Цветок из Кирены

СИЛЬФИЙ И СОВРЕМЕННАЯ НАУКА

Мне казалось, что я умру по дороге от нетерпения, когда я, возвратившись в Стокгольм, отправилась в фармакогностическое отделение узнавать о дальнейшей судьбе наших корней тапсии.

Профессор Финн Сандберг встретил меня так приветливо и проявил столь живой интерес к проблеме, что мне сразу стало легче. Он признался, что был немало удивлен, когда однажды вечером, уже довольно поздно, какие-то незнакомые Петтерссоны явились прямо с аэродрома к нему домой с большим и тяжелым пакетом. Но услышав от них яркий рассказ о том, что лежало в коробке, и прочтя мое сопроводительное письмо, он на другой же день приступил к химическим анализам.

По словам профессора, корни несомненно содержа-ли очень сильный яд. У всех его сотрудников, работавших с корнями, появились на руках волдыри, а сам он ходил с сыпью на щеках.

Чувствуя себя преступницей из детективного романа, я выразила глубокое сожаление, что причинила столько страданий профессору и его помощникам. Но Финн Сандберг только улыбнулся и весело сказал:

— В нашей работе без этого не обходится!

Потом он повел меня осматривать лабораторию, где стояли всевозможные водные и спиртовые экстракты. Однако увидев, как пассивно я воспринимаю ученые слова из химического и фармакологического лексикона, профессор любезно пообещал мне написать небольшой отчет об итогах, когда исследование будет завершено.

Под конец мы вошли в комнату, где молодая женщина с сыпью на руке занималась маленькой белой мышью, которой явно надоело жить. Мышка жалась в угол деревянного ящика, словно испуганный зайчик.

Оказалось, что ей сделали инъекцию тапсии. Профессор приподнял мышку острием карандаша и объявил, что яд уже действует. Затем переговорил о чем-то со своей помощницей, полистал какие-то бумаги. Я с любопытством заглянула в них и опять почувствовала себя преступницей, обнаружив, что это своего рода свидетельства о смерти маленьких невинных белых мышей. Одна мышь получила инъекцию раствора такой-то концентрации и умерла через час сорок пять минут. Другой влили раствор покрепче — смерть наступила через пятьдесят пять минут. Третья, четвертая… Свидетельств была целая кипа. А в ящике передо мной лежала, ожидая своей очереди, еще одна несчастная мышка. Я попыталась утешить ее тем, что она погибнет во имя науки.

После первого знакомства с профессором Сандбергом у нас было еще много чрезвычайно интересных — во всяком случае, для меня — телефонных разговоров. А затем наступило лето, время отпусков, и мыши получили передышку. Но сразу после отпуска профессор Финн Сандберг передал мне следующее заключение:

«Если попытаться осветить проблему сильфия с ботанической, химической и фармакологической точек зрения, не исключено, что в сумме можно получить вероятное решение, однако полной уверенности не будет. Что касается ботанического определения растения, я склоняюсь к тому, что многое говорит за правильность гипотезы профессора Виви Текхольм, полагающей, что речь идет о гарганской тапсии. Это как будто подтверждается дошедшими до нас из древности изображениями, совпадает и географическое распространение.

Можно ли ожидать, что химическое и фармакологическое исследование в состоянии ответить на вопрос, в самом ли деле гарганская тапсия тождественна античному сильфию? Из материала, который госпожа Брюдольф прислала в фармакогностическое отделение фармацевтического факультета в Стокгольме, сразу же после промывки полученных крупных корней был приготовлен сперва водный, затем спиртовой экстракты. В древности, как сообщает профессор Текхольм, применялся сок, выжимавшийся как из корня, так и из стебля. Следовательно, активные вещества должны содержаться либо в водном, либо в спиртовом экстрактах, либо и в том и в другом.

В момент написания данного заключения, в конце августа 1969 года, химическое исследование еще не завершено. Материал направлен в Фармацевтический институт Дании доктору Эйхстедт-Нильсену; он как раз готовит докторскую диссертацию об активных компонентах растений того семейства, к которому принадлежит род тапсия, а именно зонтичных. Перед выездом в США в научную командировку он успел провести предварительное исследование водного и спиртового экстрактов и нашел, что они содержат ряд веществ, принадлежащих к так называемой группе кумаринов. Правда, он не успел определить, о каких именно веществах идет речь, но, по его мнению, это новые кумариновые соединения, во всяком случае такие, с которыми ему не приходилось встречаться прежде. Доктор Эйхстедт-Нильсен намеревается продолжить их химическое исследование.

Если посмотреть на сильфий с фармакологической точки зрения, возникает вопрос — как он действовал и какое применение его преобладало в античности, а также: можно ли, исследуя собранный ныне материал, в какой-либо мере судить о вероятности того, что полученные теперь результаты подтвердят применение сильфия в древности?

В древности сильфий явно ценился как афродизиак, то есть средство, усиливающее половую энергию, и, вероятно, его применяли главным образом мужчины. Спрос на афродизиаки по-прежнему велик, особенно в арабском мире, и я видел на рынках Востока самые диковинные снадобья, которым продавцы приписывали такое действие.

Одно из древнейших стимулирующих средств — знаменитый китайский корень женьшеня, который исстари применяется в китайской народной медицине и стоит в Китае очень дорого. Корень женьшеня является сейчас предметом усиленных химических и фармакологических исследований как в Японии, так и в Китае, в чем я смог убедиться при посещении исследовательских учреждений в названных странах. Удалось выделить из корня женьшеня много веществ, которые теперь изучаются с точки зрения их фармакологического эффекта.

Другим, известным еще с древности в Средиземноморье афродизиаком является жук, называемый шпанской мушкой, на аптечной латыни — кантарис. В моем распоряжении есть бутылочка, содержащая пять граммов настойки шпанской мушки из Египта; на ярлыке написано по-английски: «Чтобы увеличить мужскую силу, налейте немного американской шпанской мушки в чашку чая или кофе». В начале пятидесятых годов этот пузырек стоил пятьдесят египетских пиастров.

В Западной Африке местные жители применяют как афродизиак кору дерева иохимбе[46], его активное вещество— алкалоид, называемый иохимбином.

Есть ли какое-нибудь сходство между тапсией и одним из трех названных типов афродизиака, содержащих активные вещества? Я совершенно не касаюсь таких афродизиаков, как рог носорога, — очень популярный в Азии, но явно не имеющий никакого действия. Кстати, его теперь невозможно купить, и одним из заменителей стали рога шведского оленя, которые пользуются спросом, в частности, в Корее.

В фармакогностическом отделении нами исследованы разные дозы водного и спиртового экстрактов гарганской тапсии, каковые вводились крысам двумя способами. Во-первых, суспензия этих экстрактов впрыскивалась в брюшную полость, во-вторых, экстракт вводился через рот прямо в желудок животных. Весьма явным эффектом, который можно было наблюдать как на крысах, так и на нас самих, когда мы работали с экстрактом, было сосудорасширяющее действие и покраснение кожи. Приготовляя экстракты, мы еще не знали об этом эффекте, но затем наблюдалось сильное покраснение кожи лица и рук, длившееся около двух дней. Кроме того, от упомянутых экстрактов тапсии появлялась сыпь на руках и лице. Доктор Эйхстедт-Нильсен в Копенгагене после своих исследований написал мне, что у него тоже появилась сыпь на руках.

Совершенно очевидно, что данные экстракты содержат вещества, обладающие сильным сосудорасширяющим действием. Это уже отмечалось при изучении кумариновых соединений, что же до сыпи, то здесь, вероятно, сказывается сильный раздражающий кожу эффект. Таким образом, можно предположительно говорить о сходстве с активными компонентами шпанской мушки. Из шпанской мушки извлечено вещество кантаридин, которое как раз обладает воспалительным действием.

В то же время не обнаружено веществ с действием, аналогичным эффекту активного компонента в коре иохимбе, который вызывает прилив крови к тазовым органам и обладает тем, что специалисты называют симпатолитическим эффектом, другими словами, это соединение тормозит действие адреналина и норадреналина. Наши исследования показали, что таким эффектом экстракт тапсии не обладает.

Из результатов наших исследований на сегодняшний день отметим сосудорасширяющий эффект и воспалительный эффект — его можно также назвать экземогенным эффектом, — как наиболее явные и могущие объяснить применение данного растения в древности. Я, однако, воздержался бы от проведения опытов на людях до завершения дополнительных экспериментов на животных, которые позволят выявить токсическое действие различных компонентов, содержащихся в тапсии.

Подытоживая уже полученные данные, мы видим, что тапсия представляет собой растение, корень которого действительно содержит фармакологически активные вещества. Он явно небезопасен в обращении. Сосудорасширяющее и экземогенное действие представляет собой неоспоримый факт, но только дальнейшее исследование позволит узнать что-то о возможных других фармакологических эффектах каждого компонента, который удастся выделить из корня.

С другой стороны, следует указать, что эффект и использование этих веществ как афродизиака по меньшей мере сомнительны, а повторное применение несомненно чревато вредными последствиями».

Таково заключение профессора Финна Сандберга.

Я же остаюсь с таким чувством, словно участвовала в увлекательном футбольном матче. Сперва я получила мяч от Виви Текхольм — это было четыре года назад, так что темп матча напоминает замедленное кино. Затем мы с Луллу Бьёркенхейм довольно резво занимались дриблингом, обменивались пасами и снова предавались дриблингу во время трех беспечных месяцев, проведенных в Северной Африке. Наконец, мы передали головой мяч семейству Петтерссон, которое отпасовало его через все поле профессору Сандбергу в Стокгольме. Он тщательно обработал мяч и послал его дальше, доктору Эйхстедту-Нильсену.

Там он и находится теперь. Я спрашиваю себя: будет ли гол?..

Удастся ли когда-нибудь решить загадку сильфия?