Что нас не убивает

Эпилог

Я допил пиво, поставил кружку на стол, и Федор позвал руку, чтобы привлечь внимание официанта и повторить заказ — пиво мне и молочный коктейль архимагу. Пока расторопный малый менял нам пустую посуду на полную, я вытянул ноги под столом, соорудил себе зажженную сигарету и закурил. Федор смотрел на эти манипуляции весьма неодобрительно. То ли до конца не расстался с устаревшим стереотипом, что курение вредит здоровью, то ли считал, что я пользуюсь божественной мощью по пустякам, а то ли думал, что я подаю плохой пример подрастающим поколениям.

Но у подрастающих поколений и без меня столько плохих примеров, что аж глаза разбегаются.

— Значит, ты просто щелкнул пальцами и они исчезли? — уточнил Федор.

— Не исчезли, — сказал я. — Они развоплотились. Боги не могут исчезнуть. Они могут только пасть.

— То есть, они пали? Все сразу?

— Да.

— А щелкать пальцами было обязательно?

— Нет. Можно было и не щелкать, но тлетворное влияние Голливуда сделало свое черное дело.

— И ты мог сделать это в любой момент? С самого начала?

— Мог, — признал я.

— Так почему не сделал? Зачем ты дрался со старшими богами, ломая им руки и отрывая головы, если мог поступить так же, как с младшими, закончить дело одним щелчком?

— Может быть, потому что я люблю ломать руки и отрывать головы?

— А если серьезно?

— Это было бы неспортивно.

— А если совсем серьезно?

— Многие могут в это не поверить, но на самом деле я — гуманист, — сказал я. — Я делал это медленно и постепенно, чтобы хоть у кого-то из них была возможность сбежать.

— Кто-нибудь из них сбежал?

— Нет.

— Как ты думаешь, почему? Не захотели? Не смогли?

— Думаю, точный ответ на этот вопрос мы уже никогда не узнаем, — сказал я.

Он сделал пометку в блокноте.

— Почему ты вернулся к настолько устаревшим технологиям? — спросил я.

— Мне нужно будет передать эти записи на Землю, — сказал Федор. — А наши электронные носители информации временно несовместимы.

— Хочешь заказать еще одну брошюру о моих похождениях?

— Вряд ли все они поместятся в одну брошюру, — сказал Федор. — По моим прикидкам, тут целый трехтомник маячит.

— Зачем? — спросил я.

— Чтоб было, — сказал Федор. — И чтобы люди знали.

— Люди обычно знают только то, что хотят знать, — сказал я.

— Ты против?

Я пожал плечами.

— Мне все равно.

— Так и запишем, — сказал он, но никаких пометок в блокноте делать не стал.

— Чем ты сейчас занимаешься помимо этого? — спросил я.

— Ну, я решил временно оставить преподавание, — сказал Федор. — Сейчас я пытаюсь создать двустороннюю комиссию по взаимодействию Системы с Землей. Обмен технологиями, по понятным причинам, никому не светит, так же, как и торговля всякими материальными предметами, но культурный обмен вполне возможен, и рано или поздно все равно придется налаживать мосты. Но не все здесь готовы сотрудничать, так что я в основном сейчас занимаюсь всякими бюрократическими штуками.

— А как вообще наши?

— Ты вообще не следил за событиями? Как можно быть настолько равнодушным к судьбе собственной планеты?

— Ну, я знаю, что в целом с планетой все нормально, — сказал я. — Система тоже, вроде бы, устаканивается после перемен. А мне нужно было какое-то время, чтобы разобраться в себе после этого вот всего.

— Разобрался?

— Более-менее, — сказал я. — Скорее, конечно, менее.

— Значит, как обычно, — сказал Федор. — Ну ладно, вот тебе немного новостей. На прошлой неделе состоялись всеобщий референдум и выборы, по результатам которого нации всех стран объединились и наш большой уже не бородатый друг стал президентом Земли. Дед Егор возглавил ОСССР и по собственной инициативе отправил в системные миры экспедицию на поиски Ильича. В добровольцах, как ты понимаешь, дефицита не было.

— Зачем им Ильич?

