Чужой. Сердитый. Горячий

Часть 17.1

Утром я переполнена новыми силами и готова, едва открыв глава, собирать вещи. Во мне горит желание как можно скорее покинуть Москву. Поворачиваюсь и обнимаю Вадима, крепко прижимаясь к мужской груди. Он зарывается рукой в мои волосы, целует в висок, в щеку и в шею.

— Свет мой, ты сводишь меня с ума. Нужно идти в душ и собираться, пока я не подох от желания взять тебя снова, — Вадим целует мою грудь, сжимая сильными руками талию. Похоже, он от неё тащится даже больше, чем от меня в целом.

— Почему ты называешь меня своим светом? — улыбнувшись, спрашиваю я. Парень, отвлечённый от моей груди, поднимает голову, игриво вскидывая брови.

— Потому что ты мой свет. С тобой безмятежно, а ещё ты напоминаешь невинного ангелочка… Пока не начинаешь зубоскалить, — целует меня в нос, чем вызывает мою улыбку от щекотливого жеста. — Пора вставать, — тянет он гласные, целомудренно целуя мои губы.

Эти утренние поцелуи сводят меня с ума… Разве после этого можно просто так подняться? Но к сожалению, выбора нет.

— Я в душ, а с тебя кофе, — едва удается вылезти из-под тяжелого Вадима, который специально ложится на меня почти всем телом, пока я, кряхтя и смеясь, выбираюсь из постели.

Никогда не думала, что собратьсяс парем — это так чертовски трудно. Вадим преследовал меня в душе, где мы, разгорячившись, напрочь забыли, зачем там находились. На кухне было невозможно завтракать, так как Вадим не отходил от меня, а позже и вовсе усадил на свои колени… Почти забылись, пока не позвонил Кирилл, поторапливая нас, таких влюбленных и увлеченных друг другом.

— Одеваемся и выезжаем через десять минут, — нашептывает мне на ухо Вадим, крепко обнимая. — Точно хочешь уехать? Ещё не поздно передумать.

— Нам везде будет небезопасно, — изрекаю я довольно очевидную мысль. — Здесь нас легче найти, мы уже на одном месте несколько дней. Помнишь чему ты меня сам учил? Давай собираться? — возвращаюсь в спальню.

Надеваю удобную одежду. Джинсы, свитер и кроссовки, и на некоторое время останавливаюсь у окна, разглядывая тихий заснеженный двор. На душе почему-то немного тревожно, но когда меня со спины обнимает Вадим, я расслабляюсь… Подсознательно понимаю, что его руки надежные, как никогда прежде.

— Ты нервничаешь, — говорит он, положив руку мне живот, поглаживая. — Пообещай, что будешь послушной, и, если я скажу тебе оставить меня — ты оставишь в любом случае.

— Мне не нравится такое обещать, — насторожилась я. Хмуро осмотрев двор, замечая подъезжающую машину, из которой вскоре выходит Кирилл с несколькими ребятами. За ними подъезжают ещё две машины. — Много людей.

— Мы будем в одной машине, другие будут неподалеку всю дорогу.

— Ты мне что-то недоговариваешь, — повернулась к нему лицом, изучив черты парня, которые вмиг стали жесткими. — Гордеев уже следит за нами, не так ли?

Вадим отводит взгляд, и я устало вздыхаю, прикрывая глаза. Понимаю, что он хочет меня уберечь от плохих вестей, но чёрт возьми, такое нельзя скрывать!

— Так знай, Вадим, я не брошу тебя, и, если нас поймают вместе, так тому и быть, — раздраженно выдохнула я, смерив его негодующим взглядом. — И верни мне мой пистолет, который ты взял из моей сумки, — обхожу его, требуя с насмешкой, но с львиной долей недовольства.

Он залез в мою сумку! Я точно помню, где лежал пистолет!

— Яра, я не хочу тебе врать… Но мне трудно смотреть на то, как ты боишься. Как твой взгляд наполняется страхом. Я теперь всегда рядом с тобой. Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя всё возможное и не возможное. Доверься мне, — он удерживает меня за руку и проникновенно заглядывает в глаза.

