Дети Богов

Икарос

Ночь в Цветущей Долине выдалась на редкость дождливой — утро встретило гостей таверны унылой хмуростью и назойливой пасмурностью, тем не менее порадовав путников приятной прохладой. Одетый в тонкий хитон Икарос встал с теплой перины, подошел к маленькому окошку, издав босыми ногами шлепающие по деревянному полу звуки, и открыл скрипучую створку. Запах свежести ударил ему в нос, а проникший в помещение легкий ветерок коснулся его голой кожи, тут же обильно покрывшейся мурашками.

Каро высунул голову наружу, чтобы рассмотреть тракт сквозь густую листву — дорогу размыло, превратив твердую почву с ярко выраженной колеей из-под колес телег в грязь и глубокие лужи. Непогода значительно снизит скорость отряда и доставит ему немало хлопот, однако юноша обрадовался увиденному: он предпочитал намокнуть и провести в седле лишний час, нежели вновь скакать галопом под палящем солнцем, потея и испытывая недомогание. Поднявшееся настроение вызвало у Икароса легкую улыбку, которая сошла на нет, стоило ему вспомнить про прощание с сестрой — в описанные вчера Мелантой события было столь трудно поверить, что теперь состоявшийся разговор казался не более чем отчетливо врезавшимся в память сном.

Большая часть молодежи и Героев уже вышла на улицу, чтобы почистить и покормить коней, поэтому первый этаж таверны оказался заполнен только на треть. Поприветствовав Димостэниса и нескольких товарищей, Фило взял с прилавка порцию уже остывшего блюда и присел за пустой стол. Проходящая за окном Аретуса задорно помахала ему рукой, накрывая закрепленные на жеребце сумки простенькой тканью, которая предназначалась для защиты спрятанных в них вещей от вылетающей из-под копыт грязи. Уголки губ юноши непроизвольно поползли вверх, и он не заметил, как засмотрелся на девушку. Ни спутанные волосы, ни наброшенная поверх одежды несуразная накидка не могли скрыть красоту и неотразимость Реты. Ее большие глаза светились чистым добром из-под длинных ресниц, а лучезарная улыбка враз согрела его сердце, однако не отогнав тревожных мыслей, как обычно. «Одарит ли она меня еще хоть раз своей безмерной щедростью души, когда узнает правду?»

Каро понемногу свыкался с мыслью о том, что Зевс его отец, пусть пока и не мог представить, как называет древнего Бога Олимпа, Титана и повелителя молний папой. Перехватив взгляд Галаниса, он смутился. «Я протеже Посейдона, мой настоящий отец Иасон, а Зевс заклятый враг — его кровь здесь не играет роли». Ни о каком метании между братьями речи быть не может, вопрос для Икароса состоит лишь в том, что окажется сильнее при инициации: метка или родственные узы.

Когда тарелка перед юношей почти опустела, на улице послышались громкие крики и суета. Вскочившие с мест люди с любопытством выглянули наружу и, заметив приближающегося мужчину с обезумевшими глазами и тяжелой одышкой, схватились за оружие.

— Кефеус, плотину снова прорвало! — закричал он, ворвавшись в таверну.

— Как?! В том же месте?

— Все куда, куда хуже! Плотина полностью разрушена, а поток воды, обрушившийся на Гипто, обладает такой силой, что вырывает деревья с корнями, сносит телеги с дорог и уже уничтожил конюшню до основания, утопив большинство лошадей. Люди не могут выбраться из домов из-за обломков, которые заблокировали выходы, и страха быть снесенными течением. Бери всех, кого найдешь, мы еще успеем спасти остатки поселения! — Промокший до нитки и вымаранный в земле с ног до головы мужчина повернулся лицом к многочисленным посетителям и обратился к ним. — Нужно как можно больше рук, не скупитесь на добро!

Димостэнис подошел к каменному прилавку.

— Кефеус, пошлите за помощью в столицу, а мы погоним в Гипто вместо вас. — Он посмотрел на незнакомца. — Поедете во главе колонны — будете задавать направление.

