Дети Богов

Аминтас

Пробирающий до костей ветер то поднимался, оживляя бесчисленные макушки деревьев, то снова утихал, погружая остров в мертвецкую тишину. С наступлением тьмы монстры и звери вышли на охоту: они осторожно прыгали по камням и медленно пролезали сквозь густые заросли, научившись не издавать ни звука при передвижении. Стоило им только учуять, а затем выследить жертву, как по окрестностям разносился душераздирающий вопль, который тут же резко обрывался — животное, захлебываясь в крови из разорванного горла, быстро умолкало. Беспросветными ночами никто из обитателей здешних земель не мог чувствовать себя в полной безопасности.

На вернувшегося в сознание Аминтаса нахлынула новая волна боли от многочисленных ран, пересохшего горла и щипающего кожу холода. Он растерянно смотрел по сторонам, силясь разобрать в темноте хоть что-то и вспомнить произошедшее — его виски неприятно пульсировали, раздаваясь эхом в раскалывающейся от нахлынувших мыслей голове. Сориентировавшись в пространстве, наварх с удручением осознал, что не может подняться из-за застрявшей между камнями ноги, испытав связанное с этим негодование еще раз. Пошарив руками по смешанной с гравием траве, он также не обнаружил ни своего меча, ни какого-либо предмета, которым бы мог подпереть упавший сверху булыжник и выбраться из ловушки. Замерзший и прикованный к месту Амин в моменте утратил всякую надежду на спасение и бессильно развалился на холодной земле, собравшись смиренно принять постыдную смерть.

Неподалеку зашуршали кусты. Какой-то маленький, но проворный зверек первым нашел окровавленное тело и теперь набирался смелости подойти к нему, чтобы отведать вкусной плоти, оторвав кусок мяса от объемной ляжки. Не веря собственной удаче, он суетливо осмотрелся, полагая, что это может обернуться ловушкой. Наконец, набравшись храбрости, существо выскочило из укрытия и в тот же момент дало деру в обратном направлении — неподвижно лежащее благоухающее нечто вдруг зашевелилось.

Стоило разуму окончательно проясниться и возвратить память о событиях последнего дня, как опомнившийся мужчина вернулся в сидячее положение и попытался прощупать застрявшую ногу — нижний камень имел крошечную нишу, куда попала стопа при падении, а второй валун, приземлившийся следом за человеком, придавил конечность так сильно, что почти полностью перекрыл приток крови. Аминтас попробовал вытащить ее разными способами, однако ни одна из потуг в итоге не увенчалась успехом — выкарабкаться из этого положения самостоятельно ему не удастся.

Несмотря на безвыходную ситуацию, Ликайос намеревался бороться до победного и, не имея иного выбора, отважился на отчаянную, но единственно верную вещь. Он стал активно собирать в одну большую кучу все, что лежало поблизости и хорошо горело: в выкопанной пальцами неглубокой ямке оказались опавшие листья, веточки и щепки от сломанных камнепадом деревьев. Спасительные языки пламени привлекут внимание всей живности с округи, но лишь они смогут согреть наварха и подарить ему надежду на то, что команда заметит поданный сигнал.

Скинув на дно углубления немного мелочевки, Амин уложил ее ровным слоем, сверху накрыл маленькими веточками, а по углам поставил четыре неровных полена, образовав из них домик. Он вытянул из кармашка на поясе позаимствованное у одного из подчиненных огниво и выбил бойкую искру, игриво заплясавшую по сухим листочкам. Маленький огонек плюнул серым дымом и тут же озарил лицо изнеможенного, но упорно сражающегося за жизнь человека и его дрожащее от усталости и ледяного ветра тело. Аминтас потянулся к горячему костру ладонями, стараясь как можно скорее заставить кровь вновь бежать по онемевшим пальцам и спеша подготовиться к неизбежному бою с хозяевами леса. У него имелось около часа до момента, когда огонь полностью потухнет — затем по душу мужчины нагрянут жадные до пищи монстры.

