Дети Богов

Икарос

Ночная прохлада еще не сошла до конца, когда перед отрядом отворились ворота: чувствовалась свежесть, и дул холодный ветерок, несмотря на начинающие припекать солнечные лучи. Во дворе собралось все население крепостцы, чтобы озвучить напутственные речи, сказать громкие слова и искренне пожелать успешной инициации будущим Героям. На лицах провожающих читались гордость за новое поколение, переживания об излишней трудности предстоящей молодежи дороги и сожаления о том, что из помощи они имеют право получить только проводника, знающего здешние территории лучше всех остальных бывалых, и ничего сверх того.

Испокон веков Героями имели право называться лишь воины, которые самостоятельно прошли сквозь огонь и воду, сумев в одиночку добраться до сердца Пустыни и справиться с суровыми испытаниями Богов. С тех времен процесс наделения солдата способностями претерпел множественные изменения, однако основная идея осталась прежней — помощь должна быть минимальной, вопреки многократно возросшим возможностям государств.

Еще одной традицией, уходящей в далекое прошлое, являлось весьма скромное в масштабах года количество человек, которое получало заветную отметку на теле. Ранее Икарос часто задавался вопросом, почему подобной чести регулярно удостаиваются всего полсотни юношей и девушек, если желающих всегда набирается на целую армию, пытаясь вызнать что-нибудь у кириосов и знакомых в акрополе — в ответ он получал лишь частично являющееся правдой утверждение о том, что будущие Герои обязаны обладать особой исключительностью среди всех прочих претендентов. Люди, познавшие подлинную причину, не любили ее озвучивать: она казалась слишком неудобной для высшего света и порочила безграничное могущество всех живых Олимпийцев в глазах обывателей. Тем не менее истина всегда лежала на поверхности — Богам попросту не доставало сил, чтобы родить на свет свыше пяти десятков Героев в течении двенадцати лунных циклов. Для Каро этот факт значил очень многое, ведь Посейдон в момент нанесения метки не только поделился с ним своей стихией, но и передал запечатанную частицу своего превосходства, подлежащую восстановлению лишь через долгое время. Сгинуть в Священной пустыне и понапрасну потратить полученный дар казалось для Фило непозволительной роскошью.

Димостэнис приказал оставить резвых жеребцов в крепостце и отдал команду отправляться в дорогу пешим ходом, как в прошлые разы, когда он водил отряды на инициацию. В жаркой пустыне животные быстро выдыхаются и увязают в песке, превращаясь в обузу — почем зря пролитая кровь не раз доказала, что передвигаться по ничейной территории на собственных ногах быстрее и безопаснее, нежели верхом.

Шаг за ворота знаменовал начало пути. Все сомнения, неуверенность в собственных навыках и страх перед грядущей битвой остались позади, за стеной. Каждый знал, зачем пришел сюда. Аретуса всегда хотела перестать зависеть от родителей и доказать им, что способна не только поддерживать уют в доме, заботиться о детях и смиренно кивать головой. Кризаору с самого детства было предначертано прослыть великим воином и в будущем занять место отца, получив должность стратега. Одержимый своей мечтой Менандр впервые подобрался к заветному статусу так близко, до этого терпев неудачу за неудачей на протяжении многих лет — его историю жизни можно смело назвать самой трагичной из всех, что имелись у собравшихся меченных.

Один лишь Икарос до сих пор не понимал, действительно ли ему хочется быть Героем. Если да, то для чего? Мстить за отца, но всему народу Зевса: мужчинам, женщинам и детям? Защищать свою семью, но за сотни миль от дома? Сражаться за родину, но против кровного отца? Каро всегда стремился стать элитой среди военных, однако сейчас, задумавшись о конкретных причинах своего рвения, вдруг осознал, что не может назвать их.

