Чужой. Сердитый. Горячий

Часть 4. Бессилие

Максим решил отдохнуть, уснув беспробудным сном. Этим утром я впервые так сильно растерялась, не зная, что нужно и можно сделать.

Целую ночь меня мучили размышления и плохое предчувствие, что мешало расслабиться. Кажется, я дремала несколько часов, а всё остальное время ворочалась. Спать в этом доме оказалось настоящей каторгой.

Я пыталась разбудить Максима резкими движениями, закидывая на него ногу или руку, почти наваливаясь всем телом на мужчину, шепча, что уже утро и нужно вставать… Гордеев иногда перехватывал меня и подминал под себя, продолжая умиротворённо сопеть мне на ухо.

Когда стрелка часов уже перевалила за десятый час, я не выдержала и подорвалась. Приняла расслабляющий душ, переоделась из смятой пижамы в платье, заплела волосы и тихонечко вышла из комнаты.

Я не выспалась и глаза щиплет, поэтому я целенаправленно спускаюсь в столовую, желая выпить кофе. Поздно вспоминаю, что нужно было обуться, когда легкий сквозняк заставляет меня вздрогнуть от прохлады, крадущийся с пальчиков ног до обнажённых плеч.

В столовой пусто, и я с облегчением выдыхаю, проходя в впечатляющую по размерам кухню. Очередной раз оглянувшись, я напряженно лажу по полочкам в поисках хоть какого-то намека на кофе.

Нахожу натуральный молотый, а вскоре достаю из дальней тумбочки турку, не спеша наливая воду и насыпая несколько ложечек кофе. Ещё пару минут разбираюсь с новейшей техникой, и когда плита все-таки начинает стремительно нагреваться, облегченно прикрываю глаза.

Задумываясь, смотрю в окно, вспоминая, каким напряженным был вчерашний вечер. Максим остался довольным, и даже слишком, что немного насторожило. Он вообще какой-то странный в последнее время, буквально на всё закрывает глаза, словно решил переквалифицироваться в адекватного мужа.

Чтобы не делал Гордеев — это никогда не было просто так. Всегда есть причины и они вынуждают меня взволноваться. Как бы он ни потребовал слишком большой платы за такое спокойствие и пощаду в моих косяках.

От раздумий меня отвлекает сбегающий кофе, и схватившись за нагретую ручку турки, шиплю, быстро отставляя в сторону готовый напиток. Кофе немного сбежало на плиту и столешницу, а ладонь мгновенно вспыхивает и щиплет.

— Аккуратно, Ярослава, — мне на плечо опускается тяжелая мужская ладонь, отчего я вздрогнула, присев от испуга.

Сердце сделало несколько опасных кульбитов, а маленький комок в желудке сжался так, будто меня вот-вот стошнит от паники.

Чёрт!

— Виктор, — просипела я имя мужчины, который мягко улыбнулся мне в ответ. Его скользкий взгляд медленно опустился по мне вниз и остановился на ногах, пальцы которых сами по себе поджались от такого повышенного внимания. — Доброе утро!

— Добрый день, Ярослава, — поправил он меня, спрятав руки за своей спиной. По крайней мере, он не собирается меня колотить кулаками и держится в стороне. Этого более чем достаточно, чтобы я почувствовала себя в безопасности. — Мой сын любит нарушить семейные порядки. Видимо, он всё ещё спит, — Виктор погрузил на меня многозначительный взгляд.

— Да, я не смогла его разбудить. Последнее время Максим очень много работает и не высыпается, — кивнула я, опуская глаза.

На самом деле я боюсь Виктора Николаевича больше, чем Максима. При виде Виктора меня выворачивает наизнанку, особенно после слов Маргариты и её угроз, которые имеют основание и заставляют меня волноваться.

— Я проголодалась. Думала сделать несколько бутербродов и кофе. Если вы не против…

— Вы уже пропустили завтрак, Ярослава, — несколько категорично заявил мужчина. Я вопросительно вздернула брови. — Дождись обеда, его попадут в час дня.

Я контролирую свой язвительный язык, в особенности теперь, когда на кону такая большая ставка — освобождение от надзирателей.

— Пойдем прогуляемся по саду. Нам крайне необходимо побеседовать, вчера разговор совсем не заладился. Я толком о тебе ничего не знаю, а мой сын не первый месяц на тебе женат.