Значит он знал, что за нами следят Гордеевы и ничего мне не сказал? Неужели после всего, что между нами произошло, я не заслуживаю знать наш план действий и риски? Я стою, пытаясь овладеть эмоциями, но в итоге бесконтрольно плачу, выдергивая руку.

— Боже мой, Ярослава… — он привлекает меня в свои объятия, — неужели после всего случившегося с нами, ты всё ещё мне недоверяешь? — он качает головой. — Было бы лучше, беспрерывно болтай ты всю дорогу, не задумываясь ни о чём плохом. Пожалуйста, Яра, ты ведь знаешь, что у меня нет намерений тебя огорчить или обидеть. Понимаю, что рано говорить о доверии, но…

— Я тебе верю. Прости, — шмыгаю носом, и с горечью осознаю, насколько я жалко выгляжу в глазах парня. — Больше всего сейчас я боюсь потерять тебя, а тот, кто может это сделать — следует за нами по пятам! — бунтую я. — А ты всё время рискуешь, бесчувственный кретин! — не выдерживаю и бью его по груди, слабо, только для того, чтобы обратить внимание на себя.

Он мягко смеется на мой выпад и целует каждый сантиметр моего лица, нежно улыбаясь.

— Отпусти! — шиплю я, пытаясь выкрутиться из его цепких рук и отстраниться от щекотливых поцелуев, несмотря на то, что они вызывают у меня трепет и едва скрываемую улыбку. — Всё, хватит! Да ну тебя! Я серьезно! — взвываю, сдаваясь на милость этого безрассудного парня, который в одно мгновение лишил меня негатива и тихой обиды. — Ладно, я больше не злюсь, но покусаю тебя, если продолжишь! — улыбнулась я своей же угрозе, слушая его горластый смех.

Смотрю на него и не могу поверить, что этот парень рядом со мной, дарит свою нежность и заботу. Мне иногда кажется, что я недостойная его девушка, такая грязная, никчемная и потасканная… Гордеевская шлюха.

Я столько всего вытерпела в Аду своего нежеланного замужества, где была практически бесправной рабыней, где ощущала себя грязью под ногами Господинов… Я всё ещё ярко помню, какой была для Гордеева, что делала с ним, и что он делал со мной…

Взгляд парня меняется, и скорее всего, он замечает, что меня гнетут плохие мысли, пока я неотрывно смотрю в его глаза.

— Люблю тебя, — шепотом выпаливает Вадим, остановив моё сердце.

— Люблю тебя, — на выдохе и также шепотом, крепко сжимая своими руками его ладони, всё ещё боясь поверить в светлое счастье.

Но я точно знаб, что мы оба на него заслужили.

***

Дорога по городу проходит в привычном молчании. Единственное, что для нас в новинку — держаться за руки, поглядывая друг на друга уже без утаенных чувств. Внутри меня будто светит яркое солнышко, и мне становится на какое-то время легче дышать.

Оказалось, я настолько была поглощена бесстыдным рассматриванием парня, что Вадим начинает смущенно улыбаться, а его щеки загорелись поразительно мягким и трогательным румянцем.

Он бывает таким… Сердитым, чужим, а сейчас он мой, такой хороший и нежный… Горячий. Мне следовало пройти через многое, чтобы научиться замечать в мужчине эти маленькие, но такие важные детали, от которых замирает сердце в минуту безмолвного счастья.

Его телефон неожиданно разрывается громким звонком, и Вадим нехотя отпускает мою ладонь. Смотрит на него так долго, что я невольно подтягиваюсь и заглядываю в экран мобильного телефона, увидев номер своего брата.

— Позволь мне, ладно? — парень беспрекословно отдает гаджет, будто намеревается избавиться от всего, что связанно с Андреем.

Его напряжение выдало то, что он крепко сжал руль и сцепил зубы.

Я принимаю вызов, и не успеваю что-либо сказать, как на меня обрушивается эмоциональный порыв брата.