Закованные в доспехи люди шли под палящим солнцем, обливаясь липким потом. Они не смели снять даже шлема, находясь в постоянной готовности отразить атаку врага: несмотря на полное отсутствие укрытий, за исключением редких кактусов и сухих безлиственных деревьев, противник мог без труда слиться с однотонным окружением и выпрыгнуть из-за близлежащей дюны в любой момент. К молодежи постепенно приходило осознание, что в предстоящем сражении выносливость будет являться таким же ключевым фактором победы, как и мастерство владения оружием, а регулярно несущие здесь службу солдаты неспроста считаются самыми могущественными представителями армий каждого государства — в этих беспощадных краях даже смертям Героев нет счета.

Вскоре Димостэнис свернул со взятого изначально курса, ведущего к Густой роще, и направился на юго-запад, поведя подопечных в самое жуткое место, которое он когда-либо видел. Бескрайние пески иногда сменялись островками выгоревшей травы с крохотными растениями, использующимися в качестве ориентиров на местности и для коротких остановок. Тусклая зелень придавала окрестности немного разнообразия и позволяла глазам ненадолго отдохнуть от болезненно-яркого желтого цвета.

Ночью пустыня менее жестоко относилась к своим гостям: жара, сравнимая с той, что в былые времена царила во владениях Аида, сменялась милостивым холодом, который приносил бы намного меньше неудобств закованным в металл людям, добирайся они до барьера по темноте. Однако будущие Герои всегда проходили инициацию при свете дня: в иное время священная земля кишит бесчисленными войсками, отчаянно пытающимися расширить свое влияние в центре Гаиа, и проскользнуть мимо них незамеченными нет ни единого шанса.

Первый привал отряд сделал лишь через несколько часов, когда даже кириосы валились с ног от долгой ходьбы по песку, а солнечные лучи так напекли голову, что реальность начала искажаться, и вдали то и дело возникали миражи. В обнаруженном оазисе, где безмятежно журчала вода, питая почву и сочную растительность, измученные путники, наконец, почувствовали себя в безопасности и обессиленно распластались на мягкой травке. Димостэнис разрешил подчиненным умыться, вдоволь напиться и пополнить запасы истощившихся бурдюков, но не позволил снять доспехи и окунуться в прохладный водоем, беспокоясь о возможной засаде.

Во время отдыха нельзя было услышать привычных разговоров и смеха — им на замену пришли кряхтение, тяжелые вздохи и никак не унимаемая одышка. Сосредоточенные юноши и девушки более не тревожились о таящейся неизвестности впереди, раздумывая лишь о том, как они будут возвращаться обратно, если организм к этому времени истощит все свои резервы и заметно ослабеет. Их лишенные уныния и переживаний мысли медленно стали наполняться сомнениями и беспокойством.

В отличие от собратьев, Икарос, наоборот, испытывал непоколебимую уверенность, что вместе им удастся достичь желанной цели и добраться домой. Проведенный с Аретусой вечер позволил ему отбросить прочь все опасения по поводу тайны своего происхождения: он дал любимой туманные обещания рассказать причину долгих внутренних терзаний по возвращению в столицу, и этих скудных слов оказалось достаточно, чтобы избавиться от страха потерять близких людей. Теперь Фило ясно осознавал, что друзья и родные всегда поймут его нелегкое положение и окажут необходимую поддержку. Может, не сразу и не до конца, однако они никогда не отвернуться от него, а это важнее любых статусов и денег.

Рета сидела рядом с воспрянувшим духом возлюбленным и не могла нарадоваться его убежденности в грядущем успехе. Когда в глазах Икароса сверкали устрашающие молнии, заряжая ее непобедимым настроем, ничто не могло их остановить. В этот важный и знаменательный день подобная незыблемая связь понадобится им обоим как никогда раньше.

Достаточно восстановившись, члены отряда устремились еще глубже в пустыню, всего через час достигнув самого трудного участка пути. Стоило воинам преодолеть крутой холм, как их тела окутал невероятно горячий шквальный ветер, несущий на своих вихрях миллиарды песчинок — они набросились на вторгшихся к ним незнакомцев и стали царапать их неприкрытую кожу лица.