Получив в свое распоряжение горящую благодать, Ликайос посчитал необходимым рассмотреть полученные от падения травмы, чтобы неосторожным движением не сделать себе еще хуже, проткнув осколком кости легкое или другие важные органы. Вытащив из пламени кустарный факел, он задернул одежду, закатал рукава и последовательно прошелся взглядом по торсу и конечностям. Повсюду виднелись огромные фиолетовые гематомы, уже подсохшие ранки, черные корки и совсем пустяковые царапины — ни переломов, ни прочих угрожающих жизни травм чудесным образом не наблюдалось и не прощупывалось. В тайне оставалась лишь судьба предательски застрявшей между булыжниками лодыжки, ведь разглядеть ее так и не удалось.

Не прошло и четверти часа, как вокруг костра, то с одной стороны, то с другой, начали раздаваться тихие шаги, еле уловимое дыхание и угрожающее рычание. Привлеченные таинственным свечением звери все никак не могли решиться напасть на беззащитного человека, опасаясь прочих рыскающих поблизости голодных существ, которые не собирались отдавать найденную жертву закоренелым врагам без боя, и потому лишь нетерпеливо ходили кругами, принюхиваясь и изучая стремительно изменяющуюся обстановку. Однако даже больше сражения друг с другом все они страшились обжигающего огня, об опасности которого хорошо знали после учиненной людьми битвы на пляже — ее отголоски слышали все здешние обитатели. Несмотря на численное преимущество, животные не были уверены в собственных силах против разрушительной стихии. Амин в свою очередь смотрел на светящиеся в темноте глаза и понимал, что без помощи ему осталось жить немногим дольше тридцати минут — он неутомимо размышлял о том, чем лучше обороняться, и как забрать с собой в могилу десяток-другой тварей.

Чем больше времени проходило, тем опасней становилось вокруг. Крупные монстры более не просто огрызались и провоцировали хищников поменьше, а вступали с ними в стычки, калеча и убивая их за одно лишь нахождение рядом с жертвой. Аминтас небезосновательно беспокоился, что опьяненные сладкой кровью существа могут забыться и наброситься на него прямо сейчас, несмотря на огонь.

Древесина для подпитки костра постепенно заканчивалась, а бой в лесу вместе с тем только набирал обороты, нещадно увеличиваясь в масштабах. Звери всего за треть часа оставили лежать на земле столько бездыханных тушь, что теперь сражались за право поживиться ими, нежели одним жалким человеком, по чьей вине все началось.

Наварх держал в руках бесполезную длинную палку, мало походящую даже на простецкое копье, и молился Прометею, чтобы его команда была уже на подходе, не желая умирать столь плачевным и позорным для великого воина образом. Обычно молчаливый Бог неожиданно услышал песнь своего протеже и оказал ему необходимую помощь в самый нужный момент: согревающий огонь одновременно возник вдалеке среди деревьев и в груди Ликайоса. Некто неустанно продирался к нему в гущу событий, расчищая путь ярким факелом. Животные отпрыгивали в стороны, клацали клыками и злостно шипели на обжигающие морду оранжевые языки, но ничего не могли с ними поделать. На первых порах радости мужчины не было предела, однако затем разум взял верх над эмоциями и усомнился в правдивости происходящего: нет на всем свете безумца, что осмелится в одиночку броситься в жуткую резню ради раненого и ослабленного человека, пусть это будет хоть первое по важности после Прометея лицо. Он окончательно убедился в потере рассудка, когда увидел знакомые темные волосы ниже плеч и худенькое тело.

— Вы живы! — облегченно воскликнула запыхавшаяся Лисица.

— Ты одна? — Горло Аминтаса першило, из-за чего голос звучал грубо. — Почему ты совсем одна?

Взволнованная девушка не ответила, разумно решив сначала оградиться от когтистых монстров. Она водила пламенем по усеянной хворостом траве, раскидистым ветвям упавших и незыблемых деревьев, валежнику и мгновенно вспыхивающим кустарникам, вздумав сжечь весь остров дотла.

Убедившись, что звери более не рискнут подойти, Калипсо присела на корточки рядом с Амином и внимательно осмотрела его раны при должном освещении.

— Спасибо, что пришла, но все потуги были напрасны — наших сил окажется недостаточно, чтобы разжать капкан. — То же самое он сказал Одису, по физическим данным намного превосходящему хрупкую Смотрящую.

— Гляжу, вы совсем отчаялись.