— Скажи мне, что она у тебя! — кричит Андрей, заставляя меня дернуться. — Скажи мне, и если это не так, я найду тебя и тогда спущу шкуру живьем! Всё из-за тебя, никчемный ты кусок дерьма! Сбежала она из-за тебя, а теперь мне даже неизвестно…

— Андрюш, — осторожно зову я брата, пока он не наговорил ещё больше гадостей. — Со мной всё в порядке, — когда не слышу ответа, продолжаю говорить, — прости, я не могла поступить иначе.

— Господи! — выдыхает Андрей так, будто перестал дышать, когда услышал мой голос. А может быть, так и было. — С тобой правда всё хорошо?

— Да, конечно, всё здорово, — успокаиваю я брата. — Ты так встревожен…

— Ярослава, ты была в нашей квартире? — его вопрос меня настораживает, поэтому немного сникаю. Наверное, увидел пропажу пистолета, денег и папки с данными на Вадима.

Сейчас такое начнется, что мама точно не спасет!

— Заходила на пару минут после приезда, — я успокаиваюсь, когда Вадим кладет свою ладонь на мою ногу, поглаживая.

— В нашей квартире всё разрушено. Кухня и гостиная сгорели, а наши соседи едва успели вызвать пожарников. Я тебя везде ищу… Пожалуйста, скажи мне, где ты, — брат меня поражает, и я поджимаю губы от недобрых новостей.

— Мне ужасно жаль, Андрей. Я помню, что закрывала квартиру, и не могу понять…

— Записка, — перебивает меня брат. — В дверях была записка. За тобой по пятам идёт Гордеев, и я не могу понять, младший или старший. Прошу тебя, давай без глупостей. Скажи мне, где ты, — настаивает Андрей, но слишком сильно нервничает, чтобы быть требовательным.

— Секундочку, — я опускаю телефон и прижимаю его к свитеру. — Он сказал, что нашу квартиру разрушили и подожгли. Оставили послание, и возможно, что Гордеевы наблюдают за нами, — кратко говорю я Вадиму, который хмурится. — А ещё он хочет знать, где мы.

— Яра, тебе решать, как поступить. Можем ехать дальше, а можем остановиться. В любом случае нужно добраться сегодня до Зеленограда, — пожимает плечами парень, доверяя мне выбор, который был очевиден.

Пока рядом Андрей, не будет между никакого спокойствия.

— Послушай меня, Андрей… Я в безопасности, и через полчаса уже выеду из города, поэтому тебе не о чем волноваться. Со мной Вадим, он обо мне позаботится, — слишком быстро протараторила я, предчувствуя, что брат может мгновенно выйти из себя.

— Я хочу быть рядом с тобой, и быть уверенным, что тебе ничего не грозит. Обещаю, что… Хорошо, я смирился с твоим выбором, но хочу помочь. Скажи мне, где вы, чтобы мы поехали за вами.

Я растерялась и не могу найти верное решение.

— Мы? — переспрашиваю я. — Кто это — мы?

— Я и отец, конечно же, — беззаботно отвечает.

Его ответ будто обливает меня ледяной водой.

— Я с ним не в тех отношениях, чтобы… — слышу копошение и приглушенные слова. Андрей переговаривается с отцом и похоже, что телефон оказывается уже в его руках. Хочу что-то сказать, но слова застряют в горле непробиваемым комом.

Это выше моих сил!

— Ярослава, — его голос хриплый, уставший и беспокойный. — Я сделал много непростительных вещей, но дай мне возможность исправиться и стать для тебя… Отцом. Пожалуйста, — он произносит слова с такой болью, что я задыхаюсь, ощутив, как быстро набежали слезы на глаза.

Не могу выдохнуть, воздух словно превратился в иглы, парализуя моё горло до болезненных спазмов. Я снова не смогла сдержать слезы, поспешно их стирая, привлекая этим жестом внимание Вадима, который решает остановиться у обочины.

— Я готов, Ярослава… — он так сложно выговаривает слова, что я ощущаю всю тяжесть каждой его мысли. — Я готов тебя отпустить, не препятствовать твоему выбору. Но сейчас я хочу тебе помочь, этой мой долг, Ярослава, как отца. И может я не был идеальным, даже иногда был хуже деспота, но я никогда в жизни не хотел причинить тебе боль. Дай мне возможность увидеть тебя и уберечь, — я судорожно дышу, вслушиваясь в то, что говорит мой отец.

