Честь Воина [CИ]

Глава 7 Кларед: Ладони Смерти

Кларед никогда не бывал в таких больших городах, как Мохавен. Только на ярмарку в ближайший Кистрин несколько раз ездил с родными. Но там они были покровителями, их знали и уважали все несколько тысяч жителей. А здесь раз в двадцать больше людей, и он для них — никто.

Боязно было приближаться к городским воротам, хоть и распахнутым настежь по дневному времени. Но дядя говорил, что из страха никогда нельзя отступать, иначе проиграешь, а вот если перебороть, то он придаст сил. Отступать Клареду было некуда, так что он заставил себя идти вперёд.

Какое-то время страх усиливался, словно натягивалась, не пуская, невидимая упругая пелена, которая давила всё сильнее, вызывая дрожь в поджилках и лишая сил. Но мальчик продолжал шагать, и в конце концов, она прорвалась — лопнула и исчезла.

Сразу стало легко и весело, Кларед чувствовал себя птицей, рассекающей воздух, презрев тягу всего тварного к земле. Вспомнился дядин опасный задор в глазах во время поединка — кажется, теперь он знал, откуда такой берётся. Даже защекотало под ложечкой приятное возбуждение. Ведь его ждёт настоящее приключение!

— Малец, ты один? — остановил его в воротах белобрысый и долговязый стражник.

— Да, — вскинул голову Кларед, пытаясь скопировать властный вид отца, отбивавший охоту расспрашивать дальше.

— А зачем пожаловал в Мохавен?

— Иду учиться в Ладони Смерти.

Стражник смерил его долгим взглядом, и махнул головой в сторону города, пропуская. Видимо, решил, что мальчик слишком хорошо одет, чтобы подозревать его в недобропорядочных намерениях.

Мохавен встретил Клареда невиданной суетой на привратной площади. Казалось, на ней одной столько же людей, как во всём Кистрине. В стоявших полукругом домах располагались различные лавки, у которых сновали люди, подкатывали брички, мимо проезжали всадники.

Мальчик застыл посреди площади, пытаясь сориентироваться, куда ему идти или у кого спросить дорогу, но все казались такими занятыми. Надо было задать вопрос стражнику. Впрочем, самая широкая и людная улица, ведущая к воротам, казалась главной, и если здесь всё, как в Кистрине, то важные здания должны находиться в центре, к которому она и вела. Туда-то паренёк и направился, стараясь не угодить под копыта всадников, а для этого пришлось держаться ближе к краю.

Кто-то дёрнул Клареда за суму. Он стремительно обернулся и увидел оборванца, шмыгнувшего за объёмистую даму с двумя слугами, которая придирчиво разглядывала что-то на столах у ближайшей лавки. Один из слуг тут же схватил оборванца за ухо и зарядил пинка под зад, обругав «ворьём».

Мальчик понял, что его хотели обокрасть, перебросил мешок из-за спины вперёд, быстро ощупал его — вроде бы всё на месте. И решил, что дальше понесёт суму так — в обнимку. Ему никак нельзя терять свой нехитрый скарб. Вспомнилось, что дядя когда-то рассказывал историю об уличном воришке, который хотел срезать у него кошель. И упоминал тогда, что на улицах Мохавена нужен глаз да глаз за своим добром. Кларед ускорил шаг, решив, что подвижность делает его менее удобной мишенью. Да и до Ладоней Смерти хорошо бы засветло добраться.

Однако главная улица из-за своей загруженности не очень благоприятствовала спешке — постоянно приходилось обходить прохожих или уворачиваться от проезжих. Продвижение по ней утомляло хуже, чем путь по лесному бездорожью с Санатом. Из-за этого улица казалась бесконечной. К тому же, солнца не было видно из-за высоких домов, и мальчик занервничал, что опоздает к закату, а ночевать ему было негде и не за что.

Но вот, наконец, перед ним открылась огромная площадь, вымощенная каменными плитами. Её окружали дома, скорее похожие на дворцы, чем на монашескую обитель. Главной среди них была городская ратуша, сверкающая в лучах предзакатного солнца белизной стен и стёклами окон. Гигантская по сравнению с Кисртином, но безошибочно определяемая по башне с часами и страже из четырёх человек в зелёных мундирах на широких ступенях.

К ним-то и направился парень, поняв, что без посторонней помощи не найдёт вовремя нужное место, но стесняясь расспрашивать случайных прохожих — здесь все, похоже, куда-то спешили. Однако стражник, которому он задал вопрос, только фыркнул в ответ: «Я тебе не нанимался указания раздавать!», а второй и вовсе турнул: «Нечего здесь без дела ошиваться!»

Кларед замялся, оглядываясь — у кого бы спросить?

На этой площади торговли почти не было — лишь в нескольких домах поменьше виднелись лавки с товарами явно не для бедных людей. На вывесках над резными дверями красовались шляпа, кольцо, канделябр, чернильное перо. А возле некоторых стояли кареты. Он же был теперь никем. В общем, на привратной площади спросить дорогу у владельца лавки или его покупателей было бы намного проще.

Слева от ратуши находился колодец, от которого как раз отходил просто одетый мужчина с двумя вёдрами, но отвлекать человека с тяжёлой ношей было нехорошо.

У колодца сидел нищий, выглядевший, как самый незанятой в округе человек. Кларед направился к нему со своим вопросом, но в ответ получил только хитрое: «Подай на пропитание — подскажу». А у него в кармане был всего один медяшок, который Санат нашёл за обшлагом рукава отцовского кафтана. Монетка ещё могла пригодиться, так что мальчик, сглотнув досаду, отошёл.

Не видя приемлемого шага и чувствуя, что уже упустил несколько возможностей, Кларед начал тревожиться. Тем временем из ратуши вышел богато одетый господин и остановился, недовольно оглядываясь. Видимо ждал кого-то, кто запаздывал. И Кларед, понимая, что медлить нельзя, решился:

— Прошу простить покорно, — обратился он к мужчине как можно вежливей, с уважительным поклоном.

Тот перевёл на него сердитый взгляд, однако, увидев мальчика, неожиданно смягчился и буркнул беззлобно:

— Чего тебе, юноша?

— Не подскажете, как мне пройти к Ладоням Смерти?

Мужчина переменился в лице, словно у него спросили дорогу в загробный мир, но, овладев собой спустя секунду, указал налево от ратуши, чуть не доходя до колодца.

— Иди по той улице до рыночной площади, а потом сверни направо, в улицу с кирпичными домами, — и видя непонимание на лице мальчика, пояснил: — Это искусственные камни из глины, увидишь — сразу поймёшь. Она и доведёт тебя до монастыря.

— Благодарю, — снова поклонился Кларед, возможно чуть ниже, чем полагалось по рангу, но вряд ли сироте в большом городе уместно вспоминать о родовой гордости в ответ на помощь.

Он развернулся было уходить, но мужчина окликнул его:

— Позволь спросить, зачем ты идёшь в это проклятое место?

Кларед слегка удивился: раньше он не слышал ничего плохого о Воинах Смерти. Но спорить или выяснять причины такого нелестного отзыва сейчас было неуместно.

— Меня послали учиться родители, — ответил он кратко, чтобы не вдаваться в подробности.

— А почему же тебя тогда не проводили? — мужчина смотрел как-то сочувственно.

Кларед сглотнул. Язык не поворачивался сказать незнакомцу о своём горе. Вдруг расплачется? А ему некогда. И ответил уклончиво:

— Не смогли. Вы простите, мне надо спешить…

Незнакомец кивнул и вздохнул:

— Лучше бы тебе туда не ходить, это гиблое место.