Кали отдала наварху подобранный с земли меч и с любопытством заглянула в нишу между камнями. Вытащив из-за пояса кинжал, она разрезала ботинок у голеностопа и затем с поражающей точностью воткнула острие в подошву, тем не менее едва не задев стопу. Найдя достаточно крепкую и подходящую по размерам ветку, Лиса отрубила ее от основного ствола вовсе не предназначенным для древесины клинком и использовала как опору для поднятия валуна.

— Навались! — скомандовала Метакса — она точно знала, что делала. — Вытаскивайте ногу!

Давящий всем телом на ветвь мужчина вдруг растерялся, не понимая, как двигать конечностью, над которой давно потерян контроль, однако мышцы сделали все самостоятельно, рывками вытянув обернутую в ткань стопу из-под булыжника. Амин спешно размотал тряпки и схватился за посиневшую и опухшую кожу, испытав при этом смешанные чувства радости и отвращения.

— Нужно уходить, покуда огонь не поглотил нас вместе с лесом, — поторапливала Калипсо.

— Я не уверен, что способен передвигаться — не могу разобрать, целы ли кости.

— Выбора нет! Поднимайтесь!

Вернув обмотки на место, чтобы не посадить по пути заноз, шатающийся Аминтас осторожно встал, сразу перенеся вес на правую ногу во избежание падения. Лисица подставила ему плечо, но наварх отказался от помощи, осознавая, что крохотная по его меркам девушка принесет намного больше пользы с оружием в руках, нежели пытаясь волочь калеку.

Выбравшись из полыхающего круга, два человека направились к пляжу, отгоняя факелом от себя сразу несколько десятков разъяренных зверей: им предстоял долгий и тяжелый спуск, наполненный возможными стычками с монстрами и блужданиями в поисках проходимых участков горы. Измученный жаждой и голодом Амин с трудом передвигался, опираясь на подобранную по дороге толстую палку — Кали успевала не только следить за окружающими их животными, но и продолжать поджигать всю растительность вокруг, не оставляя позади ничего, кроме выжженной земли. Пламя распространялось с невероятной скоростью, окутывая даже многовековые деревья — пожар таких размеров, верно, даст знать команде, что их лидер все еще жив.

Озлобленные и измазанные в саже существа еще какое-то время преследовали двух человек, но вскоре окончательно потеряли к ним интерес, удалившись спасать свои стаи от жгучего могущества Ареса. Несмотря на истощение и изводящую боль в ноге, по которой вновь полноценно циркулировала кровь, любопытство Аминтаса было слишком велико.

— Почему ты все-таки пришла одна? — негромко спросил он. — Где остальные?

— Сейчас? — Напряженная до предела Лиса все еще ожидала нападения.

— Пожалуйста, мы можем позволить себе короткий разговор.

— После обвала горы отряд разделился на несколько групп и спешно спустился с вершины, следуя по пути разрушительного оползня. Мы не надеялись, что кто-то остался в живых, однако погибшими были найдены лишь Кадмус, Андонис и Джуд. Двое пропали без вести — Сетос и Вы. Солнце уходило все ниже, пропадая за горизонтом, а вместе с ним улетучивалась и надежда, что непревзойденный наварх все еще дышит. Аркас проявил инициативу и негласно взял ответственность за команду на себя, приказав возвращаться на пляж — утомленные и испуганные люди только и ждали повода, чтобы вновь оказаться в хотя бы мнимой безопасности. Их нельзя винить — жертвовать собой ради иллюзии и веры в лучшее неразумно.

— Однако ты здесь.

— У меня имелись личные причины.

— Которые спасли мне жизнь. Кали, ты уже во второй раз вытаскиваешь меня из лап смерти после того, как сама напросилась отправиться в это опасное путешествие. Вырисовывается пугающая закономерность. Ты скрываешь какую-то силу.

Лисица промолчала, улыбнувшись глубоко в душе.

— Этот проклятый остров меняет поведение людей, вытягивая наружу их отнюдь не самые приятные черты характера и сокровенные желания. — Ликайоса неожиданно потянуло на откровенность. — Я перестал быть уверенным в своих действиях и все чаще принимаю сомнительные, рисковые решения. Всему виной скрывающееся в пещере существо. Оно взывает к нам и будто о чем-то просит. Или, может, я свихнулся?

— Не знаю. — Девушка вдруг остановилась, опустив оружие и факел. — Разве что мы оба сошли с ума.

