Что нас не убивает

Глава 19

— Папа? — переспросил Федор. — Рейден? Папа?

— Подожди-ка, — сказал Магистр, притрагиваясь рукой к Венцу, словно он хотел убедиться, что артефакт все еще украшает его голову. — Как это ты можешь лишить меня админского доступа? Вот он я, а вот он — доступ…

— Но ничего же не работает, — сказал Рейден.

— Это какая-то иллюзия, — заявил Магистр. — Морок. Ты пытаешься меня надурить, приятель.

Рейден не повел и бровью и даже плечами пожимать не стал. Дескать, пробуй.

Магистр, видимо, попробовал, и у него снова не получилось.

Рейден… Мой старик-отец был именно таким, каким я его запомнил. Высокий, широкоплечий, с коротким ежиком седых волос и суровым выражением лица. Разве что он выглядел чуть моложе, чем я помнил, и гораздо моложе, чем должен был, учитывая, сколько лет прошло с нашей последней встречи.

Впрочем, это как раз неудивительно.

— Ты меня заблокировал, — сказал Магистр. — Но почему ты на их стороне?

— Потому что настало время перемен, — сказал Рейден.

— Ну это же бред, — сказал Магистр. — Ведь мы построили Систему как раз для того, чтобы время перемен никогда не наступало. И все же работало. До того потолка, который мы выставили, все равно могли допрыгнуть лишь считанные единицы. Они расшибали лбы, но что с того? Ведь для большинства все равно ничего не менялось.

— Прошло много времени, — сказал Рейден. — И тот потолок, который мы выставили, уже недостаточен.

— Недостаточен для чего?

— Ты сам знаешь, — сказал Рейден. — Технологическое превосходство утрачено. Значит, настала пора двигаться дальше.

— Так это все из-за внешней силы, которая так тебя напугала? Да они же ушли…

— Одни ушли, другие придут, — сказал Рейден. — Рано или поздно это все равно должно было случиться.

— Мы подарили им стабильность, — сказал Магистр.

— Скорее, навязали, — вставил Виталик.

— Взамен отобрав развитие, — сказал Рейден.

— Ты представляешь себе, что может начаться?

— Отчасти представляю, — сказал Рейден. — И я уверен, что они справятся.

— Значит, ты уже выбрал, — констатировал Магистр.

— Я выбрал давно.

— И ты стоял за ними. И не просто стоял, а всю дорогу в спину подталкивал.

— Нет, — сказал Рейден. — Я только задал вектор. Все остальное они сделали сами.

— И он? — Магистр ткнул в меня пальцем. — Ты хочешь сказать, что он тоже все сам?

— Да, — сказал Рейден. — Мое участие ограничивалось только генетикой и воспитанием. Соломки на игровом пути я ему никогда не стелил.

Это уж точно. И до того, как это все началось, он мне соломки не стелил, и позволял набивать шишки на собственном опыте. Может быть, это и был его вклад в мое… воспитание.

Тем временем Венец Демиурга растаял прямо на голове Магистра и материализовался в руке Рейдена.

— Вот так, значит? — уточнил Первый Игрок.

Рейден не ответил.

— Это читерство, — сказал Магистр. — Но не ты один умеешь читерить.

Он размазался по воздуху, превратившись в копье, направленное в грудь Рейдена, с легким хлопком преодолев звуковой барьер, и это было довольно внезапно, и никто из присутствующих не успел не то, что среагировать, а даже заметить этот бросок (ну, кроме меня, я успел заметить, а реагировать просто не стал), но Рейден был быстрее.

Произошло короткое столкновение, в результате которого Рейден остался стоять, как стоял, а Магистр опять отправился валяться на песке.

— Не смеши людей, Оберон, — сказал Рейден. — Ты еще не готов к тому, чтобы встать против меня. И никогда не будешь готов. Ты знаешь об этом мире очень многое, но все равно это меньше того, что знаю я.

— Ладно, — Магистр встал и отряхнул песок с брони. — Пусть так. Но ты совершаешь ошибку, мастер.

— Возможно, — сказал Рейден. — Но возможно, что и ты совершил ошибку, попытавшись уничтожить целую планету.

— У них бы ничего не получилось, если бы ты им не подыгрывал.

— Я им не подыгрывал, — сказал Рейден. — Земля долгое время была заповедником для Системы, ты это знаешь, ты и сам там жил. Там живут наши потомки, и возможно, что они смогут сделать то, на что мы в свое время не решились.

