербовать в Чёрный Рассвет, пацифистов? — ехидно ухмыльнулся парень.

— … — Нико не нашёл слов, чтобы ответить.

— А я считаю, что сначала нужно освободить Вахида, — вновь заговорила Мелисса, — твои раны нужно вылечить и лучше него врача нам не найти.

— Постой, — выставила ладонь вперёд Николь, — ты говоришь о том самом Вахиде? О маге, которого упоминал Амен?

— А где ещё держать невероятно умелого мага-целителя, предавшего фараона? — улыбнулся Диармайд, — таланты вроде него слишком ценны, чтобы их убивать, даже если они предали наместника Ра на земле. Я не могу упустить подобное сокровище. Нужно хотя бы попытаться его завербовать.

— Тогда нам нужно в тюремную секцию Техути, именно Арбет уничтожил клан Кахэт и захватил их земли, — резюмировала Мелисса.

Найти нужный тоннель было очень просто, требовалось только отыскать соответствующий герб, вырезанный над одним из множества тоннелей, начинающихся в этой просторной зале..

— Может ключик подберём? — Нико заговорил прежде, чем они отошли от трупов почти сотни магов.

— Слишком долго, — посмотрел на обгоревшие тела Диармайд, — кожа очень пострадала, татуировок не видно, а перед каждой дверью проверять огромное количество ключей будет дольше, чем силой проложить путь.

— Да справлюсь я с дверкой, хватит разводить споры на пустом месте, — с наслаждением потянулась Элизабет. Сейчас она выглядела расслабленнее Диармайда, парень то и дело хмурился, прежде чем бросить короткую фразу или суровый взгляд.

— Странно… — сказал Диармайд, они шли по тоннелю округлой формы, к боковым ветвям тоннеля вели вырезанные в нефрите ступени. Здесь было влажно, запах сырости и гари преследовал их. Дышать было очень трудно, почти невозможно, пламя выжгло кислород. Чтобы Диармайд мог говорить приходилось дышать, он чувствовал, как его лёгкие сдавливаются, чувствовал удушье, но при этом ощущал себя абсолютно прекрасно. Организм мага не обращал внимания на такую мелочь, как воздух.

— Ну что опять? — Луиджи громко втянул угарный газ.

— Почему тоннели разного диаметра? Почему они такие разные? — Диармайд пристально осматривал округлые арки тоннелей, выискивая нужные ему гербы. Один он уже нашёл, но для Луки сейчас было не время. Мелисса права, впрочем, она почти всегда оказывалась права — целитель сейчас был критически важен. Диармайд больше не желал терпеть ни боль, ни наркотическое опьянение. Ему приходилось взвешивать каждый свой шаг, каждую свою мысль, каждое свое действие.

— Да какая разница? Нашёл к чему придраться, — закатил глаза Луиджи.

— Никакой разницы, Лу, это просто странно. Когда люди строят, чаще всего, они стараются придерживаться стандартов. Это естественно, это норма! Ты где-то видел дома, где каждая дверь была другого размера. А вот у природы на этот счёт иные правила… — тоннель заканчивался просто невероятной картиной. Ничего подобного невозможно было ожидать. Все застыли, заворожённые открывшимся видом.

— Это… просто невероятно, — с замиранием сказала Николь. Представшее перед ней поражало до глубины души, художнице тут же захотелось нарисовать увиденное. Мелисса достала телефон из кармана джинс и сделала несколько фото. — Чем-то напоминает работу Джаквинто Коррадо.

— Это ещё кто? — по привычке проворчал Нико.

— Итальянский художник восемнадцатого века, — тут же отозвался Диармайд.

— А ты то откуда это знаешь? — с насмешкой спросил он.

— Мне разве нужна причина, чтобы знать имя художника? — Диармайд мгновенно перешёл в защиту.

— Тихо-тихо, — Нико поднял руки, ладонями к Диармайду, словно пытался защититься от него, — незачем так бурно реагировать.

Перед глазами предстало невероятное зрелище: окружённые ореолом из голубого света врата выделялись на фоне изменённого нефрита. Серебро ярко светилось, а золотая змея в центре поглощала сияние, но даже изменённый металл не мог погасить свет кристаллов огня, имитирующих глаза. Врата выглядели нереальными, проработанные детали со змеиными мотивами были сделаны с невероятным мастерством. Гигантская золотая лепнина Апопа, змея, олицетворявшего тьму и мрак в египетской мифологии, свернулась в клубок точно по центру дверей.

— Дварка-то словно для тебя сделана, — Нико похлопал себя по карману и достал пачку сигарет. Между двух его пальцев проскочил разряд электричества, он зажёг сигарету.

— Да… змеи — завораживают, они такие опасные и одновременно такие прекрасные, — поддавшись собственным мыслям высказался Диармайд. — Так, хватит, вон герб Техути. Лиз, ломай.

— Так точно, капитан, — фыркнула де Пейн.

Все продолжали любоваться сокровищем, спрятанным под песчаным морем по имени Сахара.

Удары Элизабет напоминали тиканье старых часов. Раздался грохот, свидетельствующий о том, что металлический прут отлетел в стену.

Тоннель вёл вниз. Резные ступени петляли и извивались. Немного ребристая поверхность не позволяла поскользнуться на отполированном нефрите.