Она резко развернулась, и ее горячие губы прикоснулись к Амину, осуществив долгожданный поцелуй. Растерянный мужчина инстинктивно ответил взаимностью, отстранившись только через пару секунд и недоуменно посмотрев на подчиненную. Заметно покрасневшая даже при свете огня Метакса отвернулась и возобновила шаг.

Далее они шли безмолвно: она молчала, сгорая от стыда, а он пребывал в замешательстве, не справляясь с осознанием произошедшего. Его голова пошла кругом то ли от перенапряжения, то ли от поцелуя и более была не в состоянии сосредоточиться хоть на чем-то. Пока Лисица усердно смотрела по сторонам в ожидании угрозы и продолжала поджигать лес, пытаясь отвлечься от мыслей о своем внезапном порыве храбрости, взгляд наварха то и дело непроизвольно падал на изящные ноги и бедра впереди, заставляя его ужасно смущаться.

Воцарившаяся атмосфера неловкости сопровождала Смотрящих еще долго, ровно до того момента, пока удача не отвернулась от них, и на дороге не появились черные силуэты. Две грациозные крупные кошки скалились в готовности напасть, но никак не могли сделать первый шаг, страшась подпалить шерстку и вспыхнуть ярче леса. Аминтас сжал зубы и тихо заныл, принимая боевую стойку. Его левая нога уже вернула нормальный окрас, но совсем не уменьшилась в размерах — опухлость свидетельствовала о серьезной травме. Он продолжал опираться на палку, зная, что с нынешней маневренностью успеет нанести не больше двух ударов, в которые должен будет вложить всю имеющуюся у него мощь.

Калипсо предпринимала отчаянные попытки отпугнуть пантер, однако проголодавшиеся звери не намеревались отступать, и Ликайос заподозрил неладное. Люди ощетинились, полные решимости отражать нападение: одно из животных прыгнуло вперед, целясь острыми когтями в шею Лисе. Молниеносная реакция, блеск клинка и обагренная земля. Увидеть большего Амин не сумел, учуяв напряженное дыхание за спиной и полностью сконцентрировав внимание на прячущейся позади тени. Рывок из кустов сквозь стену огня остановил смертельный удар с полуоборота, пришедшийся кошке прямо в брюхо — из раны вывались потроха, а наварх взвыл от боли и потерял равновесие. Девушка хладнокровно проигнорировала крик и угрожающе ринулась на оставшуюся в одиночестве пантеру с окровавленным мечом, отогнав ее прочь.

— Я в порядке! — Аминтас успел подставить руку перед падением и уже поднимался на ноги. — Я сам!

Бросившаяся на помощь Кали ужаснулась.

— Да вы весь горите! Промокли до нитки! — Она притронулась к его лбу. — У вас жар!

— Ложь. — Бледное лицо и подрагивающая губа говорили сами за себя.

— Бросьте глупить, поберегите силы. Необходимо как можно скорее вернуться в лагерь!

— Веди, Калипсо. Теперь нас точно не тронут — найди дорогу к пляжу.

Последние мили дались мужчине сквозь пот и слезы. Несколько раз он спотыкался и валился наземь, вставая вновь лишь благодаря уговором Лисицы и ее потугам сдвинуть тяжелое тело с места. С каждым преодоленным ярдом Амину становилось все хуже: он перестал ориентироваться в пространстве и бредил, бормоча бессвязные фразы себе под нос. Прохладная вода из случайно найденной по дороге речушки немного привела наварха в чувства и позволила ему сполна утолить давно мучившую его жажду, но вскоре активно теряющий влагу организм вновь потребовал воды. Ослабевший Ликайос глубоко в душе мечтал лишь о своей опочивальне, полной тепла, пищи и вина, с сожалением осознавая, что на берегу не получит ничего из этого.

Время близилось к утру, когда два человека, наконец, спустились к морю и пошли вдоль пляжа, рассчитывая увидеть направляющуюся им навстречу команду. Багровое зарево от пожара и столпы дыма было видно на десятки миль вокруг — не заметить результат работы Метаксы казалось невозможным. Тем не менее лидер Смотрящих остался без какой-либо помощи, а на подходе к хорошо освещенному лагерю даже не услышал голосов подчиненных. Единственный изумленный возглас, который донесся до Аминтаса перед потерей сознания, издал дозорный, первым заметивший ковыляющие к нему навстречу фигуры.