Он никогда не был голословным, всегда говорил прямо и по факту, без каких-либо чувств, но при этом никогда не переставал обо мне заботиться. Не так как все, по-своему, как умеет только он. И да, я всё ещё обижена на него, но осознаю, сама не лучше. Я подбирала самые мерзкие слова, чтобы сделать ему больнее в отместку. Я знаю, как он дорожит мной, как переживает, как любит…

Он мой отец, и я не вправе выбирать себе родителей, как и он себе дочь.

— Мы едем в Зеленоград, — говорю я, и Вадим помогает назвать адрес. — До встречи.

Несколько минут я держу телефон, и не могу выйти из этого странного оцепенения. Вадим привлекает меня к себе, обнимая.

— Если ты так расстроилась, зачем тогда сказала адрес? — спрашивает парень, стирая мои слезы, пока я по-детски шмыгаю носом.

— Так нужно, — качаю я головой, не способная сейчас внятно объяснить своё решение. — Если Андрей станет донимать тебя, скажи мне. Давно хочу уложить его на лопатки! — я фыркаю, ухмыльнувшись.

— Свет мой, тебе придется стать в очередь, — смеется Вадим, целуя меня в щеку.

— Даже не уступишь мне?! — шутливо возмущаюсь.

— Ни в коем случае! — он драматично кривится, и сразу же завлекает в жадный поцелуй, покоряя меня своим проворным языком.

В следующий момент мы оба вздрагиваем. Впереди, метрах в пятистах, точно такую же машину, таранит черный Бугатти, и с такой силой, что простенький и неприметный седан переворачивается.

— Какого… — Вадим поражен увиденным и застывает, а я поворачиваю голову, влево, замечая ещё один внедорожник, который несется в нашу сторону с ошеломляющей скоростью.

Господи!

— Езжай! Езжай! Езжай! — в панике кричу, и Вадим впечатляюще быстро реагирует.

То, с каким остервенением он выруливает и дает по газам, меня кидает из стороны в сторону. Только благодаря ремню безопасности я ещё не расшибла подбородок или лоб.

— Это его машины! — кричу я, оглядываясь назад, не в силах усидеть на месте от накатившего адреналина. — О Господи, это я виновата, что мы остановились… Прости, прости, прости! — я поддаюсь своему страху, и Вадим крепко хватает меня за руку.

— Сядь и не дергайся, — твёрдо говорит он, одной рукой удерживая руль, а второй меня. — Тебе нужно успокоиться. На ходу нас взять практически невозможно, — уверенно говорит он. Сейчас Вадим собран, как никогда прежде. — Никакой паники, Яра. Поняла меня?

— Вадим, откуда… Как… Нет, почему это… — моя бессвязная речь — последствие шока.

— Тш-ш-ш, — он крепче впивается в мою ладонь, подобным жестом успокаивает нас обоих. — Не забывай, что существуют современные технологии, по которым можно отследить кого-угодно, а это лишь шалость Гордеева, который любит играть во взрослые игры. Не хочешь проиграть — не поддавайся, поняла? Я тебя не этому учил. Ты сильная девочка, и будешь сильной до самого конца, — он не просто говорит, а заверяет.

Слушаю Вадима и безоговорочно ему верю. Беру себя в руки, но моё волнение выдает сбитое напрочь дыхание.

— Выкинь этот телефон и возьми другой в моём рюкзаке, боковой карман, — говорит парень, и я делаю всё без лишних слов. Один телефон летит в окно, а второй я отыскиваю в рюкзаке, — там единственный контакт — Князь. Он с примочками, не волнуйся, этот не отследят. Я сейчас решу, какой у нас план. Звони ему и дай мне телефон.

— Какой раз у нас идёт всё не по плану? — раздраженно задаю риторический вопрос, разблокировав телефон, быстро нахожу контакт, и звоню. Передаю телефон Вадиму, который прикладывает его к уху, не отрывая глаз от дороги.

