Дальневосточная альтернатива

Глава 53

Заканчивался 1905 год. Недавняя победа над Японией вызвала невероятный энтузиазм населения Приморья, а также непрерывный поток переселенцев. Во Владивостоке открыли технический университет, много гимназий и школ. Но все равно Большой Камень опережал краевой центр и по населению и по благоустройству, а уж о промышленности и говорить нечего. Огромнейшая верфь, автомобильный, тракторный, двигателей и турбинный заводы выполняли заказы для всего Дальнего Востока, да и за границу шло немало. По уровню инженерных кадров город сравнялся с европейскими промышленными центрами. С огромной помпой отметили 70-летие самых знаменитых людей Б. Камня супругов Куприяновых, на которое прибыли и губернатор и командующий флотом и все крупные чиновники Дальнего Востока. Самих юбиляров эти поздравления отнюдь не радовали и они на другой день смылись в поездку по краю, а на самом деле укрылись на заимке в Сучанской долине. Сергей Михайлович полгода назад передал управление заводами своим соратникам, обеспечив их контрольным пакетом акций и запрещением продажи иностранцам. Варвара Прохоровна уже три года занималась только исследовательскими работами, не трогая производство, а уж тем более не влезая в дела коллектива. Однако, авторитет их был незыблем и хоть раз в неделю к ним с виноватой улыбкой приходил кто-нибудь из действующих директоров и просил совета.

Половина верфи занималось военными заказами и фактически была выкуплена в казну. Производство процветало, а еще больше развивались исследовательские направления, в том числе и фармацевтическое, пожалуй самое передовое в империи, да и в мире.

Но от старости лекарства не спасают, поэтому на периодические боли в пояснице Сергей Михайлович особо не обращал внимания, пока однажды не обнаружил, что его постоянно знобит. Температура держалась в районе 37,3 градуса. Варвара забеспокоилась и вызвала Костюкова, который периодически консультировал молодых врачей. После исследования Костюков не стал хитрить, а сразу объявил приговор: рак поджелудочной железы, причем уже с метастазами, поэтому операция бесполезна. Сергей Михайлович давно морально был готов к концу, поэтому воспринял сообщение внешне спокойно. Все основные дела на этом свете он завершил, а дальнейшие события видеть не хотелось. Где-то в глубине души теплилась надежда, что все будет не так страшно, как в оставленном ими мире, но проверяют пусть другие. Сергей поблагодарил Костюкова за откровенность и только попросил доставить ему морфию.

Варвара сразу догадалась о болезни и приговоре, но устраивать истерики не стала, понимая их бесполезность. Она просто обняла мужа и долго-долго так сидели молча. Три года назад Варвара неудачно упала с лошади, ударившись грудью и с тех пор периодически задыхалась. Костюков не нашел органических изменений, но сказал, что легкие могут не выдержать серьезной инфекции и велел беречься от простуды.

Сергей вспоминал тех, с кем начинал поход из Ольги в 1861 году. Яков Лазаревич сильно сдал и отошел от дел, но крепость сибирского здоровья сказывалась. Его верный капитан Акинфий утонул вместе с парусником в шторм еще 20 лет назад. Бригадир второй артели старателей Афанасий Старков мирно скончался в окружении родственников два года назад, а вот Семен Торбин отправился со своей артелью добывать золото на север края и погиб в бою с хунхузами. Закончил земной путь и Прокопий Кудинов, до последней минуты не пожелавший покинуть родного завода.

Несмотря на смертельный прогноз, Куприяновы продолжали заниматься любимыми делали, но не так интенсивно, как в течение 45 лет. Зима 1905–1906 годов оказалось мягкой, а весна очень бурной, что особенно радовало Варвару Прохоровну: ее последняя любовь – сады расцветали громадным морем.

Из Китая пришли тревожные вести: началась эпидемия гонконгского гриппа с очень высокой смертностью. Хотя власти и предприняли меры по изоляции региона, грипп прорвался с Амура. Вирус уже значительно ослаб, но для многих стариков оказался последней болезнью. Каким-то непостижимым образом зараза достигла и Б. Камня. 20 мая у Варвары Прохоровны резко поднялась температура и кашель стал выворачивать все внутренности. Через три дня она периодически стала бредить и терять сознание. Начинался отек легких и Костюков честно развел руки в бессилии. Сергея Михайловича грипп не брал, но боли в животе становились невыносимыми, выручал ненадолго морфий. Варваре тоже давали морфий, чтобы облегчить страдания, о выздоровлении уже никто не думал.

29 мая Варвара очнулась после укола наркотика, увидела рядом Сергея и попросила свозить ее в Надеждинское. Отказать с трудом дышащей жене Сергей Михайлович не смог и вскоре на скоростном катере вдвоем они неслись мимо Владивостока. Медиков брать с собой он не стал: все были загружены выше головы. Куприянов рассчитывал быстро вернуться, но укутал жену в несколько одеял. Через два часа они вошли в Суйфун, откуда хорошо видны были сады и поля госхоза. Варя жадно смотрела на такие родные пейзажи и чувствовала какое-то облегчение. Сергей повернул назад, видя, что Варя совсем ослабла. Слушая раздирающий кашель, он не выдержал и сделал еще один укол морфия. Варя благодарно взглянула на него и попыталась улыбнуться. Сергей увеличил скорость и вскоре оказались напротив острова Аскольда. До дома было рукой подать. Сергей взял Варю за руку и почувствовал холод. Он выключил двигатель и пытался дать ей нашатыря, но Варя уже не дышала.

Сергей смотрел на некрасивую сморщенную старушку, а видел уверенную волевую умницу, которой боялись перечить самые отпетые матершинники. Всю жизнь он боялся, что она предпочтет ему какого-нибудь красавца, и вот теперь был полностью опустошен. Любовь осталась, но сейчас он был несчастнейшим из людей с невыносимой душевной и физической болью. Сергей убрал одеяла с Вари, расстегнул кофту и с безумной надеждой прильнул ухом к груди, но не услышал ничего, только казалось к щеке приложили кусок льда. Он посмотрел на опускающееся солнце и невольно подумал, что с этим миром его ничего не связывает. Терпеть еще несколько недель невыносимую боль и одурманивание мозга наркотиком было просто оскорбительным для его гордости. Сергей еще долго вспоминал, как они встретились и вслух сказал:

– Я не отпущу тебя одну.

Солнце уходило к горизонту и он понял, что скоро в Камне забеспокоятся и помчатся искать своих основателей. Сергей взял кусок веревки и привязал себя к Варе, потом завел двигатель на малые обороты и направил катер в открытое море. Топлива должно хватить часа на два, так что завтра катер найдут. Миновав остров Аскольда, Сергей обнял покрепче тело своей агрономши и опрокинулся с ним через борт, выдохнув весь воздух прежде чем холодная вода сомкнулась над ними.

Через час из Камня вышли скоростные катера на поиски Куприяновых, но до темноты ничего не нашли. На следующий день минный крейсер «Минерва» обнаружил пустой катер в 30 милях от берега. Тела искали еще неделю, но ничего не нашли.

Прошло два года и в Большом Камне на сопке открыли памятник Куприяновым по проекту архитектора Тона, где два счастливых человека, взявшись за руки как бы летели в сторону моря. Открыл памятник Яков Лазаревич Семенов, но говорить он уже не мог от старости и волнения, поэтому речи толкали бывшие молодые соратники. Яков Лазаревич сам через полгода отправился за своими друзьями, оставив кучу наследников и миллионный капитал.