— Это и есть описанные во множестве легенд ревущие мертвецы! — перекрикивая шум в ушах, сообщил Остэн. — Место столь неприятное, что оно непременно будет возвращаться к вам в кошмарных снах даже спустя десятки лет. Не выпускайте друг друга из вида и не смейте отставать от идущих впереди, иначе не заметите, как останетесь с устрашающим воем наедине. Обманчивая пустошь поглотила многих прекрасных солдат, отнесшихся к ней слишком легкомысленно.

Песок в печально известном Крике никогда не опускался на землю из-за вечно бушующего в нем урагана, витая над поверхностью плотным слоем — увидеть хоть что-то дальше собственного носа, находясь в центре единственного в своем роде явления, было невозможно. Проводнику предстояла тяжелая задача, заключающаяся в слепом ориентирование: чтобы не сбиться с маршрута, ему придется рассчитывать не только на глубокие познания местности, но и на интуицию. Он должен будет замечать доступные лишь наметанному глазу детали и видеть то, чего другим видеть не суждено, иначе отряд присоединится к тысячам прочим мучительно погибшим путникам. При самом худшем исходе неутихающий ветер иссушит их быстрее, чем пылающее солнце уйдет за горизонт.

Периодически окрестность прояснялась, и вдали неожиданно возникали размытые силуэты, издающие ужасные крики страдающих от ран зверей, плач тысячи вдов, мольбы матерей о спасении сыновей и шепот несчастных заблудших душ, медленно умирающих от жажды — жуткие звуки пробирали до мурашек и вызывали дрожь, угнетая разум людей ощущением присутствия бесчисленного количества сторонних наблюдателей. Им казалось, будто тени способны ожить и растерзать их в клочья в любой момент, а разбросанные повсюду человеческие кости, то и дело хрустящие под ногами, только усиливали страх. Ничего постыдного в замирающем от несуществующих вещей сердце не было, ведь, несмотря на зной и сложность передвижения, пересечение Крика Мертвеца славилось борьбой с собственными слабостями и проверкой человеческих пределов.

История появления чуда природы доподлинно неизвестна населению Гаиа, поскольку существует оно с тех самых незапамятных времен, когда Боги объединились в последний раз и совместными усилиями сотворили Святыню, чтобы создания Прометея, первыми предавшие родителя, прошли инициацию. Аномалия одинаково могла быть как задуманным испытанием, так и случайностью — знакомые с пустыней солдаты всегда понимали это, но не озвучивали подобных размышлений, опасаясь суровой кары за неверие в безграничное могущество покровителей. Никто не выражал сомнения и в личных разговорах, закрывая глаза даже на то, что великие Титаны сами стараются избегать феномена у границ Посейдона — так же, как и другие места, схожие с ним в уникальности и сути, но совершенно разные в деталях.

Если кто-то из молодежи не справился с навязчивыми мыслями и впал в истерику, то грамотно это скрыл, не явив эмоций на общее обозрение: Димостэнис заметил изнеможенность неодаренных могуществом Посейдона юношей и девушек раньше, чем закончилась их выдержка в борьбе с Мертвецом. Он не знал, какое расстояние преодолел отряд, всего несколько сотен ярдов или десятки миль, однако в какой-то момент промокшие насквозь от пота подопечные стали спотыкаться и падать от усталости, не в состоянии более вернуться на ноги без посторонней помощи. Галанис окликнул проводника, сказав ему, как можно скорее выводить их из пустоши.

Постепенно ветер начал утихать, а леденящие душу крики звучали все реже и дальше. Перебравшись через наметенную ураганом дюну, путники вздохнули полной грудью, почувствовав столь желанную прохладу даже под продолжающими обжигать лучами солнца. Они повалились наземь, не подчинившись приказу не останавливаться, и застонали от облегчения — их багровые лица кровоточили от впившихся в кожу песчинок, губы высохли и потрескались, а тела совсем не слушались. Остэн, разгневанный собственным решением послушать совет Нереуса, незамедлительно выставил круговую оборону из продемонстрировавших высокую выносливость воинов и отправил вперед человека из Врат с поддержкой в виде двух Героев, чтобы он быстро сориентировался на местности и взял курс на ближайший оазис — им всем необходимо набраться сил перед последним рывком. Присутствовала высокая вероятность, что у воды будет прятаться враг, но каждый лишний час, проведенный посреди безжизненных песков, грозил потерей боеспособности все большего количества людей.