— Мы направляемся к Медвежьим Озерам. Встретимся там через три часа, следуем плану «Б», и у ещё — у меня хвост, — молчит пару секунд, — давай, — отключает звонок и отдает мне телефон. — Набери номер Андрея, — командует он, и я послушно всё исполняю.

— Медвежьи Озера, по Щелковскому шоссе, поворот после Газпромнефть тридцать семь, езжай мимо коттеджей до конца дороги к озеру, — говорит быстро и четко, а затем откидывает телефон, который я едва успеваю словить. — Да блядь! — шипит он, когда выехав из района, видит перед собой огромный дорожный затор.

Я молчу, совершенно не зная, что делать в таких ситуациях. Шок заставляет меня быть тихой и сидеть неподвижно… Точнее, именно сейчас я вцепилась в сидение и упираюсь одной рукой в бардачок. Вадим реагирует отменно, но настолько резко, что я всё-таки вписываюсь виском в стекло дверцы.

— Прости. Держись крепче, — напряженно говорит Вадим, а я бездумно киваю. — Ой, да брось, намечается веселье, — я закатываю глаза от игривого тона парня, замечая знакомый блеск в серых глазах. Вот теперь я узнаю Вадима-сорвиголова! — Будем импровизировать… Но возьми к себе поближе пистолет. Хочу быть уверен, что в случае опасности ты сможешь кому-то хорошенько навалять.

Вадим долго выворачивает руль и сворачивает в разные районы, иногда поглядывая в навигатор. Он полностью сосредоточен, спокоен и даже равнодушен к сложившийся ситуации, а когда за нами пропадает хвост в неизвестном направлении, я только недоуменно смотрю на парня.

Что произошло?

— Как ты это сделал? — неверующе спрашиваю я, когда уже в пригороде он сбавляет скорость, плавно двигаясь по шоссе.

— Не зря же мы на одинаковых машинах едем. Князь скинул наш хвост, и поманил за собой, — объясняет Вадим, когда я вытаращила глаза в немом восхищении. Мне сложно всё это понять, но видимо, план у нас всё-таки есть на все форс-мажоры. — Но предполагаю, что они через несколько часов отследят наш маршрут, это вопрос времени. На месте нужно быть готовыми каждую следующую минуту. Видимо, скоро состоится наш последний бой.

— Ты гений! — восхищенно утверждаю я.

— Я — простой следователь, крошка.

***

Когда подъезжает знакомая черная ауди, я соскакиваю с теплого капота машины, обрывая наши объятия с Вадимом. Парень отходит подальше, предоставляя мне возможность пообщаться с моими близкими, но я уже сейчас беспомощно на него оглядываюсь… Вадим ободряюще подмигнул, и облокотился на машину, кивая в сторону отца и брата.

Первым подходит Андрей. Он набегает на меня, сгребая в охапку, приподнимая. Так крепко сжал, что не спасла даже пуховое пальто, под которым затрещали ребра.

— Боже мой, как я волновался! — он ставит меня на землю, и осматривает моё лицо, будто ищет повреждения, но буквально спотыкается взглядом о мои зацелованные губы. Теперь переводит взгляд на Вадима, переполненный враждой, но тихой и холодной, внутренней. — С тобой точно всё в порядке?

— Тебе не о чем волноваться, — уверяю я брата, который отходит в сторону.

Теперь передо мной стоит отец, в нескольких шагах, но никто из нас не осмеливается ступить ближе друг к другу. Поджимаю губы, опуская глаза и отчего-то смущаюсь. Мы никогда не проявляли теплых чувств в наших отношениях и даже сейчас обниматься было бы немного… Что это?!

Отец делает широкий шаг, а в следующее мгновение стоит рядом, и бережно обхватывает меня за плечи, притянув к своей груди. В этот момент я забыла обо всём. Во мне вдруг заколотились и взорвалось все чувства.

Напряжение сменило спокойствие, и расслабившись, поднимаю руки, обнимая папу в ответ, прикрывая глаза. В его объятиях тепло, и хоть мы молчим, между нами настоящий сумбур эмоций. Горечь, начавшая таять обида и… Любовь.