— Выйти за пределы? Ты же знаешь, чем это может быть чревато.

— Разум должен двигаться вперед, — сказал Рейден. — Иначе он деградирует. Ты тысячи лет играл в одну и ту же игру, тебе еще не наскучило?

— Ладно, черт с вами, — сказал Магистр. — Дальше живите, как хотите.

Думаю, он уже понял, что проиграл. И понял он это не сейчас, а гораздо раньше, когда я вернулся из глубокого космоса, и ни на секунду не поверил в мои байки про то, что я сделал это, воспользовавшись космическим кораблем чужих.

Потому что он мог играть сколь угодно хорошо и виртуозно, но только в рамках Системы, а я уже за эти рамки вышел.

Додумав эту мысль до конца, я обнаружил, что стал участником немой сцены. В смысле, все стояли на местах, никто ничего не делал и ничего не говорил, и все смотрели на Магистра, а он смотрел на Рейдена, и эта диспозиция не менялась уже больше минуты.

Словно все чего-то ждали.

Первый Игрок и терпение потерял первым.

— Ну же, — сказал он Рейдену. — Давай. Почему ты медлишь?

— Хотел задать тебе тот же самый вопрос, — сказал Рейден. — Почему ты еще здесь? Твой уникальный непредсказуемый портал все еще работает.

— И ты дашь мне уйти?

— Я здесь не для того, чтобы тебя убивать, — сказал Рейден. — Все, что я собирался сделать, я уже сделал.

— Что ж, время нас рассудит, — сказал Магистр. — И потом, когда все полетит к чертям, я постараюсь найти тебя, Рейден. И сказать…

— Что ты меня предупреждал, — сказал Рейден. — Иди уже, Оберон.

— Еще увидимся, — сказал Магистр, щелкнул каблуками и исчез, а воздух с хлопком заполнил то место, которое он занимал до этого.

— Извините, что я вмешиваюсь, — сказал Федор. — А может, зря? Может, надо было его все-таки… того?

— Какой ты стал кровожадный, — заметил Виталик.

Рейден посмотрел на них.

— Оберон, наверное, последний мой земляк и ровесник, последний представитель моего народа, — сказал он. — По крайней мере, из тех, о которых мне известно. Его смерть бессмысленна. Сейчас он уже не может вам помешать.

— А потом? — спросил Федор. — А если он накопит силы, решит вернуться и отомстить? Бывали, знаете ли, прецеденты, причем не так уж давно.

Ну, зря он с этим вопросом к моему папаше полез…

— Значит, вы победите еще раз, — сказал Рейден. — А если не победите, значит, вы этого не заслуживаете.

— Система сдержек и противовесов, — пробормотал Виталик. — Что ж, постараемся не облажаться и в следующий раз.

— А сейчас позвольте мне вас оставить, — сказал Рейден. — Мне нужно перекинуться парой слов с моим сыном.

— Да, пойдем, — сказал я, но он еще до этого развернулся и широким шагом устремился на пляж, не сомневаясь, что я за ним последую.

Разумеется, я последовал.

— И все же, в голове не укладывается, — сказал Федор. — Рейден… Папа… Из грома зародилась месть…

— В следующую книжку вставишь, — сказал ему Виталик. — К тому же, скорее всего, это не тот Рейден.

— А какая уже разница?

***

Как говорил мой старик-отец, прогуливаясь по пляжу, нам надо что-то делать с этим неловким молчанием…

Мы шли по песку вдоль линии прибоя, и его следы были куда глубже моих. Ну, он и весит побольше…

— Нам надо что-то сделать с этим неловким молчанием, — сказал Рейден.

— Я не знаю, что говорить, — сказал я.

— Для начала, можешь сказать мне “спасибо”.

— Спасибо, — сказал я.

— Ты даже не навестил меня после того, как это все началось, — заметил он.

— Ну, ты сам знаешь, какие у нас на тот момент были отношения, — сказал я. — Довольно холодные. Кроме того, что всегда производил на меня впечатление человека, который сам может о себе позаботиться.

— Как выяснилось, не только о себе, — сказал он.

— Это ты зашиб Элронда? — спросил я.

— Кого? А, того искина. Да. Зашиб.

— Я мог бы и сам.