Остэн выделил всего пять минут на сборы, за которые Каро успел лишь сунуть коню яблоко между зубов и, пока животное жадно чавкало свежим фруктом, закрепить на его горбу седло. Ему не хватило времени ни умыться, ни достать из сумки хламиду, чтобы спрятаться от мороси, и он остался довольствоваться быстро намокшей от усилившегося дождя тканью, которой и протер помятое после сна лицо. Те из юношей и девушек, кто проснулся еще позже Икароса, вовсе лишились завтрака и успели лишь оседлать рвущихся в путь жеребцов.

Отряд поехал напрямик, сквозь пахучие природой леса и стремительно превращающиеся в болото поля, плавно спускаясь в громадную низину, имеющую достоинство называться трогом, пусть им и не являющейся. Всего через пятнадцать минут всадники достигли цели и удостоились жуткого зрелища: стихия Посейдона стирала Гипто с лица Гаиа.

Селение располагалось между холмов, с одной стороны из которых протекала глубокая река Исток, впадающая в Горячее море — здесь развернулась трагедия исполинских масштабов, нарушив размеренный уклад жизни людей и вдребезги разбив планы и мечты сотен душ. В прошлом архитекторы и градостроители рассматривали низину в качестве места для постройки если не полноценного полиса, то внушительной крепости с неприступными стенами чуть ниже вершин холмов: в случае нападения обороняющиеся имели бы колоссальное преимущество перед вражескими войсками, расстреливая ползущих по крутому склону солдат еще на подходе. Грандиозные планы рухнули после неутешительных осмотров территорий для строительства, показавших, что здешняя земля подвержена разрушению под воздействием подземных течений — идея привлечь Героев, чтобы нивелировать риски, легла в основу Гипто.

Еще тысячелетия назад, до падения Олимпа, Боги были достойны повелевать природой и определять ее настроение — в настоящее время даже Титаны не способны властвовать над течением жизни Гаиа, а если подобные попытки предпринимают наделенные их силой жалкие смертные, то значит грядет беда. Тем не менее Герои справились со своей задачей, долгим и кропотливым трудом высушив подземные реки. Последней опасностью для целостности будущей крепости являлся Исток, чей уровень воды регулярно повышался весной при таянии снегов, и который людям удалось обуздать при помощи плотины. Наконец, спустя несколько лет низина была готова к возведению каменных сооружений, однако иероп решил, что потраченная на нее сумма из казны слишком велика, и не выделил новых средств, оставив селение проходить проверку временем и развиваться самостоятельно.

На протяжении десятилетий природа покорно молчала, пока одной глубокой ночью вдруг не напомнила простолюдинам об опрометчивом поступке Героев: плотина впервые дала течь. Местные жители принимали самые разные меры по разрешению регулярных потопов, иногда справляясь собственными силами, но чаще привлекая государевых служителей из столицы — им удавалось устранять последствия бесконечных пробоин, но не их причины. Легкомысленная политика привела к горю, которое отряд мог лицезреть прямо сейчас: плотину прорвало, и бурные воды хлынули вниз, стремительно затапливая Гипто.

Ледяная река ударила по постройкам с невероятной силой, частично уничтожив стены и застав спящий народ врасплох. Селение погрузилось в хаос, в котором каждый человек пытался выбраться из обжигающе холодной западни самостоятельно, не разбирая перепуганных криков о помощи и лежащих на земле тел. Бегущие прочь падали и ломали кости, а запертые под собственной крышей люди промокали насквозь и страдали от охватившей их дрожи.

После обрушения Истока на низину прошло несколько часов, а разобщенным жителям не удалось сделать ничего, чтобы спасти родной дом. В грязной воде, уже доходящей взрослым мужчинам до колена, плавали деревья, обломки зданий и трупы. Из покореженных построек до сих пор раздавались надорванные голоса и хриплый плач детей. Самые смелые и крепкие ремесленники, земледельцы, конюхи и скотоводы пытались добраться до них, однако оступались из-за непреодолимого течения, получали серьезные травмы, натыкаясь на торчащие колья и острые углы камней, и оставались на найденном островке суши, более не в состоянии самосильно передвигаться.