Мне тяжело забыть о том, что он был со мной весьма грубым и резким дома, но я решаю оставить всё в прошлом. Именно, поэтому, подняв голову, смотрю в его глаза.

— Я хочу тебя познакомить с одним человеком, — перехватываю широкую ладонь отца и веду в сторону Вадима, который вмиг напрягся и выпрямился по струночке, метнув в меня растерянный взгляд. Я лукаво улыбаюсь ему в ответ. — Познакомься. Это Вадим. Вадим, это мой отец, Игорь Алексеевич, — представляю я их друг другу, оказываясь между ними, с удовольствием прослеживая крепкое мужское рукопожатие.

В стороне замечаю Андрея, который обреченно качает головой. Хоть он и не хочет смириться с тем, что моё сердце принадлежит Вадиму Волкову — его заклятому врагу, у брата нет выбора. Так решило моё сердце.

— Теперь буду знать, к кому моя дочь стремглав помчалась в Москву, — отец говорит с забавой, даже с легкой насмешкой. Ни злобы, ни агрессии, кажется, он даже чем-то доволен.

— Поверьте, Игорь Алексеевич, мне самому едва чудом удалось перехватить бегунью прошлой ночью, — усмехнулся Вадим, хитро посмотрев на меня, заставив залиться горячим румянцем. — Пойдемте в дом. Пора бы нам всем поговорить и обсудить общую проблему.

Вадим с отцом загоняют машины на территорию. Я с братом перемещаюсь во внутренний двор.

Домик хорошенький, похожий на деревенский, но очень просторный. Единственный минус — план «Б» не отапливался, потому что был план «А».

Вадим скинул на ближайший диван наши рюкзаки и внимательно обвел всех бдительным взглядом.

— Вы отключили свои телефоны? — спрашивает он моего отца и брата. Папа утвердительно кивает, и Андрей, поджав губы, повторяет за отцом.

Когда все присели за круглый стол в центре гостевой комнаты, никто не рискнул раздеться, но Вадим любезно поставил чайник на плиту, чтобы нас немного согреть.

— Я проведу небольшой инструктаж и расскажу план на этот вечер, — парень берет на себя всю ответственность, и выглядит довольно суровым, даже насупленным. Отец сдержанно осматривает меня, а затем Вадима, заинтересовавшись его планами.

— Скоро прибудет мой друг, он приведет подмогу. Ребята будут сидеть в машинах в метрах двухсот от дома. Пока мы здесь одни, у каждого с собой должно быть средство самозащиты. Позже разделим время для дежурства и за следующий час обойдем ближайшую территорию, чтобы вы ориентировались по местности. Сейчас стоит наколоть дрова и растопить печь, а тебе нужно позаботиться о голодных мужчинах, — обращается ко мне Вадим, дождавшись моей улыбки и твердого кивка головой.

Слишком внимательный взгляд папы заставил немного поерзать на месте, но он был настолько спокойным, что я отмела все сомнения. Если отец одобряет мой выбор, Андрей не сможет вмешаться, и как бы ему не хотелось, мы с ним поговорим на эту щекотливую тему.

— Когда стемнеет, используем свечи и фонари. Не будем привлекать лишнее внимание и заодно, в случае чего, заранее привыкнем к темноте. В доме никому не раздеваться, снимаем только верхнюю одежду. Остальные действия по обстоятельству, я открыт для любых вопросов. Единственное, что все должны понимать — Гордеевы сегодня сюда явятся, а мы должны дать достойное сопротивление любым способом, — закончил, и даже облегченно вздохнул. Взгляд Вадима скрестился с моим братом на какое-то мгновение… Но парень улыбнулся и проигнорировал явное подстрекательство Андрея. — Чай или кофе?

Кажется, я даже заметила восхищение в сверкнувших глазах отца. Да, я тоже так смотрела на Вадима, когда он решал мои проблемы и в любой непонятной ситуации находил выход.

— Кофе, — в один голос говорю я, отец и брат.