Дитя Н'аэлора (СИ)

Глава 4 Кермес и кошениль

— Ты подозрительно быстро согласился на требования кузнеца, — заметила Лиан, запуская зубы в пирожок.

В корчме, куда мы зашли перекусить, было прохладно и немноголюдно. Пара купцов у дальнего столика, несколько других посетителей, и мы двое.

— Это честная сделка, — ответил я, выбирая с тарелки пирожок потолще, после чего откусил огромный кусок и запил все пивом, — знаешь, сколько я ходил за тем мастером, что выковал мой меч?

— Сколько? — спросила эльфийка.

— Два года, Лиан. Два года я сулил ему золота с его вес, любой амулет, любого демона в услужение, предлагал добыть любых самоцветов и материалов, лишь бы он только согласился, — ответил я.

— Неужели? С виду, это совершенно обычный клинок. Даже бедноватый для такого мага, как ты, — удивилась девушка, бросая взгляд на мои простые ножны. — Да и как мастер терпел тебя столько времени? Я бы бросилась на меч уже через неделю.

Я пропустил ее колкость мимо ушей.

— Кровавая сталь это испытание не только мастерства, но и духа. Твердая рука при ковке — не просто слова. Если мастер во время работы дрогнет, если хоть на секунду покажет духам гор, что не полон решимости сотворить столь странное оружие, они могут от него отвернуться. Или вовсе начать вредить гному и его роду. Так что за такие мечи берутся или отчаянные сорвиголовы, или очень уверенные в себе кузнецы. У мастера Зинаса есть достаточная причина, чтобы угодить мне. Меч в обмен на процветание семьи — чем не хорошая сделка?

— Неужели гномы настолько жадные? — удивилась девушка.

— Еще более жадные, чем ты можешь себе вообразить, — усмехнулся я, откусывая еще от пирожка, — но тут дело в другом. Для них очень важна семья и семейное ремесло. Те же Ордтморы до сих пор шлют мне послания. Сколько сотен лет прошло, а потомки того гнома-строителя помнят и чтят семейных клиентов. Они прославились как строители моей башни и берегут эту славу. Зинас хочет того же для клана Дорганов. И скажу честно, если он справится с этой работой, я буду ковать и чинить оружие только у его семьи, а об этом будут знать все окрестные поселения, от Н’аэлора и до самого моря.

— И когда ты пойдешь к Эрегору? — будто бы невзначай спросила Лиан.

Я оторвался от терзания пирожка и посмотрел на девушку. Лиан приняла вид совершенно невинный и беззаботный, но по блеску глаз и напряженным плечам я видел, что этот вопрос ее немало тревожит.

С того дня, как я наказал Эрегора, нога ни одного темного эльфа Н’аэлора не ступала на землю Гирдота и окрестностей. Соответственно, Лиан, фактически, не встречала себе подобных. Я видел, как она рыскает взглядом по толпе, поверх голов, выискивая тонкие эльфийские фигуры. Она знала, что от других детей Вечных Лесов ей не стоит ждать ничего хорошего, но и побороть свое любопытство, свою тягу найти собратьев, она не могла.

— Ты хочешь пойти со мной? — спросил я.

— А можно? — все так же делая безразличный вид, спросила девушка. — Вы же старики, усядетесь там, начнете о всяких своих делах бухтеть без конца…

— Одну в городе я тебя тоже не оставлю, — решил я прервать этот концерт. — Но будешь сидеть и помалкивать. Ясно?

Лиан молча кивнула и потянулась уже к третьему пирожку. И куда в нее столько влезает? Вроде тонкая и стройная эльфийка, а топчет до сих пор наравне со мной. Когда она была совсем ребенком, я еще мог это понять — девочка активно росла. Но теперь? Или она станет еще выше?

Я представил, как мы с Эрегором стоим плечом к плечу, и, задрав головы, смотрим на вымахавшую до восьми футов Лиан. Эльфы конечно долговязые, но не настолько же. Думаю, девушка просто сейчас нервничает, вот и заедает. А дома мы без конца тренируемся, отсюда и аппетит в обычные дни.

— Вообще все это странно, — после некоторого молчания продолжила Лиан.

— Что именно?

— Ты Владыка демонов, слуга Нильф, ты прожил не одну сотню лет, но тебе даже не к кому обратиться за помощью, когда надо выковать меч, — сказала девушка. — Все, что у тебя есть — башня из магического камня, небольшой дом, мельница, сундучок с серебром и две печати на ладонях. О тебе помнит пара семей на весь Менас, да и все. Как так вышло?