Узрев развернувшуюся трагедию свысока, Димостэнис незамедлительно отдал приказы, разделив десятерых Героев на две равные группы: первая отправится наверх, чтобы перекрыть приток воды, а вторая прорвется к людям сквозь могучую стихию и окажет им помощь. Молодежи он запретил лезть на рожон, наказав подопечным рассредоточиться по периметру и встать в местах, где сила течения иссякает.

Пятнистый конь с роскошной черной гривой выбивал копытами грязь и нес могучего всадника к вершине на запредельной скорости. Галанис помчался на самый высокий холм к собравшейся толпе, рассекая сменяющие друг друга зеленые луга и редкие перелески. Крупный дождь больно бил его в лицо, а продувающий насквозь ветер развевал привычно собранные в косу волосы. У разрушенной плотины собралось более сотни галдящих людей, отчаянно возвращающих Исток в прежнее русло привезенными бревнами, однако все их потуги были напрасны: река продолжит топить Гипто до тех пор, пока не обмелеет.

Оставив все оружие в седельных сумках, Герои спрыгнули наземь, бесцеремонно растолкали собравшийся на берегу народ и подошли к воде — от открывшегося вида они замерли в растерянности.

— Справимся? — тревожно спросил Птолемей.

— Нужно попытаться. — Остэн был преисполнен непоколебимой решимости. — Вместе мы способны на большее, нежели поодиночке.

Разрушенная часть плотины оказалась в несколько раз больше, чем чудилась издалека, и достигала целой мили в ширину — через образовавшийся пролом могло вытечь целое море. Димостэнис подошел к самому краю сформировавшегося берега, и голубое свечение тут же опоясало его кисти, озарив округу циановым цветом.

— Всем отойти назад! — крикнул он, почувствовав, как размокшая почва под ногами начинает осыпаться и сползать слоями в пучину.

Под изумленные крики и вздохи за спиной Герой поспешил сделать шаг в бушующую стихию, которая легко повиновалась ему. Потоки воды стали неестественно обтекать вокруг погрузившегося по пояс протеже Бога, позволив высокому мужчине свободно передвигаться, несмотря на течение. Вслед ступили Птолемей и остальная троица.

Преобладающая часть отряда спустилась к селению, где одаренные силой Посейдона воины стали продираться к запертым в домах жителям. Они спешили, как могли, но все равно продвигались медленно, прощупывая дно подошвой ботинок и уклоняясь от проплывающих мимо обломков. Двукратно усилившийся дождь хлестал их розгами по щекам, превратившись в непроглядную стену, заглушив крики тонущих и лишив Героев каких-либо ориентиров. Пяти пар рук кириосов было недостаточно и до этого, а с потерей видимости они верно не успеют спасти всех пострадавших, чьи мольбы раздавались из зданий.

Икарос стоял в ледяной воде по щиколотку, все больше сжимая кулаки. Стараний Димостэниса пока было недостаточно, и река продолжала убывать — совсем скоро спасать в Гипто будет некого. Юноши и девушки укрывали замерзших людей одеждой, оборачивали их кровоточащие травмы льняными тканями и давали набранные в дорогу снадобья. Они искали раненных меж деревьев и выброшенных течением остатков построек, сажали на коня и доставляли к остальным.

— У застрявших нет шансов выбраться самостоятельно, а кириосам всех не вытащить. — Каро мыслил трезво. — Я не могу допустить их смерти.

— Димостэнис выразился ясно! — Аретуса схватила возлюбленного за плечо. — Не добавляй им работы.

— Он прав. — Кризаор поддержал товарища. — Нельзя продолжать бездействовать, надеясь на других.

— Мы и сами способны на героические поступки, — присоединился к собратьям Пилип.

— Посейдон защитит нас. — Икарос погладил девушку по щеке.

Рете не оставалось ничего, кроме как смотреть на десяток удаляющихся фигур, ругаясь на них и неприлично сквернословя.

