Чужак из ниоткуда 4

Глава девятнадцатая Совещание. Что делать? Безумная идея. Звонок Никсона. Астронавт Юджин Сернан

— Нельзя соглашаться на их «Аполлон», — сказал Устинов. — Я всё понимаю. Шесть успешных экспедиций на Луну, громадный опыт, неоднократно опробованные и надёжные технические системы. Но, если сейчас, мы отдадим инициативу, потом не догоним.

— Согласен с тобой, Дмитрий Фёдорович, — кивнул Брежнев. — Не догоним. Американцы цепкие, если что заграбастают, не выпустят, хоть какие договора с ними подписывай. А тут целый инопланетный межзвёздный корабль сам в руки упал! Да они костьми лягут и ужом извернутся лишь бы всё им досталось. Кинут нам какие-нибудь крохи с барского стола, а мы только зубами скрипеть будем да локти кусать.

— Ну, без меня-то они с «Горным эхом» не разберутся, — заметил я.

— Мал ты ещё, Серёжа, не понимаешь, — сказал Устинов. — То есть земная часть твоей личности мала, а гарадская просто не имеет нашего земного опыта. У вас же там, на Гараде, почти коммунизм, и все люди друг другу братья, так?

— В общем и целом, — сказал я. — А что?

— А то, что на Земле не так. И дело, поверь, не только в политиках, из-за которых, как считают недалёкие и прекраснодушные романтики, происходят все беды. Существуют национальные и экономические интересы. Не станешь за них драться — иногда в прямом смысле слова — прощайся с суверенитетом. Сожрут с костями и перьями. Мы не на Гараде, у нас пока ещё всеобщий коммунизм не наступил. Ты с бродячим цирком три месяца по Штатам поездил и думаешь, что знаешь американцев? Ни хрена ты их не знаешь. В лицо улыбаются, а за доллар удавятся.

— Хорошо сказал, — хмыкнул Брежнев.

— Спорить не стану, — сказал я. — Однако напомню, что в заварухе, которая случилась перед самым заседанием Совета Безопасности ООН, именно мои цирковые нам помогли. Те самые, которые за доллар удавятся, как вы говорите. Если бы не они, ещё не известно, чем бы дело закончилось.

Устинов промолчал.

— Хорошие люди везде встречаются, — сказал Брежнев. — Это тоже правда.

— Не так я наивен, как вам кажется, — продолжил я. — Всё понимаю. Просто говорю, что без меня даже попасть внутрь «Горного эха» будет громадной проблемой. А уж на то, чтобы разобраться, что там к чему, потребуются не годы — десятилетия. Но вы правы. Если есть возможность лететь на нашем советском корабле, нужно лететь на нашем.

Мы одновременно повернули головы и посмотрели на Берегового с Быковским.

— Что скажете, товарищи космонавты? — Брежнев загасил окурок в пепельнице, отхлебнул остывшего чая из чашки. — На вас вся надежда.

— Корабль спроектирован и вовсю строится, — сказал Береговой. — Рабочее название — Л-4. Ракета-носитель «Протон». Посадочный модуль вмещает двоих, как и у «Аполлона». Всего — трое, один остаётся на лунной орбите. Сначала хотели на двоих человек, как и планировалось несколько лет назад, но с появлением гравигенератора планы изменились. Мы уже испытали гравигенератор на других стартах, показал себя с самой лучшей стороны. Сейчас идут наземные испытания. По плану в декабре этого года должны запустить в автоматическом режиме вокруг Луны и назад. Только макет. Затем весной, в марте, полетят космонавты. Тоже без посадки. Облёт Луны и домой. С полным испытанием всех систем. Первый полёт с высадкой на Луну намечается пока на осень семьдесят пятого года.

— То есть, ещё больше двух лет, — сказал Брежнев. — Это долго. Сколько времени нужно американцам, чтобы подготовить очередной «Аполлон»?

Береговой посмотрел на Быковского.

— Насколько я знаю, — сказал Быковский, — очередного готового «Аполлона» у них нет. «Аполлон-17» был последним. Но. Они вели работы по строительству «Аполлон-18» и «Аполлон-20». Это лунные корабли. «Аполлон-18» должен был лететь в июле этого года, «Аполлон-20» — через год, в июле семьдесят четвёртого. Что именно они успели сделать по восемнадцатому и двадцатому, мне не известно. Это нашу промышленную разведку спрашивать надо. Но думаю немало.

— Спросим обязательно, — сказал Брежнев. — Но пока я спрашиваю тебя. Хотя бы приблизительно оценить сроки готовности можешь?

— Приблизительно могу, — сказал Быковский. — Год-полтора.

— Год-полтора против наших двух, — констатировал Леонид Ильич. — Хреново.

— На самом деле больше двух, — сказал Береговой. — Два — это самый оптимистичный вариант. Реальный срок два с половиной — три года.

— Ускориться можно?

— Можно. Если строить сразу два корабля. Один для облёта Луны, другой для посадки. Но это деньги.

— Деньги найдём, — сказал Брежнев. — Нужно ускориться.

Они начали обсуждать детали предстоящего ускорения строительства корабля, а я сидел и думал.

Где-то в космосе, возможно, погибали мои сородичи и братья. Гарадцы. Пока нет доказательств, что они мертвы, следует считать их живыми. Даже год — это слишком долго в подобных обстоятельствах. А уж про два или три разговора нет. Возможно, счёт идёт на месяцы или даже дни. Кто им может помочь? Реально помочь, не гипотетически. Только тот, кто знает «Горное эхо» как свои пять пальцев и обладает способностями, которых нет даже у самого подготовленного космонавта-землянина…

— … установим жёсткий партийный контроль, — услышал я последние слова Устинова. — В конце концов, как говорил товарищ Сталин, нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять большевики.

— Трудящиеся большевики, если быть точным, — сказал я. — Говорил он это, кстати, по поводу овладения техническими знаниями, это верно.

— Ого, — покосился на меня Леонид Ильич. — Ты читал труды Сталина?

— И Ленина, и Сталина, — сказал я. — Должен же я знать, в какой стране живу. Читаю я быстро, и память у меня абсолютная. Так вот по поводу крепостей и трудящихся большевиков. Как трудящийся советский человек и комсомолец, то есть практически большевик, спрашиваю. Зачем нам все эти дорогостоящие и, главное, долговременные трудности, если проблему можно решить гораздо проще?

— То есть? — не понял Береговой. — Пояснишь как?

— Я, кажется, понял, — сказал Быковский. — Рискованно. Но можно.

Береговой посмотрел на меня, потом на Быковского, вопросительно поднял брови. Быковский едва заметно наклонил голову.

— Эй, товарищи космонавты! — повысил голос Леонид Ильич. — А ну прекратите мне тут ваш негласный обмен мыслями. Выкладывайте.

— Всё просто, — сказал я. — Два-три года нам надо, чтобы отправить на Луну троих. Отправить и вернуть на Землю на том же корабле. То есть, по сути, мы повторяем тот же путь, который уже прошли американцы со своей программой «Аполлон». А зачем? Для того, чтобы отправить на Луну одного человека без учёта обратной дороги, времени нужно гораздо меньше. Думаю, в полгода можно уложиться. Так, Валерий Фёдорович?

— Я не конструктор, но, думаю, — да, — сказал Быковский. — В таком облегчённом варианте, ещё и с мощным гравигенератором, до Луны и на «Союзе» долететь можно. Которые у нас уже имеются. Прицепить самую элементарную посадочную платформу с двигателем — и вперёд. Топлива совсем немного надо, только на посадку. Гравитация на Луне и так в шесть раз слабее земной, а если ещё и с гравигенератором, то это совсем ерунда получается. Ну и автономности суток на пять-семь для одного, чтобы с запасом. Без командного модуля, как «Аполлоне», тоже можно обойтись. Только посадочный. В нём летишь, в нём и садишься.

— Подождите, подождите, я всё равно не понимаю, — сердито сказал Брежнев. — Билет в один конец? Это как? Зачем?

— На «Союзе» только на Луну, Леонид Ильич, — сказал я. — Обратно вернусь на космокатере с «Горного эха». Я же инженер-пилот этого корабля, вы всё время об этом забываете.

Спор вышел жарким. Я впервые видел Леонида Ильича настолько возбуждённым, растерянным и одновременно сердитым. Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза вскакивал со стула, расхаживал по террасе, снова садился, пил нарзан и курил одну за другой свою «Новость». В какой-то момент мне даже показалось, что он вот-вот закажет любимую «Зубровку», но не заказал, сдержался.

— Даже не уговаривайте! — шумел Брежнев. — Ишь, что удумали. Пятнадцатилетнего мальчишку — на Луну. Одного! А если, не дай бог, что-то случится? Вы представляете, какой визг на Западе поднимется? Советы убили своего юного гения! Сергей Ермолов пал жертвой неуемных амбиций советских руководителей! Это будут самые мягкие заголовки всех ведущих газет мира, уж поверьте. А как мне в глаза твоим родителям потом смотреть? Нет, не будет этого. Ты ещё! — он окатил гневным взглядом Быковского. — Тоже мне, лётчик-космонавт, Герой Советского Союза. «Прицепить самую элементарную посадочную платформу с двигателем — и вперёд», — передразнил он. — Сам бы полетел на таких условиях?

— Полетел бы, Леонид Ильич, — спокойно ответил Быковский. — Более того, прошу у вас разрешения лететь. Где один, там и двое, а вдвоём надёжнее в любом случае. Конечно, надо всё точно посчитать, но я уже сейчас уверен, что получится.

— Детсад какой-то, — сказал Брежнев, нервно закуривая. — Дмитрий Фёдорович, Георгий Тимофеевич, вы чего молчите? Выскажите уже своё мнение настоящих коммунистов и профессионалов!

— Как коммунист и профессионал, — твёрдо ответил Береговой, — я бы и сам попросил вашего разрешения лететь. Но не прошу, здоровье уже не то. Саму же идею Серёжи считаю хорошей и даже замечательной. Она только на первый взгляд кажется излишне смелой и даже где-то безумной, а на самом деле вполне осуществима, рациональна и безопасна. При одном условии, конечно.

— Каком? — хмуро осведомился Леонид Ильич.

— Что «Горное эхо» действительно сядет на Луну. Желательно в условленном районе. Хотя последнее не столь важно. Главное, чтобы сел.

— Дмитрий Фёдорович? — Брежнев посмотрел на Устинова.

— Леонид Ильич, что хочешь со мной делай, а мужики правы. Отличный выход из положения. Смелый и неожиданный.

— Быстрота и натиск?

— Ещё глазомер, — сказал я. — Глазомер, быстрота и натиск, как завещал нам великий Суворов Александр Васильевич.

— Всё-то ты знаешь, всё-то ты помнишь, всё-то ты читал, — пробурчал Леонид Ильич.

— Не всё, всё прочитать невозможно даже мне. Но много, это верно. Да не переживайте так, Леонид Ильич. Это и впрямь самый безопасный и быстрый способ. Сами подумайте. «Союз» — надёжный и проверенный корабль. С гравигенератором посадить его на Луну — плёвое дело. Как пушинка опустится. Что там «Союз»! Считать, конечно, надо, но я думаю, что даже в скафандре с хорошим запасом воздуха, ракетным ранцем и гравигенератором можно опуститься на Луну и добраться до «Горного эха». А там, на самом звездолёте, воздуха и еды достаточно.

— Ну, это ты загнул, — сказал Береговой. — В скафандре! Хотя…

— Может сработать, как самый крайний вариант, — сказал Быковский. — Причём даже проектировать и делать такой скафандр не надо. У нас уже есть «Кречет» [1]. Немного доработать — и всё.

Я посмотрел на Брежнева. Даже без орно и взгляда на ауру было понятно, что Леонид Ильич уже прошёл стадию гнева, сейчас находится где-то в самом конце стадии отрицания и почти готов перейти к торгу.

— Последний аргумент, — сказал я. — Самый главный. Бог с ними, в конце концов, с американцами, приоритетом и прочей политикой. Давайте говорить о другом. О человечности. Прямо сейчас, в космосе, возможно погибают наши братья по разуму, такие же люди как мы! Даже, если бы они были не такие, то по законам человечности, мы обязаны им помочь. Но они — такие. Их прародина — Земля. Сам погибай, а товарища выручай! Это опять Суворов, и он опять напоминает нам о том, что русский и, в особенности, советский человек, не может бросить в беде своего товарища. Не может — и всё! Я, во всяком случае, не могу. А если учесть, что я ещё и гарадец… — Я поднялся. Брежнев продолжал сидеть, хмуро на меня взирая снизу-вверх. — Леонид Ильич, официально прошу вас разрешить эту экспедицию и выделить на неё из бюджета необходимые средства. Обязуюсь вернуться живым и здоровым. Даст бог — не один. Родина будет в прибытке.

— Сядь! — приказал Брежнев. — Официально он просит… Делаете тут из меня какого-то монстра бесчеловечного. Не хуже вас всё понимаю! — прикрикнул он. — Конечно, надо помочь. Но… Что там ещё? — воззрился он на торопливо подошедшего Цуканова.

— Леонид Ильич, — Никсон просит связь. Как можно скорее.

Я посмотрел на часы. Стрелки подбирались к двум часам дня.

— В Вашингтоне сейчас почти семь утра, — сообщил. — Кто рано встаёт, тому бог подаёт.

— Кто рано встаёт, тот к обеду устаёт, — пробурчал Брежнев. — Чего хочет?

— Его помощник говорит, что речь пойдёт о спасении гарадцев.

— Не зря его Хитрый Дик кличут, как почуял,- Леонид Ильич поднялся с места, махнул нам рукой. — Пошли, вместе будем разговаривать.

Мы прошли в специально оборудованную комнату с телефонами, расселись.

— Соединяй, — сказал Леонид Ильич, снимая трубку.

Брежнев говорил по-русски, Никсон, естественно, по-английски. Я предположил, что подобные разговоры обеспечиваются синхронным переводом, и оказался прав.

— Привет, Ричард, рад тебя слышать, — сказал генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза. — Как жена, как дети?… Спасибо, и у меня всё хорошо. Слушаю тебя.

Некоторое время он молча сидел с трубкой возле уха, потом сказал:

— Ричард, как раз перед твоим звонком, я разговаривал по этому вопросу со своими. Среди них известный тебе Сергей Ермолов. Вопрос очень важный, я хочу, чтобы они тоже тебя услышали.… Хорошо, включаю. Громкую связь! — скомандовал он технику. — Готово, говори, Ричард.

— Здравствуйте, господа! — услышал я голос тридцать седьмого президента США. — Здравствуй, Серёжа!

— Здравствуйте, господин президент! — поздоровался я. — Как поживает мой друг Генри Киссинджер? Привет ему от меня.

— Привет, Серёжа! — раздался голос Киссинджера. — Польщён, что ты назвал меня другом.

— Мы же вместе пили, — сказал я. — У нас, русских, так принято, тебе ли не знать.

— Эй, парни, потом будете вспоминать, как вместе пили, — сказал Никсон. — Давайте к делу.

— Мы внимательно слушаем, господин президент, — сказал я и посмотрел на Брежнева.

«Всё нормально, разговаривай», — жестом показал он.

— Дело такое, — сказал Никсон. — Мы тут подумали и поняли, что для полноценной подготовки очередного «Аполлона» нам потребуется больше года. Полтора, если быть точным. Всё это время проект был заморожен, и теперь требуется время… В общем, всё не просто. А время — это то, чего у нас нет. Как всегда, впрочем. Речь может идти о жизни и смерти наших братьев по разуму и крови, тут нельзя медлить. Обсуждали всё это с нашими специалистами со всех сторон. Поначалу выхода не видели. По нашим расчётам, вам тоже нужно года два-два с половиной, чтобы лунный корабль подготовить. То есть, ещё больше, чем нам. Верно?

— Верно, господин президент, — сказал я.

— Вот! Но. Тут в голову, Юджину Сернану, это командир миссии «Аполлон-17», последний человек, побывавший на Луне… Классный астронавт и надёжный товарищ. Между прочим, славянин, словаки и чехи в предках, если не ошибаюсь. Так, Юджин? Подтверждает, он тут рядом со мной. Так вот, ему в голову пришла безумная идея. Думаю, это у вас, славян, национальное. Шутка. Я не специалист, пусть он сам расскажет, не против?

— Да ты, Ричард, гляжу основательно к нашему разговору подготовился! — восхитился Брежнев. — Всех притащил, кого можно. Как будто знал, что я тут в Крыму со своими сижу.

— Если я скажу, что случайно получилось, ты же не поверишь, правда? — сказал Никсон.

— Не поверю, — вздохнул Леонид Ильич. — Ладно, давай своего астронавта. А по поводу работы наших разведок мы с тобой потом наедине поговорим.

— Здравствуйте! — послышался бодрый голос сильного и уверенного в себе человека. — Рад, что согласились выслушать. Сразу говорю, что идея действительно может показаться безумной, но это только на первый взгляд. На самом деле…

— Юджин, одну минуту, — сказал я. — Извини, что перебиваю. Давай сразу уточним. Речь идёт о том, чтобы добраться до Луны на нашем «Союзе» и вернуться обратно на космокатере «Горного эха»?

— С ума сойти, — сказал Сернан после секундной паузы. — Господин Никсон прав: славяне мыслят во многом одинаково.

— Славяне, профессионалы и гарадцы, — сказал я. — Я же где-то и гарадец тоже.

Было слышно, как Сернан, Никсон и Киссинджер рассмеялись. Все трое.

— Так что вы решили? — спросил Сернан.

Я посмотрел на Брежнева.

— Вы меня в гроб вгоните, — сказал он негромко.

— Леонид Ильич, только вы можете решить окончательно.

— Но ты обещаешь вернуться целым и невредимым? Мне лично?

— Честное комсомольское. И честное гарадское заодно.

— Чёрт с вами. Согласен.

— Вы слышали? — спросил я. — Леонид Ильич согласен. Летим.

— Не сомневался в вашем решении, — сказал Юджин Сернан. — Тогда у нас предложение и одновременно просьба. Возьмите меня вторым пилотом.

[1] Советский полужёсткий космический скафандр, созданный для экспедиции на Луну.