Дитя Н'аэлора (СИ)

Глава 15 Падение Мибензита ч.3

С помощью сотворенного заклинания я смог распространить силу алтаря Нильф на радиус в почти триста футов. Это позволило отвоевать чуть меньше половины северного района города. Каждый, кто попадал в эту зону, становился свободен от действия Уз Крови и возвращал себе разум. Почти сразу же на улице послышались вопли — но это были уже не крики ярости. Люди, пришедшие в себя, выли от сотворенного ими же кошмара. Я не мог стереть им память, каждому из них придется жить с тем, что он совершил.

К сожалению, печать Харла оказалась слишком сильна. Кровь темных эльфов смешанная с кровью Владыки не смогла пробиться через плотный покров магии Второго Бога, и я не был уверен, что тут помогло бы даже полноценное жертвоприношение. Слишком много жизней было отнято в той пещере.

Я был разочарован. Ожидалось, что мое заклинание накроет весь Мибензит, может быть, за исключением рыночной площади, под которой находился алтарь Второго Бога Тьмы. Реальность же оказалась такова, что без разрушения самой печати Харла у меня вышло лишь отвоевать небольшой кусочек города, который безумные жители тут же взяли в осаду.

Порабощенные жаждой крови, жители города чувствовали, что заходить за незримый барьер им нельзя, но и выпускать кого-либо наружу безумцы не собирались. Кое-где стали вспыхивать пожары, и если бы мы находились в районе Черной Кости, то, несомненно, сгорели бы заживо. Тут же, в благополучном северном районе, дома стояли более разреженно, что не позволяло пламени перекидываться с крыши на крышу, а стихийные пожарные команды справлялись в тех местах, где пламя бушевало сильнее всего.

— Тут рядом есть площади? — спросил я у Эрегора, выходя в фойе.

— Ближайшая — небольшая площадь недалеко управы, — с готовностью ответил эльф.

— По прямой сколько?

— Прямо по крышам?

— Да.

— Футов триста.

Я прикинул расстояние, на которое распространялась сила алтаря, после чего отправил в указанном направлении демона тени. Пусть проверит, что происходит. Пока же бесплотная тварь металась в тенях, ища упомянутую площадь, я поделился с Эрегором своим планом.

— Сейчас выйдем с твоими людьми наружу, надо собрать горожан, — сказал я, проходя с эльфом в его кабинет. — Нужно организовать людей, нельзя позволить сжечь нас тут заживо. Да и если Владыка Харла поймет, что я сделал, он довольно быстро сможет организовать штурм нашей новой «крепости».

— Они не пойдут за темным эльфом, — покачал головой Эрегор. — Да и у меня нет никакого желания заниматься этим. Если надо, я и мои люди прорвемся прочь из города. До стен рукой подать.

— Ты собираешься вернуться к Ирен с таким докладом? — поднял я бровь. — Собираешься сдать город Владыке Харла?

— Меня мало беспокоит судьба тех, кто находится за пределами Н’аэлора, — высокомерно ответил опальный советник. — Если людям нужна защита холмов Налора, пусть просят убежища. У нас достаточно пограничных поселений и работы для всех желающих.

Да, знаю я эти поселения. Очередная гениальная затея Ирен, принимать беглецов и селить живым щитом на рубежах Н’аэлора, сбрасывая на этих людей самую тяжелую и грязную работу, ничего толком не давая взамен. Даже Шивалор был под более надежной защитой темных эльфов, нежели эти полуживые деревеньки, а ведь пограничный форпост находился в полутора сотнях лиг от границ Вечного Леса.

— Они все равно не пойдут за эльфом, — продолжал упорствовать Эрегор. — В этой затее нет смысла.

Немного обдумав слова советника, я все же пришел к выводу, что он прав. Темный эльф был довольно известен в этом городе, и слава у него была не самая лучшая. С другой стороны, кто займет это место? Вывод напрашивался только один — возглавить задуманное предприятие некому.

Ведь фигура Повелителя Демонов еще страшнее и ненавистнее простым людям, нежели фигура одноглазого эльфа из Вечных Лесов. Для народа между Харлом и Нильф разница невелика. Оба боги Темной Тройки, оба принимают жертвы кровью, оба позволяют призывать своей силой демонов.