— А я знаю? — спросил Федор. — Некоторые слишком любят цепляться за прошлое. Понятно, что вернуть на Землю системного рейд-босса в новых условиях они не могут, но, я так понимаю, хотят наладить связи и сотрудничество, так пусть попробуют.

— Пусть, — согласился я. — А как там Гарри?

— Как только возобновилось авиасообщение между странами, улетел домой, — сказал Федор. — Заявил, что раз уж в следующие сто лет покидать Землю он не собирается, то намерен заняться садоводством. Или огородничеством. Можешь себе представить Бордена, выращивающего помидоры? Ну, или что у них там в Англии принято выращивать.

— Не знаю, что там с помидорами, но сорнякам и вредителям там явно не поздоровится.

— Артур тоже свалил в неизвестном направлении, если тебе интересно, — сказал Федор. — Пообещал, что возьмет трубку, если позвонят, но предпочел бы, чтобы не звонили.

Ну, это на Джокера очень похоже.

— А как с китайцами порешали?

— Пока никак, — сказал Федор. — Но определенные работы в этом направлении ведутся. Сейчас гуманитарную помощь им с самолетов сбрасывают, чтоб они друг друга жрать не начали. Виталик говорит, есть шанс откатить их до нормального состояния.

— Отличная новость, — сказал я. — Отток большой?

— Сейчас где-то на уровне десяти процентов, — сказал Федор. — И постепенно снижается. Честно говоря, мы думали, что будет хуже. Ну, я лично думал, что будет хуже, но очень многие захотели остаться. Пример Бордена и Джокера, действия Виталика и его окружения… Тебе, кстати, памятник хотят на Красной площади поставить.

— А мне-то за что?

— Вот и я им это говорил, — сказал Федор. — А они все равно хотят.

— А как в целом?

— Ну, в целом пока катастрофы нет ни здесь, ни там, — сказал Федор. — Однако, черт знает, что из всего этого выйдет в итоге. Взаимодействие двух Систем… Результат всего этого предсказать сложно.

— Рабочая ситуация, — сказал я.

— Как думаешь, Рейден именно этого хотел?

— Я не думаю, что у него был какой-то конкретный план, — сказал я. — Скорее, он и группа осевших на Земле Архитекторов поняли, что их Система зашла в тупик, а сами они, в силу каких-то причин, ничего изменить не могли. Вот они и постарались создать поколение потенциальных героев, чтобы эту ситуацию переломить.

— Это он тебе сказал или ты сам домыслил?

— А какая теперь разница?

— И то верно, — сказал Федор. — А сами они ничего сделать не могли, потому что…

— Не знаю, — сказал я. — Они слишком хорошо понимали, как тут все устроено, ведь они сами это и устроили. Может быть, для того, чтобы выйти за предел возможностей, нужно просто не знать, что такой предел существует. Такая у меня теория.

— И, судя по твоим вопросам, сам ты на Землю не собираешься?

— Нет, — сказал я.

— Почему?

— Я боюсь, — сказал я. — Все стало слишком хрупкое, а я даже не как слон в посудной лавке, а как тиранозавр на фабрике фарфора. Одно неловкое движение…

— Один щелчок пальцами?

— Типа того.

— И что ты теперь будешь делать? Есть план?

— Для начала, я допью это пиво, — сказал я. — Потом попрощаюсь с тобой, выйду на улицу…

— То есть, счет придется оплачивать мне?

— Не прибедняйся, ты можешь себе это позволить, — сказал я.

— А потом?

— Фиг знает, — сказал я. — Может быть, пришло время узнать, есть ли жизнь вне Системы.

— Есть, — сказал Федор. — И она называется Множество.

— Я имел в виду, какую-то другую жизнь, — сказал я. — О которой мы еще не знаем.

— То есть? — не понял Федор. — Что ты имеешь в виду?

— Глубокую разведку, — сказал я.

— А у тебя что, есть космический корабль? А, ну да… ты теперь сам себе космический корабль. Ты ведь не шутил тогда насчет того, как вернулся в Систему?

— Нет, — сказал я. — И знаешь, то время, что я провел там, в одиночестве среди звезд, рассекая пространство и чувствуя это каждой молекулой своего тела, пожалуй, было очень неплохим временем. Прости за невольный пафос.

— Значит, ты собираешься свалить? На самом деле?

— По крайней мере, на какое-то время, — сказал я. — Потом-то я все равно вернусь, чтобы узнать, как у вас дела.

— Значит, это конец истории?

— Это конец только этой истории, — сказал я. — Но в нашей жизни будут и другие.

— Наверняка, — согласился он.

Я допил пиво.

— Уже уходишь? — спросил Федор.

— Да, — сказал я. — Бывай, архимаг.

— Удачи тебе в твоих путешествиях, физрук.

Что-то определенно заканчивалось, и это было грустно. Но что-то и определенно начиналось, и это внушало надежду.

И кроме того, мы победили.

Опять.

Видно, судьба у нас такая.

На улице было ранняя осень, накрапывал мелкий дождь и горожане кутались в плащи. Я натянул капюшон и сунул руки в карманы куртки.

Я еще не определился, куда я двину. Куда-нибудь за пределы Системы, это понятно. И явно не в том направлении, куда ускакало Множество. Лучше бы нам какое-то время не встречаться, а то ведь они наверняка на меня затаили, и попробуют прыгнуть, а следующий раунд переговоров может оказаться для них фатальным.

А мне хотелось хоть немного передохнуть от вот этого вот всего.

— Чапай, постой! — Федор нагнал меня уже в следующем квартале.

Я остановился, изумленно задрал бровь.

— Все-таки, один вопрос так и не дает мне покоя, — сказал Федор. — Мы до сих пор не знаем, откуда взялся шприц.

— Какой шприц? — не понял я.

— Шприц, благодаря которому Артур получил свои способности, — сказал Федор. — Благодаря которым он на втором витке всех спас и удержал мир от катастрофы.

— А, вот это способности, — сказал я.

— Сам Магистр заявил, что никогда не слышал о таком артефакте, — сказал Федор. — И я так и не нашел ни одного упоминания о чем-то подобном. Но ведь откуда-то же он взялся, и это продолжает меня беспокоить.

— А, этот шприц, — сказал я.

— Ты сейчас издеваешься, да?

— Нет, — сказал я.

Я вытащил руку из кармана и засунул ее куда-то, недолго там поискал, а потом вручил Федору небольшую светящуюся шкатулку.

Недоверчиво глядя на меня, архимаг открыл шкатулку и извлек оттуда золотой шприц. На одной стороне его было написано “избранный”.

А на другой была инструкция по применению, основную идею которой сформулировал когда-то Кэролл.

Вколи меня.

— Такой шприц, да?

— Э… да, наверное, — сказал Федор. — Где ты его взял?

— Можешь считать, что я его сотворил.

— И что мне с ним теперь делать?

— Используй его по назначению, — сказал я. — Сделай так, чтобы Артур его вовремя получил.

— Но он же его уже получил?

— Как это может быть, если ты держишь его в руках?

— Вот черт, — сказал Федор. — И как я должен это устроить? Отправиться в прошлое и каким-то образом засунуть этот шприц в того зомби, которого он пришибет первым?

Я пожал плечами.

— Ты — архимаг, Федор, — сказал я. — И у тебя целая жизнь впереди. А самое приятное в машине времени то, что когда бы ты ее не изобрел, это не может случится слишком поздно. Мысль в том, что если у тебя есть машина времени, ты уже никуда не можешь опоздать.

— Потрясающе, — выдохнул Федор. — Значит, ты предлагаешь мне изобрести машину времени? Вот так запросто?

— Я не настаиваю, — сказал я. — Ты можешь найти какой-нибудь другой способ.

— Только игровые способы на Земле больше не работают, — сказал Федор. — А что, если у меня не получится?

— Тогда возникнет темпоральный парадокс, пространственно-временной континуум схлопнется в черную дыру, вселенной придет конец, и ты будешь во всем этом виноват, — сказал я.

— Вот и началась новая история, — сказал Федор.

— Подойди к этому вопросу творчески, — посоветовал я.

— Угу, — мрачно сказал он, почесывая затылок.

Но если вы думаете, что это история о том, как архимаг Сумкин устроил темпоральный парадокс, в результате которого пространственно-временной континуум схлопнулся в черную дыру, а вселенной пришел конец, то черта с два вы угадали.

Это совсем не такая история.