Камеры находились ещё глубже под землёй. Они были небольшими, с довольно низким потолком, не позволяющим выпрямиться в полный рост. Люди в камерах казались призраками, они тянулись к решёткам, шептали, наблюдали, молили, и с обречённостью смотрели, как Диармайд с соратниками проходил мимо. Кожа пленников была бледной, почти серой, а не красной, как обычно бывает у египтян. Все как-то реагировали на необычных посетителей, все, кроме того за кем пришли.

Диармайд знал только цвет его глаз, даже для магов он был необычным. Редкая мутация стихии света, пожалуй, самая редкая в мире. Маги такого толка выделялись своими необычными глазами. У его глаз не было никакой особенной силы или эффекта, только цвет.

— Убей меня, Амен, — Диармайд услышал голос старика.

— Смерть… многие жаждут её. Когда-то она приходит, как награда за доблесть в бою или кара за зло, иногда она несёт избавление, а иногда карает виновных. Какой смерти жаждете вы? — голос Диармайда был вкрадчивым, спокойным, внушающим уют. Нико был удивлён. На его губах расцвела улыбка, он восхищался учеником. И этого мальчишку когда-то называли убийцей со взглядом мёртвой рыбы? Он был живым, он говорил как мастер слова и это впечатлило старого мага, и дело было не только в словах, сам его тон был точно выверен, почти как хирургический инструмент.

— Я жажду покоя, я хочу забыть, исчезнуть. В этом мире меня больше ничто не держит, — говоривший маг свернулся в клубок. Он даже не повернул голову, просто продолжал лежать в позе эмбриона в углу камеры. Голос Вахида дрожал и был слабым, приходилось очень внимательно прислушиваться, чтобы разобрать его слова.

— Да… я уже слышал такое, — неожиданно улыбнулся Диармайд. Элизабет поджала свои ярко-красные губы, кровь, окружившая её, пришла в движение, как живой организм, реагирующий на раздражитель.

— Кто ты? — маг зашевелился, он встал с пола и подошёл к решётке. Старик делал это медленно, неуклюже. Худые крючковатые пальцы были очень длинными, они напоминали древесные ветви зимой. Его лицо было невероятно бледным, почти пепельно серым, выцветшие глаза на миг загорелись нежно-персиковым цветом. Мужчина выглядел лет на шестьдесят, лысую голову покрывали пятна пигментированной кожи, проигравшей своё сражение времени. У мужчины были длинные борода и усы. Он был невероятно тощим. Казалось, что Вахид вот-вот упадёт на землю, а его кости сломаются под весом собственного тела. Хрупкость этого мага была очевидной.

— Моей группе нужен целитель. Говорят, ты лучший в стране, — Диармайд улыбнулся, продемонстрировав клыки.

— Я-я-я не понимаю, — его глаза погасли, — я не думаю, что Амен или Эхнатон позволят мне покинуть эту камеру. Я не верю в это, — лихорадочно затряс головой старик. — Нет, не верю, я не верю, не верю! — он попытался кричать, голос старика охрип, превратившись в кашель.

— Какая экспрессия, какие эмоции… — Диармайд сделал несколько шагов вперёд, между ним и стариком было очень небольшое расстояние, он чувствовал гнилостное дыхание на своём лице, — я признаю, я не знаю фараона, но уверен, Амен точно не позволил бы тебе выйти. Он властный и надменный, а ты — слишком ценный, чтобы пожаловать такую милость, как свобода. К счастью его одобрение нам не нужно, я вломился в Дуат, чтобы забрать из заточения троих магов и ни мнение Арбета, если он выжил, ни мнение Эхнатона, если он всё ещё жив — меня не интересуют. Мне нужен целитель, и ты мне подходишь Вахид. Равных тебе нет по сей день, даже Амен это признал. Прослужи мне пять лет и обретёшь свободу.

— Я, я, — старик пытался говорить, слёзы стекали по его щекам, а из горла вырывался только бессвязный хрип. Его ноги ослабли, он рухнул на землю и продолжал плакать, он не мог отвести от Диармайда взгляд.

— Прежде чем ответишь, знай — я творю безумные, злые вещи и останавливаться не собираюсь. Я калечу, убиваю, пытаю, делаю всё, дабы достичь желанной цели. Это сделка с дьяволом, но когда я достигну поставленной цели — ты получишь свободу.

— Он не преувеличивает, — неожиданно для всех заговорила Элизабет, — у меня похожее соглашение, и пока что я не сожалею.

— … — старик молчал. Он не решался ответить. Его не торопили. Он очень долго разглядывал необычную группу магов. Он ощущал силу всех присутствующих, кроме Диармайда, но он видел — его сила не вызывала сомнений.

— Когда боги, которым ты молился отвернулись и не видят океан горя, в котором ты тонешь, когда все, на кого ты надеялся покинули мир живых и нет даже призрачной надежды на свободу, а Сет протягивает тебе руку, ты хватаешься за неё с благодарностью. Освободи меня мальчик и я буду служить тебе до своего последнего вздоха. Я вверяю себя тебе, кто бы ты ни был. Я так долго не видел солнечный свет…

Из главного тоннеля донеслось громкое лязганье металла.