— Значит, будем прорываться сами, — сказал я. — Собери мне отряд. Четыре приличных бойца будет достаточно.

— Все приличные ушли с Ирнаром, — невесело усмехнулся Эрегор, опускаясь в свое кресло.

— Значит давай тех кто остался! — раздраженно ответил я. — Мне нужно четыре мечника! Из них один — обязательно человек.

— С последним еще сложнее. Три мечника и арбалетчик?

— Тоже сойдет, — ответил я.

Эрегор кликнул кого-то, в двери показалась ушастая голова, которая, впрочем, мигом исчезла выполнять поручения начальства. Я же совершенно по-хозяйски налил себе вина и залпом осушил стакан. А потом налил еще. Кровопотеря была невелика, но стакан хорошего красного никогда не повредит.

Через десять минут в кабинете Эрегора собралось четыре эльфа и двое мужчин-людей. Как я и планировал, я выбрал троих темных и одного человека, остальные вернулись к обороне торгового дома.

— План простой, — сказал я, наклоняясь над столом Эрегора. — Мы здесь.

На стол встал стакан с вином.

— Огибаем рыночную площадь через район мастеровых с запада, выходим на юго-западную оконечность. Вот тут есть спуск в пещеры.

На углу купчей, которая символизировала рыночную площадь, становится тяжелая чернильница.

— Я знаю хорошую дорогу, — отозвался мужчина, за что получил сразу несколько презрительных взглядов от эльфов. Человек смеет раскрывать рот в присутствии детей Н’аэлора и целого Владыки Нильф!

— Хорошо, — кивнул я мужику с арбалетом. — Через пять минут выходим, через полчаса мы на месте. Кто из вас лучший мечник?

— Я, — сделал шаг вперед эльф. — Моим учителем был знаменитый…

— Эрегор, он из твоих? — спросил я советника.

— К сожалению, нет, — ответил он.

— Тогда не важно, кем был твой учитель, — оборвал я эльфа. — Я жду полного подчинения, вы поняли?

Мужчины с готовностью закивали.

Я же окинул взглядом свой небольшой отряд. Чистый сброд. Лучшие бойцы ушли с Ирнаром, а по лицам этих троих я видел, что едва мы столкнемся с реальными проблемами, они дрогнут. Не внушал доверия и арбалетчик, но этот хотя бы был местным и может пригодиться в качестве проводника. Мои демоны тени были отличными шпионами, но я не могу тратить время на изучение каждого поворота и переулка в поисках лучшего маршрута.

Вспомнились дела моей молодости. Лет девятьсот назад подобная вылазка была бы сродни легкой прогулке, но сейчас, когда я влез в огромные долги перед Нильф за воскрешение Лиан, когда не практиковал реальную боевую магию столько сотен лет, все казалось сложнее. А еще я сам изменился. В прошлом я бы приказал людям Эрегора притащить ко мне два десятка горожан и вскрыть им всем глотки перед алтарем Третьей Богини. Это бы не только расширило зону действия моей магии, но и серьезно ослабило Владыку Харла. Но это было бы расточительно, крайняя мера, на которую я не пойду. Мне нужно сохранить Мибензит, получить лояльность его населения. Если угодно — стать спасителем. После этого я сдам город Эрегору, фактически, сделаю подарок Ирен. Мибензит станет вторым Шивалором, но уже на юге, и, не в пример северному форпосту эльфов, этот город был еще и богатым торговым центром.

Конечно, можно было бы отправиться не на рыночную площадь, а на восточную оконечность города, где торговали рабами, поискать жертв. Там же находились многочисленные бараки для двуногого товара, но я опасался, что живых там просто не осталось. Узы Крови побуждали в людях все самое темное и жестокое, а чья душа чернее, чем душа закованного в кандалы раба? Нет, та часть Мибензита потеряна, соваться туда смысла не имеет. Резать зажиточных жителей северного района и их слуг — на несколько поколений отвернуть от себя и Н’аэлора все население.

Спасать кого-то — неблагодарное занятие, но такова цена за мою нерешительность. Каждое неверное решение порождает еще более сложный выбор, это я знал точно. Так что нечего стонать и стенать — надо просто делать то, что должно.

А еще мне нужно найти Лиан. Хотя бы ее тело.

