Дальневосточная альтернатива

Глава 44

Василий Сергеевич Тон был архитектором – неудачником. Его работы постоянно занимали вторые-третьи места и очень редко воплощались в камне, хотя последние десять лет его постоянно называли талантливым и многообещающим, что не добавляло денег. Несколько храмов, построенных в провинции – это весь багаж. Нестандартная оригинальная манера архитектора удивляла заказчиков, но побеждал более привычный подход. Так к 32 годам Василий Сергеевич без заказов и без семьи потихоньку приближался к депрессии. Однако, весной 1877 года его неожиданно пригласил к себе дальний родственник его покойной матери адмирал Казакевич. Естественно, Василий отправился на встречу, немного волнуясь и не представляя, что от него надо бывшему губернатору Приморской области.

Петр Васильевич не стал тянуть время, а просто рассказал о просьбе купца-миллионщика Куприянова найти оригинального архитектора для постройки крупнейшего собора. Казакевич вкратце рассказал о достижениях будущего заказчика и заверил, что тот не пожалеет, тем более проезд до Владивостока за казенный счет. Василий вдруг понял, что перед ним открывает двери фортуна и немедленно согласился.

Через месяц с рекомендательным письмом Казакевича, он страдал от морской болезни, пересекая экватор и зарекаясь от морей и океанов на борту зафрахтованного немецкого парохода с тысячью переселенцев.

Все-таки к концу путешествия похудевший Василий одолел морскую болезнь и занялся рисованием пейзажей. За любимым занятием время прошло быстрее и в конце августа пароход причалил к живописному берегу Владивостока. Красивые виды сопок и разбросанные по склонам дома и бараки не внушали оптимизма, но дело архитектора – строить.

Пароход и переселенцев встречали с оркестром, комендант и городской голова сказали прочувствованные речи, а затем начали устраивать людей. Большинство крестьян отвели к длинным баракам и там начали распределять по районам. Василия это мало интересовало и, когда люди немного разошлись, он спросил у полицейского про Куприянова.

– Да, вот же он, – сразу ответил тот, указав на стройного широкоплечего мужчину в очень удобной одежде, явно сшитой на заказ. Его заказчик пострижен был по-европейски с аккуратной бородкой и маленькими усиками, взгляд пронизывающий, красивый профиль и лицо в оспинах, впрочем добавляющее мужественности. Куприянов о чем-то беседовал с городским головой Семеновым и вдруг остановил взгляд на Василии:

– Я правильно решил, что вы архитектор Тон?

– Да, это я.

Куприянов с Семеновым подошли к Василию и представились. Рука у Куприянова напоминала сталь и Василию стало не по себе. Однако, оба его собеседника излучали доброжелательность и после обычных расспросов о дороге, Куприянов отправил вещи архитектора на свой пароход, вызвал извозчика и велел подняться на Голубиную сопку, чтобы рассмотреть всю бухту. Затем последовал ужин у коменданта и сон в каюте на пароходе. Василий Сергеевич был очень тронут приемом и красотой природы и моря.

На следующий день Куприянов отобрал около 30 семей и загрузил их на свой пароход. После обеда отправились в Б. Камень.

Первый месяц архитектор буквально плавал от впечатлений; его занимало все и главное люди казались давно знакомыми и родными. Тона свозили на Аскольд, чтобы он сам увидел монолиты гранита, после чего Сергей очень подробно рассказал о своем видении собора, предупредив, что ни в чем пока не ограничивает автора.

Как оказалось, в Камне еженедельно устраивались собрания инженеров с семьями, очень напоминающее производственное совещание. Однако побывав там, Василий Сергеевич быстро сошелся со всеми и с удовольствием участвовал в дискуссиях, чтобы понять «душу» жителей города. Удивительно, но все следы недавней депрессии исчезли и Тон чувствовал серьезный творческий подъем. Уже через два месяца он подготовил рисунки трех вариантов собора, а также рисунки нескольких общественных и жилых зданий. Куприянов внимательно рассмотрел рисунки и предложил сделать общественное обсуждение. В ближайшее воскресенье рисунки были вывешены в помещении городского собрания. Там же были размещены рисунки местных художников – любителей. Василий Сергеевич очень волновался, однако обсуждение было чрезвычайно доброжелательным. Большинство выбрало вариант, который и самому автору был наиболее близок.

Между делом Василий посмотрел картины местных художников и был просто очарован несколькими пейзажами. Он спросил у доктора Костюкова про автора. Как оказалось, все эти картины написала двоюродная сестра жены доктора.

– Сейчас она подойдет и я вас познакомлю, – пообещал доктор. Через полчаса пришла жена доктора Лиен, которую Василий хорошо знал, а в компании с ней смущающаяся довольно высокая кореянка, по имени Елена, к которому Василий немедленно мысленно прибавил «прекрасная». Весь вечер он не отходил от нее, а придя домой до утра рисовал по памяти ее силуэт на фоне заката. Думать ни о чем другом архитектор был не в состоянии.