Я некоторое время помолчал, глотнул пива, думая, что ответить на этот вопрос. На самом деле, сейчас я жил очень скромную и тихую жизнь.

— Ты спрашиваешь, почему я не стал властителем Западных земель или каким-нибудь королем? — спросил я.

— Ну, типа того, — кивнула с набитым ртом Лиан, приговаривая уже четвертый пирожок.

— А смысл? — спросил я, глядя эльфийке в глаза.

На мгновение Лиан перестала жевать, обдумывая встречный вопрос, после чего немало смутилась.

— Ну как это, смысл? А как же власть, богатство? Я бы вот хотела ходить в богатых платьях, и чтобы у меня были красивые браслеты и серьги, а всю работу по дому делали слуги. И чтобы люди меня знали и уважали. Или боялись. Если бы я была на твоем месте, я бы стала великой, — важно закончила девушка.

— Так я был великим, — усмехнулся я, заглядывая в кружку, будто бы ища там ответы. — И ужасным, и властным, и богатым. Но все это не имеет смысла, Лиан.

— Почему? — искренне удивилась эльфийка.

— Потому что королевства и империи разрушаются, люди, которых ты запугал — умирают, уходят из жизни твои друзья и соратники, а на их место приходят те, для кого твое имя и твои деяния лишь пустой звук. Ты можешь стать самым жестоким или самым добрым правителем, но людская память коротка. Как быстро забывается зло, так же забывается и любое добро. Даже эльфы предают забвению своих героев и правителей, хотя, казалось бы, уж они-то должны помнить их целую вечность. Единственные, кто ничего и никогда не забывают — боги. Поэтому я и остался один на один с Нильф.

— Но гномы же вон, помнят тебя поколениями, — неопределенно кивнула головой Лиан.

— Меня помнят конкретные семьи, — ответил я, допивая пиво, — но своей семьи у меня быть не может. Это плата за мои печати и мою силу.

Лиан притихла, думая о чем-то своем, я же тяжело откинулся на спинку стула, чувствуя, что последний пирожок был лишним. Надо пройтись, растрясти обед. Когда мы уже вышли из корчмы, Лиан ухватилась за мой локоть, чтобы ее не смыло потоком спешащих горожан, и спросила:

— Когда пойдем к темным?

— Не сегодня, — ответил я.

— Почему?

— Помнишь ту парочку, что сидела в зале недалеко от входа?

— Смутно.

— Тебе надо быть внимательнее, Лиан.

— А тебе меньше зудеть как старый дед.

— Я и есть старый дед, — усмехнулся я.

— Так что с теми двумя?

— А то, что я заприметил их еще вчера у городских ворот, — беззаботно ответил я, неспешно шагая вперед.

Глаза эльфийки недобро блеснули, а на лице появилась недобрая улыбка.

— Неужели нас будут грабить? — вкрадчиво поинтересовалась девушка.

— Я практически в этом уверен, — улыбнулся я.

— Они настолько тупые? — удивилась Лиан, украдкой оглядываясь по сторонам и пытаясь обнаружить слежку.

— Ну, люди неправильно понимают, кто ты такая, — пожал я плечами. — Ни одна темная эльфийка не будет ходить под руку с пожилым мужчиной из людей, только если он не платит ей за это очень много денег. Ошейника на тебе нет, так что вариант с рабством отметается.

Лиан недовольно поморщилась, осознав, что люди принимают ее непонятно за кого, но локоть мой не выпустила. Только взгляд стал еще более надменным и колючим.

— Ну не такой уж ты и старый. С виду скорее средних лет, — заметила девушка.

— Сама же меня постоянно стариком называешь.

— Это потому что ты нудный и скучный, а не потому что дряхлый. В Гирдоте на тебя половина женщин заглядывается, просто ты внимания не обращаешь.

В этом Лиан была права. С появлением в моем доме маленькой девочки я стал намного чаще наведываться в Гирдот и из мрачного колдуна из горной долины, при виде которого люди придерживали детей, превратился в странного, но более-менее понятного соседа. А когда люди убедились, что я приютил Лиан не для того, чтобы вырезать сердце маленькой темной в ходе очередного магического ритуала, отношение ко мне в городе изменилось окончательно. Думаю, тут постаралась и Ольха, и история с племянницей Борна и лагерем бойцов Мордока. Не сказать, что такое положение дел меня радовало, но и противиться народной молве я не мог. Тем более, все эти люди все равно понимали, что соваться ко мне без крайней необходимости не стоит.