— Знаю, — сказал Рейден. — И Гарри мог бы сам. и Артур, вероятно, тоже. Но я не хотел, чтобы вы отвлекались от главного.

— Значит, это ты все устроил? — спросил я.

— В той же степени, в какой и Оберон, — сказал он. — Ну, может быть, в чуть большей. Если ты хочешь знать, не помогал ли я в твоей прокачке, не подкидывал ли тебе каких-нибудь подарков, которые могли бы облегчить твой игровой путь и привести тебя туда, где ты сейчас находишься, то нет. Не помогал.

— Это так на тебя похоже.

— Ты мужчина, — сказал он. — Ты сам делаешь свой выбор.

— И как мне теперь в это поверить?

— Не лги мне, Василий, — сказал он. — Ты в это верить и не переставал.

Уел.

Слишком хорошо он меня знает.

— Значит, такой был план, да? — спросил я. — Вырастить… изготовить инструмент, идеально подходящий для выполнения задачи, и отправить его в свободное плавание? А в последний момент прийти и снисходительно похлопать по плечу? Дескать, верным курсом идете, товарищи?

— Все гораздо сложнее, — сказал он.

— Ну да, как обычно, — сказал я. — И чего ты теперь от меня хочешь?

— Чтобы вы довели задуманное до конца, — сказал Рейден. — Отринули наши правила и придумали свои.

— А тебе-то это зачем?

— Здесь тоже все сложно, Чапай.

— Не зови меня так. Только не ты.

— Ладно, — согласился он. — Система была довольна устойчива и долгое время обеспечивала стабильность, и я не сомневаюсь, что она и сейчас могла бы ее обеспечивать, но в какой-то момент этого может оказаться недостаточно. Вселенная бесконечна, Система — достаточно велика и все время расширяется, и когда-нибудь она столкнется с вызовом, на который не сможет ответить.

— Потому что вы ограничили возможность роста, — сказал я.

— И это была наша главная ошибка, но тогда мы этого не понимали, — сказал Рейден. — Как ты видишь, половина из нас и сейчас этого не понимает.

— Внешний враг?

Забавный факт, но я общался с Внешними и прекрасно понимал, что имперский флот, который послал туда Магистр, не смог бы противостоять Множеству.

Это был другой уровень войны, другой уровень технологий. Ракеты бы не взорвались, а если бы и взорвались, ничего не помешало бы Множеству вновь собраться из обломков.

И Магистр, так рьяно отстаивающий статус-кво, на самом деле привлек к решению задачи того, кто мог нарушить положение вещей. Астрального воина Бордена, с его способностью драться в инфосфере и его принципиальным неумением проигрывать.

— Не столь уж важно, как именно будет оформлен этот вызов, — сказал Рейден. — Внешний враг, вселенских масштабов катаклизм… В нынешней Системе недостаточно гибкости, чтобы приспособиться к новым условиям. Мы накрыли вас железным куполом, отсекающим любые попытки роста. И большинству было комфортно. Те немногие игроки, которые смогли вырваться за его пределы, стали богами и уперлись во второй слой этого купола. И практически никто не смог его преодолеть. Да, на самом-то деле, мало кто и хотел.

— И тут я…

— И тут вы, — поправил меня Рейден. — На самом деле, ты был не первый, кто вышел за пределы, хотя и отстал от него не слишком сильно.

— Гарри? — уточнил я.

— Он стал топом номер один быстрее всех, — сказал Рейден. — Он принял навык от неигрового персонажа. Он до сих пор не пережил ни одного респауна.

— Но почему тогда он каждый раз откатывался назад вместе с Землей?

— Потому что он вышел за пределы, сам того не заметив, — сказал Рейден. — Возможно, он до сих пор этого не понимает, и подсознательно его тянет обратно на Землю, к привычной жизни, к тому. Чем он занимался все эти годы. Он мог бы не возвращаться, если бы не захотел, но это его выбор. Ты был вторым. Третьим станет либо Артур, либо… президент. Они уже на грани, осталось только сделать последний шаг.

— И какое действие им будет?

— Не знаю, — сказал Рейден. — Они должны выяснить это сами.

— Опять это обычное бла-бла-бла, — сказал я. — Мы за все хорошее и против всего плохого, каждый делает свой собственный выбор и несет за него ответственность и вот это вот все.