Я не очень верил в то, что эльфийка выжила. Она находилась слишком близко к печати в момент, когда заклинание сработало. Даже если девушка вышла победителем из всех схваток, от ее сознания остались только клочья. Возможно, я бы смог вернуть ей рассудок, но вот пойдет ли Нильф на это…

Двигались мы довольно быстро и уже через десять минут вышли за пределы зоны действия алтаря. Я буквально почувствовал давление силы Харла — будто бы на грудь легла чья-то тяжелая ладонь. Изменились в лице и эльфы, занервничал арбалетчик, который шел в нашей группе последним.

— Впереди будет небольшой храм, а дальше повернуть налево, — хрипло сообщил мужчина.

— Чей храм? Нильф? Фангороса? — спросил я. О святилищах Харла я в этом городе не слышал, слишком далеко от незримой линии фронта с орками.

Арбалетчик на мой вопрос только хмыкнул.

— Святоши там, — неопределенно мотнул головой боец.

Едва услышав о святошах, мне вспомнилась Лавертен. Это был последний последователь бога Света, которого я видел в этих землях. Неужели они добрались и до Мибензита? Арбалетчик на мои вопросы отвечал неохотно, но в итоге я узнал, что настоятель храма пришел в город еще лет десять назад и с того времени занимался активным миссионерством. Обратить в свою веру многих у него не получилось — богом Света больше интересовались женщины, нежели мужчины — но небольшой храм построить на пожертвования он все же сумел.

Когда мы подошли к упоминаемому храму, я убедился, что проповедник был самым настоящим, а не просто пройдохой, который собирал с вдов и прочих слабых духом пожертвования на безбедную жизнь. Вся улица перед храмом была ярко освещена светом многочисленных факелов, а прямо на брусчатке перед ступенями собралась толпа, которая дружно склонила голову перед худосочным мужчиной с немытыми седыми волосами и в длинной коричневой сутане.

— Славьте Его! Славьте! И пошлет он вам огонь и пламя! И защитит от тьмы! — подвывал проповедник, а ему нестройно вторил хор голосов напуганных жителей.

Надо бы это место обойти. Прорываться через толпу, находящуюся в подобном экстазе, было себе дороже, да еще и от каждого факела буквально разило силой Света. Не знаю, был ли этот неизвестный миссионер в прошлом боевым клириком, или в трудный час Бог Света на самом деле обратил свой взор на маленького человека, но находиться на этой улице мне точно не хотелось. Тем более сила, которую источал проповедник, надежно оберегала людей, собравшихся вокруг. Тут магия Харла была бессильна — эти умы уже порабощены другим богом.

Едва я дал команду отряду поворачивать, толпа перед храмом качнулась. Будто бы я потревожил муравейник.

— Тьма! Я чувствую тьму! — взвыл мужчина в сутане и по всей улице стали подниматься фигуры. — Там! Я чувствую ее там! К оружию, братья мои! Свет осветит ваш путь! Не бойтесь тьмы!

Я уже подумал, что проповедник ткнет пальцем в наш отряд, но, к моему удивлению, указывал он в совершенно ином направлении. Там, куда был направлен длинный палец проповедника, слышался какой-то шум. Будто идет огромная толпа, вот только ни единого возгласа, ни единого слова. Такая масса людей просто не способна идти молча.

На другом конце улицы, из-за поворота, показалась та самая тьма, о которой вещал проповедник. Не меньше нескольких сотен горожан, одурманенных жаждой крови, сейчас направлялись к храму Света. Не знаю, был ли это приказ Владыки Харла, или заклинание само выбрало цель для ярости своих рабов — но это была организованная толпа, которая готовилась устроить бойню.

— Безумцы! Безумцы!

— К оружию!

— Надо бежать!

— Не выходите за круг огней!

— Он защитит нас!

— Надо верить!

— Надо сражаться!

— Нас тут затопчут!.. — нестройный гул голосов показывал, что толпа вот-вот сорвется в истерику.

— Не бойтесь! — воскликнул проповедник. — Вера защитит вас! Он защитит вас!

Спустившись со ступеней своего храма, мужчина прошел сквозь свою паству и стал первым, готовый встречать все ускоряющуюся, почти сорвавшуюся на бег массу рабов Харла.

— Узрите силу очищающего Света! — сорвалась на визг фигура в сутане. Толпа замерла в ожидании, даже темные эльфы были заинтригованы происходящим и только я понимал, что будет дальше.