— И что мы будем делать с этими умниками? — спросила Лиан.

— Ничего. Пусть следят. Если сунутся — им же будет хуже, — просто ответил я. — Мы прибыли сюда по делу, в планах серьезная ковка, я не хочу объясняться перед городской управой за несколько трупов, слишком много возни.

— Я все еще тебя не понимаю, — покачала головой девушка. — Они же для тебя не опаснее муравьев. Почему ты придерживаешься всех этих человеческих правил? Можешь же делать, что захочешь и когда захочешь.

— Я так и поступаю, — ответил я. — Делаю что захочу и когда захочу. А я хочу, чтобы меня не тревожили лишний раз. Жизнь становится намного проще, когда тебя не желает убить каждый встречный, поверь мне. Да и человеческая кровь — не водица, незачем лить ее попусту, Нильф не любит расточительства.

— И вот, ты опять говоришь как скучный старикашка… — фыркнула Лиан.

— Проживешь с моё — поймешь, — хмыкнул я.

После обеда мы с Лиан прошлись по торговым рядам, присмотрели для девушки новые сапоги и пару безделушек, для себя я выбрал крепкий плащ алого цвета. Немного кричаще и вычурно, это был пусть и разведенный, но покрас кермесом, а такие вещи попадались в Западных землях нечасто и стоили немало. А этот торговец, по всей видимости, до конца не понимал, что за вещь попала к нему в руки, потому что отдавал плащ так, будто бы он был покрашен намного менее стойким и не таким долговечным кошенилем.

— Молодишься? — подколола меня Лиан, указывая глазами на довольно яркий и с виду богатый плащ.

Я ничего не ответил, только перехватил сверток с обновкой и, лавируя в толпе, двинул к нашему трактиру. Едва мы свернули в боковую улочку, в самом ее начале появились три фигуры, а еще двое перегородили нам путь сзади.

— Ну вот… — протянул я.

Дома в этом проулке стояли настолько плотно один к одному, что от моего меча тут не было никакого толку, да и с саблей Лиан тут тоже не развернется. Поняла это и эльфийка — девушка медленно потянулась к кинжалу, который носила в мягких кожаных ножнах на поясе. У меня же короткого клинка при себе не было, да и он был мне не нужен.

— Хороший плащ! — воскликнул один из грабителей, невысокий лысый мужичок с щербатым ртом. — Дорого заплатил?

— Пятнадцать серебра, — ответил я спокойно, аккуратно кладя покупку на землю. Надо постараться сделать все так, чтобы его не забрызгало кровью.

— Ну, раз на плащ столько есть, то и для нас монета найдется? — усмехнулся бандит.

Все пятеро, как по команде, вытащили свое оружие. Двое подручных главаря достали широкие ножи, больше похожие на небольшие фальшионы. Отличный выбор для работы в тесном пространстве. У остальных бандитов в руках показались короткие, но от этого не менее грозные кистени.

Лиан молча развернулась к тем, что преградили нам путь к отступлению, мне же досталась наглая троица.

— Давай сюда кошель, — скомандовал коротышка, указывая на меня своим оружием. — И мы вас отпустим.

Вот только жажда убийства, которая исходила от всей пятерки, говорила об обратном.

— Давай аккуратнее, — тихо шепнул я Лиан, после чего больше не смотрел на эльфийку — просто пошел вперед, на всех троих.

— Какой смелый! Смотрите! — усмехнулся главарь, после чего сделал шаг навстречу и замахнулся своим оружием.

Печать на моей ладони вспыхнула магическим огнем, и противник даже не успел опустить кистень, как я ударил его раскрытой пятерней прямо в грудь, останавливая потоком темной магии сердце и вырывая из него жизнь. Коротышка захрипел, качнулся и начал оседать на грязную землю, его же подельники только через секунду осознали, что их главарь мертв, но не поняли, почему именно. Стоящий слева амбал с оглушительным ревом бросился на меня, выставив перед собой короткий клинок, второй же бандит занял выжидательную позицию.