— Спасибо за совет, но у меня нет другого выхода, — выпалил Кларед, снова обозначил поклон и отвернулся.

Глотая внезапный ком в горле, мальчик поспешил по указанной улице чуть ли не бегом. Солнце близилось к закату, судя по первому этажу ратуши, ушедшему в тень за то недолгое время, что Кларед там провёл, а далеко ли до нужного места, он не спросил.

К счастью, рынок оказался на расстоянии всего лишь, примерно, как треть пути от ворот до ратуши. Торговцы уже разошлись, но запах рыбы, сырого мяса и гнилых фруктов говорил сам за себя. На площади остались только уборщики, сгребавшие мусор в кучи, и нищие, копошившиеся там в поисках объедков.

Улица с домами из глиняных камней действительно была одна — остальные постройки сочетали камень и дерево. Она вела на восток и в свете заката выглядела жутковато красной, словно облитой кровью. Но Клареду было некогда впечатляться. Он перешёл на бег. И всё же опоздал — к моменту, когда впереди показался просвет, алое зарево на зданиях уже погасло, и с нескольких сторон послышались удары колоколов. Значит, солнце село, городские ворота закрываются, и монашеская обитель, скорее всего, тоже.

Мальчик перешёл на медленный шаг, пытаясь отдышаться, но податься ему было больше некуда, поэтому он решил всё-таки попытать счастья и, снова ускорившись, вышел на площадь.

Первым, что его поразило, была тишина. Городской шум, фоном преследовавший его всю дорогу, стих. И неудивительно — на огромном пространстве, вымощенном большими тёсаными камнями, не было ни души.

Вторым давящим впечатлением стала высокая, крепостная стена с редкими бойницами на уровне второго этажа и крытой оборонной галереей наверху.

Третьим же, что окончательно вызвало робость, стали огромные ворота, полностью окованные железом, размер которых подавлял по мере приближения. Кларед не остановился только потому, что ночёвка в незнакомом городе пугала его ещё больше.

Ворота были закрыты, калитка в них тоже, но как только Кларед приблизился, из башен по бокам выступили два суровых стражника в кожаной броне с железными пластинами и с алебардами в руках. У левого была довольно странная причёска: с одной стороны волосы неровно отхвачены по плечо, а с другой заплетена жидкая косичка. Но заговорил правый, с целой косой, перекинутой на грудь:

— Стой, кто идёт?

Клареда на миг взяла оторопь, но он мысленно пнул себя: нельзя сейчас робеть, он почти у цели!

— Я — Кларед Лоринден о Марвин о Этлина ал да Кастердом. Родители договорились с вашими старшими, что меня возьмут в обучение. И вот я пришёл.

— Э, малец, — ответил стражник с целой косой. — Старшие уже никого не принимают. Приходи завтра утром.

Кларед вскинул глаза на одного, на второго, прикидывая, стоит ли настаивать, и как это сделать. Но понял, что не стоит. Хотя стражники оказались удивительно молодыми — лет по двадцать, глаза у них были жёсткими. Да и вид довольно грозным. Лучше не начинать своё прошение с пререканий.

Парень вздохнул, сник и побрёл прочь. Что же теперь делать? Где заночевать? Медяка на комнату в таверне точно не хватит, а серебряный слиток никак не поделить. Вот был бы у него Меч!..

Воспоминание о волшебном оружии ужу привычно обожгло прохладным ободряющим огнём. Ничего страшного пока не случилось, нужно всего лишь дождаться утра. Вон и колодец в дальнем от ворот конце площади. Кларед вдруг понял, что жутко хочет пить. И есть. К счастью, у него в суме была ещё половина тупаря. Но сначала надо утолить жажду. Как же неудобно путешествовать без фляги!

Раз уж на площади никого не было, напившись, парень пристроился поесть у колодца. Оглядевшись как следует в сгущавшихся сумерках, он понял, что монастырь примыкает к городской стене. Представил себе сегодняшний путь по городу и пожалел ещё раз, что не спросил дорогу прямо у ворот — скорее всего, вдоль стены добрался бы намного быстрее. Но, как говорится, нет смысла после драки руками махать.

А вот в домах, окружавших площадь, наблюдалось кое-что тревожное. Стены-то были глухие. То есть, при постройке там делали окна и двери, но все они были либо заколочены досками, либо заложены тем самым «кирпичом». На многих виднелись большие знаки, нарисованные жёлтой краской — символ солнца, оберег. Выходит, не только мужчина, подсказавший ему дорогу, был не лучшего мнения о Воинах Смерти. Интересно, почему?

К мальчику осторожно приблизилась бог весть откуда взявшаяся собака — небольшая дворняга. Он подвинул ей кости от тупаря, сложенные рядом на земле, и спрятал остатки еды в суму. Выпил ещё воды. Надо пройтись, посмотреть, нет ли где укромного местечка, чтобы поспать. После еды навалилась усталость, и Клареда жутко клонило в сон. Всё-таки, целый день шёл! Ноги гудели.

Края площади тонули в сумраке — только на первом ярусе монастырской стены зажгли факелы. Теперь подступы к ней хорошо освещались, а галерея была скрыта во тьме. Да, враг не подберётся незамеченным, хотя какие у них тут могут быть враги? Местные жители, похоже, боятся.

Обходя площадь по краю, Кларед понял, что дома не пустуют — в боковых окошках горел свет. Просто они сделали выходы на другую сторону. Позади загремело ведро: видимо, кто-то всё же решился сходить за водой к ближайшему колодцу. Парень подумал, не вернуться ли ему, спросить у человека о ночлеге — может быть, кто-нибудь пустит поспать хотя бы в сарае, или что здесь у них, в городе служило хозяйственным помещением. Но, судя по движениям смутно различимого силуэта, человек спешил и нервничал. Вряд ли он проявит благосклонность к бродящему впотьмах по «проклятому месту» мальчишке…

Однако по другую сторону монастыря от колодца в одном из домов горел свет, даже на фасаде зажгли странные фонари с кровавыми стёклами. На ступеньках стояла женщина. Что-то в её фигуре Клареда смутно беспокоило, но он всё же решил подойти и посмотреть, кто в округе не боится таких страшных, по мнению остальных, соседей.

По мере приближения, мальчик начал понимать, что перед ним что-то неприличное. Женщина была в чулках и верхней юбке с коротким передом, однако нижней-то не было вовсе! Грудь обнажена чуть ли не наполовину в глубоком вырезе ничем не прикрытого корсета. Лицо какое-то неестественно белое, с чёрными, словно нарисованными бровями и ярко-алыми, как свежая кровь, губами. У Клареда участилось дыхание. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что не следовало ему на такое смотреть, но оторваться было сложно.

Тут в монастырской стене внезапно скрипнула калитка, заставив мальчика вздрогнуть и прижаться к стене. Оттуда выскользнул худощавый мужчина с длинной косой, двигавшийся, как хищный зверь. Он быстро пересёк отделявшее его от дома пространство, лихо взлетел по ступеням и сграбастал женщину в охапку. Облапил, впился губами в шею. Женщина в ответ прильнула к нему и что-то заворковала на ухо. Кларед вспыхнул и отвернулся. Нет, ему точно не стоило на такое смотреть. Хлопнула дверь — парочка скрылась в доме. А мальчик понял, что туда ему лучше не ходить.

Однако его заинтересовало то, что из монастыря были, оказывается, и другие выходы, кроме главного. Кларед присмотрелся к калитке, из которой вышел Воин Смерти — а это, несомненно, это был один из них. В толстой стене действительно была небольшая ниша, размером с обычные двери в дальнем конце, теперь уже закрытые, но снаружи её дополнительно защищала железная решётка. В проёме виднелся слабый свет из небольшого окна на уровне глаз взрослого человека — видимо, и там сидел стражник.

Не то, чтобы проникновение на территорию без спроса было лучшим началом ученичества, чем спор со стражниками, но Кларед всё-таки решил обойти всю стену кругом и посмотреть, не найдётся ли других, менее охраняемых дверок. Всё равно делать больше нечего, а ночь коротать как-то надо. Хотя спать хотелось неимоверно.

Увы, больше входов не обнаружилось, а с дальнего конца монастырская стена снова примыкала к городской. Мальчик прошёл дальше и набрёл на уютный район с небольшими садиками, задние калитки которых выходили как раз в его сторону.

Деревья манили хоть чем-то знакомым в непривычной обстановке, и Кларед подошёл к одному из заборов. Однако за ним сразу залаяла собака, и ей стали вторить соседские. Мальчик поспешил дальше, прислушиваясь, и возле одного из домов не услышал лая. Толкнул калитку, та оказалась незаперта, проскользнул в садик, сразу шмыгнул с дорожки в кусты под забором и замер. Но всё было спокойно. Из освещённого окна дома на другом краю сада высунулась чья-то косматая голова, поозиралась и скрылась обратно. Никто не вышел. Соседские собаки потихоньку умолкали.

Палая листва на мягкой травке так и манила прилечь. Кларед нащупал на земле под собой два яблока, положил их в суму, засунул её под голову и, свернувшись калачиком, уснул без задних ног.

Разбудили его тычки палкой в спину и крик:

— Ты что здесь делаешь, паршивец? — орала полная женщина средних лет, тыча в него длинной рукояткой граблей. — А ну пошёл вон, беспризорник! Чтоб я тебя больше не видела!

Кларед вскочил, как ошпаренный, и, стараясь избежать довольно болезненных ударов, выскочил за калитку. Он побежал в сторону монастыря, а из-за забора неслось:

— Парт, скотина, ты опять забыл калитку закрыть?!

Никто за мальчиком не гнался, поэтому, достигнув монастырской стены, он перешёл на шаг. Ему было ужасно стыдно, даже уши покраснели: потомок знатного рода был застукан на чужой территории и выдворен с позором, как мелкий воришка! Но что было делать?

Успокоившись немного, он достал из сумки яблоки и сгрыз их одно за другим, пока шёл к воротам.

Те по-прежнему были закрыты, но стража стояла на виду — уже другие воины, немного постарше. Кларед подошёл и сказал:

— Здравствуйте, мои родители договорились, чтобы я тут учился. Можно увидеться с вашими старшими?

Правый стражник с обрубленной верхушкой уха сплюнул:

— Ну и где же сами родители?

— Они погибли, — не стал в этот раз таиться Кларед.

— Так это, если ты беспризорник, приходи на площадь в первый день месяца, когда Тесак Смерти отбирает учеников.

Если Кларед ничего не напутал, первый день осени миновал позавчера…

— Я не беспризорник, — горделиво вскинул он голову. — Меня зовут Кларед Лоринден о Марвин о Этлина ал да Кастердом!

— Гля, какая шпана изобретательная пошла, — обратился говоривший с ним стражник ко второму, тот лишь хмыкнул в ответ.

— У меня есть, чем заплатить! — начал закипать Кларед.

— Кого обокрал? — серьёзно прищурился первый стражник, словно целясь в мальчишку.

Глаза у него были не просто жёсткие, как у вчерашних, а злые, как у бешеной собаки. Кларед опешил от обвинений, но вовремя сообразил, что предъявлять сейчас серебро не в его интересах. Он отшатнулся. В груди кипела обида, ноздри раздувались, хотелось оправдаться, но он чувствовал, что этого человека ничем не прошибёшь. Второму, похоже, было просто наплевать.

Куцеухий воин угрожающе двинулся к мальчику. Тот отскочил, отбежал на несколько шагов. Стражник снова сплюнул, но остался на месте, только сверлил Клареда глазами. Второй даже не шевельнулся.

Мальчик решил отойти, от греха подальше, а заодно, неплохо бы напиться. Он медленно брёл к колодцу, лихорадочно соображая, что делать, но злость не давала. Дышать было трудно, глаза щипало. Как же так? Его тупо не пропускали!

Поднимая ведро из колодца, Кларед увидел своё отражение в воде и понял, что после ночёвки в саду действительно выглядит не лучшим образом. Но как привести себя в порядок? Да и можно ли изменить отношение твердолобых стражей, причесавшись, умывшись и почистив одежду, если они уже видели его и вбили себе в голову, что он хитрит? Мальчик был совершенно не готов к такому повороту событий и никак не мог собраться с мыслями. Поэтому долго пил мелкими глотками, пока не успокоился.

Конечно, Санат предупреждал его, что придётся проявить особую настойчивость. Но Кларед не подозревал, что столкнётся с такими сложностями. И что именно можно сделать в данном случае, пока не представлял. Он сел у колодца и решил понаблюдать за воротами. Может быть, стражей сменят в полдень? Или выйдет кто-то другой, не такой недоверчивый…

Люди из окрестных домов потихоньку потянулись к колодцу, и мальчику пришлось отсесть, чтобы не мешать им. Подходили по одному, между собой не разговаривали и, набрав воды, спешили уйти. Он же чуть приблизился к монастырю, чтобы проверить, как отреагируют стражи, но те, отогнав его, похоже, потеряли интерес.

В следующие два часа Кларед понемногу придвигался всё ближе, смещаясь каждый раз буквально на пару шагов. Потом у него заурчало в животе и, пораскинув мозгами, мальчик решил есть прямо там, где сидел, чтобы не терять позиций. К нему снова подошла вчерашняя дворняга и легла в паре шагов в ожидании угощения.

Тупарь начинал дурно попахивать, но, понимая, что сидеть ещё неизвестно сколько, Кларед съел лишь половину, оставив вторую на вечер. Кости отдал собаке, которая сгрызла их и осталась лежать рядом. Небо начали затягивать облака, что было весьма кстати. А то становилось жарко сидеть.

За это время ворота открылись всего раз, из них выехал верхом какой-то, судя по всему, важный господин, в чёрных кожаных доспехах с тиснением и позолотой на защитных стальных пластинах, а из шлема на макушке свисала длинная тонкая коса с каким-то тяжёлым украшением на конце. Его сопровождали два воина без особых знаков отличия. Группа рысью ускакала в ту сторону, где Кларед ночевал.

Наступил полдень, но охрана не сменилась. Мальчик дважды отходил к колодцу попить, а, по возвращении, садился ещё немного ближе к воротам. Стражники не реагировали. Люди появлялись на площади крайне редко, и, судя по всему, неохотно. Проходили под домами, избегая смотреть на Ладони Смерти, и торопились покинуть их окрестности как можно скорее. Несколько раз вдоль городской стены и затем в объезд монастырской проезжали брички.

Время тянулось крайне медленно. Кларед немного поиграл с собакой, которая вела себя запуганно, но постепенно оттаяла и даже ложилась на живот, позволяя себя погладить. Однако к обеду она утрусила куда-то в сторону рынка. У мальчика тоже урчало в животе, но он уговаривал себя потерпеть ещё немного, прежде чем доесть последний паёк. Стал чаще пить.

Несколько раз приходилось отходить к стене, чтобы отлить в сточную канаву, как подсказало ещё утром наблюдение за каким-то бродягой в одной из боковых улиц. Судя по запахам, он такой был далеко не один. Казалось жутко унизительным опорожняться у всех на виду, но другого выхода Кларед не видел. Выбирал угол в тени и момент, когда никого не было, благо площадь по большей части пустовала. Похоже, она действительно была у местных на плохом счету.

Солнце едва пробивалось сквозь облачную дымку, памрило. Похоже, собирался дождь. Но так и не собрался до вечера. Даже наоборот, солнце, опустившись достаточно низко, заглянуло под облака и засверкало падавшими через кирпичную улицу лучами на начищенном железе ворот.

Когда тени от домов подобрались к монастырской стене, стало совсем невмоготу терпеть, и Кларед решил съесть остаток тупаря. Тут же подтянулась бог весть где пропадавшая собака, терпеливо ожидая косточек. На этот раз ей достался королевский ужин: хребет и шея птицы. Мальчик поначалу не наелся, но, когда запил водичкой, чувство голода постепенно отступило.

На закате стража сменилась, вот только Кларед уже знал, что теперь туда идти бесполезно. Надо было подумать о ночлеге и о том, что делать дальше. Мальчик до последнего надеялся, что появится кто-нибудь ещё, с кем можно будет заговорить, но ворота открылись лишь раз после обеда, принимая фургон, приехавший со стороны рынка, и второй — через полчаса выпустив его.

За день Кларед пытался придумать способы проникнуть внутрь мимо охраны. Пусть это и не лучшее начало обучения… Но если удастся пробиться к начальству, те и фамилию его должны знать, и серебро им показать не страшно. Он готов понести наказание, лишь бы выслушали и приняли его.

Однако мальчику ничего не приходило в голову, кроме боковой калитки: попросить пропустить или доложить о нём тех, кто выйдет оттуда. Шансов, конечно, мало, но Санат говорил, что придётся проявить небывалую настойчивость. А это вряд ли подразумевало сидение пнём целый день. Не попробовав, точно ничего не добьёшься! Значит он пойдёт и сделает, как умеет, непривычное и неприятное.

Дождавшись сумерек, Кларед наконец справил давно просившуюся большую нужду в канаву у городской стены и переместился поближе к дому с красными фонарями.

Ждать пришлось около часа. На этот раз никто на крыльце не встречал. Наконец из калитки неспешно вышли сразу двое молодцов, посмеиваясь и перебрасываясь похабными шутками. Мальчик остро почувствовал, насколько им сейчас не до сиротских проблем. И внезапно испугался, что его тоже затащат в срамной дом. Пока он робел, воины пересекли узкую в этом месте площадь и скрылись за дверью.

Кларед обругал себя и шмыгнул к калитке, решив попытать счастья со стражником, но застал лишь хлопающую дверь и звук двойного поворота ключа. Вот незадача!

Постояв немного, он услышал скрип мебели из окошка в проёме и решил, что надо всё-таки пробовать.

— Господин стражник, — несмело позвал он.

Тишина в ответ. Пришлось повторить громче. В окошке появилось недовольное лицо немолодого воина, изрезанное шрамами.

— Кто тут шляется по ночам? — сурово справился он.

— Господин стражник, я только хотел спросить.

Мужчина покрутил головой. Он явно не видел Клареда, ведь сам смотрел со свету, а мальчик стоял в тени, за стеной.

— Я здесь, — Кларед просунул руку между прутьев решётки и помахал.

Стражник скрылся в окошке, потом выставил в него свечу и выглянул снова. Увидев мальчишку, он рассердился:

— А ну прочь отсюда, падаль беспризорная! Не то сейчас выйду и отстегаю так, что мало не покажется! Ишь чего удумали! Уже ночной страже покоя не дают!

Никаких телодвижений, подкреплявших угрозу, Кларед не заметил, но понял, что и тут столкнулся с предубеждением, так что счёл за лучшее ретироваться. На душе скребли кошки от того, что очередная попытка разбилась в прах ещё на подступах. Откуда-то из живота норовило подняться отчаяние, но мальчик вспомнил Меч, и тёмная волна отступила.

Он что-нибудь придумает! В конце концов, попробует завтра ещё раз. Если повезёт, стража сменится, и новая будет чуть менее недоверчивой. Хотя привести себя в порядок, чтобы произвести впечатление получше, не мешало бы, но как это сделать, парень решительно не представлял! Нужна была ванна, расчёска и щётка для одежды. И желательно, мыло. Только всё это вряд ли купишь на медяк. И надо ещё где-то переночевать.

Кларед побрёл в сторону домов с садиками. Конечно, повторять вчерашний «подвиг» он был не намерен — и так натерпелся стыда. Но может быть, удастся сорвать или подобрать немного фруктов за заборами. Есть ведь что-то надо.

Эх, подумал бы раньше, вышел бы за ворота до заката. Там и стог сена в поле, наверняка, можно найти, и в лес сходить за орехами, грибами да ягодами, в конце концов. Но теперь поздно уже.

На дороге между садиками и городской стеной было темно, так что Клареду приходилось брести вплотную к заборам в поисках фруктов. Собаки лаяли, но никто не торопился выскакивать. В конце концов, он нашёл под одной из оград два целых яблока и одно побитое, а чуть дальше немного подгнившую грушу.

Вскоре улочка кончилась, но за ней обнаружилось кое-что приятное: вдаль от городской стены уходила парковая аллея с ручейком посередине, заключённым в каменные берега. Кларед поднялся вверх по течению и набрёл на рукотворную заводь: каменную «чашу» со ступенчатыми берегами. Вот так подарок!

Оглядевшись вокруг и убедившись, что на улице никого нет, изрядно поднабравшийся наглости за последние дни мальчик, снял ботинки и шмыгнул в заводь прямо в одежде. Он думал, вода будет холодной, но она оказалась теплее воздуха! Поплескавшись немного, Кларед разделся и потёрся носком, а потом, за неимением мыла, как мог, выполоскал одежду и обтёр суму мокрой рукой.

Как же приятно было смыть пыль и пот! Какое-то время Кларед просто сидел на тёплом камне и наслаждался, обсыхая. Вспомнив о волосах, расчесал их пятернёй, чтобы не торчали утром в разные стороны. Потом достал из сумы подпорченные фрукты, разделал их ножом и закусил. Потянуло в сон.

Мальчик решил, что берег ручья — место ничем не хуже любого другого в этом неприветливом городе. Даже лучше сада, потому что общественное. Самое страшное, что ему грозило — снова кто-нибудь турнёт. Поэтому, поразмыслив, Кларед натянул штаны и рубаху на себя, а остальное устроил сохнуть рядом, на бортике заводи.

Сам лёг на среднюю ступеньку, положив суму под голову. Расслабился, закинул руки за голову и уставился в тёмное небо, где лишь изредка проступали звёзды в прорехах серди облаков. Казалось, уснуть будет трудно — вроде, весь день ничего не делал, к решению задачи не приблизился… Но тревожиться он устал, поэтому выкинул из головы все мысли, и вскоре мерное журчание ручья и сверчок на другом берегу убаюкали его.

На этот раз Клареда разбудила сорока. Видимо, она прилетела напиться с утра, а он ей мешал, заняв любимое место. И птица принялась ругаться прямо у него над головой. Взмах рукой наугад её спугнул, и склочная разбойница, огрызнувшись для порядка, улетела.

Мальчик продрал глаза. Было ещё серо. Ну хоть без позора перед людьми сегодня обошлось. Он осторожно приподнялся и огляделся. Но ничего не увидел — на аллее стоял туман. Только кто-то вжикал метлой по земле вдалеке.

Одежда была влажной. Стало зябко. Кларед поспешно обулся, натянул куртку и тихонько вернулся к городской стене. Справил нужду, подобрал под садами ещё несколько упавших за ночь фруктов, а потом припустил бегом вокруг монастыря, чтобы согреться. Солнце ещё не взошло, проситься опять было рано, но мальчик стремился к колодцу. Пить из ручья он побрезговал.

Туман милостиво скрывал всё от глаз на расстоянии пары саженей, и Кларед чувствовал облегчение от того, что впервые за несколько дней не у всех на виду — не надо стыдиться и оглядываться. Он даже поделал упражнения, которые показывал дядя, пока не развиднелось и к колодцу не стали выходить люди. Колокола к тому времени уже пробили восход. Мальчик съел яблоко и грушу, сполоснул руки, пригладил волосы и пошёл на третий заход.

Сегодняшние стражники и впрямь были приветливей прежних. Однако они сообщили, что Скимитар — такое было у их главы звание — уехал вчера, поэтому принять его некому. Вернётся, может, сегодня к вечеру, а может, и завтра с утра.

И хотя это, вроде как, опять была неудача, мальчик не упал духом. Он понял, что знает, как выглядит начальник, потому что видел его. А стражники оказались не все злые. В крайнем случае, можно обратиться напрямую к этому Скимитару, когда тот будет возвращаться.

Получалось, что в первой половине дня сидеть на площади не было никакого смысла, и Кларед решил, что надо попробовать раздобыть какой-нибудь еды на свой медяк. Одними фруктами сыт не будешь, а ему придётся караулить возвращение главного, возможно, весь вечер и всё утро.

Мальчик отправился по кирпичной улице на рынок. И сразу вспомнил, какой шумный этот город и сколько в нём людей. На площади было не протолкнуться. Чем только не торговали — в основном, съестным. Даже глаза разбегались, вот только что из этого взять? Мясо, птицу и рыбу было негде готовить. Сырые яйца Кларед ужасно не любил — няня заставляла пить при простуде, и они всегда просились назад. Пересилить себя в крайнем случае можно, конечно, но лучше найти что-то другое.

Фрукты у него и свои ещё были, а платить за орехи, которые можно даром набрать в лесу, обидно. Молоко и сметана не решают вопрос с голодом, разве что сыр… Однако Клареду очень хотелось какого-нибудь мясного пирога или хотя бы кулеша, да вообще, чего угодно с мясом. Но готовой еды, здесь, похоже, не продавали.

Мальчик долго крутился по рынку, теряясь в людских водоворотах, не зная, как подступиться к тому или иному прилавку, чтобы хоть заглянуть, что там продают. А их было так много! Казалось, и за целый день не обойти. Но, в конце концов, среди базарной вони он услышал божественный запах чего-то жареного и мясного!

Нос привёл его к забавной тачке с большим зонтом и железным сундуком, которую катил между рядами самый настоящий салидорец. На нём были пресловутые широкие штаны и смешная соломенная шляпа конусом. Узкие глаза живо рыскали по сторонам, а широкий рот безостановочно коверкал слова:

— Пилозок, пилозок! Кому пилозок?

Протолкавшись к повозке в обнимку со своей сумой, Кларед достал заветный медяк и спросил:

— Сколько можно на это купить?

— О, деньга! Дьва пилозок! — быстро ответил салидорец и полез в свой сундук.

Открывался тот необычно: откидывалась только часть крышки, наполняя воздух вызывающими слюноотделение ароматами.

Торговец извлёк два странных, широких и тонких зажаренных изделия из теста, похожих на сложенный пополам большой блин, сквозь тонкую пупырчатую шкурку которого угадывались кусочки мяса. Как вдруг кто-то подбил руку Клареда, державшую медяк. Парень чудом не выпустил его.

— Так-так, что это у нас тут? Богатенький юноша? А поделись с бедными сиротами! — сказал сиплый мальчишеский голос.

Кларед обернулся, одной рукой пряча медяк в карман, а другой вцепившись в суму. Его обступили четверо немытых пареньков разного возраста: заговоривший с ним был постарше, примерно, как Гармин, а младшему, похоже, не было и семи, что, однако, не помешало ему тут же протянуть руку к карману Клареда. Тот резко дёрнулся, уворачиваясь, и рванул наутёк, чуть не перевернув повозку салидорца; однако, дело довершили беспризорники.

— Босота! Ты сито тьволись, босота?! — завопил тот.

Клареду было некогда извиняться. Он понимал, что с четырьмя пацанами, чья цель обокрасть его, не помогут сладить даже уроки дяди. По крайней мере, сохранив имущество. Ведь пока будешь драться с одним или двумя, остальные могут утащить мешок.

Этот младший был ужасно вёрткий, и пробивался сквозь людское море гораздо шустрее товарищей и самого Клареда, то и дело кидаясь ему под ноги. Он явно норовил уронить преследуемого, но парень каким-то чудом умудрялся то отпихнуть мальца, то перепрыгнуть. А в суму вцепился так, словно там была спрятана его душа.

Кларед летел напролом к кирпичной улице, проскальзывая между людей, перемахивая через прилавки, сбивая товары, уворачиваясь от рук, палок и брани торговцев. Никогда в жизни он не бегал так дерзко и отчаянно. И к краю рынка ему удалось оторваться — мальца кто-то уцепил за ухо, чтобы поквитаться за учинённый предыдущим бегуном разгром, а следующий оборванец вынырнул из людского моря с отставанием на пять шагов, когда Кларед уже стрелой летел к площади, надеясь найти спасение в «проклятом месте».

Его расчёт оправдался. Вылетев на пустынное пространство, беглец обернулся и увидел троицу стоящей на приличном расстоянии, грозя ему кулаками. Он пошёл прямо к воротам монастыря, по дороге пытаясь отдышаться. Шагов через десять обернулся, но беспризорники уже уходили, возвращались обратно на рынок.

Кларед подошёл к стражам, всё ещё тяжело дыша:

— Простите, что снова беспокою. Не вернулся ли ваш Скимитар, пока меня не было?

— Нет, раньше заката точно никак не успеет, гуляй спокойно, — ответили ему.

Парень пошёл напиться воды из колодца. Потом съел яблоко и последнюю грушу, раз уж ничего другого добыть не удалось. Посидел немного, подумал, и решил, что надо сходить в лес — поискать съестного. Всё-таки орехи и грибы посытнее яблок будут. Погода стояла насупленная — небо заволокло тучами, но вроде бы дождём пока не пахло.

К колодцу как раз подошёл хмурый мужик за водой, и пока он крутил ручку, поднимая ведро, изрядно растерявший робость Кларед спросил, можно ли выйти к воротам вдоль городской стены. Мужик посмотрел так, словно сам хотел что-то спросить, но потом передумал и, покачав головой в ответ на какие-то свои мысли, ответил: «Конечно выйдешь — знай держись стены».

Кларед поблагодарил и отправился изучать новый маршрут. По дороге он заметил пекарню и купил там за свой медяк большую «семейную» буханку хлеба. Хватало на две, но вторая не влезла бы в суму, так что ему дали на сдачу монетку поменьше. Если что, можно потом будет купить ещё одну. Пусть и без мяса, а всё же так сытнее.

До городских ворот он дошёл действительно намного быстрее, чем кружным путём через центр. В этот раз обошлось без столкновений с беспризорниками.

Кларед старался не медлить, ведь надо успеть назад до возвращения Скимитара. Так что он быстрым шагом добрался до леса, без задержки прошёл изрядно обобранную местными опушку, и, когда пошли заросли, добыча не заставила себя ждать.

Паренёк набрал пять белых грибов, целую россыпь опят, нарвал медвежьих орехов, слегка перезрелых диких яблок и обобрал нетронутый куст красники. Укутал всё это в бумагу из отцовского кабинета, которой Санат оборачивал тупаря, и, решив, что до завтрашнего вечера продержаться хватит, поспешил обратно.

До заката оставалось чуть больше часа, когда Кларед вернулся к городу. Запылился он, конечно, маленько, но уверенности в голосе прибавилось, так что новый привратник легко принял то же объяснение, что и встречавший его в первый раз.

Вдоль стены мальчик чуть ли не бежал, переживая, что может пропустить возвращение Скимитара. Но на площади было по-прежнему тихо, безлюдно, и те же стражники отрицательно покачали головой в ответ на его «Вернулся?».

Кларед напился воды из колодца и решил устроиться поближе ко входу, чтобы не пропустить возвращение главного. Уселся сначала шагах в двадцати перед воротами, косясь на стражников: не слишком ли близко? Немного помедлив, один крикнул:

— Эй, малец, ты бы чутка дальше сел, чтобы конями не зашибло, вдруг что.

Мальчик немного назад и влево с расчётом на то, что глава монастыря вернётся той же дорогой, какой уехал — справа. Вопросительно посмотрел на стражника, и тот одобрительно махнул рукой.

Кларед достал хлеб и пару белых грибов, отужинал, закусил яблоком и принялся колоть орехи камушком, подобранным на дороге специально для этой цели. Плоды были вкусными, почти спелыми, жаль, что маленькими. Шелуху он, заметив взгляды охранников, сгрёб в кулёк из бумаги и спрятал в суму. Хотя в этом городе все, казалось, гадили прямо там, где стояли, но на площади было чисто, вероятно, потому что почти безлюдно, и если убирались тут при необходимости монахи, следовало проявить уважение и не сорить.

К ужину пришла уже знакомая собака. Кларед оторвал ей корочку хлеба. Та пожевала его и бросила. «Прости, больше ничего нет», — сказал мальчик, но псина всё равно улеглась рядом, согревая бедро. Весьма кстати, потому что начинало холодать.

Тучи над головой всё набухали, и вечер наступил, казалось, раньше, чем пробили колокола. Стража сменилась. Новые воины, помоложе, судя по жесту в сторону мальчика, справились о нём, старые что-то ответили, и снова наступила тишина.

Не сказать, что Кларед насытился, как хотелось бы, но сумрак и низкие тучи наливали уставшее тело оцепенением. Глаза слипались. Опасаясь пропустить возвращение Скимитара, мальчик решил заночевать прямо там, где сидел, раз уж его не гнали, только сходил отлить и попить, а то после сырых грибов и орехов началась икота.

Он свернулся калачиком, укутавшись в куртку и положив суму под голову, как в первую ночь. Хотя каменные плиты не могли сравниться удобством с землёй. Про домашнюю пуховую перину Кларед уже и думать забыл. Прошлая жизнь оборвалась, вроде бы, совсем недавно, а казалось, уже вечность назад. Собака прижалась к его спине, пригревая мальчика, и он сам не заметил, как уснул.

Сон придавил как-то особенно тяжело — то ли из-за погоды, то ли место, и правда, было недоброе. Кларед шёл по бесконечному полю каких-то прошлых битв, усеянному трупами в различных стадиях разложения. Стояли непонятные сумерки: ни день, ни ночь. И ни единой живой души вокруг. Жуть пробирала по нарастающей. Мальчик пошёл быстрее, потом побежал, стремясь выйти из этого ада. От его шагов земля начала подрагивать, кости сначала постукивали, потом загромыхали… Где-то над головой раздался безумный женский смех, отдаваясь болью в ушах. Он разнёсся по окрестностям, всколыхнув останки, и мертвецы пустились в пляс. Задыхающийся паренёк закричал от ужаса и проснулся.

По голове лупил дождь. Оказалось, мальчик промок до нитки. Он сел, огляделся, и увидел, что уже рассвело, однако, определить, насколько давно, не получалось из-за свинцовых обложных туч. Стража сменилась, у ворот снова стоял куцеухий, хотя и с другим товарищем. Но, памятуя о прошлом разе, лучше у них не спрашивать, вернулся ли Скимитар. Если Кларед проспал, это провал. Сегодня его туда не пустят. Значит, надо как-то пережидать дождь.

А если не проспал? Получается, уходить тоже нельзя. Кларед обнял суму, чтобы защитить вещи от воды, и сидел, нахохлившись, исподлобья наблюдая за стражниками. Что же делать? Сколько ждать? И куда деваться потом? В голове была полная пустота. Дождь не давал сосредоточиться. Мокрая одежда неприятно липла к коже, капли стекали за шиворот. Было холодно, хоть пока не по осеннему, но дрожь пробирала. А ещё очень хотелось пить и отлить.

Мальчик заставил себя встать и тут же пожалел об этом — сидеть в обнимку с мешком было теплее. Он быстро справил обе своих нужды под городской стеной за углом, сжевал яблоко, напился из колодца, и вернулся на прежнее место. Куцеухий недобро на него посмотрел, но гнать не стал. Оба охранника стояли под козырьками, опоясывающими надворотные башни.

Кларед сидел, сжавшись в комок вокруг своего скарба, но, несмотря на напряжение мышц, дрожал всё сильнее. Зубы выбивали мелкую дробь. Уйти ему мешало упрямство, возможно, отчасти в пику злому стражнику, но скорее потому, что мальчик всё равно не знал, где укрыться. На него навалилось какое-то тупое отчаяние. Пришла мрачная решимость сидеть там, пока не помрёт от холода.

Внезапно послышался стук копыт. Кларед хотел встрепенуться, но не мог разжать сведённые конечности. Он, словно во сне, смотрел, как подъехал ко входу Скимитар, оглянулся на мальчика, перебросился парой фраз со стражниками и исчез вместе с сопровождающими за распахнувшимися лишь на минуту воротами. А паренёк всё не мог сбросить оцепенение. Казалось он закоченел насквозь, даже дрожать перестал.

Наружу вышел один из вчерашних дневных охранников, и, что-то сказав куцеухому, занял его место. Освободившийся стражник потрусил к мальчику. Тот даже не вздрогнул, разве что мысленно. Пусть хоть убьёт, он не сойдёт с места!

— Вставай, бездельник! Тебя хочет видеть Скимитар, — сказал куцеухий, нависнув над ним.

Это было последним, что Кларед ожидал услышать от злого воина, поэтому он не сразу осознал смысл фразы. С трудом поднял голову, чтобы убедиться, но супостат быстро потерял терпение, и, схватив мальчика за шиворот, дёрнул вверх, поднимая на ноги.

— Ну же, тварь беспризорная, тащить я тебя что ли должен?

Злость заставила паренька встряхнуться и попытаться вырваться. Силы в движении затёкшего тела не было, однако, стражник сам отпустил плечо, вместо этого толкнув в спину.

— Давай, пошевеливайся! Скимитар полдня ждать не станет!

И Кларед заставил окоченевшие ноги переступать, постепенно разогреваясь. Куцеухий подталкивал, а мальчик только и мог, что стряхивать его прикосновения плечом. Говорить с этим злыднем не хотелось. Главное, что его примут! Непонятное чудо, постепенно доходя до сознания, разгоняло кровь огоньком надежды.

За заветными воротами показалось намного уютней, чем снаружи. Возможно, из-за обилия построек. Вдоль стены тянулись то ли сараи, то ли бараки. Внутренний двор обрамляли двухэтажные здания, хотя очевидно было, что он занимал не всю территорию, напоминая скорее парадный подъезд дворца. Туда-то они и пошли по широкой мощёной аллее, направляясь к трёхэтажному каменному дому в глубине. Боковые строения рассмотреть не удавалось, потому что обзор перекрывали удивительные то ли кусты, то ли деревья, густо высаженные по обе стороны дорожки. Они зеленели безо всякой листвы, похожие на какой-то мох-переросток, только в форме свечек. И, судя по отсутствию других растений, именно эти «свечки» источали тонкое благоухание, приятно оживлявшее воздух по сравнению с городской духотой.

На аллее стражник перестал подталкивать Клареда — то ли потому, что мальчик, наконец, набрал нормальную скорость, то ли заносчивость свою куцеухий смел проявлять, лишь когда был в положении старшего. По мере приближения к настоящему начальству, его гнетущее присутствие давило всё меньше.

Войдя в главное здание и поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, оба были приглашены секретарём — низкорослым жилистым парнем — в кабинет Скимитара. Тот встретил их за огромным рабочим столом, заставленным по краям кипами бумаг. Отложил в сторону ту, в которой что-то писал, вставил перо в драгоценного вида чернильный прибор и откинулся в кресле, воззрившись на них.

Начальник успел снять доспехи и теперь было видно, что череп его обрит наголо, кроме кружка в центре, из которого и росла та самая тонкая косичка, перетянутая у корня какими-то толстыми шнурками так, чтобы торчать немного вверх. Оказался он немолодым, но не сказать, чтобы старым. Желтоватая кожа, широкие скулы и нависающие над глазами веки выдавали в нём, по крайней мере, наполовину салидорца.

Скимитар сделал отгоняющий жест в сторону стражника, тот бухнул кулаком по сердцу и отошёл в указанный угол у двери. А мальчика главный наоборот поманил к себе. Кларед приблизился на пару шагов, но вплотную к столу подходить робел. Исходило от старшего Воина Смерти какое-то подавляющее ощущение, намного более осязаемое, чем от куцеухого, где его легко было принять за плод собственного воображения.

— Ну, рассказывай, молодой человек, почему ты третий день сидишь у наших ворот? — заговорил Скимитар неожиданно приятным, глубоким и полным силы голосом.

Он извлёк откуда-то небольшой упругий шарик размером с ладонь и стал разминать его в руках, перекладывая то в одну, то в другую. На левом указательном пальце у него было серебряное кольцо со змеёй, кусающей себя за хвост, а на правом среднем — массивная печатка из непонятного тёмного сплава.

— Мои родители договорились, чтобы я прошёл у вас обучение, — в очередной раз принялся разъяснять Кларед.

— А кто ты и кто твои родители?

— Меня зовут Кларед Лоринден о Марвин о Этлина ал да Кастердом.

— Даже так? — приподнял бровь Скимитар. — Доказательства есть?

— Да.

Кларед поставил суму на пол и полез за отцовской тетрадкой. Только бы не размокла! Но, к счастью, влага до неё не дошла. Мальчик извлёк так предусмотрительно подсунутую ему Санатом книжицу и подал главе монастыря. Тот открыл её, пролистал и бросил многозначительный взгляд на куцеухого.

— Ну что ж, соболезную, Кларед. Я и правда обещал Белтару, что возьму одного из его племянников в обучение… — он не закончил фразу, задумавшись.

— Оплата у меня тоже есть, — Кларед истолковал сомнение в его тоне на этот счёт, и извлёк из сумы серебро, выложив слитки на стол один за другим. — Вот, держите. Отец оставил. Надеюсь, хватит? Если нет, у меня есть ещё, только домой надо будет съездить.

Скимитар посмотрел на серебро, нарочито медленно перевёл вопросительный взгляд на стражника, и, не дождавшись ответа, бросил всего три слова, которые, однако же, полетели, как тяжёлые камни:

— Навоз, две недели.

Кларед обернулся и увидел, что куцеухий стал красным, как варёный рак, но перечить начальнику не посмел. Бухнул кулаком в сердце, склонил голову и вышел из кабинета. А Скимитар снова обратился к мальчику, уже каким-то более «домашним» тоном.

— Что с дядей?

— То же самое. На нас напали кочевники. Я один выжил.

Лицо главы монастыря омрачилось. Мальчику очень хотелось спросить, почему Воины Смерти перестали помогать приграничным баронам, но вряд ли это помогло бы ему добиться цели — быть принятым в обучение, которое крайне необходимо ему, чтобы…

— Хочешь отомстить? — внезапно спросил Скимитар, словно прочитав мысли Клареда, и впился в него острым взглядом.

— Да, — честно ответил мальчик.

Мужчина задумчиво помолчал, продолжая катать в руках свой упругий шарик, потом внезапно сказал: «Лови!» — и сильно запустил им в мальчишку. Кларед инстинктивно отшатнулся в сторону, и с некоторым запозданием вскинул руку, но всё же успел поймать загадочный предмет. Шарик был тёплым и тугим на ощупь. Паренёк сжал его пару раз, не в силах отказать себе в удовлетворении любопытства, а потом спохватился и положил его начальнику на стол.

— Ну что ж, мотивы твои благородные, Кларед. Реакция тоже хорошая. Похож ты на дядю, значит, комплекция будет примерно такая же, и всё это нам подходит, но возраст…

— Мне совсем скоро двенадцать! — выпалил мальчик.

— Дослушай, — остановил его Скимитар вроде бы мягко, но так веско, что перебивать его ещё раз хоть когда-либо в жизни расхотелось.

— Простите, — потупил глаза Кларед.

— Так вот, у меня к тебе есть другое предложение. Видишь ли, в светской академии, куда я согласился тебя принять, мы учим ограниченному количеству навыков. Я же предлагаю тебе вступить на Путь Смерти и постигнуть все премудрости нашего боевого искусства. Ты станешь намного опаснее, чем твой дядя. А по окончании обучения решишь, обвенчаться ли со Смертью или вернуться в свой замок. Ты будешь жить и тренироваться при монастыре бесплатно. Но разумеется, придётся работать, как всем послушникам, на благо нашей общины. А твоё серебро, фамильную книгу, и, если есть, оружие, я предлагаю взять пока на хранение, чтобы не лишиться их в забавах со своими будущими товарищами. Что скажешь?

Кларед замер, пытаясь сообразить, правда ли ему только что предложили лучший вариант или тут был какой-то подвох. Скимитар же, видя его сомнения, положил тетрадь на серебро, подвинул эту горку в сторону мальчика и кивнул ему за спину:

— Не торопись, присядь, подумай немного.

Обернувшись, Кларед заметил у дальней от входа стены между окон диван. Тот был обтянут кожей, так что мальчик, не боясь запятнать его своей мокрой одеждой, с удовольствием провалился в мягкое нутро. И внезапно закашлялся. Наверняка простудился.

Скимитар позвонил в колокольчик, и велел явившемуся на вызов секретарю принести «горячего солнышка для гостя». После чего принялся разбирать бумаги из стопки справа: быстро прочитывал их, подписывал и, скрепив печаткой, перекладывал налево, либо же отправлял без печати в другую стопку поменьше.

Слова о «солнышке», которое можно принести, заинтриговали мальчика, но сейчас было важнее выбрать вариант обучения. Несомненно, для возвращения Меча ему понадобятся незаурядные боевые навыки, желательно, лучше дядиных, которые не уберегли ни волшебный предмет, ни его самого. И в этом смысле предложение главы монастыря было настоящим подарком судьбы. Или признаком Истинного Пути, как выразился бы Санат. Лишь бы такой выбор не помешал собственно отправиться в поход за Мечом, на поиски которого спустя годы может уйти много времени. Вряд ли Воины Смерти сами себе хозяева. Надо бы этот вопрос уточнить.

— А можно спросить? — подал голос Кларед.

— Конечно, — Скимитар поднял глаза от очередной бумаги, вернув перо в чернильницу.

— Если я вступлю… на Путь Смерти, какие обязательства мне придётся взять на себя? В смысле будущего. Просто родовая честь требует, чтобы я завершил одно дело, когда оно станет мне по силам. И я не могу от него отказаться. Да и не хочу.

— Обязательство только одно: закончить обучение и сдать экзамен. Врать не стану, это будет непросто, и тебе, вероятно, не раз захочется сбежать. Но такие испытания сделают тебя намного сильнее. Закалят и тело, и дух. Ты выйдешь отсюда другим человеком. А по истечении года решишь, возвращаться тебе или остаться в миру. Мы никого не держим насильно. Бывает, что у человека другая судьба. Но чаще всего, если он к нам пришёл, то уже неспроста. Среди обычных людей ты вряд ли найдёшь такое братство и благородную цель, как здесь. Так что, выбирать тебе.

— Я точно смогу уйти, если захочу, после того, как отучусь?

— Даю тебе слово, — торжественно произнёс Скимитар.

— Тогда я согласен, — решительно ответил Кларед. И тихо добавил: — Спасибо вам за эту возможность.

Он хотел встать, но тело словно влипло в мягкий диван и не желало от него отрываться. Мальчик пригрелся, хотя где-то внутри ещё было зябко, мышцы расслабились, голова закружилась, ведь он сегодня толком не ел…

— Тебе спасибо, что решил к нам примкнуть. Толковые Когти — так зовут наших послушников — попадаются редко, а мне кажется, ты можешь стать одним из лучших. Ты вдумчивый мальчик и решительный. Это хороший материал для работы. Мы выкуем из тебя отличный клинок!

Кларед не знал, как реагировать на такие приятные слова, поэтому просто благодарно улыбнулся Скимитару с лёгким поклоном головой. Тот на пару мгновений растянул губы в ответной улыбке, но она показалась Клареду не то, чтобы неискренней, а скорее неловкой, словно глава монастыря давно забыл, что такое радость. Сердце кольнула смутная тревога по поводу избранного пути… Однако тут мужчина попросил его сложить всё ценное в мешок, чтобы сдать на хранение.

— Оружие среди послушников запрещено, пока что вы будете пользоваться только учебным. Одежда тоже не понадобится — тебе выдадут новую, такую же, как у всех Когтей. Остальное никто не тронет, и ты сможешь забрать своё имущество, когда будешь уходить. А при необходимости, получить к нему доступ и раньше, сделав запрос в канцелярию.

Мальчик засуетился, перекладывая вещи. Остатки еды и хлеба увязал в мамину шаль, а запасную одежду оставил в суме, завернув в неё слитки, «фамильную книгу» и дядин кинжал.

Когда секретарь принёс большую чашку с дымящейся жидкостью и поставил её на читальный столик перед Кларедом, Скимитар велел тому сдать суму на хранение и вызвать Тесака Смерти. Такое звание было у заведующего учебной частью, который отныне становился начальником новоиспечённого Когтя. Теперь оставалось только ждать.

Мальчик взял чашку в руки, наслаждаясь прикосновением к горячему, заглянул внутрь и увидел мутную ярко-рыжую жидкость. Принюхался — пахло мёдом, красникой и чем-то ещё. С опаской отхлебнул, и неожиданно вкусная, маслянистая терпкая жидкость обволокла рот и горло. Кларед жадно выхлебал напиток, как божественный нектар, обжигая язык, и по телу разлилось приятное тепло. Внутри всё, наконец, отогрелось, и он чуть не уснул, откинувшись на спинку дивана, но тут за ним пришёл Тесак.

Этот кряжистый смуглый мужик двигался неожиданно плавно и быстро, как корс. Голова его была обрита по краю, а остаток тёмных волос собран в косу на макушке, чуть потолще и покороче, чем у Скимитара. На среднем пальце левой руки красовалось латунное кольцо с серебряной змеёй. Он быстро оценил Клареда, пронзив цепким взглядом сразу, как вошёл — ещё до того, как глава монастыря сообщил ему, что это их новый Коготь. Объяснил, кто такой и на каких условиях принят. Велел последить за здоровьем в ближайшие два дня и отпустил обоих. За всё это время Тесак не промолвил ни слова, только кивал и в конце стукнул кулаком в сердце. Потом подошёл к мальчишке и бросил с хрипотцой:

— Идём, новобранец.

Кларед поднялся и пошёл за ним, поклонившись Скимитару на прощание. Тот отстранённо помахал рукой и погрузился обратно в свои бумаги.

— Смотри, малец, — сказал Тесак, когда они вышли из здания. — У нас большинство беспризорных. Не советую тебе называть настоящее имя и титул. Не то, сам понимаешь… В общем, ни к чему тебе выделяться. Выбери что-то попроще, — и, спустя пять шагов с нажимом: — Прямо сейчас.

Мальчик встрепенулся.

— В смысле, попроще?

— Ну чтобы не так звучно. Покороче. Как тебя дома звали?

— Клед иногда.

— Значит имя у тебя будет Клед. А фамилия? Не барская.

— Это как?

— Сейчас назову Тупарём, и будешь так всю жизнь ходить… — едко резанул Тесак.

— Хорошо, хорошо, дайте подумать.

— Только недолго. Здесь недалеко идти.

Они вышли из внутреннего двора, свернули между стеной и бараками налево, и Кларед внезапно понял, что монастырь куда обширней, чем кажется, когда видишь городскую стену и думаешь, что они просто прикрепились к ней. На самом же деле монастырская стена огораживала не меньшую, если не большую площадь и по другую сторону от городской.

— Ну? — нетерпеливо оторвал его от наблюдений Тесак.

— Кастрин подойдёт? — Кларед сказал первое, что пришло на ум, соединив названия родового имения и подопечного города.

— Слишком намекает на местность. Думай ещё. Быстрее.

Чёрт, как же назваться? Может, переиначить родовую фамилию? Только слогов надо оставить два, а не три… Кларед перебрал в уме разные варианты, но все звучали как-то неуклюже. Дождь всё ещё накрапывал, однако, загадочный напиток под названием «солнышко» продолжал греть изнутри.

Тем временем они вышли в ту половину монастыря, которая находилась уже за чертой города. Там стояло ещё больше строений — большие и маленькие, в основном, деревянные, но иногда и железом обитые. Во всех не более двух этажей, только каменная башня с невиданной крышей из тёмного стекла, похожей на шляпу салидорца, возвышалась где-то в центре территории. Здания были расположены группами, образуя, по всей видимости, несколько двориков. Они прошли мимо конюшен, ещё какого-то узкого закоулка явно хозяйственного назначения, а на его окраине Тесак резко остановился и развернулся к мальчику, уперев руки в бока.

— Ну что, будешь у нас Клед Тупарь?

Лицо воина было сердитым, но глаза с весёлым огоньком. Правда, сомнений в том, что юного барона так и представят остальным, если срочно не выдать какой-то свой вариант, не возникло.

— Я не знаю, что придумать. В голову ничего не лезет! — взмолился паренёк с вопросительным выражением в глазах.

— Вот молодёжь пошла — никакой фантазии! — Тесак покачал головой и вздохнул. — Есть у тебя любимый зверь какой или птица?

Кларед тут же вспомнил, что недавно сравнил наставника с корсом. Это хищник благородный, большой, красивый и опасный… Только надо что-то добавить, чтобы не звучало, как кличка… Слово пришло само, и Кларед его тут же выдал, даже не успев обдумать:

— Корсун.

— Пойдёт, — Тесак цикнул зубом. — Значит, ты теперь у нас Клед Корсун. Смотри не забудь!

Кларед… То есть, Клед послушно кивнул, и они возобновили движение. Завернули за угол и, пройдя в деревянные воротца между двух зданий, обретший новое имя мальчик вступил в монастырскую жизнь.