Икарос опирался на колени и всматривался вдаль, откуда они с собратьями только что пришли, улавливая появляющиеся всего на секунду силуэты то тут, то там. Никто доподлинно не знал, живы мертвецы на самом деле, или это разумы запуганных людей играют злую шутку: существа никогда не подходили достаточно близко, чтобы можно было понять наверняка, а узнавшие правду уже не имели возможности поведать о ней. Тем не менее Каро был готов поклясться, что прямо сейчас видит настоящих монстров, а не плоды своего воображения.

— Чудится ли это мне? — спросил он вслух.

— Нам обоим? — Тяжело дышащая Аретуса сидела рядом, широко распахнув глаза.

— Лучше бы оно так и было. — Менандр покачал головой и сжал эфес меча еще крепче.

— Почему это происходит?! — не выдержала девушка. — Они ведь не существуют, они только мерещатся нам!

— Пронзи меня молния Зевса, если пустошь не жива и не выражает таким образом свое недовольство присутствием посторонних.

— Пусть только попробуют приблизиться! — Икаросу не терпелось вступить в бой.

— Понадейся, чтобы наши клинки оставались сухими до пересечения барьера. — В Менандре говорило здравомыслие, затмевая растущее напряжение. — Надо скорее уходить отсюда, покуда не случилась беда.

Димостэнис оставался непоколебимо спокойным для окружающих, но внутри него разгоралось пламя тревоги — он чуял нутром, что задерживаться на одном месте нельзя. В этот раз Галанис не обратил внимания на развалившихся на песке подопечных и после озвученной команды пошел вслед за проводником, предоставив им выбор: преодолеть себя и подняться, либо навсегда остаться лежать посреди пустоты. Фило вместе с Кризаором и еще несколькими собратьями собственноручно вздернули друзей и привели их в чувства, насильно заставив продолжить движение — благодаря усилиям неравнодушных, позади не осталось ни единого принявшего смерть человека.

Вскоре члены отряда воссоединились, и, обменявшись короткими фразами, вновь разделились на две группы. Со слов знатока Священной пустыни, неподалеку отсюда располагался крупный оазис, прозванный Островом за свои внушительные размеры. Враг, скорее всего, устроил в нем засаду, заняв внушительную часть зарослей, как делал это всегда, но вряд ли расположил дозорных в их южной части, не веря в достаток наглости и отважности протеже Посейдона, чтобы идти по Крику — посланные на разведку Герои должны будут удостовериться в этом.

Икарос наблюдал за Остэном издалека и не слышал разговора, однако быстро осознал, какие распоряжения он отдал. Сорвавшись с места, юноша подбежал к мужчине.

— Кириос, позвольте пойти с ними!

— Для чего? — В его взгляде таилась злоба.

— Хочу помочь. — Каро растерялся всего на долю секунды. — В разведке пара глаз никогда не будет лишней.

— Исключено. Твоя задача заключается в ином — проявишь себя, когда понадобится.

— Я пришел сюда, чтобы стать Героем, а не быть проведенным до самого барьера за ручку! Зачем будили во мне дух воина, если теперь сдерживаете его? Зачем хотели вернуть меня прежнего, если вам требуется бездействие и неприкосновенное послушание? Я добьюсь этого статуса, самостоятельно заслужу получить способности Посейдона!

— Титан выбрал тебя и даровал метку — лучшего судьи не сыскать.

— Вы не знаете, вы не понимаете!

— Икарос, стой! — Димостэнис схватил подопечного за плечо, но тот вывернулся и ринулся в сторону оазиса. — Фило, остановись!