— Разочарован? Ожидал большего? Хочешь, я прогоню тебе стандартную телегу о противостоянии Порядка и Хаоса? О том, что Система — это Порядок, а в тебе поселились ростки Хаоса, и на длинной дистанции Порядок всегда проигрывает, ибо только в Хаосе есть созидание?

— Не, лучше не надо, — сказал я. — А то люди подумают, что тебя Желязны покусал.

— Не надо, так не надо.

— А о чем ты вообще хотел поговорить?

— Я думал, у тебя накопились ко мне вопросы.

— Только технические, — сказал я. — Как ты заблокировал Магистра? Он же Первый Игрок и все такое.

— Но он всего лишь игрок, — сказал Рейден. — Он альфа-тестер, а я участвовал в разработке. Всегда есть более глубокий уровень, о котором знаем небольшое число лиц. Для внесения правок, для того, чтобы пресекать произвол. Оберон не смог бы стереть тебя, не смог бы стереть Гарри, и, скорее всего, не смог бы стереть Виталика с Артуром. В принципе, вы бы с ним и так справились, но… Я его знаю, когда он проигрывает, он идет вразнос, так что от него можно было ожидать любых глупостей. Я решил этого избежать и освободить вам руки. Теперь уже можно. Ты уверен, что именно об этом хотел спросить?

Конечно же, нет.

Я хотел спросить его о том, правильно ли мы все делаем, но прекрасно знал, что он ответит.

Не знаю.

Не спровоцируем ли мы своими действиями какую-нибудь катастрофу, о которой предупреждал Магистр?

Сами спровоцируете, сами и разгребете.

А если не разгребем?

Все умирают. Но все умирают по-разному.

В этом, наверное, и заключалась суть того, что он называл моим воспитанием. Если ты считаешь, что это правильно, то делай, что задумал, и приложи все силы, чтобы получилось. А если не получится, то не прибегай ко мне жаловаться, ведь это было твое решение и ты это заслужил.

— Если ты все еще думаешь об Обероне, то с ним все будет нормально, — неправильно интерпретировал мое молчание Рейден. — Его способности вернуться к нему… со временем. Быть может, он еще поймет, что был неправ, и встанет на вашу сторону.

— Да плевать на него, — сказал я. — Я думаю не о нем, а о нас. О нас с тобой и вот об этом вот всем.

— А, понимаю, — сказал Рейден. — Когда ты узнал?

— Когда помер во второй раз, — сказал я.

Тогда мне многое стало известно. И многое стало понятно.

И я, в общем-то, даже не особенно удивился, когда узнал, что веду свое происхождение от того, кто в местной мифологии известен, как Бог Грома.

Мой, скажем так, досистемный жизненный путь отнюдь не был устлан розами, но с тех пор, как случился зомбиапокалипсис, все было… ну, не сказать, чтобы легче, но…

Я очень быстро адаптировался. Я очень быстро прокачался. Я понял правила, и также понял, что если очень надо, то правилами можно пренебречь.

Я шел к своей цели напролом, и когда цель изменилась, моя манера игры осталась прежней. Не думаю, что он специально делал какие-то закладки в моем билде, ведь самую главную закладку он сделал с самого начала.

Генетика.

— Так ты озвучишь вопрос? — спросил он.

Значил ли я для него хоть что-нибудь, как… я? Или с самого начала был всего лишь удобным инструментом для изменения мира, который он помогал создавать и который в какой-то момент показался ему неправильным?

Я не был уверен, что я на самом деле хочу это знать.

— Нет, — сказал я.

— Да, — сказал он.

— Что “да”?

— Ты можешь мне не поверить, — сказал Рейден. — Но все это было настоящим.

Детство.

Мама… Сильный и суровый отец…

— Если бы мне были нужны исключительно средства для достижения целей, у тебя была бы целая куча братьев, — сказал Рейден.

— А, ну да, — сказал я. — Конечно.

Мы развернулись и пошли в обратном направлении. Все так же вдоль линии прибоя, все так же по песку.

— И снова нужно сделать что-то с этим неловким молчанием, — заметил Рейден. — Кстати, что это за тип там гуляет по пляжу с потерянным видом?

— Админское зрение тебе не подсказывает?

— Я же не использую его двадцать четыре часа в сутки.

— Ясно, — сказал я. — Это Кевин.

— Тот самый?

— Нет, — сказал я. — Просто похож.