Пока я разбирался с наиболее опасными противниками, Лиан тоже времени даром не теряла. Один из грабителей замахнулся своим кистенем и попытался ударить девушку в висок, но эльфийка с легкостью поднырнула под удар и всадила свой кинжал в живот противника, провернув лезвие в ране. Второй бандит попытался ударить ее уже по спине, чтобы сломать лопатку или хребет, но темная сделала шаг в сторону и прикрылась телом своей первой жертвы, приняв дробящий удар на плечо тяжелораненого бандита. Послышался глухой удар, после хруст, который почти сразу же сменился тонким предсмертным воем преступника. Девушка же, вырвав кинжал из тела жертвы, плечом толкнула раненого, пока второй бандит пытался отбросить своего умирающего коллегу в сторону, без затей всадила лезвие кинжала прямо в шею последнего противника.

У меня же ситуация была чуть сложнее — не хотелось запачкать одежду чужой кровью или заживлять резаные раны с помощью магии. Мне повезло, что это были тупые деревенщины, которые не видели во мне угрозы, несмотря на меч на поясе и мой в целом не слишком приветливый вид. Совсем размякли Западные земли, теперь и тут достаток стал ассоциироваться с праздностью и немощью.

Лезвие ножа летело мне прямо в грудь, по широкой дуге, так что я сделал шаг влево, перехватил руку противника, заставляя его провалиться в собственный удар, после чего впечатал мужчину в стену справа, выбивая из него дух. Второй бандит попытался прийти своему товарищу на помощь, но я не позволил сделать ему и двух шагов. Схватившись за рукоять меча, прямо из ножен, я размашисто ударил снизу вверх. Со стороны могло показаться, что я просто бесполезно взмахнул клинком и остался в совершенно невыгодной позиции с поднятым над головой оружием, но я знал, что мой удар достиг цели. Зачарованное лезвие меча без всякого сопротивления прошло через живот и грудь бандита, оставив после себя длинную смертельную рану глубиной в два дюйма. Мужчина по инерции сделал еще два шага вперед, нелепо поднял перед лицом нож, после чего его рассеченная одежда стала быстро пропитываться кровью. Я оборвал жизнь бандита одним быстрым, но точным уколом — опустил меч плашмя на плечо и, словно копьем, пронзил шею своего противника. Клинок вошел легко, почти без сопротивления рассек шейные позвонки, а острие меча вышло с обратной стороны, прямо у основания черепа. Если бы я смог шагнуть вперед и провернуть оружие в ране вокруг невидимой оси, то без труда обезглавил бы свою жертву.

Оглушенный до этого бандит уже заворочался на земле и попытался подняться на ноги, но я ударом сапога по голове отправил его обратно в бессознательное состояние.

— Ты его пощадишь? — спросила подошедшая Лиан.

Девушка выглядела совершенно обычно. Ни один удар ее противников не достиг цели, и большую часть боя эльфийка просто стояла в конце переулка и наблюдала за моими действиями.

— Пусть голову ему отрубят городские власти. За что-то же с нас взяли по серебряному на въезде, — сказал я, брезгливо вытирая меч о рубашку убитого главаря.

После того, как оружие было более-менее очищено от чужой крови, я заложил два пальца и залихватски свистнул, да получилось так громко, что даже у самого в ушах зазвенело, а Лиан недовольно поморщилась.

Привлеченные свистом прохожие стали заглядывать в переулок, а уже через десять минут нас с Лиан окружил отряд городской стражи. Впрочем, много вопросов мне не задавали — всех пятерых служивые знали в лицо. Тела убитых стащили к углу здания и накрыли какой-то парусиной, а последнего, пятого, связали и утащили в направлении городской тюрьмы. Благодарностей мы, правда, тоже не дождались, было видно, что старший отряда стражников был недоволен убийствами, но и предъявить нам ничего не мог. Пятеро против двоих — вполне понятный и очевидный расклад.

— Вас будут ждать в управе завтра, за час до полудня, — сказал мне старый служака с пышными усами, беспардонно разглядывая при этом Лиан. — Дадите объяснение заместителю командира, решите вопросы и будете свободны.

Напоследок стражник выдал мне небольшой деревянный ярлык — знак того, что мне, как говорится, «назначено», после этого мы с девушкой были отпущены на все четыре стороны.

Читатель! Я упорно работаю над тем, чтобы оформить бонусную главу. Ведь мы взяли отметку в 250 лайков!