Оказавшись в одиночестве, Каро, наконец, почувствовал долгожданную свободу. Никто не стал преследовать его, устраивая погоню на виду у врага — если юноша совершит глупость, то остальные смогут уйти тихо, без боя. С налипшим к влажному от пота телу и натирающим под доспехами песком, сухой кожей на лице и ноющей поясницей, Икарос жаждал крови войска Зевса. Он должен доказать, что верен своему народу и всегда будет служить ему правдой. Или не должен?

— Это неправильно, почему я обязан сражаться против тебя?

Он вновь засомневался, разрываясь на части от желания убивать и страха оступиться, навсегда лишившись возможности выстроить отношения с настоящим отцом. Каро понимал: либо он сам примет решение, либо это сделают за него, однако выбрать одно из двух все равно не мог. Меланта ошиблась, посчитав, что брату хватит проведенного в пути времени, чтобы разобраться в себе.

— Пусть судьба распорядится сама! — Казалось, еще капля размышлений и будущий Герой окончательно сойдет с ума.

Всего через полчаса ходьбы быстрым шагом вдалеке вырос пестрящий зеленью лес. Элиуд остановил следующих за ним собратьев жестом.

— Смотрим внимательно, уши держим востро и не подставляемся, — напомнил он. — Нас не должны обнаружить.

Малочисленная группа людей стала медленно приближаться к оазису, исправно замирая и прислушиваясь к окружению всем нутром. Следы подошвы на земле, приглушенный крик, блеск металла среди листьев — выдать засаду противника могла любая мелочь, как и малейшая ошибка была способна раскрыть подкрадывающихся к укреплению врага Героев. Они были вынуждены прятаться за редкими кактусами и сухими деревьями, а перебегать между укрытиями им приходилось, согнувшись вдвое и спрятав голову. Доспехи и заметная усталость осложняли подобный способ передвижения, но воины продолжали неустанно подкрадываться к цели, вскоре услыхав пение спрятавшихся в тени птиц.

Прикоснувшись к траве, Икарос непроизвольно улыбнулся. Крупные листья и раскидистые ветви умиротворенно шуршали на ветру, вода изумрудного цвета успокаивающе журчала в водоемах, а пестрые цветы задорно танцевали на фоне менее яркой растительности. Никого, кроме редкой живности, в Острове не водилось. Сражение не начнется, не погибнут друзья и товарищи, не совершится судьбоносного действа. Все пройдет гладко, как и планировалось.

Желтая молния внезапно расчертила чистое небо над пальмами — за ней последовали громкие крики и звон металла.

— Отец? — Фило отступил в страхе.

Далеко позади раздались команды отступать от не менее испуганного Димостэниса, но они оказались заглушены яростным криком, призывающим к атаке.

— Невозможно! — Юноша обернулся и тут же рухнул на колени, не в состоянии удержаться на ногах.

Войско, состоящее из десятков солдат, приближалось, будучи ведомым самим Посейдоном. Прознав про выжидающего в пустыне брата, он спешно собрал свободные силы в столице и прибыл на помощь к Галанису минута в минуту, по пути успешно отразив атаки готовящегося к встрече с меченной молодежью врага. Гость, которого все же стоило дождаться во Вратах.

Икарос наблюдал за бесстрашно бегущими навстречу смерти приятелями, среди которых были Менандр, Кризаор и, конечно, его любовь Аретуса — стоило ему увидеть их со стороны, как на него, наконец, снизошло озарение. Каро должен биться ни за, ни против Богов, не должен мстить за Иасона и даже защищать мать с сестрой. Неотъемлемой и главенствующей частью его жизни всегда являлись люди, что каждый день без исключений проводили рядом с ним по многу часов, изучая военное ремесло и развивая не только навыки обращения с оружием, но и взаимоотношения с будущими собратьями. Он обязан быть рядом с ними, несмотря ни на что, поддерживать их мечом и добрым словом, а при надобности не побояться закрыть от стрелы собственной грудью, зная, что взамен получит ответную услугу. Фило воспрянул духом и теперь по настоящему, в последний раз вознесся над терзавшими его опасениями, сомнениями и незнанием — он обнажил верный клинок.