— Да, хорошо… Только мне нужно обуться, — я поджимаю губы, когда взгляд Виктора снова опускается на мои босые ноги.

— Пойдем со мной, Ярослава, — Гордеев-старший протянул мне свою широкую ладонь, отчего я внутри похолодела.

Я ему не доверяю, совсем.

Как бы мне ни хотелось сбежать обратно в спальню к Максиму, я очередной раз напоминаю себе, что должна играть по правилам Виктора Николаевича и не идти на конфликт. Выдохнув, я поддаюсь ему навстречу.

— Конечно, — прозвучало настолько вежливо, что может стошнить от любезности.

Гордеев-старший повел меня в сторону прихожей.

Рядом с Максимом я стала самой настоящей и опытной лгуньей, поэтому я не стану легкой добычей для Виктора Николаевича… Только по его взгляду вижу, что он думает иначе.

Виктор садит меня на низкий комод и берет с полочки пару женских туфель, которые принадлежат, похоже, его жене. Пока я недоумеваю, мужчина опускается передо мной на одно колено и очень осторожно подхватывает лодыжку, обувая меня.

Мои глаза в этот момент точно округлились и едва не выкатились от шока, именно поэтому я была предельно тихой. Даже Максим никогда такого не вытворял!

Обувь закрытая, из черной замши, с небольшим устойчивым каблуком и тоненьким ремешком, который Виктор застегивает вокруг лодыжки слишком медленно.

Подняв голову, он впивается в меня хищным взглядом, из-за чего я тяжело сглатываю. Виктор насмешливо осматривает меня и подхватил мою ладонь, поднимается вместе со мной.

— Нравится? — спрашивает мужчина, сбивая меня с толку.

— Что?

— Туфли — нравятся? — уточнил Гордеев. На удивление они оказались только на размер больше, удобные. Но мне не нравится чужая обувь, тем более, когда меня обувает сам Гордеев-старший.

Увольте!

— Они замечательные, — на выдохе произнесла я, неохотно улыбнувшись.

Виктор поддает мой кардиган и помогает его надеть… Я ощущаю его руки уже на своих плечах, которые опустились до локтей. Мне не кажется, Виктор Николаевич что-то задумал — это абсолютно точно!

Гордеев-старший поддает мне свой локоть, который я уже напряженно принимаю, и мы выходим на улицу. Сегодня днём тепло, но ветер холодный. Мы ступаем на выложенную тропинку через сад, и не спеша идём прогулочным шагом.

Пока я разглядываю территорию, ощущаю на себе тяжелый взгляд отца моего мужа.

Если себя убедить себя, что Виктор обычный мужчина, облаченный в идеальный костюм и немного грубоват в разговорах — он окажется обычным человеком.

Максим пообещал, что его отец никогда мне не навредит, но верить в это оказывается не так уж просто, особенно рядом с ним.

— Значит, ты работаешь с моим сыном. И как тебе работа?

— Мне всё нравится, — вежливо отвечаю я, стараясь не смотреть себе под ноги, держать спину ровно, а голову прямо.

— Рано или поздно ты что-то придумаешь — я в этом уверен, — он констатировал подобный факт с непонятным для меня удовольствием.

— Придумаю, что? Виктор, о чём вы говорите?

— Ты попробуешь сбежать от моего сына. Только идиотка может наступать на одни и те же грабли. А наш вчерашний ужин показал, кто и на что способен, — я очередной раз ошарашенно сглотнула, повернувшись к мужчине.

— У нас, возможно, с Максимом не всегда всё гладко, но мы справляемся. Я не собираюсь сбегать. В России ничего хорошего меня не ждет, и вы в этом хорошо осведомлены.

Его пронизывающий серьезный взгляд оказался самым долгим за всё время нашего общения. Я отвела взгляд первой, рассматривая сад.

— В такое очарование как ты, Ярослава, сложно не влюбиться, — мы остановились. — Маргарита тоже когда-то меня привлекала так сильно, что о других женщинах думать стало невозможно. Я за ней ухаживал долгие годы, но даже такая роскошная роза завяла слишком быстро, как только она сблизилась со мной, по-настоящему. Мне пришлось искать красоту в других женщинах, но большее, чем имею, я ещё не встречал… До вчерашнего вечера, — его взгляд заставил покрыться мою кожу мурашками.

Боже мой, о чём это он сейчас мне говорит?