— Идем, — тихо шепнул я своему отряду. — Тут не пройти.

Наша пятерка нырнула в какой-то переулок и, ведомые демонами тени и знаниями нашего арбалетчика, мы продолжили свой путь, оставив две толпы фанатиков за спиной. Нет разницы между рабами Харла и последователями бога Света. И те, и другие — безумцы в своей сути.

Тем временем, у ступеней храма

Отец Симон исполнял свое предназначение. Десять лет назад, ведомый зовом бога Света, он прибыл в эти проклятые и забытые земли. Он бросил свой орден, бросил своих братьев, стал в глазах церкви еретиком. Все для того, чтобы оказаться в этот день в нужном месте.

Он всегда чувствовал, что бог выбрал его для особых дел. Он ощущал взор бога Света, его незримую длань, его нерушимую, чистую волю, что направляла Симона все эти годы. Он смиренно принимал насмешки и грубости, собирал подаяния, трудился сам. Он построил этот небольшой храм недалеко от стен цитадели только благодаря покровительству одной из богатых вдов — даже в районе Черной Кости ему не давали земли, гнали взашей с самого порога управы. Но он не сдавался. И молился, молился, молился.

Полгода назад Симон почувствовал, что город накрывает тьма. Ее тонкие щупальца раскинулись от самой рыночной площади по всему Мибензиту. Тьма шла будто бы из недр земли, оттуда, где никогда не светит солнце, оттуда, куда не доходит свет его бога, из самой преисподней. Он пытался предупредить людей, он готовился, он говорил, но его никто не слушал. И вот, настал час возмездия, час расплаты. Его немногочисленная паства была готова, они молились в этот день, истово просили бога Света заступиться за них и осветить своим очищающим пламенем их путь. И когда Мибензит, этот город, погрязший во тьме греха, сошел с ума, они все были спасены. Но теперь у Симона была и другая цель — спасти не только прихожан своего храма, но и другие души. Привести их к Свету, как того и требовало его учение.

Симон не был паладином, не был клириком, но его вера была тверда. Выйдя на улицу, увидев лица тех, кому повезло оказаться рядом со святилищем, он понял, что весь этот путь он проделал не зря.

Он — проводник Его воли. Он спасет этот город. Очистит его в пламени бога Света.

И когда он уже был готов столкнуться с подступающей со стороны рынка ордой, он почувствовал другую тьму. Мягкую и лживую, а от этого еще более опасную. Эта тьма была холодна и стара, как сам мир, эта тьма вызывала дрожь в ногах, он чувствовал ее взгляд.

Но она не нападала, просто с интересом наблюдала за действиями Симона.

Когда он вышел на бой, принял в руки факел и, закатав рукава сутаны, призвал силу бога Света, тьма пропала. Взгляд исчез, дышать стало легче. Симон понимал, что этот бой ему только предстоит, он видел взгляд этой тьмы, он видел ее носителя — мужчина, почти старик, с глазами мертвеца. Тьма пожрала его изнутри, не оставив ничего от человека. Но ничего, потом он найдет и изгонит и это чудовище, а сегодня — он будет сражаться за Мибензит и его жителей.

Он приведет их к свету.

Пламя спустилось по факелу на руку Симона, опаляя плоть. Но он не чувствовал боли. Наполненный исступленным восторгом своей паствы, проповедник взмахнул ладонью и прокатил волну очищающего пламени по всей улице. Оно не наносило вреда зданиям, не тронуло пару телег хлипкой баррикады или оконные рамы. Нет, это пламя, разумное пламя, набросилось на плоть безумцев, что подались тьме. Улица мигом наполнилась криком агонии и запахом жженой плоти. Паства ликовала и славила бога Света, Симон же с наслаждением наблюдал за первым актом очищения Мибензита от тьмы.

Никто из верующих и не заметил, как несколько стариков из толпы, что стояла перед храмом, тихо осели на землю, схватившись за сердце. Никто не обратил внимания и на то, как некоторым людям стало тяжело дышать, а у других — на секунду потемнело в глазах.

Все внимание было приковано к стене святого пламени, что сейчас сжигало сотню порабощенных силой Харла горожан во славу бога Света.

Как ощущаются последние три проды: