Цветок из Кирены

ИЗ МОЕГО ДНЕВНИКА И ИЗ «ИСТОРИИ» ГЕРОДОТА

Шахат (Кирена), 13 марта 1969 года

Сегодня ночью я спала на сильфии. Кажется… Лежать было не совсем удобно, уж очень корень большой и твердый. Ничего! Ведь если это в самом деле сильфий, то за последние две тысячи лет я, наверно, первый человек, которому довелось спать на таком растении. А то и вообще единственный в мире. Почем знать!

Так или иначе, мной владело какое-то странное, необычное чувство. И, находясь на грани между сном и явью, я перенеслась далеко-далеко назад во времени. Приблизительно в 630 год до нашей эры…

Некий грек, по имени Батт, уроженец острова Фера, что лежит к востоку от южной оконечности Пелопоннеса, получил от Дельфийского оракула указание отправиться в Ливию и основать там греческую колонию. Покинув Дельфы, он со своими спутниками поплыл на юго-восток, вернулся на Феру (теперешний Санторин), оттуда после многих злоключений добрался до Крита и наконец, преодолев все трудности, прибыл на остров Платея у берега Северной Африки. Сначала Батт решил, что именно этот остров, неизвестный дотоле грекам, подразумевал оракул, но потом выяснилось, что оракул имел в виду другую область, и Батт перебрался со своими людьми на материк.

Здесь он в конце концов нашел искомое: один из прекраснейших уголков на свете — отлого спадающую с высоты 600 метров к голубому Средиземному морю, огороженную горами и скалами местность с плодородным красноземом. Еще здесь было много источников с чистейшей водой, и он понял, что именно сюда его посылал оракул. Так получилось, что Батт и его спутники в 631 году до нашей эры основали в приморье, на склоне Джебель-эль-Ахдара, город Кирену.

Вот что пишет о Батте и его странствиях в Ливию Геродот:

Оттуда взял Фрониму Полимнест, знатный фериянин, и сделал ее своей наложницей. Спустя некоторое время она родила ему сына. Он заикался и шепелявил, а звали его, по словам фериян и киренян, Баттом, но, мне кажется, он сперва носил другое имя и лишь по прибытии в Ливию получил имя Батта, отвечающее его сану и изречению оракула в Дельфах. Ведь баттом ливийцы называли царя, вот почему, думается мне, пифия назвала его этим ливийским именем, зная, что он станет царем в Ливии. Ибо, когда он возмужал, то прибыл в Дельфы, чтобы получить совет по поводу недостатков своей речи. И он обратился к оракулу, и пифия ответила ему:

Так говорит Геродот. Ответ пифии показался Батту не совсем вразумительным, и он попросил у нее разъяснения, но она повторила свои слова, тогда он покинул оракула и возвратился на Феру.

Вернемся к древнему историку:

Однако затем на него и других фериян снова обрушились бедствия. Ферияне не знали причины и снова обратились за советом в Дельфы. Пифия ответила им, что облегчение последует, если они вместе с Баттом заселят Кирену в Ливии. Тогда ферияне снарядили в путь Батта на двух пятидесятивесельных судах. Они прибыли в Ливию, но дальше не знали, как поступить, и вернулись назад, на Феру. Однако ферияне встретили их стрелами и не дали пристать к берегу, а велели плыть обратно. Они были вынуждены снова идти в Ливию и заселили там остров, который, как уже говорилось, назывался Платея. Говорят, остров этот такой же величины, как нынешний город Кирена.

Они прожили на острове два года, но не испытывали никакого облегчения; тогда они оставили одного человека и отправились в Дельфы, и здесь обратились к оракулу за советом, сказав, что вот они поселились в Ливии, но им от этого совсем не стало лучше. И пифия ответила им:

Услышав эти слова, Батт и его спутники поплыли обратно. Ибо стало ясно, что основание нового поселения не зачтется им богом, пока они не обоснуются в самой Ливии. И они вернулись на остров, забрали оставленного там товарища и заселили в самой Ливии местность напротив острова, которая называется Азирис; ее с двух сторон окаймляют прекраснейшие лесистые холмы, а вдоль третьей стороны протекает река.

В этой местности они жили шесть лет. На седьмом году ливийцы уговорили их покинуть ее, обещав проводить их в еще лучшую область. Ливийцы повели их дальше на запад, но рассчитали часы дня так, что миновали наикрасивейшее место ночью, чтобы эллины его не заметили. Это место называется Ираса. И они привели их к источнику, именуемому Аполлоновым, и сказали: «Здесь, эллины, подобает вам поселиться, ибо здесь небо отверсто».

Я прощаюсь пока с Геродотом, причем в глубине души непочтительно позволяю себе слегка усомниться в верности его сведений о том, где была заложена Кирена. Как-никак он родился через 146 лет после этого события, и его «История» основана на изустных преданиях. Источник Аполлона по сей день существует среди обширных развалин Кирены. В этом смысле он прав. А вот то, что ливийцы будто бы ночью провели эллинов мимо наикрасивейшего места дальше на запад, мне кажется неправдоподобным. Ибо во всей Киренаике нет уголка прекраснее Кирены.

Город, который Батт построил и которым он правил больше сорока лет, стал со временем не только одним из самых красивых на свете, но и вторым по величине после Афин. Однако Батт вряд ли мог предвидеть такой расцвет, не мог он знать и того, что пятьсот лет Кирена и прилегающая к ней область Восточной Ливии будут славиться замечательной культурой и богатством благодаря одному дикому растению, которое водилось тут в изобилии.

Древние греки именовали его сильфием. Когда владычество над Киренаикой перешло к римлянам, они назвали удивительный цветок лазером или лазерпициумом[1]. Прозрачный корневой сок сильфия, который под действием кислорода воздуха становился похожим на камедь, обладал поразительным свойством исцелять все известные тогда болезни; кроме того, считалось, что он стимулирует жизнедеятельность организма и омолаживает. Не удивительно, что спрос на «корень жизни» непрерывно рос и его продавали буквально на вес золота.

Много веков на Киренском престоле чередовались потомки Батта — Батты и Аркесилаи.

Царь Аркесилай II по прозвищу «жестокий», правивший Киреной между 560 и 550 годами до нашей эры, повелел взвешивать сильфий у него на глазах в дорогой этрусской вазе, прежде чем ценный товар упаковывали в длинные мешки и отправляли в Европу. Замечательная ваза Аркесилая, известная также под названием Коппа ди Вульчи, хранится в музее в Париже, и мы можем сегодня любоваться красивой росписью, показывающей, как происходило взвешивание.

Слева — естественно, он изображен крупнее других фигур — сидит сам могущественный царь со скипетром в руке. На нем остроконечный головной убор и украшенное узорным шитьем одеяние. Под троном мы видим животное, которое несведущему человеку вроде меня напоминает хорька; на самом деле, как утверждают ученые, это гепард. По стене за спиной правителя ползет ящерица. Перед царем стоят весы, занимающие большую часть росписи на дне вазы. Коромысло подвешено на круглом бревне, видны оба плеча и чашки. На бревне сидит бабуин, которого египтяне еще за тысячу с лишним лет до того помещали на изображениях весов. В Древнем Египте бабуин олицетворял бога познания Тота, и ему надлежало наблюдать за правильностью взвешивания.

В этой части росписи показаны еще четыре человека, занятые взвешиванием и укладкой сильфия в мешки. Вверху помещены три птицы разных видов.

Круг делится на два сегмента — один побольше, другой поменьше. Описанная выше сцена изображена в верхнем, большем сегменте. В нижнем сегменте два раба, приседая, несут длинные мешки с сильфием. Я бы сказала, что внизу слева изображен тот же царь, только ростом поменьше; он внимательно следит за тем, чтобы мешки с драгоценным грузом легли на место — в правой части сегмента, где уже сложены три мешка.

Так древняя ваза подробно поведала нам, как строго взвешивали сильфий в шестом веке до нашей эры.

С тех пор Кирена пережила немало перемен. Ливия распалась на две части. На западе обосновались финикийцы, на востоке, в Кнренаике, господствовали греки, которые помимо Кирены основали города Аполлония (нынешняя Суса), Барка (Толемаида), Токра и Геспериды (Бенгази). Эта пятерка была известна под общим названием Пентаполис, причем Кирена несколько столетий слыла самым большим и могущественным городом всей колонии.

В четвертом веке до нашей эры греки Киренаики добровольно подчинились Александру Великому, а когда владыками мира стали Птолемеи, здесь стали заправлять египтяне.

Между тем чудотворный сильфий продолжал процветать, и спрос на вожделенную камедь неуклонно возрастал. Но затем правители Киренаики начали нерадиво обращаться с сильфием. Растение, которым прежде так дорожили, что сбор его регламентировался строгими законами и правилами, попало в руки людей, помышлявших только о том, чтобы поскорее набить себе карманы золотом. Кстати, о значении сильфия говорит и множество монет с изображением этого растения, отчеканенных между 570 и 250 годами до нашей эры.

Теперь сильфия собирали так много, что он почти совсем перевелся. Началось мошенничество, в экспортируемый сильфий подмешивали смолу родственного растения, вероятно, нартекс асса фетида[2]. И когда Киренаика в девяностых годах до нашей эры стала римской провинцией, пора расцвета Кирены и сильфия подошла к концу.

Еще Птолемей I выслал в Киренаику много иудеев, и после того как колония перешла к римлянам, при императоре Траяне, вспыхнули крупные иудейские восстания, во время которых было убито двести тысяч римлян и греков. Кирена обезлюдела и ослабела. Некогда цветущий город, чьи ученые и философы, писатели и художники создали замечательную культуру и на склонах Джебель-эль-Ахдара возвели свой Акрополь ИЗ мрамора, доставленного в обмен на сильфий из Греции и Рима, — город этот был покинут и предан забвению. И одновременно исчез с лица земли таинственный сильфий…

В довершение всего в четвертом веке нашей эры на Кирену обрушились мощные землетрясения. Последнее, самое сильное, в 365 году окончательно превратило город в развалины.

Так что же это было за удивительное растение, сок которого больше пяти веков исцелял людей от судорог, прострела, эпилепсии, столбняка, меланхолии, астмы, истерии, кашля, хрипоты, гинекологических заболеваний, от змеиных и собачьих укусов? Куда подевался загадочный сильфий с его омолаживающим и стимулирующим действием? Цветок из Кирены, упоминаемый, описываемый и восхваляемый Геродотом, Гиппократом, Аристофаном, Катуллом, Теофрастом, Диоскоридом и многими другими? Цветок, который Плиний называл одним из самых драгоценных даров природы?

Никто не знает ответа. Множество ученых ломало голову над этой проблемой. Появлялись научные труды, рождались сотни всевозможных гипотез. Но никому не удавалось разгадать тайну сильфия.

Линней считал, что сильфий сродни американскому компасному растению. У этого растения соцветие — корзинка; теперь же утвердилось мнение, что сильфий надо относить к зонтичным. Среди представителей семейства зонтичных называли нартекс, родственный персидской асса фетиде[3], которая еще в этом веке импортировалась в аптеки нашей страны и продавалась под названием «чертова кала». В числе кандидатов была также гарганская тапсия[4], но большинство исследователей ныне сходится на том, что сильфий принадлежал к роду ферула.

И все же полной уверенности ни у кого нет.

А вот мне кажется, что я сегодня ночью спала на сильфии!