— Маргарита осталась возле меня как верная жена и понимающая меня женщина. Она может очаровать интеллектом, покорностью, умением великолепно вести домашние дела… Но холодная, как глыба льда в любви. Я сделаю для неё всё, что она попросит, как и она для меня. А вот на что готова ты ради Максима…

— Это наше личное дело, Виктор.

— Перебивать будешь своего слабохарактерного мужа, который ещё не нашел в себе силы приучить тебя к манерам. Господь просто шутит надо мной, послав тебя моему сыну, который стал мартовским котом! — укорил меня Виктор, и я больше не посмела его перебивать. — У тебя с Максимом отношения, — вздыхает Виктор, а я поджимаю губы.

Вообще-то, Максим официально мой муж, это явно уже за границей простых отношений.

— Ты его женщина и Максим тебя не отпустит даже в том случае, если перестанешь его привлекать физически. Знаешь, почему? Он влюблен в тебя. Я вижу вас двоих насквозь. Мой сын хочет других отношений, а ты хочешь противоположного — сбежать.

Я не нашлась с ответом, посмотрев прямо в глаза человеку, который меня действительно пугает и пускает по мне ледяные волнительные импульсы.

— Вы, женщины, без мужчины наивные и бестолковые существа. Не думай, что он позволит тебе сделать это снова, — договорил Виктор, с надменным прищуром взглянув на меня.

— Какое интересное предположение, — я подавляю яркие эмоции от услышанного.

Думаю, Виктор ещё не понимает, что я далеко не его Маргарита, и никогда ей не стану. А когда я сбегу, то мне легче будет убить себя, лишь бы не вериться к Максиму.

— Ты не умнее моей жены, — он стал предельно серьезным. — Побег — это предательство. И когда ты сбежишь, то помни одно, Ярослава — ты предашь не только Максима, но и меня. Я такого не прощаю.

— И почему же я не должна вас предавать, Виктор?

— Я смогу провести воспитательный процесс без чувств жалости к лгунье и беглянке. После этого мой сын снова начнет прислушиваться к моим словам и, конечно, твоё мнение он запихнет тебе же глубоко в задницу.

Я едва не давлюсь воздухом от услышанной грубости. В его словах есть доля правды… Я уже не один раз обманывала Максима и сбегала. Последний раз станет для всех нас решающим, а последствия очень непредсказуемыми.

— Я — жена вашего сына, и как бы вы этому ни противились, уже всё давно решено самим Максимом. Да, он испытывает ко мне чувства, и я могу этим воспользоваться, но не больше, чем любая друга женщина может позволить себе со своим мужем. Привыкайте к тому, что я жена вашего сына, Виктор. Вы же не хотите расстроить Максима? — многозначительно взглянув в глаза мужчины, который едва не скрипнул зубами от злости.

Я сдержанно улыбнулась. Так-то!

— Чем меньше от тебя проблем, тем лучше для всех нас, — он оценивающе разглядывает моё лицо, едко оскалившись. — Посмотрим на твою сговорчивость позже, — его слова оказались многообещающими и даже пугающими.

О чём это он говорит?

— Я не совсем вас понимаю…

— Ярослава! — неожиданно громкое рычание заставляет меня дернуться и оглянуться. Максим сбегает с крыльца недовольный, злой и кое-как одетый в помятую рубашку и не в плотно застегнутых брюках… И босиком.

Последнее не скрылось и от его отца, который нахмурился, но очень скромно промолчал.

— Как спалось, Максим? — Виктор рассержен из-за нарушенных правил собственным сыном.

Проигнорировав вопрос отца, Макс устремил на меня взгляд, в котором плескается уйма эмоций, и я уже неспособна их различить.

— Вернись в спальню, — скомандовал мой муж, и я моментально кивнула, любезно улыбнувшись напоследок Виктору.

Максим не начинал разговора с отцом до тех пор, пока я не зашла в дом. Наверное, решил посекретничать с Виктором.

Маргарита встречает меня на пороге, пронизывая меня взглядом, никак не отреагировав на моё мирное приветствие. Мурашки по коже сами по себе побежали по спине, перебираясь на грудь и шею, заставляя вздрогнуть.

— Сумасшедший дом… — прошептала я, войдя в спальню и сразу же подошла к окну, осторожно подглядывая за беседой между Максимом и его отцом.