Идти по проваливающейся при каждом шаге земле, все больше принимающей вид болотистой почвы, и одновременно преодолевать порывы ветра, хлещущий ливень и течение воды было невероятно трудно — осмелившиеся на свершения подопечные Галаниса оставались на ногах лишь за счет своей сплоченности. Они держали друг друга за руки, а увязнувших в густой грязи и упавших спешно поднимали. Незамысловатый метод передвижения работал исправно до тех пор, пока впереди не возникло вырванное с корнями дерево — девять юношей и две девушки не успели ничего предпринять, прежде чем оно ударило в центр цепи, раскидав ее звенья в разные стороны. Пилип вынужденно принял основной удар на себя, заголосив от вмиг сломавшихся костей звонким голосом и тут же умолкнув, нахлебавшись мутной водицы.

От резкого рывка Икарос потерял равновесие, ступил назад и неудачно угодил в яму, коснувшись задом дна и поплыв безвольным телом в обратном направлении. Он отчаянно пытался за что-то зацепиться, сдирая ногти и кожу с предплечий, однако его потуги были напрасны — бесконтрольное барахтанье Каро прекратила лишь появившаяся на пути каменная стена здания гончара. Его позвоночник вспыхнул невыносимой болью, а кисти с локтями начали гореть и кровоточить. Обхватив выступающую кладку, он часто задышал, отхаркиваясь и наполняя легкие спасительным кислородом.

— Это мои люди! — прорычал Фило. — Я должен их спасти! Это моя стихия! Повинуйся же!

Покрасневший от напряжения Димостэнис стоял посередине пробоины, возвращая реку в привычное русло. Впятером Героям удалось образовать невидимый барьер, сквозь который Исток не мог пробиться, вдребезги разбиваясь и выплескиваясь на берег. Стоя в оставшейся после глубокого притока лужице, они вытянули дрожащие руки перед собой и растопырили пальцы, будто хотели что-то поймать, продвигая барьер все дальше и дальше — водопад иссяк, более не терзая Гипто, но работа еще была не закончена. Льющийся с неба кусающийся дождь смешивался с выступающими на лицах воинов капельками пота, заливаясь им в глаза, щипая и мешая сосредоточиться. Остэн сильно прикусил лопнувшую губу и впервые за пятнадцать минут вытер натекшую на подбородок кровь, убедившись, что сила, временно заменившая плотину, достаточно прочна.

— Фанес, удержишь один? Нам нужно совсем немного времени.

— Сделаю, что смогу!

— Не подведи, права на ошибку нет!

Ослабший в несколько раз напор воды позволил Героям перейти ко второй части плана, оставив Фанеса держать залатанный пролом в одиночку. Им предстояло совершить самое тяжелое: повторить подвиг предшественников и вновь вмешаться в творение природы. Вернувшись на берег, Галанис осмотрелся, представляя, как можно воплотить задуманное в жизнь.

— Я буду ведущим, — распорядился он. — От вас требуется только поддержка. Встаньте за спиной и внимательно смотрите за движениями.

Димостэнис выдохнул, приготовившись использовать таящееся в нем могущество Посейдона до последней капли. «Просчетов быть не должно». Он вновь вытянул руки перед собой, в этот раз сосредотачивая воду в одном месте и только частично ее останавливая, одновременно с тем постепенно продавливая дно Истока и углубляя русло. Идея Галаниса не могла похвастаться остроумием или продуманностью, однако иного решения у него не имелось: пустить реку с холма прочь от низины оказалось его лучшим соображением.

Остэну понадобилось потратить огромную часть своих сил, чтобы образовать шар диаметром в пару десятков ярдов, а резко расчертившая воздух кисть отняла их остатки: концентрация энергии образовала проток протяженностью по крайней мере в сотню футов. Трое Героев плавно расширили новоявленный канал, чтобы он вместил в себя хотя бы треть Истока — хлынувшая по нему вода потекла вниз, уходя в неизвестность. Истощенный Димостэнис покачнулся и осторожно присел на траву, опасаясь упасть. Он не знал, сколько времени понадобится творению Посейдона, чтобы повернуть проделанную людьми работу вспять, всего час или целые сутки, но точно осознавал — совсем скоро на месте поселения появится озеро.

— Бегите спасать родных и ценные вещи, — обратился Галанис к ошеломленным жителям, говоря замедленным, будто пьяным голосом. — И уходите оттуда как можно скорее.

Оторвав кусок ткани от хламиды, Икарос затянул самодельный жгут на бедре мужчины и подставил ему плечо, помогая подняться.

— Почему течение иссякает?

— Кириосам удалось совершить задуманное.

— Ох, не иначе как сама благодать снизошла на нас и послала чудотворцев! — Он поднял голову к затянутому тучами небу и улыбнулся сквозь боль.

Все еще страдающий от ноющего позвоночника Каро недобро взглянул на хромающего человека и только больше нахмурился, не понимая, как можно радоваться после гибели стольких невинных душ.

Юноша передвигался по затопленной низине с трудом и до этого, а получив обузу в виде еле держащегося на ногах тела, вовсе пополз не быстрее черепахи, отчаянно стараясь удержать равновесие. Ко времени, когда он вернулся к собратьям, сориентировавшись на местности благодаря спасенному жителю, измученная пятерка Героев уже возвратилась с холма. Икарос усадил мужчину у дерева, а сам лег рядом, прямо в грязь, стоная и прерывисто дыша.

— Каро! — Промокшая насквозь Аретуса упала на колени рядом с любимым, принявшись осматривать его. — Твои руки!

— Я в порядке, лишь немного устал. — Промерзший и изможденный, он не соображал, о чем говорит. — Самую малость устал. Мои люди, их необходимо спасти! — Бредящий Фило вдруг начал подниматься, но Рета легким движением остановила его, уложив обратно. — Отец, Иасон. А Посейдон? Посейдон покровитель. Никто не должен узнать, никто! Зевс враг, обесчестил! Отец?

По щекам Реты потекли слезы, и она принялась обрабатывать раны Икароса, предотвращая заражение крови — в грязной воде плавало немерено заразы.

Димостэнис упивался жидкостью из бурдюка и понемногу приходил в себя. Он бегал ярко-голубыми глазами из стороны в сторону, наблюдая за искалеченными подопечными, плачущими навзрыд жителями Гипто и валящимися с ног товарищами. Несмотря на сохраненные сегодня человеческие жизни, Герой был крайне огорчен. Подойдя к Пилипу, все еще шатающийся Остэн привлек к себе внимание молодежи.

— Я хочу, чтобы вы запомнили, к чему приводит непослушание. — Он указал на скулящего юношу, заработавшего от жесткого столкновения с деревом многочисленные трещины ребер, перелом лучевой кости, свернутый набок нос и глубокие раны по всему телу. — Только что Пилип лишился возможности пройти инициацию в этом году из-за неуместной самоуверенности и нарушения приказа. Если он не восстановится вовсе, то его метка станет не источником могущества, а всего лишь напоминанием об опрометчивом поступке. Понимаете, к чему я веду?

— Благодаря нам живы люди! — Кризаор высказался за себя и собратьев.

— Неоправданный риск, — отрезал Галанис. — Единственное, что могло позволить поселению сдюжить потоп и простоять чуть дольше — это восстановление работы плотины, пусть даже частично и косвенно. Люд был бы также вызволен из заваленных бревнами домов, но без возможных новых жертв. Я рассчитывал на благоразумие и потому очень разочарован в некоторых из вас. Отныне любой, кто ослушается приказа, незамедлительно поедет домой.

— Кириос[57], а нам как быть? — Сгорбленная женщина преклонного возраста смотрела на Остэна снизу вверх, как маленький ребенок смотрит на своего громадного папу.

— Я пошлю весть в столицу. Эту ночь вам придется провести либо здесь, либо где-то у родных. В таверне, на крайний случай. Я сожалею о вашей утрате и по возвращению в Триану самолично настою на предоставлении всем пострадавшим дарового жилья.

— Само благородие изрекает слова из этих чудесных уст! Спасибо, безмерная вам благодарность![57 - В данном случае означает «уважаемый».]

После непредвиденной трагедии в Цветущей Долине отряду требовался день для отдыха и восстановления, а раненым юношам и девушкам, в том числе Икаросу, было необходимо полноценное лечение. Димостэнису удалось уговорить хозяина таверны отдать заведение в распоряжение Героев еще на сутки, пообещав ему хорошую плату от государства — завтра с утра кириосы вместе с подопечными предпримут вторую попытку доехать до порта.